Толкование на группу стихов: 3 Езд: 11: 30-30
Перечислить по именам тех лиц, которым автор уделил скромную роль 8 придаточных крыльев, представляется невозможным. Корроди (207), Ширер (326) и Гункель (345) относят их выступление ко времени смут 68–70 гг. Это правители провинций, искатели престола и просто мятежники, поднимавшие восстания из целей личного честолюбия. Цифра их могла доходить до шести. Под двумя последними малыми крыльями, переходящими под среднюю голову, разумеются, по мнению Гункеля правители Сирии и Египта, Муциан и Тиверий Александр, способствовавшие воцарению Веспасиана. Гфререр (88–91), Визелер (271–281) и Кабиш (164) предполагают, что второстепенное место в широко задуманной автором картине отведено истории Иудеи. Бросается в глаза тот произвол, с каким Гфререр и Кабиш выбирают 4 Царей из дома Ирода, присоединяя к ним 4 зачинщиков последнего иудейского восстания. За первыми двумя малыми крыльями, исчезающими одновременно с 12 большими, по их мнению, скрываются Ирод Великий и Агриппа I, за 4 последующими вожди иудейских повстанцев Елеазар, Иоанн Гискальский, Симон Вар-Гиора и Иоанн Идумеянин и, наконец, за двумя малыми крыльями переходящими под правую голову, современные Флавиям правители Иудеи, Агриппа II и его сестра Вероника. Предводители зилотов мечтали об отделении от Рима, так что к ним вполне подходит название противных или враждебных крыльев. Все они покушались властвовать, но это удавалось им ненадолго. Первые два вождя погибли от руки самих иудеев, следующие два были лишены власти Веспасианом. Визелер усматривает в 8 малых крыльях членов династии Ирода. Основатель ее Антипатр и его сын Ирод Великий образуют первую группу, правящую до наступления среднего времени; царствование трех детей Ирода, Архелая, Ирода II Антипы и Филиппа, а затем Ирода III, носящего также имя Агриппы I, захватывает среднее время; Агриппа II и Вероника владычествуют в самом конце. Переход двух последних крыльев под правую голову точно воспроизводит отношение Агриппы II и Вероники к дому Юлиев и Флавиев. Они были утверждены на престоле Клавдием и Нероном, но по воцарении Веспасиана стали в самые дружеские отношения к Флавиям. Вероника была любовницей Тита и едва не сделалась его женой. Ей обязан был Агриппа II расположением римских цезарей. Поведение обоих в последнюю Иудейскую войну давало автору основание назвать их наихудшими из малых крыльев (pennacula pessima): они стояли на стороне Рима. Несмотря на большую стройность сравнительно с предшествующим, толкование Визелера расходится, однако, с текстом во многих существенных пунктах. Замечание пророка о кратковременности правления малых крыльев (XI: 20, 25–31) и исчезновении их с быстротою молнии совершенно неприложимо к дому Иродов: за исключением Архелая и Агриппы I все они царствовали довольно долго. Текст видения не дает никаких оснований считать малые крылья действующими одновременно с большими. Напротив, здесь отчетливо выражена мысль, что правление 6 малых крыльев идет следом за 12 большими крыльями и предшествует пробуждению трех голов. Последние же два придаточных крыла поднимаются по исчезновении третьей головы. Подчиненное положение, занимаемое малыми крыльями в отношении к большим, в книге не отмечено, несмотря на желание автора указать различие обеих групп между собою. Поведение средней головы, съедающей пятое и шестое придаточные крылья, не встречает себе аналогичного события в истории Иродова дома. В виду этого Визелер вынужден вопреки стройности своей системы относить это место к двум царям Коммагены Антиоху и его сыну Епифану. В союзе с парфянами они боролись против Рима, но были низложены Веспасианом. Так как для 12 главных и 8 придаточных крыльев трудно подыскать соответственное количество исторических деятелей, то явилась мысль как-нибудь уменьшить эту цифру в согласии с данными всеобщей истории. Эвальд (Geschichte des Volkes Israel. 3 Ausg. VII, S. 77–82) и Друммонд (106–110) предполагают, что под 8 придаточными крыльями, равно как и под 3 головами, изображены те же цари, которые раньше нашли себе место под образом 12 больших крыльев. Выделение их в особую группу свидетельствует лишь о том, что автор в видах обстоятельности оценивает их с различных точек зрения. В видении орла идет речь лишь о 12 римских цезарях, известных истории начиная с Юлия Цезаря в кончая Домицианом. Виновники падения Иерусалима ввиду важности роли, сыгранной ими в судьбах Иудеи, представлены в виде трех голов орла. 8 придаточных крыльев обозначают 8 императоров, правивших менее 10 лет. Это Цезарь, Калигула, Гальба, Оттон, Вителлий, Веспасиан, Тит и Домициан. Сверх того 12 цезарей в зависимости от счастливого или несчастного характера их владычества размещаются по правую или по левую сторону орла. Дому Юлиеву, при котором Римская империя достигла необычайного блеска, отводится правая сторона. Исчезновение 12 больших крыльев (XI:22) вместе с 2 малыми относится к моменту смерти Нерона. После него империя, раздираемая междоусобными войнами, напоминает изувеченного орла, бессильного парить в поднебесье. Под двумя малыми крыльями, исчезнувшими одновременно с большими, разумеются Цезарь и Калигула. Группу из 4 малых крыльев составляют Гальба, сверженный с престола вскоре после воцарения (XI:26), Оттон, потерявший престол с еще большею быстротой (XI:27), Вителлий и Веспасиан. Самое главное затруднение