Читать толкование: , Глава , стих . Толкователь — Григорий Двоеслов святитель

Обыкновенная пророческая речь состоит в том, что прежде говорит он (Пророк) о лице, времени и месте, а потом начинает говорить о таинствах пророчества; потому что для прочного открытия истины прежде надобно утвердить корень в Истории, а после произвести плод духа в знамениях и аллегориях. Поэтому Иезекииль указывает на время своего возраста, говоря... Но у нас рождается первый вопрос: почему тот, кто еще ничего не сказал, начинает так: и бысть в тридесятое лето ? Ибо частица и есть союз соединительный; а мы знаем, что последующая речь не иначе соединяется, как с речью предыдущею. Следовательно, тот, кто ничего не сказал впереди, почему говорит: и бысть , когда нет впереди речи, с которою бы эта соединялась? В этом деле надобно обратить внимание на то, что как мы видим телесное, так пророческий дух видит духовное; и для них (Пророков) кажется видимым и то, что для нашего неведения кажется невидимым. Поэтому в уме Пpoроков внутренние мысли со внешними соединены так, что они те и другие видят вместе, и в них вместе бывают, — и внутреннее слово, которое слышат, и внешнее, которое говорят. Поэтому ясно, почему тот, кто ничего не сказал впереди, начал речь свою словами: и бысть в тридесятое лето . Потому что он эту речь, которую произнес словом, соединил с тою pечью, которую слышал внутри. Следовательно, он продолжил слова внутреннего видения; а потому и начал, говоря: и бысть . Ибо он присовокупляет то, что начинает внешним образом говорить, к тому, что как бы внешнее было и то, что он видит внутренно. Но выражение, в тридесятое лето — получил он дух пророчества, — представляет нам нечто назидательное; именно то, что по здравому смыслу не следует учить тому, кто не имеет совершеннолетия. Поэтому и сам Господь, имея двенадцать лет своего возраста, сидя во храме среди учителей, благоизволил быть, не учащим, но вопрошающим (Лк. 11:46). Ибо для того, чтобы люди не смели проповедовать, не имея совершеннолетия, на земле на двенадцатом году своего возраста благоволил вопрошать людей Тот, Кто на небе по Божеству Своему всегда учил Ангелов. Так как Он есть Божия премудрость, то Ангелы чрез видение приемлют от Него то, что составляет для них вечное блаженство. Этому учит и Моисей под таинством иносказания, говоря: да не делаеши первородным тельцом твоим (Втор. 15:19). Ибо за первородного тельца мы принимаем доброе делание в слабом возрасте нашего первого времени. В этом возрасте орать не надобно; потому что в первые лета младенчества или юношества нашего нам не следует проповедовать, чтобы сошник языка нашего не смел прорезывать земли сердца чужого. Ибо, доколе мы слабы, дотоле должны держать себя внутри самих себя, для, того, дабы не лишиться еще не утвердившихся благ чрез поспешное обнаруживание их; потому что и древесные растения, если не укоренятся прежде в земле, скоро увядают от прикосновения руки; но если oни уже укоренились, тогда рука их касается, и нимало не вредит им; бушуют ветры, и oн стоит невредимо. Равно как и вновь устроенные стены от бури падают, если прежде не будут высушены от влаги. Итак ум, доколе не будет решительно высушен от влаги своей кривизны, не должен прикасаться рукою чужого языка, дабы по потерять своей твердости прежде, нежели вполне поймет, дабы не пасть от напора, дабы не засохнут подобно дереву без корней, когда cиe последнее потрясается более, нежели сколько может вынести. Итак в пример надобно выставлять одно только прочное. Ибо ум должен прежде укрепиться, а потом уже проявлять себя в пользе ближних, когда он ни от похвалы не может уже надмеваться, ни от укоризны — бросать дело. Так как Тимофею хотя и говорится: завещавай сия и учи. Никтоже о юности твоей да нерадит (1 Тим. 4:11, 12): однако же надобно знать, что на священном языке юностью иногда называется юношество. Поэтому написано: веселися юноше в юности твоей (Еккл. 11:9). Итак Пророк, для показания авторитета его проповеди, описывается совершеннолетним, так как в нем все, потребное для проповеди, согласуется с жизнью и духом. Против этого никто не должен возражать, что Иеремия (Иер. 1:5) и Даниил (Дан. 13:45) получили дух пророчества в юности; потому что чудес не должно представлять в пример деятельности. Всемогущий Бог и языки младенцев творит ясными (Прем. 10:21), и из уст младенец и ссущих совершает хвалу (Пс. 8:3). Но инoe значит то, чему мы научаемся в отношении употребления и способа учения, а иное — то, что мы знаем о чуде. Но если уже требуется, чтобы в самом даже обозначении возраста его (Пророка) было нечто таинственное: то прилично Пророку указать самым числом лет своих на Господа, о Котором проповедует словами. На тридцатом году Пророка Иезекииля отверзлись ему небеса, и он увидел видения Божия при реке Ховар; потому что около тридцатого года своего возраста Господь пришел на реку Иордан. Там отверзлись так же небеса; потому что Дух сошел в виде голубя, и голос прозвучал с небеси, говоря: Ceй есть Сын Мой возлюбленный, о Немже благоволих (Мф. 3:17).

Но и самые слова Еврейские много способствуют нам к истолкованию таинства. Ибо Ховар значит тяготу, или тяжесть; Иезекииль сила Божия; Вузий — презренный или отверженный; Халдеи — пленяющие, или как бы демоны. Итак Иезекииль приходит на Ховар; поелику же Ховаром называется тягота, или тяжесть, то что прилично означается рекою Ховаром, если не род человеческий? Он течет от начала (своего) к смерти, и тяжел сам для себя грехами, которые и содевает и носит; потому что по Писанию, неправда есть талант оловян вземляйся (Зах. 5:7). Ибо всякий грех тяжел, потому что не дозволяет душе возвышаться к горнему. Поэтому и чрез Псалмопевца говорится: сынове человечестии, доколе тяжкосердии (Пс. 4:3)? Но о Господе написано, что Он есть Божия сила, и Божия премудрость (1 Кор. 1:18). Итак Иезекииль приходит на реку Ховар; потому что сила Божия чрез таинство своего воплощения благоволила приблизиться к роду человеческому, несущему тяжести грехов своих, и от начала своего ежедневно текущему к смерти, так как о Нем чрез Псалмопевца говорится: и будет яко древо насажденное при исходищах вод (Пс. 1:3). Он насажден при исходищах вод, потому что воплотился при падении текущих народов. Но мы сказали, что Иезекииль значит силу Божию, a Вузий — презренного. Но Иезекииль сын Вузия, потому что Единородный (Сын) Божий благоволил воплотиться от того народа, который за виновность вероломства презрен от Господа. Итак сила Божия рождается от презрения или отвержения; потому что Искупитель наш благоволил принять человечество от народа вероломного и презренного. Но он пришел в землю Халдейскую. А Халдеи, как сказали мы, означают пленяющих или как бы демонов. Ибо нечестивые, и сами предаваясь нечестию, и других чрез убеждение склоняя к нечестию, именно суть пленяющие. Они же правильно еще называются как бы демонами; потому что и те, которые чрез убеждениe влекут других к нечестию, принимают нa себя служение демонов в нечестии, хотя по природе не демоны. Итак Сила Божия пришла в землю Халдейскую; потому что Единородный Божий явился среди тех, которые и сами были преданы греху, и других уловляя влекли ко грехам. Но пора слово изъяснения обратить к личности Пророка. И бысть на нем¹ там рука Господня . Рукою или мышцею Господнею называется Сын, потому что Им все сотворено. О Нем и Псалмопевец говорит: да будет рука Твоя еже спасти мя (Пс. 118:173). Рука Божия по Божеству не сотворена, но рождена, а по человечеству сотворена, чтобы врачевать раны рода человеческого. Итак Пророк познал воплощение Единородного там, где видел над собою руку Господню. *1. По Вулгате. Поелику на этом переводе Св. Отец основывает свои дальнейшие соображения: то и в переводе на русский язык удержан смысл перевода Вулгаты.

Нам должно обратить внимание на то, какой должен быть порядок речи в словах Пророка. Ибо он впереди о себе самом сказал: отверзошася небеса, и видех видения Божия ; после того, говоря как бы о другом, присовокупляет: и бысть на нем там рука Господня . А затем, как бы возвращается к себе, и говорит: и видих, и се дух воздвизаяйся, грядяше от севера . Что это значит, что иногда говорит Иезекииль, иногда говорится об Иезекииле? Если бы он везде говорил о себе самом, то вопрос был бы неуместен¹. Если бы везде говорил как бы о другом, то вопрос бы так же неуместен. Итак, что значит эта разнообразная речь пророческая, в которой иногда Пророк говорит о себе, а иногда кажется, что о нем говорит другой? Но надобно знать, что те, которые бывают исполнены духа пророчества, тем самым, что иногда ясно говорит о себе, а иногда о себе же говорят так, как будто о других, показывают, что говорит не Пророк, а Дух Святой чрез Пророка. Ибо о том, что говорится чрез них, они говорят сами о себе; а о том, что они говорят по внушение Духа Святого, Тот же самый Дух Святой говорит о них чрез них же самих, по свидетельству Истины, Которая говорит: не вы бо будете глаголющии, но Дух Отца вашею глаголяй в вас (Мф. 10:20). Поэтому и Моисей говорит: человек Моисей кроток зело паче всех человек сущих на земли (Чис. 12:3). Ибо он не говорит: аз бых , но человек Моисей , ясно показывая, что Тот, Кто чрез него говорил о нем, было другое лицо. Поэтому Иоанн говорит: виде ученика, его же любляше Иисус (Ин. 21:20). Поэтому и Павел, для показания того, что не он говорил, сказал: понеже искушения ищете глаголющаго во мне Христа (2 Кор. 13:3). Итак, поелику в речи пророческой один есть начальствующей, а другой повинующийся: то, когда Пророк о cебe говорит, тогда он есть лицо повинующееся; а когда чрез Пророка о Пророке же говорит Дух Святой, тогда показывается верховность Начальствующего. Итак правильно и как бы о другом говорится: и бысть на нем там рука Господня; а о себе Пророк тотчас присовокупляет: и видех, и се дух воздвизаяйся, грядяше от севера . Итак теперь нам остается решить, что значит выражение: и се дух воздвизаяйся, грядяше от севера, и облак великий . Потому что северный ветер стесняет холодом, не неприлично именем его обозначается оцепенение злого духа. О чем свидетельствует и Пророк Иcaия, который возвещает, что диавол сказал: сяду на горе завета на странах севера (Ис. 14:13)². Ибо злой дух сидел на горе завета ; потому что чрез вероломство подчинил себе Иудейский народ, который получил закон. Ибо когда диавол овладевает сердцами учителей, тогда сидит на горе завета . Он же сидит и на странах севера , потому что овладевает холодными сердцами людей. Поэтому и голосом Жениха в Песни песней говорится: востани севере, и гряди юже, и новый в вертограде моем, и да потекут ароматы моя (Песн. 4:16). Ибо, когда по повелению Господню холодный дух отступает, тогда теплый дух занимает души верующих; он веет на сад Божий, т.е. на святую Церковь, для того, чтобы доносить до сведения многих понятия о добродетелях, как ароматы. Ибо по отступлении севера, т.е. злого духа, Дух Святой наполняет душу, как бы южный ветер. Он, когда повеет теплотвором, тогда тотчас текут ароматы добродетелей из сердец верующих. Итак Пророк, предвидя то, что будет при кончине (миpa), видит дух бурный, грядущий от севера; потому что злой дух при кончине века страшно охватит души людей цепенением своего холода. Поэтому написано: горе живущим на земли и мори, яко сниде диавол к вам, имея ярость великую, ведый, яко время мало имать (Откр. 12:12). Потому что древний враг с особенным напряжением усилил замыслы своих искушений в душах человеческих. Против его возрастающей гордости явилось смирение воплощенного Бога; и для уврачевания в роде человеческом его слабости, великое могущество Врача явлено тогда, когда увеличилась слабость больного. Но хорошо наслание злого духа называется воздвизающимся ветром. Потому что буря, потрясая строение, к которому прикасается, разрушает его. И всякое искушение древнего врага, производимое в душе есть бурный ветер; потому что потрясая ее пожеланиями, сворачивает с состояния прямоты ее. Но мы умалчивая о том, что будет роду человеческому от хитрого врага при кончине, обратим слово к одной Иудеи, из которой произошел Пророк, и который гибель предвидит пророчествуя. Она по воплощении Господа тем важнейший понесла вред от северного бурного ветра, чем упорнее оставалась по оцепенению души в холодном вероломстве, падая, будучи совращена с прямоты своей. Итак бурный ветер нашел от севера, когда злой дух искушением потряс жизнь Иудейского народа. Поэтому справедливо присовокупляется там же: и облак великий . Потому что чем более кто предался жестокости, тем более заслужил ослепления мраком своего неведения. Они (Иудеи), видя того Искупителя рода человеческого, Которого по разумению закона и Пророков ожидали, отвергли. Поэтому совершилось то, что ум их покрылся великим облаком их невежества, дабы после ища не познали Того, о Ком прежде могли предвозвещать, и Которого любить отказались. Ибо, когда они с одной стороны смотрели на силы и чудеса Его, а с другой — на страдания: тогда нашел великий облак от севера на сердца неверующих; потому что они в хладе греха своего слепотствовали в разборе слабости страдания Его и знамений. А что последовало за этим мраком великого облака, присовокупляется, когда (Пророк) тотчас говорит: и огнь блистаяйся . Именем огня, когда говорится о значении его, иногда означается Дух Святой, а иногда — злоба души. О благом огне написано: огня приидох воврещи на землю, и что хощу, аще уже возгореся (Лк. 12:49). Огнь низводится на землю, когда земная душа, навеваемая жаром Св. Духа, выжигается от своих плотских пожеланий. О злом же огне говорится: и огня ревность поясти хотящего сопротивныя (Евр. 10:27), так как злое сердце истлевает от своей злости. Но как огнь любви возвышает душу, так огнь злобы унижает ее; потому что, как Дух Святой воскрыляет наполняемое Им сердце к горнему, так и ярость злобы всегда клонит его к преисподней. Итак Иудея, ослепленная облаком своего неведения, — потому что тотчас проявилась в нечестии преследования, — была объята своим огнем, так как она запутала сама себя в обязанности нечестия тою самою жестокостью, от которой пламенела. Се дух воздвизаяйся, грядяше от севера, и облак великий в нем, и огнь блистаяйся ; потому что она (Иудея), холодом своего оцепенения будучи доведена до мрака неведения, решилась на злобу преследования. Поэтому и к другому Пророку говорится: что ты видиши ? Он тотчас отвечал: коноб поджигаемый (аз вижду), и лице его от лица севера (Иер. 1:13). Потому что Иудеи, ярящееся в преследовании, и в жестокости злобы проявляющие волны помышлений, чем другим были, как не конобом поджигаемым? Лице его , сказано, от лица севера ; потому что, если бы они чрез бесчувственность души не предались противному духу, то не пламенели бы толикою злобою против добрых. Итак за облаком следует огнь блистаяйся ; потому что за слепотою ума в них последовала жестокость преследования. Аще бо быша разумели, не быша Господа славы распяли (1 Кор. 11:8). Но этот огнь в одном месте горел, а в другом светил. Ибо присовокупляется: и свет окрест его . Тогда как в Иудеи совершалось преследование, святая проповедь Апостолов распространялась по всему миpy, как говорят они сами: вам бе лепо первее глалолати слово Божие: а понеже отвергосте е, и недостойны творите сами себе вечному животу, се обращаемся во языки (Деян. 13:46). Итак от жестокости злобы, которая сожигала сердца Иудеев, всемогущих Бог распространил свет на язычников; потому что, когда те преследовали своего Искупителя и членов Его; тогда мы, сидевшие окрест Иудеи во тьме, чрез рассеяние святых Апостолов по разным странам, по дару небесной благодати увидели блеск истинного света. Поэтому написано: живущии во стране и сени смертный, свет возсияет на вы (Ис. 9:2). *1 По переводу 70-ти действительно неуместен. *2  По Вульгате. Заменить этот перевода переводом 70-ти признано невозможным потому что на нем основаны дальнейшие соображения Св. Отца.

