Числа, Глава 15, стих 20. Толкования стиха

Святые движения наших чувств, которые проистекают от добродетели, суть начатки от гумна духовного, потому и сравниваются они с духовным гумном, на котором веют хлеб. Точно так, как с деревенского гумна получают пшеницу и ячмень и, развеивая в частом движении, отделяют их от мякины (ибо мякина и прочие отходы жатвы от дуновения легкого воздуха рассыпаются, они же, поскольку весомее, когда пыль отрясена, собираются в одно место), - точно так те из наших помыслов, которые весомые и наилучшие, составляют чистую и беспримесную пищу добродетели.

Тесто — это мы, состоящие из смешения различных стихий: в нас холодное смешивается с горячим, а влажное с сухим. В этом тесте множество плотских соблазнов, еще больше удовольствий, но не они являются первыми чувствами этого тела. Мы состоим из души, тела и духа, и это смешение самое важное; апостол желает, чтобы в этом смешении мы были освящены: Сам же Бог мира да освятит вас во всем, и ваш дух, и душа, и тело во всей целости да сохранится без порока в день Господа нашего Иисуса Христа (1 Фес. 5:23). Начатки этого смешения, то есть нахождения и порождения чувств, происходящих от крепости души, духовны. Но не все чувства первые, а лишь те, которые лишены всякого зла, бесстыдства и заблуждения. Существуют ведь необходимые телесные удовольствия, такие как сон, еда, питье, ходьба и прочие чувства такого рода, но не в них первые плоды, и не в них таинство Господне, а там, где чистота, любовь, вера и благочестие. Доказательство и очевидный пример тому — жертвоприношение патриарха Исаака, которого отец принес в жертву, не поддавшись человеческому страданию, но давая Богу чистую жертву, свободную от страха и не тронутую телесной страстью, так как даже отцовская любовь уступила перед благочестием приносящего жертву.

Бог повелевает из замешанного теста отделять часть, и прежде, нежели сами вкусят хлеба, отделенное отдавать жрецу или бедным.

