4-я книга Царств, Глава 4, стих 37. Толкования стиха

Что, собственно, ты счел необходимым прибавить к приведенному сравнению на основе истории блаженного Елисея, который поднял из мертвых ребенка, вдохнув жизнь в уста его?¹ Уж не полагаешь ли ты, что дыхание Елисея превратилось в душу мальчика? Едва ли я смог бы поверить, что ты столь далеко отклонился от истины! Но если та душа, которая покинула живого мальчика, вследствие чего тот умер, была восстановлена в нем, дабы жизнь вернулась к нему, то как это соотносится с твоими словами о том, что ничто не было взято от Елисея? Но коль скоро ты сказал это, поскольку он выдохнул и остался целым, то что за нужда была тебе говорить об этом в отношении Елисея, поднимающего ребенка из мертвых, когда ты также можешь утверждать это вообще о любом, кто выдыхает и никого не воскрешает из мертвых? И ведь ты сказал, что Елисей вдохнул в уста мертвого ребенка по образу начала создания человечества. Или, как ты говоришь, «и когда омертвелые члены в меру их прежней силы дыханием пророка согрела и оживила Божественная благодать, ничто не отнялось от Елисея, хотя через его дыхание мертвое тело вновь обрело душу и дух. С тем одним лишь различием, что Господь сделал одно дуновение в лицо человека - и тот ожил, тогда как лишь с третьим вдохом Елисея в уста мертвого тот ожил»². И так звучат слова твои, будто различие между двумя определялось количеством выдохов, и что количество удерживает тебя также от допущения о том, что пророк совершил то же, что Сам Бог ранее. Данное мнение нуждается в исправлении. Ибо имело место быть существеннейшее различие между актом Самого Господа и действиями Елисея: первый вдохнул дыхание жизни, посредством которого человек стал душою живою; пророк Елисей также приложил свои уста к устам ребенка, но при этом вдох его не был ни собственно одухотворяющим, ни оживляющим, но служил лишь знамением чего-то иного. Следовательно, пророк совершил воскрешение мальчика, не вложив в него душу, а из любви к нему обратясь к Господу и умолив Его совершить это чудо. Что же до твоего утверждения, что Елисей совершил три вдоха в уста ребенка, то либо память твоя, как нередко случается, либо строка недостоверного манускрипта ввела тебя в заблуждение. Что к этому добавить? И тебе надлежит, прежде всего, не изыскивать доводы и подбирать примеры в поддержку твоего прежнего мнения, а скорее изменить твою точку зрения на лучшую. Поэтому если ты хочешь быть и остаться правоверным христианином, то воздержись от допущения, воздержись от утверждения, воздержись от учения, согласно которым Господь создал душу не из ничего, а из собственной Своей природы.

Рассмотренная паримия читается в великую субботу по той же причине, по какой читается в тот же день паримия о воскрешении сына Сарептской вдовицы. Оба чуда служили предызображениями воскресения Христова, воспеваемого в навечерие Пасхи. Но при сходстве последнего чуда с двумя первыми, очевидно и великое различие. Христос воскрес собственною силой, согласно Его словам «власть имею отдать жизнь Мою, и власть имею опять принять ее» (Ин. 10:18), но отроки Сарептский и Соманский возвратились к жизни не сами собою, а единственно по действию всемогущества Божия чрез пророков. Таким образом в рассмотренных паримиях дается возможность, чрез сравнение воскресения Христова с ветхозаветными случаями воскресения, судить о безмерном превосходстве последнего пред первыми, и указуется новое побуждение прославлять Воскресшего, яко всемогущего Бога.

Страх не был в силах воскресить нас от смерти греха, но излитая благодать милости восставила нас к жизни. Это хорошо показано Елисеем, когда он воскресил сына сонамитянки. Он послал слугу с жезлом, однако тот не смог вернуть его к жизни. Но, когда пришёл лично и простёрся над бездыханным телом, когда коснулся его членов и ходил туда и сюда, когда семь раз вдыхал в уста умершего ребёнка, он вернул в него свет новой жизни своим состраданием. Ведь и Бог, Творец рода человеческого, словно бы горевал об умершем Сыне, когда с состраданием взирал на нас, убитых жалом нечестия. И, устранив страх закона, данного через Моисея, Он словно бы послал жезл через Своего слугу. Но слуга не смог воскресить мёртвое тело жезлом, ибо, как Павел свидетельствует: Закон ничего не довел до совершенства (Евр. 7:19). Когда же он пришёл лично, то смиренно согнулся над телом, дабы стать вровень с членами умершего. Он, будучи образом Божьим, не почитал хищением быть равным Богу; но уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек; смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной (Флп. 2:6-8). ... Елисей вдыхает семь раз в мёртвое тело, ибо через раскрытие Божественного дара семичастной благодати Духа Он вдыхает жизнь в тех, кто лежат мёртвыми в грехе. И вскоре оживший встаёт, потому что тот, кого не смог поднять жезл страха, возвращается к жизни Духом любви.

