Числа, Глава 19, стих 11. Толкования стиха

В жертве рыжей юницы (телицы), пепел которой полагается в очистительной воде (19:1–22), святой апостол Павел видит указание на голгофскую жертву во оставление грехов всего мира (Евр. 9:13-14; 13:11–13).

В первых десяти стихах этой главы описываются обряды жертвы рыжей телицы; в стихах 11–16 перечисляются случаи осквернений, очищаемых пеплом этой жертвы и в стихах 17–22 указывается способ очищения оскверненных людей и вещей при посредстве пепла жертвы в соединении с очистительной водою.

Стихи 1–10

Пепел рыжей телицы назначался для очищения осквернений, происходящих от прикосновения к трупу, человеческой кости, гробу – всему, что напоминало о смерти, бывшей следствием грехопадения человеческого. Поэтому жертва рыжей телицы в своих обрядах напоминала об обстоятельствах грехопадения и символически указывала на возможность очищения и помилования человека.

Так, рыжий (красноватый) цвет напоминал Адама («Адам» – «красноватый»), женский пол животного указывал на прародительницу Еву. Так как первые люди после грехопадения были изгнаны из рая и подпали смерти, то и телица, которая как бы воспринимала грехи народа, закалалась вне стана. Кропление кровию телицы по направлению к скинии означало, что очищение человечества от грехов ожидается от Бога.

Стихи 11–22

Жертва рыжей юницы (телицы) имела таинственно-прообразовательное значение. В этой жертве апостол Павел видел указание на голгофскую жертву. «Пепел юнчий, кропящий осквернения» и давший человеку плотскую чистоту, прообразовал кровь Христову, очистившую «совесть человека от мертвых дел», то есть от грехов (Евр. 9:13-14).

По указанию Апостола и святых отцов заклание жертвы вне стана указывало на крестные страдания Христа вне врат Иерусалима (Евр. 13:11-12). Кедровое дерево, сжигаемое вместе с жертвою, указывало на крест Христа Спасителя, червленая нить – на Его спасительную кровь, а иссоп – на очищаемую силу благодати Христовой, как и в псалме сказано: «окропиши мя иссопом и очищуся» (Пс. 50:9). Очистительная вода прообразовала возраждающие воды крещения.

Закон о рыжей телице, вероятно, был вызван смертью многих при возмущении Корея и при последовавшей затем повальной смертности. Но он, как известно из предания, соблюдался и в земле обетованной.

Так смотреть, по учению Свящ. Писания, надобно было только на тела древних Евреев, ей• не искупленных кровию Христовой. Ныне тот закон прошел: Евр. 10:1. Наступили новыя благодатныя вррмена: Гал. 4:4. В новом Завете тело облагодатствованнаго христианина, вместе с душею, является обителию Св. Духа. По новозаветному учению, тело является сотрудником и соучастником как в добрых делах (1 Кор. 6:19-20), так и в порочных движениях души: Мф. 6:22 — 23. Если душа снискала помилование на суде Божием, то и тело прославляется, и обратно:2 Кор. 4:10. Когда Иисус Христос умер,—жены мироносицы и Иосиф с Никодимом не возгнушались Его мертвым телом: Ин. 19:40; 20. 1 (срав. 11,38—41). Также надобно с любовию относиться к телам и угодников—друзей Божиих. По сему св. Церковь почитает тела праведников—богоносцев: Лк. 11:27, всю жизнь служивших Христу: Ин. 12:20.

Обычай Иудейской Церкви в обращении с умершими, утвержденный Моисеевым законом, далеко разнится от обычая Церкви Христианской. Там прикоснувшийся к умершему почитался нечистым, и место, где лежал умерший, почиталось нечистым. Посему там, положить умершаго во дворе храма, значило бы осквернить храм. Почему так было в Церкви Ветхозаветной, а не так в Церкви Новозаветной? – Смерть была нечиста от Адама, как нечистый плод греха его. Но Христос очистил и освятил смерть Своею пречистою и пресвятою смертию. От Его Богопричастнаго тела, за нас пострадавшаго, от Его Божественныя крови, за нас излиянныя, простерлась очистительная сила на все человечество, преимущественно же на тех, которые приобщены к таинственному телу Его, чрез таинство святаго Крещения и святыя Евхаристии. Посему для нас, Христиане, смерть может быть также чиста, как жизнь; и умершие, наравне с живыми, могут принадлежать храму Господню; потому что, наравне с живыми, принадлежат Господу. «Никтоже бо нас, – по учению Апостола, – «себе живет, и никтоже себе умирает. Аще бо живем, Господеви живем: аще же умираем, Господеви умираем. Аще убо живем, аще умираем, Господни есмы» (Рим. 14:7-8). По сей принадлежности всех Единому Господу, тогда, как живые стоят во храме Господнем, умершие, как-бы продолжая пребывать в общении Церковном, почивают окрест храма; некоторые же, которые достовернее и совершеннее других усвоены Господу, и которых «смерть» преимущественно «честна пред Господем///» (Пс. 115:6), как-то, святые мученики, по обычаю, сохраненному священным преданием, почивают телесами своими под самым олтарем храма. Одни упокоиваются тайнодейственною и молитвенною силою олтаря: другие самому освящению олтаря споспешествуют силою своих молитв и данныя им благодати.