Числа, Глава 22, стих 5. Толкования стиха

Употребляет в дело, не помощь оружия и телесной силы, но бесполезное чародейство, в лице некоего Валаама, который почитался сведущим в этом, и о котором пользовавшиеся им были уверены, что имеет некую силу в подобных делах. Знал он птицегадательное искусство, страшен был и тем, что, по какому-то содействию демонов, причинял людям некою ухищренною силою неисцельные бедствия.
*** Но как, по сказанному, с восхождением добродетели вместе восходит и злокозненность противника, отыскивающая применительно к каждому поводы к совращению в грех: то, чем более народ возрастал в жизни по Богу, и сопротивник против этих сильных в военном деле употребляет тогда иную кознь. Когда воюющие видят, что полк превосходящих силами врагов неодолим в открытом бою, тогда преодолевает их, ведя переговоры и ставя засады. Так и полчище злобы против укрепившихся законом и добродетелью, не лицом к лицу выводит силы свои, но в каких-то засадах скрытно строит им козни. Поэтому, и злоумышляя на Израильтян, призывает в помощь чародейство.

Итак, когда Валак замыслил против нас козни при помощи «суетного народа своего», как нужно понимать слово Валаам, Бог не попустил нам подвергнуться его проклятиям; но наоборот тот благословил нас, это именно суетный народ языческий, рожденный от того, кто в коже, благословил нас побуждаемый истиною самого дела, ибо Беор значит одетый в кожу, преданный всегда плоти и делам смерти.

Валаам был особенно знаменит в магическом искусстве и опытен в песенных проклятиях, поскольку он не имел способности или навыка в выражениях благословения, но имел в злословии, ибо демонов вызывают на злословие, а не на благословения. И потому, будучи опытен в подобных вещах, он был известен всем жившим на востоке. Ведь если бы обилие его опыта не было известно, а именно, что он мог низвергать вооруженного врага проклятиями, то царь никак бы не предположил, что можно словами добиться того, чего железом и лезвием едва ли. Итак, понятно, почему Валак, часто испытав это на опыте, отбросив все орудия и военные приспособления, посылает к нему послов, говоря: вот, народ вышел из Египта и покрыл лице земли, и живет он подле меня.

Пефор. Это место отождествляют с расположенным в 12 милях от Кархемиша селением Питру (Pitru) на реке Саюр, притоке Верхнего Евфрата, в северной Сирии. Поскольку в Чис. 23:7 (в оригинале) сказано, что Валаам был приведен из Арама, такая идентификация представляется убедительной. Однако расстояние, которое предположительно преодолел Валаам (около 400 миль), заставляет некоторых исследователей искать для Пефора место, расположенное ближе к Моаву.

Как показывают последующие события, Валаам не был обыкновенным языческим волхвом или кудесником. Это была несомненно богато одаренная натура, способная возвышаться до понимания истинного Бога и до уразумения голоса Его (Чис. 24:3-4). Валаам принадлежал к тем немногочисленным среди язычников чтителям истинного Бога, которые сохраняли истины веры и нравственности путем предания. Он жил и действовал там, откуда вышел некогда родоначальник еврейского народа Авраам, где по преимуществу поселились потомки Сима, где особенно распространены были науки, исследовавшие движение светил небесных и утверждавшие мысль человека в идее необъятности могущества и премудрости Создателя. В церковных песнопениях Валаам называется звездочетом (троп. по 3 п. кан. 24 дек.), а волхвы, пришедшие, по указанию чудесной звезды, поклониться родившемуся в Вифлееме Христу, – учениками волхва Валаама (троп. по 5 п. кан. 22 дек.). Только жадность к наживе, побуждавшая Валаама торговать своим даром, помешала ему быть истинным пророком Божьим (Тертуллиан, блаж. Иероним). Древний обычай магического воздействия на противника сохранился в военной практике некоторых народов и по настоящее время.