Итак этот огнь злобы, который из сердец Иудеев разливался в преследовании, прежде нежели своею яростно опалил святых Апостолов, сделал пробу над Самим Виновником и Искупителем рода человеческого. Поэтому и присовокупляется: и посреди его яко видение илектра посреде огня. Что означается видением илектра, если не Иисус Христос, Ходатай Бога и человеков (1 Тим. 2:5)? Потому что илектр состоит из золота и серебра. В илектре, при смешении золота и серебра, серебро получает больший блеск, а золото тускнеет. Итак, поелику в Единородном Сыне Божием с естеством Божества соединено наше естество: то в этом соединении человечество прославлено, а Божество приноровлено к видению человеческому с умалением славы своея. Следовательно, чрез это соединение естество человеческое более прославилось, как бы серебро получило больший блеск от золота. А поелику Божество своею славою приноровилось к нашему видению, то оно как бы потускнело, подобно золоту от серебра. Ибо то неизменяемое естество, которое, пребывая неизменяемым, все обновляет, если бы благоволило явиться нам в полной своей славе: то оно блеском своим попалило бы нас более, нежели возобновило. Но Бог приноровил славу величия Своего к нашему зрению для того, чтобы, приноровляя славу Свою к нам, дать более блеску нашей слабости чрез подобие Ему в Eгo славе, и чрез принятую благодать изменить, так сказать, цвет нашего свойства. Итак как бы илектр в огне, Бог был человеком в преследовании. Далее следует: и посреди, яко подобие четырех животных . Что говорится посреде илектра или огня, это ни мало не препятствует разуметь, что четыре этих животных означают четырех Евангелистов, которые воплощением Того же Господа утверждены в силе веры, и в огне преследования претерпели много напастей. Если бы кому угодно было разуметь о втором пришествии Господа то, что мы сказали о первом: то он скоро должен согласиться, что дух пророчества часто в одном, о чем говорит, видит вместе многое. Ибо ветер бурный идет от севера; потому что именно виновность грехов побуждает, чтобы пришествие Праведного Судии потрясло все стихии вместе. Ибо, как говорится, ужас последнего смятения приходит оттуда, откуда рождается. Поелику же суд последнего смятения совершается для поражения холодных душ грешников; то справедливо он называется ветром бурным, дующим от севера. Это именно потрясение прилично называется ветром бурным; потому что в тот день потрясутся от необычайного страха сердца всех, которые доживут до него в этом смертном теле. Ибо, когда начнет приходить в исполнение то, что написано: солнце померкнет, и луна не даст cветa своего, а звезды спадут с небеси, и силы небесные подвигнутся (Мф. 24:29): тогда какое человеческое сердце не вострепещет от ожидания приговора вечного Судии? Ибо там в это время представятся вместе все грехи; там с ужасом припомнятся все беззакония, учиненные с услаждением; там будет мрак бедного мышления, происходящий от страха близкого осуждения. Поэтому и присовокупляется: и облак великий . Потому что в то время мрак ослепления вытеснит из памяти грешников смысл ума, когда нечестивым не будет дозволено видеть Единородного Сына Божия в славе Божества. Ибо воззрят на Нь, Егоже прободоша (Ин. 19:37. Зах. 12:10). И — да возмется нечестивый, да не видит славы Господни (Ис. 26:10). Здесь и ясно присовокупляется: и огнь блистаяйся . Потому что тот огнь суда, который спалит медяное небо и землю, не допустит уже грешников к исправлению их гордости, но ослепит тех, которых без сомнения будет жечь в состоянии их осуждения. И свет окрест его. Потому что, как молния исходит от востока, и блистает до запада; так будет и пришествие Сына человеческого (Мф. 24:27). Там никому в это время нельзя будет таить что-либо в сердце своем, потому что он будет проникнут самым светом Судии. Об этом тотчас присовокупляется: и посреде его яко видение илектра посреди огня, и свет в нем . Ибо тогда узрят в страшном величии Самого Повелителя Ангелов и Архангелов и всех Сил, Искупителя нашего, Который как бы на подобие илектра пребыл Единым из двух и в двух естествах, как Бог со Отцом, так и смертный с людьми для нашего искупления, и Ему огнь суда будет служить в отмщении нечестивым. Поэтому-то написано: день явит, зане огнем открывается (1 Кор. 3:13). Поэтому Псалмопевец говорит: Бог яве приидет, Бог наш, и не премолчит: огнь пред Ним возгорится, и окрест Его буря зельна (Пс. 49:3). Поэтому и Апостол Петр говорит: приидет день Господен яко тать в нощи, в оньже небеса убо с шумом мимо идут, стихии же сжигаемы разорятся (2 Пет. 3:10). А поелику в то время все Святые, которые решительно отреклись от мира, приидут судиями: то прилично тотчас присовокупляется: И посреде яко подобие четырех животных . Ибо что обозначается четырьмя животными, если не четыре Евангелиста? И справедливо четырьмя Евангелистами выражается число всех совершенных; потому что все, кто только достиг в Церкви совершенства, научились правильному ведению о своем совершенстве по их Евангелиям. И посреде яко подабие четырех животных: потому что тогда будут видимы соединенными с Его (Спасителя) телом и участниками в Его славе, и вместе с Ним судиями те, которые только творили совершенные дела по заповедям Евангельским. Поэтому-то самим святым Апостолам говорится: вы шедшии по Мне в пакибытие, егда сядет Сын человеческий на престоле славы своея, сядете и вы на двоюнадесяте престолу, судяще обеманадесяте коленома Израилевома (Мф. 19:28). Поэтому Исаия говорит: Сам Господь на суд приидет со cтapейшины людей (Ис. 3:14). Поэтому и Соломон о Церкви говорит: славен бывает во вратех муж ея: внегда аще сядет в сонмищи со старейшины жительми земли (Притч. 31:23). Итак, взглянув на это кратко, мы, следуя порядку первого пришествия, как начали, обратимся к личности Евангелистов в изъяснении. Далее следует: и cиe видениe их, яко подобие человека в них . Когда несколько после эти святые животные раздельно описываются под частными подобиями, так что одно называется подобным человеку, другое — льву, третье — тельцу, четвертое — орлу: то что значит, что в этом месте обо всех вместе говорится: подобие человека в них ? — Но кто в этом месте описывается человеком, если не Тот, о Ком написано: Иже во образе Божии сый, не восхищением непщева быти равен Богу: но Себе умалил, зрак раба приим, в подобии человечестем быв, и образом обретеся якоже человек (Флп. 2:6-7)? Итак эти животные, чтоб иметь силу к достижению святости, стремятся к уподоблению этому человеку. Ибо они не были бы святыми, если бы не имели подобия с этим человеком; потому что все, сколько есть в них внутреннего благочестия, сколько есть в них ревности к правде, сколько есть в них попечения о смирении, сколько есть в них пламени любви, — все это они заимствовали от самого источника милосердия, от самого корня смирения, от самой силы правды, т. е. от Ходатая Бога и человеков, Господа Бога. Славный Проповедник показывает, что он имеет подобие с этим человеком, говоря: подобни мне бывайте, якоже аз Христу (1 Кор. 4:16). К уподоблению Ему он и нас побудить желает, говоря: первый человек от земли, перстен: вторый человек Господь с небесе. И якоже облекохомся во образ перстнаго, да облечемся и во образ небеснаго (1 Кор. 15:47, 49). Ибо каждый Святой (человек) настолько возвышается до подобия сему Человеку, насколько подражает жизни своего Искупителя. Разногласить с Его заповедями и делами, что другое значит, как недалеко уклоняться от уподобления Ему? Но святые Проповедники наказывают жизнь нечестивых: а о самой Главе нашей написано, что Он плакал об Иерусалиме (Лк. 19:41). Те радуются о добрых делах своих подчиненных, и любят праведно действующих: но об Искупителе нашем написано, что когда некоторый юноша сказал: вся сия сохраних от юности моея (Мф. 19:20), тогда он более возлюбил его. Святые Проповедники переносят нанесенные им оскорбления, и не воздают взаимными оскорблениями; но когда Искупителю нашему сказали: беса имаши(Ин. 8:48), тогда Он не воздал обидою за обиду, но кротко ответствовал: Аз беса не имам (Ин. 8:49). Святые Проповедники имеют пламенную ревность к правде; но Спаситель всех бичем от вервий выгнал из храма продающих и покупающих, опрокинул столы продавцов голубиных, и деньги у меновщиков рассыпал (Мф. 21:12. Ин. 11:15). Те во всем, что совершают с усилием, с полным вниманием хранят смирение; но Спаситель наш говорит: научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем (Мф. 11:29). Святые Проповедники любят даже своих гонителей; но Сам Виновник всего и Искупитель в самом страдании ходатайствует за своих мучителей, говоря: Отче, отпусти им; не ведят бо, что творят (Лк. 23:34). Те за братьев не жалеют в страдании членов своих; но за жизнь избранных даже смерти предал себя Виновник жизни. Итак пусть говорят о святых животных, что в них есть подобие человека; потому что, если есть в них что-либо святого, что-либо дивного, все это в них есть образ подобия, то есть, усилия в подражании. Потому что глава всех нас есть Искупител наш. И чрез Соломона говорится: мудрого очи его во главе его, а безумный во тьме ходит (Еккл. 2:14). Ибо мы имеем очи свои во главе тогда, когда с внимательным размышлением взираем на жизнь нашего Искупителя; когда все наше внимание бывает направлено на подражание Ему, дабы око ума, в случае пренебежения со вниманием смотреть на пути света, тотчас не пало по слепоте во тьму заблуждения. К уподоблению сему человеку спешил воспрянуть Пророк, когда говорил: в заповедех Твоих поглумлюся, и уразумею пути Твоя (Пс. 118:15). Ибо кто молча в уме рассуждает о путях Господа и спешит упражнять себя в заповедях Его, тот что другое начертывает в самом себе, если не подобие нового человека? А поелику в сердцах Святых это совершается непрестанно; то справедливо теперь о животных говорится: подобие человека в них . Но чрез это подобие, которое ныне удерживается в нравах, со временем доходят до подобия славы. Поэтому-то Иоанн говорит: ныне чада Божия есмы, и не у явися, что будем: вемы же, яко, егда явится, подобии Ему будем (1 Ин. 3:2). И тотчас присовокупляет, от чего это может быть, говоря: ибо узрим Его, якоже есть (там же). Ибо бытие Божие есть вечное и неизменяемое. Потому что изменяемое перестает быть тем, чем было; и начинает быть тем, чем не было; а бытие Божие всегда само себе равно. Потому к Моисею говорится: Аз есмь Сый: и рече: тако речеши сыном Израилевым: Сый посла мя к вам (Исх. 3:14). И Иаков так же говорит: у Негоже несть преминение, или преложения стень (Иак. 1:17). Итак чрез Иоанна говорится: подобии Ему будем: ибо узрим Его, якоже есть ; потому что чрез то самое, что мы увидим сущность естества Его, мы, освободившись от нашей изменяемости, соделаемся сообразными с вечностью. Изменимся в Том, Кого узрим; потому что не будем иметь смерти, пребывая с жизнью, изменяемость нашу оставим при переходе к сожительству с Неизменяемым. Не будем иметь никакого повреждения, живя с невредимым. В то время будет подобие человека даже в телах наших. Об этом чрез Павла говорится: наше житиe на небесех есть, отонудуже и Спасителя ждем Господа нашего Иисуса Христа: Иже преобразит тело смирения нашего, яко быти сему сообразну телу славы Его (Флп. 3:20, 21). Итак в то время тела избранных будут сообразны славе тела Господня; они, по естеству хотя и не имеют равенства славы его, однако же по благодати будут иметь подобие преобразования его. Итак, поелику ныне избранные носят подобие Его в нравах, а в воскресении последует подобие вечности в уме, потому что узрим Его, якоже есть; и поелику даже тела наши получат в преобразовании подобие Его (телу): то правильно должно сказать о святых животных: подобие человека в них .    Этого в начале изъяснения достаточно для нас предвкусить, чтобы сила речи, освеженная молчанием, более укрепилась к открытию таинств в том, что за сим следует. Ибо мы уверены, что помощником имеем Того Самого, о Ком говорим, Кто живет и царствует сo Отцом в единении со Св. Духом, чрез все веки веков. Аминь.

Четыре святых животных, которые духом пророчества предвидятся в будущем, описываются тонким повествованием, когда говорится: четыре лица единому, и четыре крила единому.    Что выражается лицом, если не ведение, и что крыльями, если не летание? Потому что по лицу познают всякого, а посредством крыльев птичьи тела поднимаются вверх. Итак, лицо указывает на веру, а крылья на созерцание. Ибо всемогущий Бог знает нас по вере, так как Он Сам о своих овцах говорит: Аз есм пастырь добрый: и знаю Моя, и знают Мя моя (Ин. 10:14). И еще: Аз вем, их же избрах (Ин. 13:18). А чрез созерцание мы, возвышаясь вышe самих себя, как бы летаем по воздуху. Итак, четыре лица единому; потому что, если ты хочешь знать, что думает Матфей о воплощении Господа, то он думает тоже самое, что думают: Марк, Лука и Иоанн. Если хочешь знать, что думает Иoaнн, то без сомнения тоже, что Лука, Марк и Матфей. Если хочешь знать, что думает Марк, то тоже, что Матфей, Иоанн и Лука. Если хочешь знать, что думает Лука, то тоже, что думают: Иоанн, Матфей и Марк. Итак, четыре лица единому; потому что ведение веры, по которой знает их Бог, тоже самое в одном, которое и в четырех вместе. Ибо что ты найдешь в одном, тоже самое верно найдешь и во всех четырех вместе. И четыре крила единому; потому что они (Евангелисты) все вместе согласно проповедуют о Сыне всемогущего Бога, Господе нашем Иисусе Христе, и, возвышая умственные очи к Божеству Его, летают на крыльях созерцания. Итак лица Евангелистов придерживаются человечества Господня, а крылья — Божества; потому что они как бы обращают лица на Того, на Кого смотрят телесно. Но когда возвещают, что Он по Божеству неописан и бестелесен: тогда они на крыльях созерцания как бы поднимаются на воздух. Итак, поелику и вера в воплощение Его едина во всех, и созерцание Божества Его одинаково в каждом: то теперь правильно говорится: четыре лица единому, и четыре крила единому

Но что была бы за святость, если бы Проповедники Его, имея и веру в Господа, и созерцание Его, не имели святых дел? Далее следует: и голени их правы. Что обозначается голенями, если не шествие действий? Итак четыре животных описываются имеющими голени правыя (прямые); потому что дела святых Евангелистов и всех совершенных воспящены к последованию нечестию. Те не имеют правых голеней (ног), которые уклоняются к порокам мирa, оставленным ими. Об этих (людях) написано: пес возвращся на свою блевотину: и, свиния омывшися, в кал тинный (Притч. 26:11. 2 Пет. 2:22). Знаменитый учитель жалел о некоторых потому, что они правоту ног возвратили вспять, и с негодованием говорил им: как возвращаетесь опять к немощным и бедным вещественным началам и хотите снова поработит себя им? наблюдаете дни, месяцы, времена и годы. Боюсь за вас, не напрасно ли я у вас трудился (Гал. 4:9-11). Других увещевает он, говоря: ослабленныя руки и ослабленныя колена исправите: и стези правы сотворите ногами вашими (Евр. 12:12, 13). Но для показания в тех же самых святых Проповедниках важности, мужества и отличия, справедливо присовокупляется: cтупня ноги их как бы ступня ноги вола. Что святые Проповедники называются именем волов, этому учит Апостол Павел, изъясняя свидетельство закона: да не заградиши устен вола молотяща (1 Кор. 9:9. Втор. 25:4). Следовательно, у святых Проповедников ступня ноги есть ступня вола, т. е. твердо ступающая, крепкая, и раздвоенная; потому что каждый Проповедик и благоговение имеет твердое, и мужество в деле, и раздвоение копыта в рассуждении. Ибо неудобно принимают проповедь его, если он кажется легкомысленным в поведении. И ничего не будет значить кажущаяся твердость, если не будет сопровождаема мужеством на деле против всех несчастий. Но заслугу добродетели мужество на деле показывает тогда, когда бывает разбираемо рассудком. Ибо вот мы читаем Св. Писание. Если все будем принимать буквально, то лишаемся добродетели разбирательства; и если все возводим к духовной аллегории, то подобным образом связываем сами себя глупостью неразбирательства. Ибо святые Проповедники читают священные изречения; и иногда в истории принимают буквальный смысл, а иногда по значению буквальному отыскивают смысл духовный. Иногда последуют они добрым деяниям предшествовавших отцов так, как разумеют их по буквальному смыслу; а иногда духовно разумеют то, чему исторически нельзя последовать, и стремятся к совершенству. Следовательно, святые Проповедники что раздвояют в своем делании, если не копыто на ноге? — О них еще справедливо присовокупляется: и искры яко блистающаяся медь. Медный металл весьма звонок. И справедливо вещания Проповедников сравниваются с медью, потому что в о всю землю, изыде вещание их, и в концы вселенныя глаголы их (Пс. 18:5). Но хорошо называются и блистающеюся медью, потому что жизнь Проповедников звучит и блестит; блестит желанием, звучит словом. Итак ревностная проповедь есть медь блистающаяся. Но от блистающейся меди сыплются искры, потому что от их увещаний пламенные слова долетают до ушей слушающих. Но справедливо слова Проповедников названы искрами; потому что воспламеняют тех, коих сердца касаются. Еще надобно рассудить, что искры весьма тонки и малы; потому что, когда святые Проповедники говорят о небесном отечестве, тогда не столько могут открыть словом, сколько могут пламенеть желанием. Следовательно, из языка их долетают до нас как бы некоторые искры; потому что о небесном отечестве из их языка познается едва слабое нечто, что впрочем любят они не слабо. Ибо они ни славы небесной могут видеть в такой степени, в какой она есть, ни столько могут говорить, сколько видят. Итак блистающаяся медь бросает искры, когда Проповедник едва слабо может говорить о том, от чего сам сильно пламенеет. Но Божественная благодать совершает то, что от самых этих малейших искр воспламеняется душа слушающего; потому что есть некоторые, которые, слыша малое, исполняются большим желанием, и всецело горят любовью к Богу от того, от чего получили едва малейшие искры слов. Слово проповеди служит семенем в сердце слушающего. И добрый слушатель впоследствии приносит великую жатву ведения от того, от чего прежде принял малое семя слова. Это хорошо подтверждается чудом, которое Пророк Елисей совершил для вдовицы, которая, чтобы не лишиться двух сынов по требованию заимодавца, повиновалась словам Пророка, и малое количество оставшегося у ней елея разлила по пустым сосудам, которые все после наполнились до верха, и их-то полнотою женщина освободилась от требования своего заимодавца (4 Цар. 4:2 и след.). Эта именно женщина кого другого означает, если не святую Церковь, матерь двух народов, т. е. Иудейского и языческого, как бы двух сынов? Она из превратного действия по убеждению духовного врага взяла у заимодавца как бы некоторую сумму греха, и страшилась лишиться двух сынов, которых родила верою. Но повинуясь словам Пророка, т.е. заповедям Св. Писания, разлила малое количество имевшегося у ней масла по пустым сосудам; потому что, когда пустые умы многих слушают из уст одного проповедника нечто малое о любви Божества, тогда преизбыточествующею благодатию до верха наполняются елеем Божественной любви. И ныне уже многих сердца, которые прежде были пустыми сердцами, полны помазания Духа, по-видимому только излитого из малого количества елея. Когда это сообщается тем и тем, и слушателями принимается вера; тогда Сарептская вдовица, т. е. Святая Церковь, уже делается свободною от долга своему заимодавцу.

