3-я книга Царств, Глава 18, стих 46. Толкования стиха

Илия бежал пред колесницей царя до самой резиденции его. Откуда у пророка взялось столько силы, чтобы несмотря на сильный дождь и грязь, на свои преклонныя лета (3 Цар. 19:4), на значительное разстояние показать такую удобоподвижность? — Рука Господня бысть на Илии, т.-е. он мог это сделать единственно потому, что его подкрепляла всемогущая сила Божия. Для чего же он решился на этот подвиг? Для того, вероятно, чтобы этим знаком смирения почтить царя, засвидетельствовать ему свое верноподданническое чувство и убедить царя, что он возставал против него не по ненависти к нему, а по обязанности пророка, что он не желает ему погибели, а всецелаго обращения к Господу и спасения. Могла быть также у пророка надежда, что Ахав, тронутый знаком внимания к нему пророка, устоит против козней Иезавели.

Святой же Илия, опоясав чресла свои, пеший шел впереди его, радуясь о славе Господа Бога своего.

Как мне кажется, Илия, когда бежал впереди, как слуга, оказал Ахаву великую честь, которой он не был достоин. На это есть две причины. Во-первых, пророк намеревался успокоить испуганного и дрожащего царя, которого сильно смутила внезапная перемена погоды. Он, похоже, был охвачен великим страхом, когда в одно мгновение скрылось солнце, и темнота накрыла всю землю; в этой кромешной темноте он видел молнии и слышал ужасающие раскаты грома; яростно дул ветер, и тогда, как водопад, обрушился дождь. И надо было, чтобы вся атмосфера приняла такой вид, дабы показать величие знамения, которое Бог исполнил для Своего пророка. Главная же причина произошедшего состояла в том, что царь, видя честь, которую оказывали ему пророки, посланники Всевышнего, должен был научиться чтить Бога, своего Творца, превыше всего, обратиться, исполнять заповеди Его, соблюдать законы Его и повиноваться посланным к нему пророкам. Посмотрите на смиренность Илии, восхититесь его мудростью на фоне гордости, безрассудства и глупости Ахава! Понятно, что сумасшедшим и безумным я называю того, кто видел, что ветер, вода, огонь и погода подвластны Илии, кто слышал, что весь народ говорит, будто сила его равна силе Божьей, и при этом не признавал его исключительности, не восхищался его деяниями, не оказывал ему чести. Напротив, преисполненный гордостью, он заставил его бежать впереди себя, как слуга идёт впереди того, кто его многократно превосходит. Разумеется, правильно было бы царю усадить пророка рядом с собой в колеснице.

Опоясал чресла свои. Обычно это выражение означает стягивание поясом свободной одежды или подворачивание длинной одежды при подготовке к требующей напряжения работе. Толкование данного фрагмента вызывает затруднения, поскольку использованный здесь глагол встречается только в этом стихе, а его значение неясно. Так, например, если Илия «опоясал чресла свои» для расправы над пророками, то здесь он вполне мог развязать на себе пояс. В отличие от перевода NIV, в оригинале одежда не упоминается. Илия, бегущий пред Ахавом. В этом стихе говорится не о том, что Илия убегал от Ахава, а о том, что он бежал пред колесницей Ахава до самого Изрееля. Люди, бежавшие перед колесницей царя или князя, составляли его свиту (см. коммент. ко 2 Цар. 15:1). Илия, направляемый рукой Господа, играл роль пророка–вестника, оповещающего об изменении позиции Ахава и его преданности Яхве. Рука Господа приносит благословение и победу. В хеттских текстах перед колесницей царя обычно бегут боги, а здесь это делает Илия в качестве представителя Бога. Арамейский царь Бир–Ракиб (VIII в. до н. э.) называл себя верным вассалом ассирийского царя Тиглатпаласара III, «бегущим у его колесницы».

По прекращении бедствия засухи по слову пророка (3 Цар. 17:1), Ахаву, присутствовавшему при избиении жрецов, пророк советует "есть и пить", т. е. успокоиться и подкрепиться (ср. Исх. 24:11; Лк. 12:19), так как народ возвращен к Богу и должна начаться нормальная жизнь, с чем вместе прекратится и народное бедствие. В предчувствии дождя пророк погружается в молитвенное состояние: наверху Кармила он "наклонился к земле, и положил лице свое между коленами" (ст. 42) - обычное на Востоке (напр., в Индии, Персии) положение человека, погруженного в молитву и созерцание. После непродолжительного ожидания малое облачко c моря (нередко, по описаниям морских путешествий, предвещающее начало обильного дождя) возвестило пророку наступление обильного дождя, что и последовало. Ахав, потрясенный и умиленный всем происшедшим (у LXX-ти и в славянском тексте в ст. 45 имеется добавочное слово об Ахаве: και εκχαιε; слав.: и плакася), спешно поехал в резиденцию свою в Изрееле (евр. Изреел, LXX: Ιεζραελ, 'Ιεζραελ; ср. 3 Цар. 21:1; 4 Цар. 9:25; - позже: равнина Ездрилон, Иудиф. 1:8, теперь Зерын, Onomast. 545, см. замеч. к 3 Цар. 4:12); пророк же, желая утвердить в душе Ахава это спасительное настроение, пробегает, укрепляемый силой Божьею (ст. 46 ср. 4 Цар. 3:15), все немалое пространство от Кармила до Изрееля (ок. 240 стадий или 46 верст) пред колесницею Ахава. Из следующей (19) главы видно, как неглубоко было преобразующее влияние кармильского события на душу Ахава.