возникает при попытке понять, каким образом Веспасиан, изображаемый в виде средней головы, истребляет в числе двух малых крыльев, покушающихся царствовать, и самого себя. Эвальд, чтобы найти выход отсюда, предполагает повреждение в тексте, где будто бы шла речь об одном из двух малых крыльев. Друммонд видит здесь намек на то, что прежний Веспасиан, игравший во время борьбы с Вителлием скромную роль малого крыла так как он был признаваем императором только на Востоке, после победы был как бы поглощен и исчез бесследно в Веспасиане, великом в победоносном владыке всей империи. Два придаточных крыла, укрывшиеся под правую голову орла, означают Тита и Домициана, действовавших совместно с отцом. Веспасиан, представленный в видении в качестве основателя династии под образом средней головы, мог быть изображен и в виде правой головы, как более счастливый сравнительно с сыновьями по продолжительности царствования. Вместе с тем правая голова — символ Домициана, а левая — Тита, погибшего от руки своего брата. То обстоятельство, что два малых крыла размещаются не под обеими крайними головами, а под одной правой, вместе с которой и исчезают (Вульгата), свидетельствует, вероятно, о том, что в Домициане, убийце Тита, автор видел виновника кратковременности и злополучий как своего собственного, так и предшествующего царствования. Объяснение Эвальда и Друммонда совершенно игнорирует ту хронологическую последовательность, которую автор намечает в правлении больших крыльев, придаточных крыльев и голов (XI:22; XII:2). У Корроди (207–208) и Томсона (457) включаются в состав 12 больших крыльев 3 головы. Томсон делает даже попытку перечислить по именам претендентов на римский престол и узурпаторов, соответствующих 3 малым крыльям орла. Это два Помпея, отец и сын, Брут и Кассий, Антоний, Пизон, Нимфидий и Виндекс. Однако, хронологическое соотношение между малыми и большими крыльями, а также борьба между двумя малыми крыльями и средней головой орла оставляются здесь без внимания. Ланген (131–133) видит в цифровых данных, касающихся больших и малых крыльев, круглые числа. По его мнению, автор, знавший римскую историю, как всякий другой еврей (Gfrorer. I, 79), весьма поверхностно и не представлявший за древний период империи достаточно отчетливо ничего, кроме долголетия Августа, не мог заботиться о точности. С цифрами он связывал не историческое, а мистическое значение, бывшее в ходу в апокалиптической письменности. Он отмечал только, что законных императоров будет больше, чем претендентов на престол и узурпаторов. Под большими крыльями автор разумел 6 цезарей из дома Юлиев, под третьим и четвертым придаточными крыльями Гальбу и Оттона, под пятым и шестым узурпаторов, погибших от руки Веспасиана, и под седьмым Нерву. Предположение Лангена резко расходится с толкованием самого пророка, где отчетливо говорится сперва о 12 (XII:14), а потом о 8 (XII:20) царях. Фолькмар (338–358), Ренан (365–366), Дильман в последнее время (Ueber das Adlergesicht in der Apokalypse des Esra. Sitzungsberichte der Berliner Akademie, 1888. S. 215–237), Вельгаузен (241–245) и Клемен (242–243) предполагают, что разгадка цифровых данных видения кроется в парном счете крыльев, причем каждой паре соответствует один император. Это сокращает число цезарей до 10. В истории Римской империи 6 парам больших крыльев соответствуют 6 Юлиев, 3 парам малых крыльев, правящих в междуцарствие, Гальба, Оттон и Вителлий, и последней паре их, поднимающейся по исчезновении правой головы, Нерва. В пользу такого понимания ссылаются на парный счет малых крыльев, имеющий место в книге (XI:22, 27–31; XII:2, 20–21). Только пара крыльев, расположенных по обе стороны орла, была вполне удачным символом римского цезаря. Птица может летать при непременном условии, чтобы у нее были в действии оба крыла. В этом символе чувствовался намек на то, что римский император является владыкою Востока и Запада. При всей своей простоте это объяснение во многом противоречит тексту видения, а в особенности присоединенного к нему толкования. Согласно последнему, 12 Царей, выведенных в виде 12 больших крыльев, владычествуют один за другим (unus post unum, XII:14); подобным же образом 8 малым крыльям соответствует 8 царей, которые очень недолго будут занимать престол (XII:20). Парный счет малых крыльев вовсе не выдержан с такою строгостью, чтобы распространять его на большие крылья (XI:26). Большие же крылья, за которыми естественнее признать руководящее значение при объяснении всего видения, постоянно считаются по одному: автор говорит о воцарении первого, второго и третьего из них (XI:12–13) и распространяет этот закон на остальные (XI:19). В виду этого Дильман высказал предположение, что толкование видения было переделано в начале III века с целью приурочить пророчество Ездры к событиям 216 г. Вельгаузен (241–245) и Клемен (242–243) распространяют мнение Дильмана и на текст самого видения. Главным возражением против них служит поразительное согласив всех переводов в тех частностях видения и толкования, в которых им желательно видеть работу позднейших поколений. Несомненно, все они вышли из под пера самого автора. Темнота видения, равно как и толкования, объясняется не переделкой их применительно к событиям начала III века, а чисто произвольными исправлениями, которые вносились позднейшими переписчиками, не понимавшими скрывающегося в них смысла.