Затем следует: и рука человеча под крилами их на четырех странах их. В этом месте под именем четырех стран можно разуметь четыре страны света, именно, восток, запад, юг и север; потому что проповедь святых по распоряжению Божию проникла во все части мира. Можно разуметь под четырьмя странами и четыре главных добродетели, от коих происходят и прочие добродетели, именно — мудрость, мужество, справедливость и умеренность. Эти именно добродетели мы истинно стяжеваем тогда, когда соблюдаем порядок их. Потому что первая добродетель есть мудрость, вторая — мужество, третья — справедливость, четвертая — умеренность. Ибо какая польза может быть от мудрости, если не будет мужества? Потому что знать кому-либо что-нибудь, чего он исполнить не может, есть наказание более, нежели добродетель. Но тот, кто мудро разумеет, что надобно делать и мужественно действует в том, что разумеет, без всякого сомнения справедлив; но его справедливости должна сопутствовать умеренность, потому что справедливость большею частью превращается в жестокость, если не имеет меры. Следовательно, самая справедливость истинно есть справедливость та, которая обуздывается умеренностью, чтобы в ревности, которою каждый кипит, быть и умеренным, дабы в случае излишества ревности не лишиться справедливости, которую соблюдать не умеет умеренностью. Но у святых Проповедников две жизни, именно, деятельная и созерцательная; но деятельная по времени предшествует созерцательной, потому что из добродетели стремятся к созерцанию. А созерцательная более по заслуге, нежели деятельная; потому что последняя трудится в настоящем делании, но первая внутренним чутьем предвкушает уже будущее успокоение. Итак что означается руками, если не жизнь деятельная, и что крилами , если не жизнь созерцательная? Следовательно, руки человека под крилами, т.е. добродетель деятельности под летанием созерцания. Это в Евангелии хорошо выражают две женщины, именно -Марфа и Мария. Ибо Марфа много заботилась об угощении; а Мария села у ног Иисусовых и слушала слово Его (Лк. 10:39, 40). Следовательно, одна была занята деятельностью, а другая созерцанием. Одна служила деятельной жизни посредством внешнего служения, другая созерцательной посредством углубления сердца в слово. И хотя хороша деятельная (жизнь), однако же созерцательная лучше; потому что та прекращается со смертною жизнью, а эта в бессмертной жизни полнее возрастает. Поэтому говорится:Мария благую часть избра, яже не отымется от нея (Лк. 10:42). Итак, поелику деятельная жизнь по заслуге менее, нежели созерцательная; то справедливо теперь говорится: рука человеча под крилами их. Ибо хотя мы посредством деятельной (жизни) и делаем что-либо хорошее, однако же к небесному желанию возлетаем посредством созерцательной. Поэтому и у Моисея деятельная жизнь называется рабством, а созерцательная свободою. И хотя та и другая жизнь должна быть даром благодати, однако же доколе мы живем среди ближних, одна поставляется нам в необходимую обязанность, а другая предоставляется на волю. Ибо кто, познавая Бога, входит в царство Его, если прежде не творит добрых дел? Итак без созерцательной жизни могут входить в небесное отечество те, которые не пренебрегают добром, которое могут сделать; но без деятельной не могут входить, если пренебрегают совершением добра, которое возможно. Следовательно, деятельная жизнь поставляется в необходимость, а созерцательная предоставляется произволу. Та поставляется в рабстве, a сия на свободе. Поэтому-то и к Моисею говорится: аще стяжеши раба Евреина, шесть лет да поработает тебе: в седьмое же лето отпустиши его свободна туне. Аще сам един внидет, то един и изыдет: еще же жена внидет с ним, то и жена отыдет с ним. Аще же господин даст ему жену, и родит ему сыны или дщери, жена и дети да будут господину его, сам же един да отыдет. Аще же отвещав раб речет: возлюбих господина моего, и жену мою и дети моя, не отхожду свободен: да приведет егo господин пред судище Божие, и тогда приведет его пред двери на праг, и да провертит ему ухо господина его шилом, и да поработает ему во веки (Исх. 21:2-6). Мы представили несколько обширное свидетельство для того, чтобы показать различие рабства и свободы в той и другой жизни. Но не должно быть отяготительным, если мы это (свидетельство) проследим изъяснением, которым подтвердим то самое, что сказали. Ибо Еврей значит переходящий. И раб Евреин покупается тогда, когда каждый, мысленно уже переходящий от сего века, предается в рабство всемогущего Бога. Ибо служить истинному Богу желает тот, кто научился мысленно переходить от века сего. Так Моисей перешел, чтобы видеть видение (Исх. 3:3). Так Давид, когда видел нечестивого превозносящегося и высящегося яко кедры ливанская, перешел, и сего не стало (Пс. 36:35). Потому что мы думаем о могущества нечестивых, будто оно есть, что-либо великое, если не перейдем мыслью к непрестаемому веку. Но купленному рабу Евреанину заповедуется служить шесть лет, так чтобы на седьмом году выйти емy на свободу даром. Ибо что означается шестеричным числом, если не совершенство деятельной жизни? Что седмеричным выражается, если не (жизнь) созерцательная? Итак шесть лет служит, а на седьмом (году) выходит на свободу тот, кто чрез деятельную жизнь, которую провел в совершенстве, переходит в свободу жизни созерцательной. И надобно заметить, что выходит на свободутуне (даром); потому что те, которые после всего содеянного ими говорят, что они рабы неключимые (Лк. 17:10), без сомнения как деятельную жизнь получили даром, так и созерцательную по благодати. В какой одежде взошел, в такой должен и выйти; потому что решительно необходимо, чтобы каждый из нас продолжал то, что начал, и до конца дела не оставлял того внимания, с которым предпринял. Ибо тот хорошо переходит к созерцательной (жизни), кто в деятельной жизни одежду своего внимания не переменил на худшую. И есть некоторые, которые любят упражняться в добрых делах прежде нежели присоединяются к святому обществу для служения Богу. Но есть и другие, которые учатся добрым делам после того, как приступают к служению всемогущему Богу. Итак кто и прежде, нежели приступил к служению Богу, домогался оного, тот есть раб Евреанин, купленный с женою. И большею частью тот, кто таков, может переходить к созерцательной жизни, и не оставлять деятельной. Поэтому и присовокупляется там: аще жена внидет с ним, то и жена отыдет с ним . И жена выходит на свободу с ним тогда, когда перешедший к созерцанию не оставляет и во вне совершения добрых дел, когда может быть полезным для других. Аще же господин даст ему жену, и родит ему сыны или дщери, жена и дшери да будут господину его, сам же един да отыдет. Купленному рабу господин дает жену тогда, когда каждый проповедник соединяет с расположением к добру того, кого приобрел в собственность всемогущему Богу. Ибо и проповедники называются господами, как говорится Пророку Елисею о его проповеднике: разумееши ли, яко взимает Господь днесь господина твоего верху главы твоея (4 Цар. 2:3)? А жена купленного раба рождает сынов и дщерей, когда добродетель рождает крепкие и нежные плоды. Но жена, данная господином, с детьми остается у того же господина, а сам раб выходит на свободу; потому что доброе дело, или плоды того же доброго дела, вменяются в награду проповеднику. Сам же (раб), продолжая напряжение своего желания, посредством высшей благодати выходит на свободу к созерцанию. Аще же отвещав раб речет: возлюбих господина моего, и жену мою и дети моя, не отхожду свободен (Исх. 21:5). Раб любит господина своего, когда тщательно хранит в уме слова проповедника. И любя жену и детей, отказывается от выхода на свободу, когда любя деятельную жизнь и плоды ее, не желает переходить к созерцательной жизни; потому что, рассуждая, что он имеет добрые дела в рабском своем служении, отказывается от перехода к покою свободы. Да приведет его господин его пред судище Божие, и тогда приведет его пред двери на праг, и да провертит ему ухо господин его шилом, и да поработает ему во веки (Исх. 21:6). Ибо тот, кто решился продолжать деятельную жизнь, приводится господином пред судилище Божие, когда от проповедника своего напитывается изречениями древних отцов, которые для нас на пути были священниками всемогущего Бога. Приводится и пред двери на праг, чтобы нечто явственнее слышал о входе в небесное жилище, и основательно знал день страшного суда, дабы не желать нравится людям чрез добрые дела, которые он творит. И таким образом ухо его провертывается шилом, когда душа его поражается основательным страхом Божиим, чтобы, пронзенная острием слова, посредством всего, содеваемого ею, всегда умела обращать внимание на вход в царствие, и носить ухо как бы приколотое к двери и косяку храмины. Он будет рабом во веки (в продолжение всей настоящей жизни), дабы иметь возможность после веков (настоящей жизни) быть свободным. Ибо раб во веки, кто решился служить людям посредством деятельной жизни, чтобы после настоящего века перейти к истинной свободе. О сей-то свободе чрез Павла говорится: яко и сама тварь свободится от работы истления в свободу славы чад Божиих (Рим. 8:21). Ибо истинная свобода будет в нас тогда, когда наше усыновление достигнет славы чад Божиих. Но ныне не только деятельная жизнь в рабстве, но и самое созерцание, чрез которое мы восторгаемся выше самих себя, не имеет еще полной свободы души, но подражает ей, потому что оное внутреннее спокойствие кажется загадочным. Впрочем самое созерцание, в каком бы стеснении оно ни было, несравненно обширнее и выше деятельной жизни, потому что оно переходит к некоторой свободе души, не помышляя о временном, но думая о вечном. Итак, поелику созерцательная жизнь возлетает к высшему, и превышает деятельную жизнь некоторым, так сказать, достоинством своей безопасности: то прилично говорится: и рука человича под крилами их. Но если в этом месте принять за человека Искупителя нашего: то рука человека под крилами их потому, что если бы Бог не соделался человеком, который возвысил умы проповедников к небесному, то те животные, которые выставляются на вид, не летали бы. Не без основания говорится, что рука человеча под крилами их; потому что о том же Спасителе нашем написано: Иже сый сияние славы и образ ипостаси Его, нося же всяческая (Евр. 1:3). Следовательно, Его рука носит сердца наши; Его рука приподнимает нас в созерцании. Ибо если бы, как сказано, всемогущее Слово не соделалось человеком ради человеков: то человеческие сердца не возлетали бы к созерцанию славы Слова. Итак души человеческие соделались возвышенными с того пункта, с которого Бог явился смиренным среди людей. Итак пусть говорится о святых животных, пусть говорится: и рука человеча под крилами их .

О них еще присовокупляется: и лица их, и крила их четырех держащаяся друг друга. Животные имеют лица и крылья на четыре страны; потому что проповедники во всех частях мира показывают по-человечески то, что они думают о Божестве нашего Искупителя. Потому что, повсюду проповедуя воплощенного Бога, показывают лица в четырех частях мира. И когда возвещают, что Он едино есть со Отцем и Святым Духом, тогда повсюду летают на крыльях созерцания. Их крылья соединены одно с другим потому, что вся их добродетель, и вся их мудрость, которою превышают других людей по летанию своего созерцания, взаимно совокупляется в мире и единодушии. Поэтому написано: яже свыше премудрость, первее убо чиста есть, потом же мирна (Иак. 3:17). Поэтому Истина тем же самым Проповедникам говорит: имейте соль в себе, и мир имейте между собою (Мк. 9:50). Итак крылья животных соединяются одно с другим потому что добродетель и мудрость святых проповедников имеют взаимное общение в мире любви и согласия. Но крыло одного было бы отделено от другого, если бы каждый отказался иметь мир с другим в том, о чем он мудрствует. Далее следует: лица же их четырех не обращахуся, внегда ходити им: коеждо прямо лица своего хождаху. Пернатые животные, т. е. святые Проповедники, поступая вперед, не возвращаются назад; потому что переходят от земных дел к духовным так, что далее решительно не уклоняются к тому, что оставили. Ибо для них душою идти к лучшему значит как бы ступать вперед по какому-нибудь пути. Напротив о нечестивых говорится, что они сердцем возвращались в Египет (Исх. 14:3, 4). И сама Истина говорит: никтоже возлож руку свою на рало, и зря вспять, управлен есть в царствии Божии (Лк. 9:62) Потому что возложить руку на рало значит вскрыть землю своего сердца для приношения плодов как бы некоторым сошником сокрушения. Но назад после вспахания озирается тот, кто после начала доброго дела возвращается к злу, которое оставил. Поелику этого с избранными Божиими не случается, то правильно теперь чрез Пророка говорится: не обращахуся, внегда ходити им. Почему они не обращаются, Пророк показывает далее, присовокупляя: коеждо прямо лица своего хождаху. Ибо впереди нас вечное, а позади временное; потому что и то, шествуя постепенно, мы находим, и другое отступая оставляем как бы позади себя. Поэтому-то и великое оное пернатое животное, которое возлетало до тайн третьего неба, говорило; едино же, задняя убо забывая, в предняя же простираяся, со усердием гоню к почести вышняго звания(Флп. 3:13, 14). Простираясь вперед, он забывал задняя; потому что, презирая временное, он домогался только того, что вечно. Итак прямо лица своего ходят святые животные; потому что и на то, что оставили, уже решительно не озираются с пожеланием, и твердо идут к вечному, которого желают, имея оное пред очами своего созерцания. Итак кто уже решился ходить прямо лица своего, тому с великою разборчивостью надобна обдумывать, что иначе озираются назад делом, и иначе помышлением. Ибо есть люди, которые основательно рассуждают, и, сознавая грехи свои, решаются раздать бедным многое из своего имения, чтобы делами милосердия искупить вину свою пред очами Божиими. И уже начинают приводить это в исполнение: но большею частию страх обнищания тревожит дух их, когда они это делают, и они, страшась обнищания, делаются скупыми к бедным, и прекращают то доброе дело, которое начали. Эти-то люди, поступая вперед, возвратились назад; потому что не захотели, идти прямо лица своего. Против них правильно чрез Соломона говорится: поносим ленивый не усрамляется, такожде и заемляй пшеницу в жатву (Притч. 20:4). Ибо кто ныне по причине страха и ужаса умственного небрежет о добрых делах, тот, когда как бы летом воссияет на суде солнце правды, нищенски будет просить жизни, но не получит, потому что ради нее не хотел творить добрых дел. Другой, презрев пожелания плоти, решается все оставить и предаться в рабство всемогущего Бога, и хочет стеснять самого себя уздою воздержания и чистоты; но когда видит, что другие пали даже после чистоты, боится исполнить, то, самое, на что решался. А потому назад обращается помышлением тот, кто, смотря вперед, шел уже на высоту шагами ума. О нем чрез Соломона хорошо говорится: блюдый ветра, не сеет, и смотряяй во облацех, не пожнет (Еккл. 11:4). Потому что под именем ветра разумеется злой дух, который обуревает душу искушениями, а чрез облако означается грешник, который движется, по направлению искушения. Итак кто обращает внимание на ветер, тот не сеет, и кто рассматривает облака, тот не жнет; потому что, кто страшась искушений от злого духа, и смотря на падения нечестивых, отчаивается в самом себе, тот как ныне, не сеет добрых дел, так и после ничего не получит от праведного воздаяния. Но есть люди, которые хотя и делают добро, которое они знают, и делая это решаются на лучшее; но рассматривая лучшее, на которое решались, переменяют (намерение); и хотя делают добро, которое начали, но от лучшего, на которое решались, отказываются. Эти именно (люди) пред судом человеческим кажутся постоянными в деле, но пред очами всемогущего Бога пали в размышлении. Почему их даже доброе дело большею частью бывает неблагоугодно Богу, потому что, когда нога ума делает шаг к лучшему в размышлении не твердо, тогда самое непостоянство в размышлении обвиняет оное. Но поелику все совершенные смотрят на самих себя с самою тонкою разборчивостью, дабы никогда не падать в худшее ни делом, ни помышлением, непрестанно взвешивают, насколько преуспели в каждый день: то о них справедливо говорится: не обращахуся, внегда ходити им: коеждо прямо лица своего хождаху Итак нам между сим можно обсудить то, кто мы, и откуда пришли, и до каких наследований тайн священного изречения возвышаемся. Известно, что мы в древних предках своих были чтителями идолов; но вот по духу благодати мы уже исследываем слова небесные. Откуда это нам? Но Спаситель рода человеческого исполнил то, что предсказал чрез Пророка: и пустыни плененных агнцы поядят(Ис. 5:17). Потому что эти изречения пророческие пустынями были у Иудеев, которые не хотели возделать их исследованием в таинственном смысле. Но для нас они превратились в изобилие, потому что по истории видения эти изречения по милости Божией для нашего ума имеют духовный смысл, и мы уже пришельцы снедаем то, чего не хотели есть граждане закона. Благодарение Единородному, хвала вечной Премудрости, Которая живет и царствует со Отцем в единении Святаго Духа Бог, чрез все веки веков. Аминь.