 Женщина припала к ногам человека Божия, и, взяв живого сына своего, радуясь, воздавала хвалу Богу. Житие пророка Елисея

Елисей сжалился над горем матери, которое было велико, и отправился с ней в селение Сонам. Гиезий, его ученик, положил посох на умершего ребенка во время, указанное его учителем, но не пробудил его, то есть ребёнок не воскрес, потому что Гиезий был алчным человеком, не достойным упоминания. Елисей также не пробудил ребенка простым наложением посоха, а сделал это часом позже, добавив к наложению посоха некоторые ритуальные действия. И таким образом он явил образ провидения Слова Божьего, Которое пришло восставить Адама, осуждённого на смерть. Ибо он знал, что посох пророка являет собой древо Креста. Действительно, спасение мира - не в законе, который является тенью будущих благ (Ср. Евр. 10:1), и умерший ребенок не воскрес с помощью посоха. Потому пророк, идя воскресить младенца, принизил себя, приспособив себя к размерам ребенка. И тут же мертвое тело (ребенка) согрелось. В этом образе предстаёт воплощение Единого, как и начало нашего спасения, поскольку было необходимо, чтобы Сын Божий немного был унижен пред ангелами (Евр. 2:9), дабы заключить Себя во чрево из плоти и воплотиться, дабы дать жизнь плоти с помощью Духа. Что касается того, что пророк ходил по горнице, где лежал ребенок, взад и вперед, то это предсказывает времена, когда пришел Иисус Христос, вышел из домов человеков и жил с ними. Наконец пророк вернулся, уменьшил свое тело до размеров ребенка, и его тело накрыло тело ребенка; на этот раз умерший ребенок воскрес. Наш Господь завершил этот образ и довел его до совершенства, когда еще будучи живым, соразмерил Свое святое тело с размерами креста, а после смерти снова сделал Свое умершее тело во гробе подобным размерам умершего Адама. И поэтому Бог, из Своей великой любви к нам - мертвым по преступлениям и грехам нашим, снова возвратил нас к жизни со Христом; благодатью мы были спасены, и Он нас воскресил с Ним, и посадил на небесах во Христе Иисусе, как говорит святой Павел (Ср. Еф. 2:1-6).

Иисус совершал чудеса среди иудеев: исцелял паралитиков, очищал прокажённых, воскрешал умерших. Но и другие пророки делали то же. Он превращал несколько хлебов во множество хлебов и насыщал ими бесчисленные толпы. Но и Елисей делал то же¹. Что же нового сделал Он, чтобы заслужить новой песни? Хотите знать, что Он сделал нового? Бог умер как человек, чтобы люди могли жить; Сын Божий был распят, чтобы возвысить нас до небес. «Потому что Он явил чудеса!» Хотите знать, какие чудеса? Сын вдовы² лежал мёртвым в горнице; пришёл Елисей и согнулся над ребёнком, приложил уста свои к его устам, свои ладони к его ладоням, свои ступни к его ступням. Ну а если бы он возвысился над ним, не ожил бы ребёнок, - итак, Он принизил себя, чтобы дать жизнь. И хотя был образом Божьим, но принял вид человека: так Он принизил Себя, чтобы мы возвысились.

так, блаженный Елисей пришёл и поднялся в горницу, потому что Христу предстояло прийти и взойти на поперечину Креста. Елисей склонился, чтобы оживить ребёнка; и Христос принизил Себя, чтобы поднять мир, лежавший в грехе. Елисей приложил глаза свои к его глазам, уста свои к его устам, свои ладони к его ладоням. Смотрите, братья, как сей муж, в преклонных летах, пригнул себя, чтобы стать вровень с ребёнком, который был мёртв; ведь то, образом чего был Елисей в случае с ребёнком, Христос осуществил по отношению ко всему человеческому роду. Слушайте, что говорит апостол: смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной (Флп. 2:8). Так как мы были малыми детьми, Он сделался малым; поскольку мы лежали мёртвыми, то добрый Лекарь склонился, ибо истинно, братья, никто не сможет поднять лежащего, если не наклонится к нему. Тем же, что ребёнок чихнул семь раз, показана семичастная благодать Святого Духа, которая излилась на человеческий род с приходом Христа, чтобы вернуть его к жизни. А о самом Духе апостол говорит: Если же кто Духа Христова не имеет, тот и не Его (Рим. 8:9). Господь наш дал того же Духа Своим ученикам, когда, дунув, сказал: Примите Духа Святаго (Ин. 20:22). Он словно уста Свои приложил к их устам, когда дунул и дал им Духа.

Действия самого пророка при воскрешении умершего ребенка (ст. 35-36) близко сходно по существу с действиями пророка Илии при воскрешении сына вдовы сарептской (3 Цар. 17:19-23), частное же отличие: а) более рельефное в данном случае изображение жестов пророка Елисея (ст. 34-35): "собственные свои орудия чувств пророк приложил к орудиям чувств умершего; глаза к глазам, уста к устам, руки к рукам, чтобы умерший стал причастен жизни живого, очевидно, по действию духовной благодати, дарующей жизнь" (блаж. Феодорит, вопр. 18); б) не упоминается слов призывания Бога, как у пророка Илии (3 Цар. 17:21); но, без сомнения, и пророк Елисей равным образом молился при совершении чуда наряду с другим, прообразовавшего воскресение Господа Иисуса Христа (4 Цар. 4:8-37 читается в качестве паремии 12-й на богослужении Великой субботы).