3-я книга Царств, Глава 12, стих 14. Толкования стиха

См. комм. к 3 Цар. 12:16

 Таким образом, справедливость прекрасно характеризует людей, занимающих любой высокий пост, и, наоборот, несправедливость уничтожает их репутацию. Примером здесь служит для нас Писание: когда народ израильский после смерти Соломона просил его сына Ровоама облегчить их тяжкое бремя и умерить жесткость правления отца, тот, пренебрегая советом старейшин, по совету молодежи ответил, что еще и увеличит отцовское бремя и более легкие наказания заменит на более тяжкие. 

Таков был тот безумец, сын Соломонов, юный возрастом и еще более юный умом, который народу, просившему снисходительного правления, угрожал еще более жестоким, и за эту угрозу лишился царства. Через что надеялся показаться полновластным, через то потерял и то достоинство, какое имел. Человека делает дерзким и сила рук, и скорость ног, и благообразие тела, хотя все это истребляет болезнь и истощает время. И он не замечает, что Всякая плоть - трава, и всякая слава человека, как цветок полевой. Засохла трава, и цветок опал (Ис. 40:6-7)¹.

Ровоаму поревновала еси, не послушавшему совета отча, купно же и злейшему рабу Иеровоаму, прежнему отступнику (мятежнику), душе; но бегай подражания и зови Богу: согреших, ущедри мя. Ровоам был сын и наследник Соломона. Вопреки совету старейшин, бывших в силе при отце, он начал свое царствование угрозой сурово и жестоко обращаться со своими подданными, просившими у него некоторых льгот в отбывании повинностей. Этой угрозой он оттолкнул их от себя. Ему остались верными только два колена, а прочие 10 колен отделились от него и избрали царем Иеровоама, который возвратился к этому времени из Египта, куда убежал при Соломоне после неудавшегося мятежа против него (см. 3 Цар. 11:26). Худому примеру Ровоама подражает всякий грешник, чуждый кротости и снисходительности в отношении к ближним, требующий от них многого во имя своих действительных или мнимых прав, а сам ничего не делающий для них, взыскательный к ним за малейшие упущения, но не ценящий их трудов и заслуг. Такие подражатели Ровоама встречаются среди начальников и хозяев, несправедливых к подчиненным и слугам своим, налагающих на них бремена тяжкие и неудобоносимые, которых сами пальцем не касаются. Они смотрят на подручных, как на рабочий скот, и обращаются с ними, как со скотом, даже хуже, вопреки примеру добрых людей, которые ласковы и к скоту, жалеют его. Вопроси себя, душа, не подражаешь ли и ты жестокому Ровоаму, не обращаешься ли с ближними так же жестокосердно, как он с подданными? Ровоам последовал в этом случае совету молодых своих сверстников, презрев мнение опытных старцев. Не увлекаешься ли и ты в своем высокомерном и суровом обращении с ближними внушениями людей легкомысленных, которые не внемлют заповеди Христовой любить ближних как самих себя, и руководствуются в отношении к ним побуждениями одного самолюбия и своекорыстия, и другим навязывают свои правила? Им по сердцу пришлось учение современных просветителей: «Всякому до себя, каждый знай одного себя, отстаивай себя; других высших, неличных побуждений не должно быть и в помине; что же касается до ближних, то они сами пусть поступают так же, и если не успеют достигнуть того же, чего удалось достигнуть вам, жалеть их не стоит. У кого нет сил отстоять себя в борьбе за существование, пусть гибнет в этой борьбе, как гибнут слабые животные от сильных, – пусть остаются одни сильные». Горе тебе, душа, если сочувствуешь этому бесчеловечному учению. Если бы это учение повсюду восторжествовало, общество человеческое перестало бы быть обществом человеческим, превратилось бы в царство зверей. Не там хорошо живется на свете, где господствует одно самолюбие и вследствие того вражда, а там, где царствует мир, уважение к правам и человеческому достоинству ближнего, взаимная снисходительность и уступчивость.

Свобода при угнетении скоро возмущается. От свободного никто не выигрывает более, как тот, кто не принуждает к рабству. Я знаю правила церкви; известны мне определения каждого из них, и чтением и ежедневными примерами до сих пор я многое узнал, многое испытал. Кто бьет скорпионами и думает, что персты его толще чресл отца, тот скоро расточает царство кроткого Давида. Римский народ не потерпел гордости и в царе. Тот вождь израильского войска, который поразил Египет десятью казнями и которому служили и небо, и земля, и моря, представляется самым кротким из всех людей, каких тогда производила земля. И потому-то он и сохранял власть в продолжение сорока лет, что высоту власти умерял смирением и кротостью. Народ готов побить его камнями, а он молился за побивающих, он даже хочет быть изглаженным из книги Божией, лишь бы не погибло вверенное ему стадо. Он хотел подражать тому Пастырю, о котором знал, что Он понесет на раменах своих и заблудших овец. Пастырь добрый, говорит этот Пастырь, душу свою полагает за овцы (Ин. 10:11). И ученик этого доброго Пастыря желает быть отлученным за братьев своих и сродников своих по плоти, т.е. израильтян (Рим. 9:4). И если он желает погибнуть, чтобы не погибли погибшие: то не тем ли более добрым отдам должно заботиться, чтобы не раздражать чад своих и излишнею строгостью не ожесточить даже самых кротких?

говорил он по совету молодых людей. Ровоам отверг здравый совет старцев.

Неразумный ответ Ровоама представителям (ст. 14, ср. Сир. 26:26), вызвавший раздражение их и побудивший к решению отложиться от дома Давидова (ст. 16), есть, таким образом, не более как повод к обнаружению и разрешению давней неприязни 10 колен к колену Иудину и династии Давида. Однако нельзя оправдать и поведения Ровоама: он пренебрег благоразумным советом старцев, "которые предстояли пред Соломоном" (ст. 6, 8), т. е. истинных советников Соломона, членов его придворной коллегии (ср. 3 Цар. 4:2-6), и послушал высокомерного совета молодых советников своих, "которые выросли вместе с ним" (8: при восточных дворах царских наследные принцы воспитывались в круге придворных юношей-сверстников). Последние "называются отроками, 3 Цар. 12:8, как и сам Ровоам называется юнейшим 2 Пар. 13:7, не столько по возрасту (ибо сей имел уже в сие время 41 год от рождения), сколько по незрелости рассудка и по неопытности" (Филарет, цит. соч. 232, прим.). Прямо непонятно крайнее ослепление Ровоама гордостью, при котором он так превозносится пред отцом своим (10, 14). В объяснение этого можно привести мысль свящ. писателя: "так суждено было Господом" (евр. сибба меим Иегова, LXX: μεταστροφη η παρα тоυ Κυριου, слав.: превращение от Господа, ст. 15), как после Иегова через пророка Самея объявил Ровоаму и царству его, что отпадение Израиля произошло по воле Божией; но, конечно, воля Божия лишь не стесняла естественных, в данном случае дурных движений воли человеческой - Ровоама, Иеровоама и мятежников из 10 колен. Здесь имело место подобное же действие Божие, как в ожесточении сердца Фараона (Исх. 14:4 и др., ср. Рим. 9:17). Цель божественного попущения печального распадения богоизбранного народа на два враждебные царства, очевидно, состоит в наказании династии Давида и народа за факты неверности Соломона и народа Иегове. Ср. блаж. Феодорит, вопр. 40.