Пернатые животные подробно описываются Святым Духом пророчества для того, чтобы самая подробность описания открывала нам, что ими означаются лица Евангелистов, и чтобы слово Божие не оставляло никакого сомнения для нашего разумения. Ибо вот говорится: и подобие лиц их, лице человечее, и лице львово одесную четырем, и лице тельчее ошуюю четырем, и лице орлее четырем. Что четыре этих пернатых животных означают четырех святых Евангелистов, об этом свидетельствуют, самые начала каждой книги Евангелия. Ибо, поелику Матфей начинает с рождения человеческого, то справедливо означается человеком; поелику Марк начинает гласом в пустыни, то справедливо означается львом; поелику Лука начинает жертвоприношением, то хорошо означается тельцом; но поелику Иоанн начинает с Божества Слова, то достойно означается орлом. Сей говоря: в начале бе Слово, и Слово бе к Богу, и Бог бе Слово (Ин. 1:1), когда обращает внимание на самое существо Божества, то по обычаю орла вперяет глаза в солнце. Но поелику все избранное суть члены Искупителя нашего, а Сам Искупитель наш есть глава всех избранных: то чрез изображениe членов Его ничто не препятствует допустить изображение во всех них Его Самого. Ибо Сам Он, Единородный Сын Божий, соделался истинным человеком; Сам Он в жертвоприношении нашего искупления благоизволил умереть, как телец; Сам Он силою своего могущества вокрес, как лев. Говорят, еще, что лев спит с открытыми глазами; подобно сему Искупитель наш в самой смерти, в которой мог спать по человечеству, бодрствовал по Божеству, пребывая бессмертным. И Сам Он после воскресения своего возносясь на небеса, возлетал в горняя, как орел. Итак все вместе для нас Тот, Кто чрез рождение соделался человеком, чрез смерть тельцом, чрез воскресение львом, а чрез вознесение на небеса орлом. Но поелику мы уже выше сказали, что этими животными означаются четыре Евангелиста, а чрез них и все вместе избранные (бесед. 3): то остается показать, каким образом каждый из избранных изображается оными видениями животных. Ибо всякий избранный и совершенный на пути Божием есть вместе, и человек, и телец, и лев, и орел. Ибо человек есть разумное животное. А телец обыкновенно закалается в жертвоприношении, лев же есть сильный зверь, как написано: скимен львов крепчае зверей, иже не отвращается, ни устрашается скота (Притч. 30:30). Орел возлетает на высоту, и открытыми глазами смотрит на лучи солнечные. Итак всякий, кто совершен в разуме, есть человек. А поелику он умерщвляет самого себя для похоти мира сего, то телец. Поелику же самым своим добровольным умерщвлением он приобретает мужество безопасности от всех несчастий, как написано: праведный яко лев уповая (Притч. 28:1); то он лев. Но поелику он высоко возлетает к тому, что есть небесного и вечного, то он орел. Итак, поелику каждый праведник по разуму человек, по жертвоприношению самоумерщвления — телец, по силе безопасности лев, а по созерцанию орел: то справедливо каждый совершенный может быть означаем чрез этих святых животных. Посему то, что мы говорим, приложим к каждому совершенному, как сказанное о четырех животных. Но важный для нас рождается вопрос о тех же самых Евангелистах и святых Проповедниках, почему говорится, что человек и лев находятся с правой стороны их четырех, а телец с левой стороны их четырех? Ибо дивно, почему говорится, что двое тех находятся с правой стороны, а этот один с левой. И еще надобно спросить, почему говорится, что орел находится, ни с правой стороны, ни с левой, по вверху их четырех? Итак мы предложили себе два вопроса, которые надобно решить по откровению Господню. Итак сказано, что человек и лев находятся с правой стороны, а телец с левой. Ибо с правой стороны мы имеем радостное, а с левой печальное. Поэтому мы и называем левым для себя то, что считаем неприятным. Но впереди сказали мы, что человеком означается воплощение, тельцом страдание, а львом воскресение нашего Виновника. Воплощению же Единородного Сына, Которым искуплены, обрадовались все избранные; смертью же Его были опечалены самые первенцы из избранных, святые Апостолы, которые опять обрадованы воскресением Его. Итак, поелику и рождение, и воскресение Его доставили радость ученикам, которых опечалило страдание Его: то человек и лев представлены с правой стороны, а телец с левой. Ибо сами святые Евангелисты радовались Его вочеловечению, и укрепились воскресением Его, будучи опечалены страданием Его. Итак человек и лев с правой стороны потому, что воплощение Искупителя нашего оживило их, а воскресение укрепило. Но телец с левой стороны потому, что смерть Его низвергла их на некоторое время до неверия. Но место орлу по описанию назначается не сряду подле, но сверху, или потому, что этим означает (Пророк) вознесение Его, или потому, что проповедует Слово Отчее Богом у Отца, (Евангелист) возвысился над прочими Евангелистами силою созерцания; он, хотя вместе с ними говорит о Божестве Его, однако же созерцает оное утонченнее всех. Но если орел с тремя другими называется одним из четырех животных: то удивительно, каким образом он возвысился выше сих четырех, если он не возвысился и над самим собою тем, что видел в начале Слово (Ин. 1:1). Итак, поелику он возвысился даже над самим собою; то был выше не только трех, но и, по присоединении к ним себя, выше четырех.

Далее следует: и лица их, и крила простерты свыше четырем. Лица и крылья описываются простертыми вверх; потому что все внимание и все созерцание святых устремлено выше их, чтобы получить то, чего желает на небе. Ибо, бодрствует ли оно над добрым делом, или над истинным созерцанием, то и другое истинно добро тогда, когда желает благоугодить Тому, от Кого происходит. Кто по-видимому делает добро, и чрез это желает благоугодить не Богу, а людям, тот лицо своего внимания устремляет вниз. И кто в священном изречении созерцает Божественное для того, чтобы чрез разумеваемое им заниматься вопросами, потому что желает не насыщаться сладостью отысканного блаженства, но казаться ученым: тот именно крылья своего разума не простирает вверх; но поелику бдительность смысла своего устремляет к земному пожеланию, то те крылья, которые он мог простерть вверх, и на которых сам мог подняться, опускает вниз. В этом деле надобно смотреть, чтобы всякое доброе дело, содеваемое нами, по вниманию всегда возвышалось к небесному. Ибо тот, кто за добрые дела желает земной славы, опускает крылья свои и лицо свое вниз. Поэтому-то чрез Пророка говорится о некоторых:жертвы в бездну сеяли (Ос. 5:2). Ибо что другое суть наши молитвенные слезы, если не жертвы нашего возношения, как написано: жертва Богу дух сокрушен(Пс. 50:19)? И есть люди, которые изнуряют самих себя рыданиями на молитве для того, чтоб или приобрести земные выгоды, или казаться пред людьми святыми. Что они делают, если сеют жертвы в бездну? Они жертву молитвы своей опускают вниз тем самым, что искомое ими внизу. Но избранные, которые и добрыми делами желают благоугодить всемогущему Богу, и благодатью созерцания усиливаются уже вкушать вечное блаженство, простирают вверх и лица, и крылья. — Далее следует: коемуждо два (крила) сопряжена друг ко другу, и два покрываху верху телесе их. Сказано было: и лица их, и крила их простерты свыше (вверх), и тотчас присовокуплено то, что мы прочитали, что коемуждо два (крила) сопряжена друг ко другу. Здесь ясно, что крылья и вверх простирались, и соединялись, а два крыла прикрывали тела их. Что же называется перьями животных, если не крылья? В этом деле нам тщательно должно исследовать, что за четыре крыла Святых, из коих два простертые вверху соединяются, а два прикрывают тела их. Ибо если мы внимательно смотрим, то находим четыре добродетели, которая возвышают всякое пернатое животное от земных дел, именно: в будущем любовь и надежда, а в прошедшем страх и покаяние. Итак крылья, соединенные одно с другим, простираются вверх; потому что, любовь и надежда святых возвышают ум их в горняя. Oни хорошо еще называются соединенными; потому что избранные без сомнения и любят небесное, которого надеятся, и надеятся того, что любят. Но два крыла прикрывают тела; потому что страх и покаяние скрывают прошедшие грехи их от очей всемогущего Бога. Итак два крыла, как сказано, соединяются вверху, когда, любовь и надежда возвышают сердца избранных в горняя, прилепляют к небесному. А два крыла прикрывают тела, когда страх и покаяние скрывают прошедшие грехи их от взора вечного Судии. Ибо тем самым, что они, воспоминая о грехах своих, боятся и плачут, что другое совершают, как не прикрывают тело? Они плотские деяния скрывают от строгого испытания новыми добрыми делами. Потому что написано: блажени, ихже оставишася беззакония, и ихже прикрышася греси (Пс. 31:1). Ибо мы прикрываем грехи, когда добрые дела кладем наверх злых дел. Все прикрываемое кладут вниз; а то, чем прикрывают, возлагают наверх. Итак, когда мы отказываемся от злых дел, которые учинили, и решаемся на добродетели, которые должны делать; тогда накидываем как бы некоторое покрывало на то, от чего со стыда краснели. Хотя и в сей еще жизни есть святые мужи, однако же и они имеют, что должны скрывать пред очами Божиими; потому что решительно невозможно, чтоб они никогда не грешили, или делом, или словом, или помышлением. Поэтому-то и блаженный Иов, который пред людьми выставлял свои совершенства, слушая глас Божий, и укоряя самого себя за самые совершенства свои, говорил: руку положу на устех моих (Иов. 39:34). Потому что в руке деятельность, а в устах слово. Поэтому положить руку на уста значит, грехи слова прикрыть деятельною добродетелью. Угодно ли, возлюбленнейшие бpaтие, представить во свидетели этого дела Учителя языков, и посмотреть, как святое оное животное опирается на четыре крыла, из коих на двух возлетает к горнему, а двумя крылами прикрывает тело, потому что скрывает прошедшие деяния. Итак посмотрим, коликая любовь возвышает его к небесному: мне еже жити, Христос: и еже умрети, приобретение есть (Флп. 1:21). Познаем, с какою надеждою стремится он к горнему: наше житие на небесах есть, отонудуже и Спасителя ждем Господа нашего Ииcyca Христа (Флп. 3:20). Взглянем, не страшится ли он еще и с такими добродетелями: умерщвляю тело мое и порабощаю, да не како иным проповедуя, сам неключим буду (1 Кор. 9:27). Дознаем, жалеет ли он о злых делах:аз есмь мний Апостолов: иже несмь достоин нарещися Апостол, зане гоних церковь Божию (1 Кор. 15:9). Его словами что другое обвиняется, если не жестокость нашего сердца? Потому что он оплакивает то, что сделано им прежде крещения, а мы много зла учинили даже после крещения, и однако ж не хотим оплакивать этого. Итак святые животные имеют четыре крыла; потому что любовью и надеждою возлетают к небесному, а страхом и покаянием оплакивают свои непозволительные дела. Но поелику сказало: коемуждо два сопряжена друг ко другу; то может быть, это надобно разуметь так, что они соединяют не собственно возвышающие их крылья, но крылья одного соприкосновенны к другому так, что протертые вверх крылья взаимно находятся в соединении. Поэтому рождается вопрос: если два крыла, простертые вверх, означают любовь и надежду, а два, прикрывающие тела, страх и покаяние: то почему два, простертые вверх, называются соединенными, а два прикрывающая тело, не называются? Но на это, по милости Господней, причина та, что два соединенные крыла святых суть любовь и надежда, а два, прикрывающие тела, и не соприкасающаяся взаимно одно к другому, — страх и покаяние. Ибо Давид, страшась и раскаиваясь, сокрушается о плотском падении (2 Цар. 12:13). Петр горько плакал о случае отречения от Господа (Мф. 26:75). Павел оплакивает свою жестокость в прошедшем гонении (1 Кор. 15:9). Впрочем все желают единого отечества, все спешат прийти к единому Виновнику всяческих. Итак два крыла каждого соединены, а два не соединены; потому что по любви и надежде у них одно, чего они желают, а по страху и покаянию различно, что они оплакивают. Далее следует: и коеждо прямо лицу своему идяше. Впереди было сказано: коеждо прямо лица своего хождаху , а теперь говорится: коеждо прямо лицу своему идяше. Итак самая мысль кажется повторенною. Но поелику прямо (пред) мы говорим в настоящем (т.е. имеет значение настоящего времени); то мы, исследуя до тонкости, можем различать, что иное значит прямо лица ходить, а иное в присутствии. Потому что прямо лица ходить значит желать того, что впереди; а в присутствие ходить значит не быть в отсутствии от самого себя. Ибо всякий праведник, который тщательно наблюдает за своею жизнью, и прилежно рассматривает, насколько он каждодневно возрастает в добре, или, быть может, насколько уклоняется от добра, — этот праведник, поелику поставляет себя пред собою, ходит пред собою, потому что он бдительно смотрит, восстает ли он, или падает. Но кто пренебрегает стражею над своею жизнью, или не хочет, или не умеет обсуживать то, что он делает, что говорит, что мыслит; тот не ходит пред собою, потому что не знает, каков он в своих правах, или в делах. И не присущ самому себе тот, кто не заботится ежедневно обследовать и познавать самого себя. Но тот истинно поставляет себя пред собою, и присущ самому себе, кто в своих делах рассматривает себя, как другого. Ибо много грехов, в которые мы впадаем, но они не кажутся нам важными потому что мы, любя себя пристрастно, с закрытыми своими глазами обольщаемся своим обманом. От этого-то происходит, что мы легко судим о своих важных грехах, и строго о маловажных грехах ближних. Потому что написано: будут человецы самолюбцы (2 Тим. 3:2). И мы знаем, что пристрастие крепко закрывает глаз сердца. От этого происходит, что делаемое нами мы не почитаем за важное, а делаемое ближним большею частью нам кажется чрезвычайно отвратительным. Но почему то, что в нас казалось маловажным, в ближнем кажется важным, если не потому что мы ни на себя не смотрим, как на ближнего, ни на ближнего, как на себя? Ибо, если бы мы смотрели на себя, как на ближнего, то верно видели бы свои укоризненные дела. И наоборот, если бы мы смотрели на ближнего, как на себя, то никогда не казалось бы его действие несносным для нас, которые, быть может, часто делали тоже, и смотря на то, думали, что мы ничего несносного не сделали для ближнего. Это худо разделенное суждение нашего ума Моисей старался исправить заповедью закона, когда сказал, что мера должна быть праведна, и весы праведны (Лев. 19:36). Поэтому Соломон говорит: вес велик и мал, и мера сугуба, нечиста пред Господем обоя (Притч. 20:10). Мы знаем, что в двояком весе торговцев, один больший, другой меньший. Ибо один вес имеют они, которым взвешивают для себя, а другой, которым взвешивают для ближнего. Для продажи у них готовы весы легкие, а для покупки тяжелые. Итак всякий человек, который иначе судит о поступках ближнего, а иначе о своих делах, имеет вес велик и мал . Но нечиста пред Господем обоя ; потому что, если бы он (всякой человек) любил ближнего, как самого себя, то любил бы его за добрые дела, как самого себя. И если бы на себя смотрел так же, как смотрит на ближнего, то осуждал бы себя за злые дела так же, как осуждает ближнего. Итак мы должны внимательно смотреть на самих себя как на других, и поставлять самих себя, как сказано, пред собою, чтобы непрестанно подражая пернатым животным, знали то, что мы делаем, всегда ходили пред лицом нашим. Но развращенные (люди), как несколько выше было сказано, не ходят пред лицом своим; потому что никогда не рассуждают о том, что делают, стремятся к погибели, забавляются делами нечестивыми. О них написано, что они веселятся о злых , и радуются о развращении злем (Притч. 2:14), Но часто праведник, который их видит, плачет о них, но сами они, подобно сумасшедшим, плачут и смеются. Другие много дают нуждающимся из собственного имущества, но когда отыщут случай, притесняют бедных, и тех, которых могут, разоряют хищениями. Они представляют пред взор свой добрые дела, которые совершают, и не представляют самых гнусных дел, которые себе дозволяют. Они именно не ходят пред лицом своим; потому что, если бы они были присущи самим себе; то ясно видели бы все, что они делают, знали бы, как они теряют добрые дела в злых делах, как написано: собираяй мзды, собра во влагалище дираво (Агг. 1:6); потому что из дырявого влагалища выпадает с одной стороны то, что с другой кладется в него, так как безрассудные умы не видят того, как теряется от худого дела та награда, которая заслуживается добрым делом. Другой сохраняет целомудрие телесное, бодренно смотрит за самим собою, чтобы не допустить чего-либо совне укоризненного, доволен тем, что у него есть, не похищает чужого; но может быть, таит в сердце ненависть против ближнего. И когда написано: всяк ненавидяй брата своего, человекоубийца есть (1 Ин. 3:15), тогда он рассуждает, как он чист совне, в деле, а не думает о том, как он жесток в сердце. Не отсутствующий ли от самого себя тот, кто ходит во тьме сердца своего, и не сознает этого? Иной и чужого не похищает, и тело хранит в чистоте, и чистосердечно любит ближнего, и сознавая прежде грехи, молитвенными слезами очищает себя; но по окончании молитвы, ищет веселости, которая обрадовала бы его в мире сем, и нерадивую душу допускает до временных радостей не заботясь о том, чтобы неумеренная радость не превысила в нем меру слез; и бывает то, что он чрезмерным смехом теряет то благо, которое приобрел плачем. Итак он не ходит пред лицом своим, потому что не хочет видеть вреда, который претерпевает. Ибо написано: сердце мудрых в дому плача, а сердце безумных в дому веселия (Еккл. 7:5). Итак во всех наших делах мы прилежно должны осматривать самих себя со внутренней и внешней стороны дабы, последуя пернатым животным, быть присущими при самих себе, и всегда ходить пред лицом своим, имея помощником единого со Отцем Господа нашего Иисуса Христа, Который с Ним живет и царствует в единении Святаго Духа, чрез все веки веков. Аминь.