Обличая страсть иудеев учить других, богоглаголивый пророк Иеремия говорил, и весьма справедливо: «Как вы говорите: «мы мудры, и закон Господень у нас»? А вот, лживая трость книжников и его превращает в ложь. Посрамились мудрецы, смутились и запутались в сеть: вот, они отвергли слово Господне; в чем же мудрость их?» (Иер. 8:8–9.) Ибо хотя весьма много надмевавшиеся ведением законов и высоко поднимавшие брови книжники и фарисеи высокомерно относились к толпе народной, однако же недуговали глупостью, самыми делами обличаемы были как немудрые и малосведущие; потому что отвергли снисшедшую свыше и с неба Премудрость, то есть происшедшее от Бога Отца Слово, «Который сделался для нас премудростью от Бога, праведностью и освящением и искуплением» (1 Кор. 1:30). Поэтому-то и оказались они фальшивыми и бездушными, «буи и слепии», по слову Самого Спасителя (Мф. 23:17). Когда же отвергли они слово Божественное и как бы весьма далеко ушли от животворящей благодати и были изобличаемы многократно как огорчавшие Бога крайнею непокор-ностию, то погибли голодом. И сбылось то, что сказано было от Бога устами пророка: «Вот наступают дни, говорит Господь Бог, когда Я пошлю на землю голод, – не голод хлеба, не жажду воды, но жажду слышания слов Господних. И будут ходить от моря до моря и скитаться от севера к востоку, ища слова Господня, и не найдут его» (Ам. 8:11–12). Ибо те, которым можно было бы иметь его, и притом в изобилии, весьма неразумно отвергши его, наконец, по Божественному определению наказываются, теряя все наилучшее и то, чрез что они наверное могли бы обогатиться вышними благами. А поелику они решились не покоряться и нечестиво оскорбили Божественную и Досточудную благодать, то на них наведен был глад Божественных учений; и весьма справедливо. Для нас же, верующих в него, Еммануил соделался хлебом жизни. Он есть хлеб, «сшедший с небес... и даяй живот миру» (Ин. 6:41, 51, 58, 33): в Нем и чрез Него препобеждая богоненавистную державу тления и облекаясь в ниспосылаемую свыше и с неба благодать то есть в нетление, мы приносимся Богу и Отцу светлые и священные. И чем же не одаренные из таковых благ мы скончаваем течение в мире? В таковых рассуждениях утверждает нас буква закона. В нем написано так: «И сказал Господь Моисею, говоря:.. один закон да будет для вас» (Чис. 15:17–29). Так в книге Чисел. В книге же Левит иначе изображается таинство. Впрочем созерцания не очень отстоят одно от другого в несходстве. Поэтому, напомнив и об этом, – ибо весьма необходимо знать это – из двух составим как бы одно повествование. Написано же опять так: «И сказал Господь Моисею, говоря: объяви сынам Израилевым и скажи им: когда придете в землю, которую Я даю вам, и будете жать на ней жатву, то принесите первый сноп жатвы вашей к священнику; он вознесет этот сноп пред Господом, чтобы вам приобрести благоволение; на другой день праздника вознесет его священник; и в день возношения снопа принесите во всесожжение Господу агнца однолетнего, без порока, и с ним хлебного приношения две десятых части ефы пшеничной муки, смешанной с елеем, в жертву Господу, в приятное благоухание, и возлияния к нему четверть гина вина; никакого нового хлеба, ни сушеных зерен, ни зерен сырых не ешьте до того дня, в который принесете приношения Богу вашему: это вечное постановление в роды ваши во всех жилищах ваших» (Лев. 23:9–14). Итак, сноп есть начаток жатвы и знамение нового благоплодия; хлеб же – собранного зерна, сваленного в кучу для взятия из нее на потребу, а может быть и снесенного в самые житницы. Возношением же Богу делать это повелел поселившимся уже на земле обетованной для того, чтобы в том и другом уразумеваем был Христос. Ибо Он есть «хлеб... сходяй с небесе» и животворящий (Ин. 6:33) и начаток смешения (теста) воссозидаемых в Нем к обновлению жизни. Начатком древнейшего смешения (теста) был Адам; когда же вознерадев о данной ему заповеди он впал в преступление, то тотчас же был проклят и в нем осужден был на смерть и тление человеческий род. А Христос есть начаток второго смешения (теста). Он избежал проклятия, потому именно, что сам соделался «за нас клятвою» (Гал. 3:13), и отгнал державу тления опять потому, что был «в мертвых свобод» (Пс. 87:6). Ибо Он воскрес, поправ смерть, и взошел ко Отцу не только как возношение светлое и дароприношение, но и как бы некий начаток человечества, обновляемый в нетление. Поэтому принесение хлеба в святую скинию и предложение Богу во Святом Святых может означать, и весьма естественно, восхождение Еммануила на небеса. «Ибо Христос вошел не в рукотворенное святилище, по образу истинного устроенное, но в самое небо, чтобы предстать ныне за нас пред лице Божие», как написано (Евр. 9:24).
*** Закон изображал это прикровенно и имея как бы грубую одежду из буквы, но он предвозвещал опять хлеб действительно истинный, сходящий с неба, то есть Христа, и дающий жизнь миру (Ин. 6:33). Разумевай же, как, став человеком, как мы, по причине уподобления с нами, как бы начаток некий нашего теста и отделение, по написанному, Он посвящен Богу и Отцу, явившись первородным из мертвых (Кол. 1:18) и как начаток воскресения всех (1 Кор. 15:20) восходя на самое небо; ибо Он взят от нас, семя Авраама восприял, как Павел говорит (Евр. 2:16), и посвящен как бы от всех и за всех, дабы всех оживотворил, и как бы первый сноп с гумна, возносится Богу и Отцу.

В Исх. 22:29 и Исх. 23:19 указано приносить от начатков плодов земли, от гумна и от точила. В других местах пояснено, что первые плоды земли приносятся в виде: а) высушенного и растолченного зерна, с елеем и ладаном (Лев. 2:14); б) первого снопа жатвы на 16 авива (Исх. 23:19; Лев. 23:10-11); двух хлебов возношения в день Пятидесятницы (Лев. 23:17). В комментируемых стихах устанавливается новый вид возношения от начатков: возношение начатков от теста в виде лепешки. Возношения составляли собственность священников.