О как дивна глубина глаголов Божиих! Стоит того, чтобы внимать им, стоит того, чтобы при руководстве благодати проникать во внутренность ее. Исследуя ее разумением несколько раз, что другое мы делаем, как не входим в тень рощей, чтобы в их прохладе укрыться от жаров века сего? Там чрез чтение мы срываем самые зеленые травы мыслей; а чрез обсуждение их пережевываем. В той беседе, которая третьего дня произнесена к вам, возлюбленнейшие братия, сказано, каким образом показанные животные означают, или Искупителя нашего, или четырех Евангелистов Его, и всех совершенных. Этих-то именно животных еще точнее выражается добродетель, чтобы мы, даже слабые и презренные, насколько по милости Божией можем, стремились к подражанию им. Ибо вот говорится: идеже аще бяше дух шествуяй, идяху. В избранных и нечестивых различны устремления. Именно, в избранных устремление духа, в нечестивых устремление плоти. Потому что устремление плоти побуждает душу к ненависти, возвышению, нечистоте, хищничеству, к внешней славе, к жестокости, вероломству, отчаянию, гневу, распрям, к удовольствиям. Но устремление духа увлекает душу к любви, человеколюбию, воздержанию, щедродательству, внутреннему возвышению, к делам благочестия, к верe вечному, к надежде будущей радости, к терпению, миру, к обсуждению смертной жизни, к слезам. Поэтому нам всегда с особенным вниманием необходимо рассуждать, какое устремление увлекает нас; увлекается ли наше помышление устремлением плоти, или устремлением Духа. Ибо любить земное, временное предпочитать вечному, внешние блага иметь не для необходимого употребления, но желать их для удовольствия, желать мщения врагу, радоваться падению совместника, значит увлекаться устремлением плоти. А напротив, любить небесное, презирать земное, желать преходящих благ, не для удовольствия, но для удовлетворения необходимости, жалеть о смерти врага, значит увлекаться устремлением духа. Но поелику все совершенные всегда исполняют эти добродетели; то теперь о святых животных правильно говорится: куда было устремление духа, туда и шли. Но нам надобно знать, что часто плотское устремление прикрывается одеждою духовною, и то, что делает по плоти, самое помышление наше представляет совершающимся по духу. Ибо часто кто-либо, побежденный внушениями сердитости, воспламеняется против нечествующих ревностью мщения правосудия более, нежели сколько необходимо, и преступая в отмщении предел правосудия действует жестоко, думая, будто он действует правосудно. Итак устремление плоти прикрыто бывает видом устремления духовного, когда то, что признается делом правосудным, не удерживается умеренностью рассуждения. А что другой, желая быть чрезмерно кротким, оставляет без внимания пороки подчиненных, и отказывается ревностно исправлять их, умножая неисправлением число их до чрезмерности; и потому его кротость вредна, как для него самого, так и для подчиненных; он, почитая цепенение сердца своего за терпение, устремлением плоти удаляется от устремления духа. Итак первая мысль должна располагать нас к тщательному осмотрению нашего сердца, дабы к чему-либо, совершаемому нами не увлечься явным устремлением плоти, дабы душа, обольщенная нечестивыми наслаждениями, знала зло, и не делала его. А вторая забота должна соделывать нас бдительными, чтобы устремлениe плоти тайно не представляло себя под видом устремления духа, и совершаемых нами преступлений не облекало видом добродетелей. Но надобно знать, что преступления, прикрытые видом добродетелей, важнее других; потому что эти последние, ясно сознаваемые, располагают сердце к сокрушению, и побуждают к покаянию, а те, не только не располагают к покаянию, но и надмевают сердце, будучи признаваемы за добродетели. Но то, что выше было сказано о святых животных, для большего подтверждения, опять повторяется: идяху, и не обращахуся . Ибо все избранные так стремятся к добру, что к соделанию зла уже не возвращаются: ибо претерпевый до конца, той спасен будет (Мф. 10:22). И как чрез Соломона говорится: путиe праведных подобне свету светятся: предходят и просвещают, дондеже исправится день (Притч. 4:18). Ибо в душах их доброе расположение и разумение внутреннего света составляют уже часть дня; но поелику они подвизаются в добродетели до конца жизни, то к полному дню приходят тогда, когда, достигши царства небесного, уже не будут иметь ни малейшего недостатка в том свете, которого домогаются.

Далее следует: и посреди животных видение, яко углия огня горящаго, яко видение свещ. Вид животных уподобляется углям горящего огня и свечам. Ибо кто прикасается к углю, тот загорается; потому что кто имеет частое общение с святым мужем, тот от частого свидания с ним, от собеседования с ним, от примера деятельности начинает воспламеняться к любви истины, к удалению от мрака грехов своих, к сильному желанию света, и к пламенной истинной любви, тогда как прежде сего столько был мертв по нечестию, сколько был холоден. Но свечи распространяют свет свой далее, и стоя на одном месте, проливают свет на другое. Ибо кто силен духом пророчества, словом учения, благодатью чудес, того мнение далеко и обширно светит, как свеча; и слушающие его благие наставления, восставая чрез них к любви небесного, тем самым, что в себе отражают добрые дела, как бы освещаются светом от свечи. Итак, поелику святые мужи воспламеняют некоторых, находящихся вблизи их, к любви небесного отечества как бы чрез соприкосновение; то они угли. Но поелику некоторым, вдали находящимся, светят, указуя им путь, чтоб они не падали во тьму греха: то они свечи. Различие между углями и свечами состоит в том, что угли хотя и горят, но не прогоняют тьмы в том месте, на котором лежат; а свечи, издавая пламенный свет, прогоняют облежащую вокруг них тьму. Здесь надобно заметить, что есть много святых, столь простых и сокровенных, и скрывающихся в безмолвии в местах уединенных, что жизнь их едва может быть известна другим. Итак что ж они, если нe угли? Они хотя по горячности духа имеют жар, но не имеют пламени для примера. Они не разгоняют греховной тьмы в сердцах других, потому что решительно не хотят, чтоб их жизнь была известна. Для самих себя они разжены, но другим не светят своим примером. Но те, которые и примеры добродетелей являют, и показывают свет доброй деятельности идущим своего жизнью и учением, по справедливости называются свечами; потому что и горячностью желания, и пламенем слова, разгоняют тьму заблуждения в сердцах грешников. Итак кто в сокровенности живет хорошо, но не содействует преуспеянию других, тот уголь. А кто, будучи поставлен для показания другим примера святости, показывает свет праведности другим от себя самого, тот свеча, потому что и сам в себе горяч, и другим светит. Далее следует: видение свещ сообращающихся посреде, животных, и свет огня, и от огня исхождаше яко молния. Среди животных виден распространяющейся огнь; потому что, если бы те пернатые животные не принимали жара от огня истины, то oни не горели бы наподобие углей и свеч. Ибо именем огня обыкновенно означается Дух Святый. О Нем в Евангелии Господь говорит: огня приидох воврещи на землю, и что хощу, аще уже возгореся (Лк. 12:49)? Ибо, когда плотская душа принимает Святаго Духа, тогда, будучи воспламенена духовною любовью, плачет о зле, которое соделала. И окружность горит, когда сердце грешника, будучи обвиняемо его совестно, загорается и пламенеет от скорби покаяния. Поэтому еще написано: Бог твой, огнь потребляяй есть (Втор. 4:24). Поелику Создатель наш ту душу, которую наполняет, очищает от ржавчины грехов, то и называется и огнем, и потребляющим. Итак Святый Дух называется светом огня среди животных, и от огня исходящими яко молния; потому что, наполняя всю Церковь, Он бросает из себя пламя любви в сердца избранных, чтобы, подобно молнии, поразить их страхом, и коснеющие сердца воспламенить к любви Его. Но поелику Дух Святый есть Бог, совечный прежде веков Отцу и Сыну; то надобно исследовать, почему Он называется разбегающимся (discurrens)? Ибо всякий разбегающийся приходит на место, на котором его не было, и оставляет то, на котором был. Итак каким образом назовем мы Духа разбегающимся, когда все в нем, и нет места, где бы Его не было? Как написано: Дух Господень исполни вселенную (Прем. 1:7). И еще, когда описывается похвала Премудрости, присовокупляется: есть бо в той Дух разума свят, единородный, многочастный, тонкий, благодвижный (Прем. 7:22). И несколько после: человеколюбив (Прем. 7:23). От этих слов опять рождается для нас важный вопрос: почему тот Дух, Который наполняет все, называется еще движимым и постоянным? Но если мы обратимся к быту человеческому, то скоро откроем смысл говорящего. Потому что человек, который повсюду ходит в той стране, в которой находится, без сомнения повсюду находит встречи, и вдруг является там, где о нем и не думают. Итак всемогущий Дух, для обозначения везде присутствия называется и движимым, и вместе недвижимым. Недвижимым потому, что по естеству все содержит, движимым потому, что повсюду является даже не ведающим Его. Итак, содержа все, Он называется недвижимым, а являя себя присутствующим при всех, называется движимым. Итак блеск огня, и от огня исходящая молния разбегается между пернатыми животными; потому что Дух Святый присущ всем вообще и каждому порознь, и воспламеняет тех, которых касается, и освещает тех, которых воспламеняет, чтоб они после прежнего холода будучи зажжены горели, и огнем любви, который получили, показывали пламя примеров. Потому что молния, исходящая от этого огня, потрясает закосневающие души, и потрясением возбуждает их и воспламеняет, чтобы после любви они горели и светили. Поэтому в другом месте написано: престол Его пламень огненный, колеса Его огнь палящ (Дан. 7:9). Ибо тем, которые охраняют души, и приняли тяжелые обязанности быть пастырями стада, не дозволяется переменять места. Но поелику они, пребывая в одном месте, носят на себе присутствующее Божество и пламенеют; то престол Божий называется пламенем огненным. А те, которые по любви к Господу расходятся на проповедь, суть колеса этого палящего огня; потому что, по желанию Его расходясь по различным местам, они как сами горят, так и других воспламеняют. Впрочем различие и движимость Духа можно разуметь и иначе. Потому что Он в сердцах Святых по некоторым добродетелям всегда пребывает, а по некоторым отходя приходит, и приходя отходит. Ибо в вере, надежде и любви, и в других благах, без которых нельзя достигнуть небесного отечества, например, в смирении, чистоте, правде и милосердии, Он не оставляет сердец совершенных. Но в даре пророчества, плодовитости учения, творении чудес, Он иногда присутствует в своих избранных, а иногда отступает от них. Присутствует для того, чтобы возвысить их, а отступает для того, чтобы смирить. Присутствует, чтобы прославить их проявленною силою; отступает, чтоб они, по отнятии этой силы Его, познали самих себя. Присутствует для показания, что они чрез Него; отступает, для явления того, кем или каковыми они остаются без Него. Итак в тех добродетелях, без которых нельзя достигнуть жизни, Святый Дух постоянно пребывает в сердцах своих избранных; почему правильно называется неподвижными. А в тех, которыми показывается сила святости, иногда милосердо присутствует, а иногда милосердо отступает; почему правильно называется движимым. Итак Дух называется разбегающимся и движимым потому что не постоянно пребывает в знамениях и чудесах по желанию каждого. Но хорошо Он представляется разбегающимся между святыми животными. Потому что бегание туда и сюда принадлежит скорости. Но между совершенными разбегается Дух потому что хотя от сердца их отступает на некоторое время, однако же скоро возвращается.

Далее следует: и животные течаху, и обращахуся, яко видение везеково (блистания). Когда впереди сказано: идяху, и не обращахуся; то как же теперь говорится: животныя течаху, и обращахуся? Это кажется чрезвычайным противоречием: идяху, и не обращахуся, и течаху, и обращахуся. Но как это надобно разуметь, мы скоро узнаем, если тщательно различаем две жизни, именно, деятельную и созерцательную. Ибо держась первой, мы можем быть постоянными, но в другой никак не можем держать напряженной души. Ибо, оставляя свое нерадение, и возбуждая самих себя к ревности доброй деятельности, куда мы идем, если не к деятельной жизни? — От этой жизни мы после никак не должны возвращаться назад; потому что тот, кто, после оной возвращается к цепенению нерадения, к делам нечестия, которые оставил, без сомнения не умеет быть небесным животным. Но когда мы от деятельной жизни возвышаемся к созерцательной: то, поелику ум не может долго стоят в созерцании, но все, что он видит в вечности чрез зеркало и загадочно, видит это украдкою и мимоходом, сам дух, отраженный своею слабостью и беспредельностью толикой высоты, возвращается в самого себя. И по необходимости возвращается к жизни деятельной, чтобы не отказаться от возможных добрых дел, когда ум не имеет силы возвышаться к созерцанию небесного. И таким образом бывает, что сей, получив помощь от самых своих добрых дел, опять чрез созерцание воспаряет к горнему, и приемлет питание любви от пищи созерцательной истины. Но поелику самая слабость повреждения не может долго держатся в этом состоянии; то он опять возвращаясь к добрым делам, услаждается памятью о сладости Божией, и внешними делами благочестия, а внутренне питается святыми желаниями. Поэтому-то о совершенных мужах, возвращающихся в себя после созерцания, говорится: память множества благости твоей отрыгнут(Пс. 144:7). Потому что они, предвкушая сладость внутренней приятности чрез соприкосновение к ней, где только могут, стараются всегда возобновлять памятование о ней, и отрыгать в собеседовании. Поэтому и Псалмопевец справедливо увещевает нас, говоря: свет возсия праведнику, и правым сердцем веселие. Веселитеся праведнии о Господе, и исповедайте память святыни Его(Пс. 96:11, 12). Он же еще говорит: коль многое множество благости Твоея, Господи (Пс. 30:20)! Этой именно благости, сколь она велика, никак нельзя было бы дознать, если бы он (Псалмопевец) по временам не вкушал ее созерцанием. Поэтому он еще говорит: аз рех во исступлении моем: отвержен есмь от лица очию Твоею (Пс. 30:23). Ибо, если б он, возвышенный в восторге души, не знал сладости вечной жизни; то, ниспустившись опять в этот мир, не стал бы разбирать, как далеко лежал он отверженным. Итак означенные животные идут, и не обращаются, и — идут, и обращаются; потому что святые мужи от деятельной жизни, на которую решились, не обращаются к нечестию, а от созерцательной, которой по тяжести выносить не могут, возвращаются к деятельной. Ибо, как сказано, они, будучи побеждаемы самою тяжестью своей слабости, отраженные возвращаются в самих себя, чтоб идя научались, чего желать должны, а возвращаясь знали, где они лежат. Идя должны разумевать, где их нет еще, а возвращаясь должны понимать, что они. Но как эти святые животные возвращаются, показывается далее, когда присовокупляется: на подобие блистающей молнии. Благоговейные животные хорошо сравниваются с блистающею молнией; потому что святые мужи, когда возвышаются к созерцанию горняго, когда палатки своего духа прицепляют любовию к небесному отечеству, но будучи отягчены тяжестью человеческого общения возвращаются в самих себя: тогда они пересказывают братии о небесных благах, которые по крайней мере чрез стекло могли видеть, и располагают души их к любви внутренней славы, которой ни видеть не могут, какова она есть, ни пересказать то, что они видели. Но говоря, они своими словами и поражают сердца слушающих, и воспламеняют их. Следовательно, как блистающая молния возвращаются те, которые, говоря о небесном и сияя пренебесным светом, воспламеняют сердца слушателей к любви небесного отечества. Итак подобно блистающей молнии, они говоря поражают, разбрасывают огнь небесного желания. И другим еще образом святые животные идут и возвращаются. Ибо идут, когда посылаются на проповедь для внушения благодати небесного дара, и для привлечения к вере, творят дивные дела пред неверующими; но возвращаются, потому что, приписывая это силе всемогущего Бога, не приписывают самим себе того, что совершили. Ибо, когда они совершают чудеса, тогда бывают молнией, потому что потрясают сердца зрителей, устрашают, освещают и воспламеняют. Поэтому написано: во свете стрелы твоя пойдут, в блистании молний оружий твоих (Авв. 3:11). Стрелы Господни суть слова святых, которые поражают сердца грешников. Но эти стрелы имеют оружия. Ибо вы, братие, знаете, что ратные мужи стрелы бросают, а оружием защищаются. Итак, когда они (святые мужи) к словам присовокупляют чудеса, тогда как бы оружием защищаются, чтобы самим не быть пораженными: во свете стрелы твоя пойдут , потому что слова Божии делаются явными. Но поелику учение святых учителей должно сопровождаться чудесами; то справедливо присовокупляется: в блистании молний оружий твоих ; потому что, когда присовокупишь к ним (словам) оружие чудес, тогда умы преследователей осияваются так, что они не решаются преследовать их (Проповедников). Итак те животные идут и возвращаются, наподобие блистающей молнии; потому что после того, как святые совершают чудеса среди людей, после того, как распространяемым светом просвещают сердца слушающих, они возвращаются к прославлению своего Виновника, чтобы воздать хвалу Тому, чрез Кого они могли совершить такие дела. Так Петр, когда исцелением человека, хромого от утробы матерней, совершил чудо, которому все знающие весьма удивлялись, сказал: что чудитеся о сем? или на ны что взираете, яко своею ли силою или благочестием сотворихом его ходити? Бог Авраамов и Исааков и Иаковль, Бог отец наших, прослави отрока своего Ииcyса (Деян. 3:12, 13). И несколько после: о вере имене Его сего, егоже видите и знаете, утверди имя Его (Деян. 3:16). Потому что совершением чуда, он светом его поразил взоры видевших, но сохраняя смирение, и воздавая хвалу Виновнику, он как бы возвращается туда, откуда пришел, потому что свет молнии показывает, откуда она произошла. Итак святые животные, когда идут на совершение чудес, и когда возвращаются в себя самих для отдачи славы своему Виновнику, суть молния; потому что, как явлением чудес, так и представлением примеров смирения, поражают души видящих и воспламеняют. Во всем, что они делают, всегда возвращаются к прославлению Творца для того, чтобы навсегда устоять в той силе, которую получают. Ибо, если бы они приписали что-либо самим себе, то не могли бы устоять в том, что получили. Поэтому хорошо еще чрез Соломона говорится: на место, аможе потоцы идут, тамо тии возвращаются ити (Еккл. 1:7). Ибо как по добродетелям, так и по учению, что суть святые мужи, как не потоки, которые увлаживают сухую землю сердца плотских людей? Но они скоро пересохли бы, если бы, как по делам, которые совершают, или по учению, не возвращались тщательным и непрестаемым вниманием сердца к тому месту, из которого вытекают. Ибо, если они не возвращаются внутрь к сердцу, и не привязывают себя узами желаний к любви Создателя; то и рука их бывает слаба для того, что совершала, и язык делается сухим для того, что говорил. Но они всегда любовию возвращаются внутрь себя, и то, что основывают публично делами и словами, втайне черпают из источника любви. Ибо они любовью научаются тому, что произносят в учении. Итак потоки возвращаются к тому месту, из которого вытекают, дабы опять продолжать течение; потому что они всегда почерпают воду премудрости оттуда, откуда течет она, дабы от безвозвратного течения не изсохнут. Итак чрез все, что мы делаем, со тщанием будем возвращаться к источнику истинного света. Воздадим Создателю нашему благодарение за те блага, которые получаем, и в простоте сердца скажем с пророком Иcaиeю: вся воздал ecи нaм (Ис. 26:12). Ибо наши добрые дела суть дела Того, для любви Коего не достаточно возбудить нас, если Он и Сам не снизойдет к нам. Ибо, если бы совечный Отцу Бог прежде веков не соделался человеком во времени, то когда человек временный стал бы мудрствовать о вечном? Итак снисхождение истины соделалось возвышением нашего смирения. Дадим славу, дадим хвалу Тому, Кто живет со Отцем в единении Святаго Духа Бог, чрез все веки веков. Аминь.

Темна вода во облацех воздушных (Пс. 17:12); потому что темно знание в Пророках. Но по свидетельству Соломона мы знаем, что слава Царей скрывать слово, а слава Божия находит речь, потому что и честь людей скрывать их тайны, а слава Божия состоит в открытии таинств слова Его (Притч. 25:2). И сама Истина лично говорит ученикам: еже глаголю вам во тме, рцыте во свете , (Мф. 10:27); т. е. ясно излагайте то, что слышите в темнотах иносказаний. Но самая темнота глаголов Божиих очень полезна; потому что упражняет смысл, для расширения его усталостью, и для того, чтобы ревностный получал то, чего не мог получить ленивый. Она (темнота) имеет и еще нечто большее, потому что разумение Священного Писания, которое было бы малоценно от того, если бы во всем было просто, в некоторых темных местах тем большую доставляет приятность по отыскании, чем большим трудом утомляет при отыскании. Ибо вот теперь голосом святого Иезекииля говорится: и видех, и ее коло едино на земли. Но что значит колесо, если не Св. Писание, которое всякою частью обращается к умам слушающих, и не задерживается на пути своего проповедания никаким углом заблуждения? Но обращается всякою частью, потому что среди приятностей н неприятностей поступает вперед правильно и тихо. Потому что круг заповедей его иногда поднимается вверху иногда опускается вниз; что для совершенных говорится духовно, то для слабых сообразуется с буквою; и то самое, что младенцы разумеют по букве, ученые мужи чрез духовное разумение возводят вверх. Ибо кто из младенцев видит что-либо, кроме истории священного чтения, в том событии с Исавом и Иаковом, что один посылается на ловлю для получения благословения, а другой чрез подлог матери получает благословение отца (Быт. 27:3, 28)? В этой именно истории, когда разумением несколько тонее обсуживают ее, видят, что Иаков не обманом похитил благословение первородного, но получил должное себе, так как по уступке брата купил оное за данную чечевицу. Но если кто, разумея выше, хочет рассмотреть дела того и другого чрез тайны аллегории, тот тотчас от истории возвышается в таинственность. Ибо что значит, что Исаак желает кушать от ловли старшего своего сына, если не то, что всемогущий Бог желал питаться добрыми делами Иудейского народа? Но когда тот замедлил, Реввека подставила младшего; потому что, когда Иудейский народ искал добрых дел вне, тогда матерь благодать научила языческий народ, чтоб он представил всемогущему отцу пищу доброго делания, и получил благословение старшего брата. Он эту самую пищу представил из домашних животных; потому что языческий народ, не желая благоугождать Богу внешними жертвоприношениями, словами Пророка говорит : во мне Боже молитвы, яже воздам хвалы Твоея (Пс. 55:13). Что значит, что тот же Иаков прикрыл руки, и плеча и шею козлиными кожами, если не то, что козел обыкновенно приносим был в жертву за грех? И языческий народ, хотя и заклал в себе грехи плоти, однако же не краснея признавался, что он покрыт плотскими грехами. Что значит, что он надевает одежды старшего брата, если не то, что он в доброй деятельности оделся в заповеди Св. Писания, которые были даны старшему народу? И меньший дома пользуется тем, что старший, выходя вон, оставил внутри; потому что языческий народ содержит в сердце те заповеди, которых Иудейский народ не мог содержать, когда обратил внимание на одну только букву в них. И что значит, что Исаак не знает того сына, которого благословляет, если не то, что о языческом народе Господь сказал чрез Псалмопевца: людие, ихже не ведех, работаша ми; в слух уха послушаша мя (Пс. 17:44-45)? Что значит, что он предстоящего не видит, и однако же видит то, что случится с ним в будущем, если не то, что всемогущий Бог, когда чрез Пророков своих предсказывал язычеству желаемую благодать, в то время не видел его по благодати, потому что оставил его в заблуждении, и несмотря на то, предвидел благодатью благословения, что он некогда соберет его к себе? Поэтому тому же Иакову, представляющему образ языческого народа, в благословении говорится:се воня сына моего, яко воня нивы исполнены, юже благослови Господь (Быт. 27:27). Ибо как Истина в Евангелии говорит: село есть мир (Мф. 13:38), и как языческий народ, обращенный к вере, чрез избранных своих благоухает добродетелями в сем мире; то воня сына есть воня нивы исполненны. Ибо иначе пахнет виноградный цвет, потому что велика сила и важно учение Проповедников, которое напаяет души слушающих; иначе цвет оливкового дерева, потому что приятно дело милосердия, которое, подобно оливе, подкрепляет и делает светлым; иначе розовый цвет, потому что дивно благоухание, которое краснеет и исходит от крови мучеников; иначе цвет лилии, потому что красна жизнь плоти без нарушения девства; иначе цвет фиалки, потому что велика добродетель смиренных, которые, занимая места последние, не возвышаются по смирению от земли наверх, и в сердце хранят порфиру царства небесного; иначе пахнет колос, когда созревает, потому что совершение добрых дел приготовляется к насыщению тех, которые алчут правды. Итак, поелику языческий народ в избранных своих рассеян повсюду в мире, и теми добродетелями, которые совершает, издает запах доброго мнения для всех, которые понимают: то справедливо говорится: се воня сына моего, яко воня нивы исполнены . Но поелику эти добродетели он имеет не сам от себя, то присовокупляется: юже благослови Господь . А поелику тот жe народ избранных чрез некоторых возвышается даже к созерцанию, а чрез некоторых тучнеет делами только деятельной жизни; то справедливо там присовокупляется: да даст тебе Бог от росы небесныя, и от тука земли (Быт. 27:28). Ибо роса падает сверху и тонко. И мы от росы небесной получаем столько, сколько чрез влияние внутреннего созерцания тонко видим что-либо из пренебесного. Поелику же добрые дела мы совершаем даже чрез тело, то обогащаемся от тука земли. Но что значит, что Исав медленно возвращается к отцу, если не то, что Иудейский народ поздно возвращается к благоугождению Богу? Ему и это говорится в благословении: будет же (время), eгдa низложиши и отрешиши ярем от выи твоея (Быт. 27:40). Потому что Иудейский народ освободится от рабства греховного на кончине (мирa), как написано: дондеже исполнение языков внидет . И тако весь Израиль спасется (Рим. 11:25-26). Кого из детей не займет самая Евангельская история о совершении чуда, когда Господь повелевает наполнить пустые сосуды водою, и эту самую воду тотчас претворяет в вино (Ин. 2:7)? Но когда об этом слышат люди более наблюдательные, тогда они и священную историю чтут верою, и отыскивают то, что она внушает внутренним смыслом. Ибо кто мог претворить воду в вино, тот мог и непосредственно наполнить пустые сосуды вином. Но Он повелевает наполнить сосуды водою; потому что сердца наши должны быть прежде наполнены историей священного чтения. И воду Он претворяет для нас в вино, когда самая история применяется для нас в духовное разумение чрез таинственность иносказания. Итак колесо как бы по земле катится; потому что простою речью приноровляется к детям, а возрастным внушая духовное (разумение), как бы круг поднимает их вверх; и поднимается вверх, оттуда, где за несколько прежде казалось касающимся земли. Но поелику оно (Писание) повсюду назидает, то как бы колесо катится кругом. Почему и в законе написано: да сотвориши светильник от злата чиста, изваян да сотвориши светильник: стебль его, и ветви, и чаши, и крузи, и крины от него да будут (Исх. 25:31, 36, 37). Кто означается светильником, если не Искупитель рода человеческого? Он в естестве человеческом сиял светом. Божества для того, чтобы быть светильником миpa, поколику во свете Его каждый грешник должен был видеть, в какой тьме он лежал. За то, что Он принял естество наше, кроме греха, заповедуется сделать светильник для скинии из чистого золота. Но ковким от биения он делается потому, что и Искупитель наш, который со времени зачатия и рождества был совершенный Бог и совершенный человек, понес болезни страданий, и таким образом достиг славы воскресения. Итак ковкий светильник сделан был из самого чистого золота; потому что хотя Он и не имел греха, однако же тело свое довел до бессмертия чрез поругания в страдании. Ибо Он по добродетелям души решительно не имел того, за что мог бы восходить к совершенству чрез страдания. Но в членах своих, т. е. в нас, Он ежедневно восходит к совершенству; потому что, когда нас бьют и оскорбляют, тогда Сам Он преуспевает. О теле Его написано: из неяже (главы)все тело составы и союзы подаемо и снемлемо, растит возращение Божие(Кол. 2:19). Потому что тело Его все мы. Но тело связуется составами и связями; потому что, когда грудь соединена с головою, мышцы с грудью, с мышцами руки, с руками пальцы, и прочие члены соединены с другими членами; тогда все тело совершенно. А святые Апостолы, потому что были близки к Искупителю нашему, соедины с Ним, как бы грудь с головою. Мученики, последовавшие им, были соединены с ними, как бы мышцы с грудью. К этим, когда присоединились добрыми делами Пастыри и Учители, то приросли к ним, как бы руки к мышцам. Но все это тело нашего Искупителя ежедневно получает помощь с неба чрез составы и связи; потому что, когда избранные души приводятся к Нему туда, то присовокупляются к Его членам. Об этом хорошо говорится: подаемо и снемлемо, растет возращение Божие ; потому что всемогущий Бог, Искупитель наш, Который не имеет в Себе ничего, что можно было бы усовершать, доселе еще ежедневно имеет приращение чрез своих членов. Поэтому еще написано:дондеже достигнем вси в мужа совершенна, в меру возраста исполнения Христова (Еф. 4:13). Но под стеблем того же самого светильника должно разуметь самую Церковь, которая есть тело Его, потому что среди всех превратностей свободна. Ветви же, исходящие от стебля, суть проповедники, которые произвели в мире приятный звук, т.е. пропели песнь новую. Но чаши обыкновенно наливаются вином. Итак что суть умы слушателей, если не чаши, которые от святых Проповедников наполняются вином ведения? Но что другое означает круг, если не быстрое круговращение проповеди? Ибо круг распространяем во все стороны. И проповедь, которая ни неприятностью не может быть удержана, ни от счастья гордиться, есть круг; потому что, и среди несчастий мужественна, и среди счастья смиренна, не имея угла ни страха, ни гордости. Итак она в течении своем не может зацепляться, потому что катится по всему с быстрою круговращательностью. Но чтоб исследовать то, что представили мы для примера, после ветвей, чаш и кругов (сфер), хорошо описываются на светильнике крины (лилии); потому что за тою благодатью и быстрою вращательностью проповеди, следует то зеленеющее отечество, которое вечно зеленеет святыми душами, т. е. вечными цветами. Ибо круги (шары) относятся к труду, а крины к воздаянию. Как у Моисея круг (шар) принимается за учение проповеди; так здесь колесом означается самое Св. Писание. Итак Пророк, когда смотрел на святых животных, присовокупил: тогда явилось одно колесо над землею. Здесь надобно заметить, когда ниже описываются колеса, то почему о явлении одного колеса говорится прежде, если не потому, что древнему народу дан только Ветхий Завет, который для научения его вертелся подобно колесу? И хорошо говорится, что это самое колесо явилось над землею. Ибо согрешившему человеку сказано: земля еси, и в землю отыдеши (Быт. 3:19). Итак колесо явилось над землею; потому что всемогущий Бог дал закон для сердец грешников. Но поелику эти пернатые животные означают, как сказано прежде, святых Евангелистов: то каким образом прежде являются животные, а потом одно колесо, тогда как Ветхий Завет был прежде, а за ним последовали святые Евангелисты? Но здесь можно разуметь так, что Пророком были видимы прежде те, которые по заслугам стоят выше. Ибо, насколько святое Евангелие выше Ветхого Завета, настолько и проповедники его должны были быть предпочтены в описании Пророческом. Хотя должно быть еще нечто другое, на что в этом описании надобно обратить внимание; потому что дух пророчества соединяет в самом себе вместе и предшествующее и последующее так, что язык Пророка не может этого высказать последовательно. Но видимое им необъятное он исчерпывает разделенными речами, и иногда говорит о последнем после первого, а иногда о первом после последнего. Поэтому Пророк Иезекииль видит, под образом святой вселенской Церкви, и славу Евангелистов чрез подобие четырем животным, и однако же неожиданно присовокупляет и то, что совершилось в предшествующие времена, чтобы ясно показать, что он в совокупности видел то, чего язык плоти высказать в последовательности был не достаточен. Но поелику мы сказали, что чрез четырех животных означаются еще все совершенные; то надобно думать, что и прежде закона были некоторые из святых, которые проводили строгую жизнь по закону естественному, и благоугождали всемогущему Господу. Итак после животных описывается колесо; потому что много из избранных были совершенны пред всемогущим Господом даже прежде закона. Но если животных принимать, как сказали мы, за одних только Евангелистов, то и в этом случае есть нечто, на что мы должны обратит внимание. Ибо святой Пророк видел, что эти самые слова, которые он произносил под прикрытием темноты, ясны будут, не для Иудейского народа, а для язычников, А говоря к нам, он должен был описать прежде животных, а после колесо; потому что мы, по милости Господней, приходя к вере, не чрез закон учились Евангелию; а чрез святое Евангелие закону. Но где, или какое колесо явилось, он присовокупляет, говоря: на земли держащееся животных четырех.

Где еще присовокупляется: и видение колес, и coтвopeниe их, яко видение фарсиса, и подобие едино четырем: и дело их бяше, якоже еще бы было коло в колеси. Что это значит, что впереди было сказано об одном колесе, а после присовокупляется: яко аще бы было коло в колеси, если не то, что Новый Завет скрывался под иносказанием в букве Ветхого Завета? Поэтому тоже самое колесо, явившееся подле животных, описывается имеющим четыре лица; потому что Св. Писание разделено на четыре части по обеим Заветам. Ибо Ветхий Завет состоит из закона и Пророков, а Новый из Евангелия и деяний и учения Апостольских. Но мы знаем, что куда мы обращаем лицо, там и видим то, что необходимо. Итак колесо имеет четыре лица; потому что видит пресекаемое в народах зло законом, потом видит тоже делаемое чрез Пророков, далее чрез Евангелие, и наконец прозрело то, что должно было быть чрез Апостолов истребляемо в делах человеческих. Еще можно разуметь четыре лица у колеса так, что Св. Писание благодатью проповеди сделалось известным в четырех частях миpa. Поэтому и хорошо описывается тоже колесо сперва явившимся подле животных, а после имеющим четыре лица; потому что если бы закон не был согласен с Евангелия, то не был бы известен в четырех частях мира. Затем следует: и вид колес, и дело их, как бы вид моря. Священные изречения справедливо уподобляются видению моря; потому что в них великие книги мнений, кучи смыслов. Священное Пиcaниe справедливо называется подобным морю, потому что в нем мысли слова утверждаются таинством Крещения. Или наверное надобно думать, что мы на кораблях плывем по морю, когда стремимся к вожделенной земле. Но чего мы желаем, если нe той земли, о которой написано: часть моя еси на земли живых (Пс. 141:6)? Но как я сказал, тот на дереве носится, кто переплывает море. И мы знаем, что Св. Писание чрез закон предсказывает нам о дереве креста, когда говорит: проклят есть от Бога всяк висяй на древе (Втор. 21:23). Это Павел относит к Искупителю нашему, говоря:быв по нас клятва (Гал. 3:13). И чрез Пророков возвещается древо, когда говорится: Господь воцарися (от древа) (Пс. 95:10). И еще: вложим древо в хлеб его (Иер. 11:19). А чрез Евангелие ясно указывается на древо креста, там, где объясняется самое страдание Господа, о котором были пророчества. Чрез Апостолов же этот самый крест обносится и в словах и делах, когда Павел говорит: мне же распяся, и аз миру (Гал. 6:14). И еще: мне же да не будет хвалитися токмо о кресте Господа нашего Иисуса Христа (Там же). Итак для нас, стремящихся к вечному отечеству, Св. Писание четырьмя своими лицами есть море. Оно проповедует о кресте, потому что несет нас на древе к земле живых. Если бы Пророк не взирал на Св. Писание, как на подобие морю, то не стал бы говорит: наполнися вся земля ведения Господня, aки вода многа покры море (Ис. 11:9). Далее следует: и пoдoбиe едино четырем: (и вид их) и дело бяше, якоже аще бы было коло в колеси. Одно подобие в этих самых четырех; потому что проповеданное законом проповедано и Пророками; Проповеданное Пророками исполнено в Евангелии; что исполнено в Евангелии, о том в мире проповедали Апостолы. Итак одно подобие в этих самых четырех; потому что Божественные изречения, хотя и разделены по временам, однако же соединены по смыслу. (И вид их) и дело бяше, якоже аще бы было коло в колеси. Колесо в колесе, как сказали мы, есть Новый Завет в Ветхом Завете; потому что предобразованное в Ветхом Завете исполнено в Новом Завете. Ибо, чтоб из многого сказать о немногом, что значит, что от сонного Адама творится Ева (Быт. 2:21, 22), если не то, что во время смерти Христа образуется Церковь? Что значит, что Исаак ведется на жертвоприношение, и несет дрова, возлагается на жертвенник, и остается живым (Быт. 22:6), если не то, что Искупитель наш, ведомый на распятие, Сам нес на себе древо креста? И таким образом Он умер за нас на жертвеннике по человечеству, пребывая впрочем бессмертным по Божеству. Что значит, что убийца по смерти Первосвященника возвращается в свою землю (Чис. 35:25; Нав. 20:6), если не то, что род человеческий, нанесший сам себе смерть грехом, после смерти истинного Священника, т. е. Искупителя нашего, разрешается от уз грехов своих, и опять готовится к владению в раю? Что значит, что над очистилищем заповедуется устроить покров (Исх. 25:17), над которым поставляются два Херувима, один наверху с одной стороны, а другой наверху с другой стороны, из чистого золота, с распростертыми крыльями, и прикрывающие очистилище (прорицалище), которые взаимно смотрят на очистилище обращенными лицами, если не то, что оба Завета согласуются на Ходатае Бога и человеков так, что означаемое в одном проясняется в другом? Об этом чрез Павла говорится: Егоже предположи Бог очищение верою в крови Его (Рим. 3:25). Нo что означено двумя Херувимами, которые называются полнотою ведения, если не два Завета? Из них один стоит наверху очистилища с одной стороны, а другой наверху же с другой; потому что начатое пророчеством обетование о воплощении Искупителя нашего в Ветхом Завете, вполне исполнено в Новом Завете. Но два Херувима сделаны из самого чистого золота; потому что тот и другой Завет содержат в себе чистую и простую истину. Но они (Херувимы) распростирают крылья, и прикрывают очистилище; потому что мы, составляя очистилище всемогущего Бога, прикрываемся от угрожающих наказаний назиданием Св. Писания. Когда мы внимательно смотрим на мысли его, тогда на крыльях его возлетаем от заблуждения в неведении. Итак два Херувима взаимно смотрят на себя лицами обращенными к очистилищу; потому что оба Завета ничем не противоречат друг другу. И они как бы взаимно обращают лица один к другому; потому что обещанное одним исполнено в другом, когда они видят среди себя Ходатая Бога и человеков. Херувимы отвратили бы лица друг от друга, если бы в том, что обещал один Завет, другой отказывал. Но поелику они согласно говорят о Ходатае Бога и человеков, то Херувимы пристально смотрят на очистилище, чтобы взаимно взирать друг на друга. Итак колесо в колесе, потому что в Ветхом Завете вмещается Завет Новый. И, как мы уже часто говорили, — что Ветхий Завет обетовал, то Новый исполнил; и что тот прикровенно предвозвещает, этот ясно гласит об исполнении. Итак Ветхий Завет есть пророчество о Новом Завете, а Новый Завет есть изъяснение Ветхого Завета.

Далее следует: на четыре стороны их шествоваху: не обращахуся. Божественные изречения куда иначе шествуют, если не к сердцам человеческим? Но oни шествовали на четыре страны; потому что Св. Писание чрез закон шествует к сердцам человеческим, предызображая таинство. Чрез Пророков шествует несколько яснее, пророчествуя о Господе. Чрез Евангелие шествует, представляя Того, о Ком пророчествовало. Чрез Апостолов шествует, проповедуя Того, Кого послал Отец для искупления нашего. Итак колеса имеют лица и пути; потому что священные изречения открывают ведение заповедей с выражением на делах. И шествуют oни на четыре стороны; потому что по разделению времен, как сказали мы, говорят, или вернее потому, что во всех странах миpa проповедуют о воплотившемся Господе. О чем ясно тотчас присовокупляется: не обращахуся, внегда шествовати им. Это выше было сказало о животных; но не тоже самое можно разуметь о колесах, что и о животных. Потому что мы сказали, что колеса означают Заветы. И Ветхий Завет хотя и ходил, потому что чрез проповедь достигал до сердец человеческих: но после возвратился в себя самого, потому что по букве в своих заповедях и жертвоприношениях не мог быть вполне исполняем. Ибо он не без изменения оставался, когда не доставало в нем духовного разумения. Но когда пришел в мир Искупитель наш, тогда Он заставил разуметь духовно то, что нашел неудобоисполнимым по букве. Итак когда буква его разумеется духовно, тогда всякое в нем буквальное выражение оживотворяется. А Новый Завет назван Заветом вечным на страницах даже Ветхого Завета, потому что смысл его никогда не изменяется. Итак хорошо говорится, что колеса шли, и не обращались, когда шли вперед; потому что, когда Новый Завет не изменяем, когда и Ветхий исполняется по духовному разумению, то они не возвращаются, пребывая неизменяемыми до кончины миpa. Итак они идут, но не обращаются; потому что духовным образом приходят к сердцу нашему так, что их заповеди, или учение, более уже не изменяются.

Далее следует: и стояние было в колесах, и высота, и ужасающий вид. Что значит, что в повествовании об изречениях Св. Писания говорится, что в нем заключаются эти три свойства, так что упоминается, что они имеютстояние, высоту , и страшный вид, т. е. ужасающий ? Нам чрезвычайно нужно разыскать, что называется стоянием Божественного Писания, что высотою, и что ужасающим видом. Итак надобно знать, что стоять свойственно Жизни человека добродетельного. Поэтому чрез Павла говорится: мняйся стояти, да блюдется, да не падет (1 Кор. 10:12). Он и ученикам говорит: тако стойте о Господе, возлюбленнии (Флп. 4:1). И Пророк, который видел, что он жизнью и нравами стоит пред Господом, говорит: жив Господь сил, Емуже предстою (4 Цар. 3:14). Но высота означает обетование небесного царства. До него достигают тогда, когда уже всякое повреждение смертной жизни истребляется. Ноужасающий вид есть страх геенны, которая бесконечно мучит нечестивых, и всегда сохраняет их в мучении. Итак стояние состоит в прямоте проповеди,высота в возвышенности горнего обетования, а ужасающий вид в угрозах и страхах будущего наказания. Итак Св. Писаниe имеет стояние , потому что направляет нравы к стоянию, чтобы сердца слушателей не кривились к земному пожеланию. Имеет высоту , потому что обещает радости вечной жизни в небесном отечестве. Имеет и устрашающий вид , потому что всем нечестивым угрожает наказаниями в геенне. Итак оно показывает стояние свое в назидании нравов; показывает высоту в обетовании наград; показывает ужасающий вид в страхах наказания. Ибо оно прямо в заповедях, высоко в обетованиях, страшно в угрозах. Оно имеет стояние , когда чрез Пророка говорит: престаните от лукавств ваших. Научитеся добро творити, взыщите суда, избавите обидимого, судите сиру, и оправдите вдовицу (Ис. 1:16. 17). И еще: раздробляй алчущим хлеб твой, и нищия безкровныя введи в дом твой; аще видиши нага, oдей, и от свойственных племене твоего не презри (Ис. 58:7). Имеет высоту , когда чрез того же Пророка говорит: не будет тебе ктому солнце во свет дне, ниже восход луны просветит твою нощь, но будет тебе Гocnoдь свет вечный, и Бог слава твоя (Ис. 60:19). Имеет ужасающий вид , когда, описывая преисподнюю, говорит:день суда Господня, и лето воздаяния суда Сионя. И обратятся дебри его в смолу, и земля его в жупел. И будет земля его горящи яко смола днем и нощию, и не угаснет в вечное время (Ис. 34:8-10). Эту преисподнюю описывая, и блаженный Иов говорит: в землю темну и мрачну. В землю тьмы вечныя, идеже несть света, ниже видети живота человеческого (Иов. 10:21-22). Оно имеет стояние, когда чрез него Господь обещает свою близость, говоря: якоже небо ново, и земля нова, яже Аз творю, пребывают предо Мною, глаголет Господь: тако станет семя ваше, и имя ваше (Ис. 66:22). Ибо те истинно стоят пред Господом, которые не рассевают своей жизни в нечестии. Оно имеет высоту , когда тотчас присовокупляется: и будет месяц от месяца, и суббота от субботы, приидет всяка плоть поклонитися предо Мною во Иерусалим, рече Господь (Ис. 66:23). Ибо что значит месяц, если не coвершениe дней? И что значит суббота, если не покой, в продолжение которого не дозволяется делать рабского дела? Итак месяц от месяца значит то, что живущие здесь совершеннo переводятся туда к совершенству славы. А суббота от субботы значит то, что престающие здесь предаваться развращению успокоеваются там в небесном воздаянии. Оно (Писание) имеет и ужасающий вид, когда тотчас присовокупляет: и изыдут, и узрят трупы человеков преступивших Мне: червь бо их не скончается, и огнь их не угаснет (Ис. 66:24). Ибо что страшнее можно сказать, что помыслить, как принимать раны осуждения, и никогда не иметь конца болезням от ран! Об этом ужасающем виде колес хорошо говорится чрез Софонию, когда жестоким сердцам предсказывается о приближении дня судного:близ день Господень великий, близ и скор зело: глас дне Господня горек и жесток учинися. Силен день гнева, день той, день скорби и нужды, день безгодия и исчезновения, день тьмы и мрака, день облака и мглы, день трубы и вопля (Соф. 1:14—16). Но поелику мы представили изречения о внешнем колесе, то теперь мы должны еще сказать о стоянии, высоте и ужасающем виде внутреннего. Потому что внутреннее колесо имеет свое стояние, когда чрез Святое Евангелие запрещает нам кривится на земные пожелания, говоря словам нашего Искупителя: внемлите себе, да не когда отягчают сердца вами объядением и пьянством и печальми житейскими (Лк. 21:34). Оно имеет высоту , когда о том же Искупитель дает обетование, говоря: елицы же прияша Его, даде им область чадом Божиим быти (Ин. 1:12). Ибо что может быть выше этого права, что можно сказать выше этой высоты, на которой всякий сотворенный соделывается чадом Творца? Оно имеет ужасающих вид , когда о нечестивых говорит: идут сии в муку вечную (Мф. 25:46). Оно имеет стояние, когда Истина увещевает учеников, говоря: продадите имения ваша, и дадите милостыню. Сотворите себе влагалища неветшающа (Лк. 12:33). Оно имеет высоту обетования, когда говорит: мнози от восток и запад приидут, и возлягут со Авраамом, и Исааком, и Иаковом, в царствии небесном (Мф. 8:11). Имеет ужасающий вид , когда присовокупляет: сынове же царствия изгнани будут во тму кромешную: ту будет плачь, и скрежет зубом (Мф. 8:12). Этим еще Истина говорит: умрете во гресех ваших (Ин. 8:21, 24). Оно имеет стояние , когда словами верховного пастыря говорит: подадите в вере вашей добродетель, в добродетели же разум, в разуме же воздержание, в воздержании же терпение, в терпении же благочестие, во благочестии же братолюбие, в братолюбии же любовь (2 Пет. 1:5, 6). Имеет высоту , когда несколько после говорит: сице бо обильно преподается вам вход в вечное царство Господа нашего и Спаса Ииcyca Христа(2 Пет. 1:11). Оно же еще дает обетованиe добрым пастырям, говоря: явльшуся Пастыреначальнику, приимете неувядаемый славы венец (1 Пет. 5:4). Оно имеетужасающий вид , когда говорит: приидет же день Господень, яко тать в нощи, в оньже небеса убо с шумом мимо идут, стихии же сжигаемы разорятся (2 Пет. 3:10). Если же все таким образом разрушится; то какими должно быть вам в святом житии и благочестии, в ожидании скорого пришествия дня Божия, в которой воспламененные небеса разрушатся, и раскалившиеся стихии растают? Оно имеет стояние, когда чрез Павла отвращает нас от земных пожеланий, говоря: умертвите уды ваша, яже на земли, блуд, нечистоту, страсть, похоть злую, и лихоимание, еже есть идолослужение (Кол. 3:5). Имеет высоту , когда дает обетование, говоря: живот ваш сопровен есть со Христом в Бозе. Егда же Христос явится, живот ваш, тогда и вы с Ним явитеся в славе (Кол. 3:3). Имеетужасающий вид , когда угрожает, говоря: в откровении Господа Ииcyca с небесе, со Ангелы силы своей, во огни пламении, дающаго отмщение неведующим Бога и не послушающим благовествования Господа нашего Ииcyca Христа: иже муку приимут, погибель вечную от лица Господня, и от славы крепости Его (2 Фес. 1:7—9). Оно имеет стояние , когда увещевает нас, говоря: блюдите, да никтоже зла за зло кому воздаст: но всегда доброе гоните и друг ко другу, и ко всем (1 Фес. 5:15. 16). Оно имеет высоту, когда произносит обетование, говоря: аще с Ним умрохом, то с Ним и оживем: аще терпим, с Ним и воцаримся (2 Тим. 2:11, 12). И еще: не достойны страсти нынешнего времени к хотящей славе явитися в нас(Рим. 8:18). Оно имеет ужасающий вид , когда произносит угрозы, говоря:страшно некое чаяние суда, и огня ревность поясти хотящаго сопротивныя(Евр. 10:27). И еще: страшно есть еже впасти в руце Бога живаго (Евр. 10:31). Все это оно выражает и в краткой мысли, говоря: да возможете разумети со всеми святыми, что широта и долгота и глубина и высота (Еф. 3:18), Так как любовь широка, потому что вмещает в себе и любовь к врагам, и по той любви, которою всемогущий Бог широко нас любит, она великодушно терпит. Итак мы должны делать для ближних то, что, по нашему усмотрению, делает Творец наш для нас недостойных. Итак широта и долгота относятся к стоянию; потому что любовь расширяет правы, чтобы братская любовь великодушно переносила обиды. А высота означает то воздаяние вечных наград, о неизмеримости которого говорится: ихже оно не виде, и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша, яже уготова Бог любящим Его (1 Кор. 2:9). Итак оно имеет на высоте высоту ; потому что теперь вечные радости святых не могут быть постижимы никаким представлением. Глубина же означает то невыразимое осуждение грешников, по которому низвергаются в преисподнюю те, на которых оно простирается. В этих местах священные изречения имеют ужасающий вид ; потому что наводят невыразимый страх на слушающих, когда говорят об адских мучениях. Итак хорошо говорится: и стояние было в колесах, и высота и ужасающий вид; потому что Св. Писание в обоих Заветах, как в увещаниях прямо, так и в обетованиях высоко, и в угрозах страшно. Этого для нас, возлюбленнейшие братие, достаточно для собеседования в нынешний день по милосердию Божию, чтобы, приготовившись на досуге, возвратиться к рассмотрению дальнейшего, при содействии Виновника всяческих и Господа нашего Иисуса Христа. Который живет и царствует со Отцем, в единении Святая Духа Бог, чрез все веки веков. Аминь. Вы знаете, возлюбленнейшие братие, что пророчество обыкновенно видит, то то, то другое, и вдруг переносит слова с одного на другое; так, например, Давид, говоря о Господе: Бог судитель праведен, и крепок, и долготерпелив, и не гнев наводяй на всяк день. Аще не обратитеся, оружие свое очистит, лук свой напряже, и уготова и в нем уготова сосуды смертные, стрелы своя сгараемым содела (Пс. 7:12-14), вдруг присовокупляет: зачат болезнь, и роди, беззаконие. Ров изры, и ископа и, и падет в яму, юже содела (Пс. 7:15, 16). Вот он, говоря о правосудии Господа, как бы не изменяя речи, вдруг начал говорить о виновности грешника. Этого одного для примера достаточно; потому что, кто занимается чтением Пророков, тот знает, что они делают это часто. Поэтому и теперь Пророк Иезекииль, сказав о колесах, присовокупил: и все тело исполнено очес окрест самих четырех. Ибо кто сказал, не самых , но самих, тот ясно показывает, что речь его вдруг возвратилась от колес к животным. Чрез этих животных означаются, как впереди было сказано, именно все совершенные. Итак тела животных описываются исполненными очес потому, что действие святых осмотрено со всех сторон сильным желанием добра, и осторожностью от зла. И это бывает очень трудно, чтобы ум святых бдительно наблюдал, дабы пред очами их зло не скрывалось под видом добра. Итак жизнь святых есть жизнь осмотрительная, дабы не быть ей ни так свободною, чтобы гордиться, потому что часто гордость проявляется в словах, и свобода чистоты желает быть видимою; ни так смиренною, чтобы доходит до робости, потому что страх иногда стесняет дух, и сей не решается говорить правды, однако же притворяется, будто он имеет смирение в самом робком своем помышлении. Она (жизнь святых) не должна быть так бережливою, чтобы простираться до скупости; потому что скупость большею частью желает считаться бережливостью, чтобы казаться по справедливости и необходимости и удерживающею то, чего по милосердию не хочет издержать на бедного ближнего. Нe должна быть и так милосердою, чтобы простираться до расточительности; потому что иногда расточительность считается милосердием. Ибо иное значит подавать ближним необходимое по ревности к благочестию, а иное — расточать имение без ожидания награды. Итак что делается, то надобно обсуживать потому корню намерения, но которому оно обсуживается на суде Творца. Поэтому тот же Творец и говорит: егда око твое просто будет, все тело твое светло будет (Лк. 11:34). Оком называет Он именно намерение, а теломдействие. Потому что, если намерение наше будет пред Богом просто, то наше действие на суд Его не будет темным. Итак, поелику святые мужи неусыпно бдят, чтобы со всех сторон осматривать себя, и везде оберегать, чтоб или не пожелать зла ради его самого, или не учинить его под видом добра, то есть, дабы обманчиво не допустить в себя пороков, как добродетелей: то они имеют все тело исполненное очес вокруг; потому что всякое их действие и наполняется и окружает предусмотрительностью заботливости. Поэтому-то Апостол Павел, когда желал, чтобы Коринфеяне сжалились над некоторым кающимся о содеянном преступлении, говорит: емуже аще что даруете, и аз: ибо аз аще что даровах, вас ради, о лице Иисус Христове, да не обидимы будем от сатаны; не не разумеваем бо умышлений его (2 Кор. 2:10, 11). Если нужно было пощадить, то почему знаменитый учитель по толикому смирению соглашается с волею учеников так, чтобы не казаться разделенными, ни ему с учениками, ни ученикам с ним, в деле сострадания, если не потому, что он заботливым оком предусмотрительности обращает внимание на то, что большею частью, когда один дарит, другой гневается. И какая уже та жертва милосердия, которая приносится с разногласием ближнего? Поэтому (Апостол) правильно говорит: да не обидимы будем от сатаны, не не разумеваем бо умышлений его . Потому что он (сатана) обыкновению насылает зло на вздорное сердце другого именно оттуда, откуда усматривает, что другой исполнил обязанности благочестия. Ибо несовершенно то добро, которое совершается так, что не обращается внимание на то, дабы в него не вкралось с другой стороны какое-нибудь зло, если нет вины не делать того, что не может быть сделано без соблазна для кого-либо. Но это мы говорим для того, чтобы довести до сведения любви вашей, что в добром нашем деле иногда надобно остерегаться соблазна ближнего, а иногда презирать его. Этому мы научились из примера Виновника нашего, Который, когда требовали с Петра выведыванием пошлины, прежде предложим притчу, чрез которую отвечал, что Он ничем не обязан, говоря: Царие земстии от киих приемлют дани или кинсон; от своих ли сынов, или от чужих (Мф. 17:25)? Когда ему ответили: от чужих, Он тотчас присовокупил: убо свободни суть сынове (Мф. 17:26). Но после того, как доказал, что Он свободен (от пошлины), дабы не подать кому-либо соблазна, присовокупил: но да не соблазним их, шед на море, верзи удицу, и, юже прежде имеши рыбу, возми; и отверз уста ей, обрящешu статир; той взем даждь им за мя и за ся (Мф. 17:27). Но когда Он говорил, что не входящее во уста сквернит человека: исходящее из уст, то сквернит человека: тогда приступльше ученицы Его, реша Ему: веси ли, яко фарисее слышавше слово соблазнишася (Мф. 15:11, 12)? Он же отвещав рече: всяк сад, егоже не насади Отец, мой небесный, изкоренится. Оставите их: вожди суть слепи слепцем (Мф. 15:13, 14). Вот поучительная Истина выдала пошлину, которой выдавать была не обязана, для того, чтобы не породить соблазна в сердцах; и опять, когда видела, что рождается соблазн в сердцах некоторых против истины, тогда дозволила им оставаться в своем соблазне. Из этого примера нам должно заключить, что мы должны избегать соблазна ближних, насколько мы можем это делать без гpеxa. Но если соблазн заимствуется от истины; то полезнее дозволят рождаться соблазну, нежели оставлять истину. -Итак тела животных исполнены очес, так как они со всех сторон осматривают себя. Но нам надобно знать, что часто мы, обращая внимание на одни предметы, оставляем без внимания другие; и куда мы не обращаем внимания, там без сомнения не имеем глаза. Ибо, по свидетельству Евангелия, мы знаем, что говорил тот фарисей, который взошел в храм помолиться. Ибо он говорит: Боже, хвалу Тебе воздаю (Лк. 18:11). И он правильно благодарил Бога, от Которого получил те блага, которые сотворил. Но он еще присовокупляет: яко несмь якоже прочии человецы. хищницы, неправедницы, прелюбодее, или якоже сей мытарь. Пощуся два краты в субботу, десятину даю всею, елико притяжу (Лк. 18:11, 12). Вот фарисей имел око для воздержания, для милосердия, для прославления Бога, но не имел ока для стражи смирения. И что пользы в том, что почти весь город бдительно охраняется от нападения врагов, если оставляется один открытый проход, чрез который можно взойти в него врагам? Что пользы в страже, которая почти повсюду ставится, когда врагам открыт целый город небрежением об одном месте? Фарисей же, который выполнял посты, отдавал десятины, воссылал хвалы Богу, бодрствовал на страже своего города, как бы почти со всех сторон. Но поелику он оставил без внимания один в него проход гордости; то и пропустил врага там, где небрежением закрыл око. Итак, поелику сердца святых повсюду бодрствуют, осматривая вокруг самих себя, и во всяком своем деле вращают взор страха и опасения, дабы, или не учинить злa, или не опустить заповеданного добра, или по совершении добрых дел не возгордиться в своих помышлениях, и не учинить тем более тяжкого гpеха, чем более совне кажется праведниками, и не согрешать в тайне: то справедливо говорится: все тело их исполнено очес вокруг . Еще надобно знать, что в древнем переводе не говорится: все тело их исполнено очес вокруг, но говорится: плещи их исполнены очес. Эта именно мысль не разногласит с разумом назидания. Ибо то, что пред лицом, часто имеют обыкновение сохранять даже грешные люди. Но о праведных мужах говорится, что они имеют глаза на плечах; потому что блюдут себя даже от того, чего не видно по прямому направлению и пред лицом. Следовательно те, которые усматривают и то, что сокровенно, и оберегают себя от того, чего нельзя видеть, действительно имеют глаза на плечах. Впрочем это можно разуметь и иначе; потому что находящееся пред лицом нашим мы видим, а плеч своих, видимых у нас другим, мы сами видеть не можем. Но поелику святые мужи тщательно осматривают себя в том, в чем могут быть осуждаемы другими, и верно видят себя, как часто бывают видимы от других, которые в себе не знают даже того, что могли скрыть: то они на плече носят свет.

Далее следует: и внегда шествовати животным, шествоваху и колеса, держащеся их; и внегда воздвизаться животным от земли, воздвизахуся и колеса. Шествуют животные, когда святые мужи уразумевают из Св. Писания, как надобно жить нравственно. Но воздвигаются животные от земли, когда святые мужи возвышаются в созерцании. И поелику каждый из святых, насколько сам сделает успеха в Св. Писании, настолько же это Св. Писание произведет ycпеxa на него самого: то справедливо говорится: внегда шествовати животным, шествоваху и колеса, держащеся их: и внегда воздвизатися животным от земли, воздвизаху и колеса; потому что Божественные изречения растут вместе с читающим; ибо каждый столь высоко разумеет их, сколь высокое обращает на них внимание. Поэтому колеса не возвышаются, если не возвышаются животные; потому что, если умы читающих не поднимутся на высоту, то Божественные изречения как бы на земле лежат, без разумения. Ибо, когда для кого-либо из читающих речь Св. Писания кажется холодною (если смысл Божественного изречения кажется холодным), и не возбуждает ума его, и он в помышлении своем не озаряется никаким светом разумения: тогда колесо праздно и остается на земле, потому что животное не воздвизается от земли. Но если животное пойдет, т.е. будет отыскивать порядок добродетельной жизни, и шествием сердца найдет, как положить начало шествия доброго дела: то пойдут равномерно и колеса; потому что ты в священном изречении находишь преспеяния столько, сколько сам у него преуспеешь. Но если пернатое животное в созерцании устремится в горняя, то и колеса тотчас воздвизаются от земли; потому что ты не признаешь земным то, что прежде, по твоей уверенности, в священном изречении казалось сказанным по земному обыкновению. И бывает то, что слова Св. Писания суть слова небесные, по твоему чувству, если, возженный благодатью созерцания, ты возвышаешься к небесному. И познается дивная и несказанная сила священного изречения, когда дух читающего бывает проникнут горнею любовью. Итак колесо взлетает наверх потому что животное поднимается вверх. Далее следует: куда шел дух, туда при шествии духа равно поднимались и колеса, последуя за ним. Ибо куда стремится дух читающего, туда возвышаются и Божественные изречения; потому что, если ты будешь видением и чувствованием отыскивать в них что-либо высокое, то эти самые священные изречения возвышаются вместе с тобою; с тобою поднимаются вверх. Но хорошо о тех же колесах говорится: последуя за ним. Ибо, если дух читающего желает знать в них нравственное, или историческое, то за ним последует смысл нравственно-исторический. Если (желает знать) смысл типический, то тотчас узнается образное выражение. Если (желает знать) что-либо созерцательное, и колеса тотчас получают как бы крылья, и возносятся на воздух; потому что в словах священного изречения открывается разумение небесное. Итак, куда шел дух, туда при шествии духа равно поднимались и колеса, последуя за ним. Ибо колеса следуют за ним. Ибо колеса следуют за духом, потому что слова священного изречения, как часто уже говорено было, возрастают чрез разумeниe по смыслу читающего. Ибо в одной и то иже мысли Писания один довольствуется только историей, другой отыскивает типическое значение, а третий чрез тип ищет разумения созерцательного. И большею частью бывает так, что в одной и той же мысли, как сказано, важно найти все три вместе. Ибо Моисей, когда заметил горящую купину (Исх. 3:3), подошел к ней ближе, чтобы видеть зрелище; и вот купина горела, а не сгорала. Это есть великое чудо. Если ты в нем останавливаешься на одной только истории, то и в ней есть пища для души читающего, чтобы тебе видеть, что в дереве огонь горит, а дерева не сожигает. Но если ты ищешь разумения типического: то что означало пламя, если не закон, о котором написано: в деснице Его огненный закон (Втор. 33:2)? И что купина, если не народ Иудейский, окруженный колючками грехов своих. Но горящая купина не могла сгореть; потому что Иудейский народ хотя и получил огнь закона, однако ж и колючек грехов своих не опалил, и пороков не пожег пламенем Божественного Слова. Иной, быть может, в этом событии чрез тип желает созерцать большее. Поелику смысл его возрастает, то поднимаются и колеса. Ибо среди людей соделался совершенным человеком Единородный Сый Божий, Который не имел своих грехов, но принял колючки нашего нечестия, и благоволил за нас смириться даже до страдания, и принять на Самого Себя огнь нашего несчастия. Но горел, и не сгорал; потому что хотя и умер по человечеству, однако же пребыл бессмертным по Божеству. Он заимствовал от нас то, что нужно было для жертвы за нас, и однако пребыл нестрадаемым и неизменяемым в собственных свойствах, чтоб изменить нас в наших свойствах. Иной, быть может, чрез историю отыскивает нравственного смысла, а другой чрез уразумениe иносказаний стремится к созерцанию. По истории всем известно то, что написано в законе, чтоб у голубя, приносимого в жертву за грех, отрываема была голова до перушков так, чтобы оставалась на шеи, а не совсем была отторгаема (Лев. 1:15, Лев. 5:8). В этих словах для читающих несомненно смысл исторический. Но если ты желаешь это разуметь в нравственном смысле, то колесо приводится в действие, когда мысль священного слова возводятся к нравственному разумению. Ибо сами мы в жертвоприношении всемогущему Богу должны быть голубями, так чтобы голова наша была отрываема до перушков, т.е. душа до добродетелей. Ибо не без основания мы разумеем под головою душу; потому что, как голова управляет телом, так душа действиями. Но голову отрывать заповедуется до перушков, чтобы ты исполнял то, что говоришь, и уста соединял с делами. Но голову надобно было отрывать так, чтоб она от тела была отделяема; но частью оторванную заповедуется оставлять ее при своем теле, именно потому, что душа должна быть оторвана от плотского услаждения, но не должна быть оторвана от попечения необходимого. Ибо поэтому написано: плоти угодия не творите в похоти (Рим. 13:14). Итак, что запрещается делать в похоти , то без сомнения дозволяется в необходимости. Итак голова голубя частью оторвана, а частью не оторвана, чтобы, как сказано, душа наша была оторвана от похоти плоти, и однако же не оторвана от не необходимости. Что, если кто-либо этот род жертвоприношения под типическим смыслом нашего Искупителя возведет к созерцанию? Итак, пусть смело возвышается дух, пусть поднимаются животные, чтобы вместе с ними поднимались колеса. Ибо кто наша глава, если не Искупитель рода человеческого? О Нем написано: Того даде главу выше всех Церкви, яже есть тело Его (Еф. 1:22-23). Когда Иудеи преследовали Его, тогда yсиливались истребить на земле имя Его. И когда увидели распятым и погребенным, тогда подумали, будто Он оторван от любви всех людей. Но глава голубя и оторвана была, и однако же от тела своего не отделена; потому что тем, что претерпел за нас смерть. Он всех теснее соединил с Собою чрез самую смерть свою: и чрез то, что Он видимо отвлек Себя от очей наших, невидимо укоренил Себя в душах наших. Итак оторванная голова голубя соединилась с телом; потому что, хотя Искупитель наш пострадал за нас, но от нас не отделился чрез страдание. Итак, поелику изречения Св. Писания возвышаются с духом читающих: то правильно теперь говорится: куда шел дух, туда при шествии духа равно поднимались и колеса, последуя за ним.

Итак, поелику изречения Св. Писания возвышаются с духом читающих: то правильно теперь говорится: куда шел дух, туда при шествии духа равно поднимались и колеса, последуя за ним. И еще присовокупляется: зане дух жизни бяше в колесех. Ибо дух жизни в колесах находится потому, что мы чрез священные изречения оживотворяемся дарованием духа, для отражения от себя дел смертоносных. Еще можно разуметь и так, что дух шествует, когда Бог соприкасается к духу читающего разными способами и распоряжениями, когда словами священного изречения, то возбуждая ревность, побуждает к отмщению, то располагает к терпению, то внушает расположение к проповеданию, то сокрушает до слез покаяния. Но проследим кратко те самые слова, которые мы высказали, и посмотрим, каким образом колеса последуют духу, называемому духом жизни, и находящемуся в колесах. Известно, что если дух жизни коснулся духа читающего пламенем ревности, то сей тотчас в священных изречениях видит, что Моисей, возвращаясь в полк, и узнав, что народ впал в грех идолопоклонства, по пламенной ревности духа избил его мечами (Исх. 32:27); что Финеес, преследуя нечистоту, мечом умилостивил гнев Господен (Чис. 25:8); что Петр лжецов поразил и убил словом (Деян. 5:5-10); что Павел нерадивым ученикам угрожает палкою (1 Кор. 4:21) о степени пастырской ревности см. толк. на 3 Цар. 7:29 Если дух жизни располагает дух читающего к сохранению терпения, то за ним тотчас последуют и колеса; потому что в священных изречениях он находит, что Моисей и Аарон, когда за справедливость подверглись преследованию народа, притекли к Скинии с молитвою о том самом народе, от которого убежали (Чис. 20:6). Святые души их и негодование гордых перенесли, а не увлеклись ненавистью против них. Ибо истинное терпение есть то, которое любит даже того, от кого переносит. Ибо переносить, и ненавидеть, не есть добродетель кротости, но прикрытие неистовства. В том же самом Писании (1 Цар. 12:23) он (дух читающего) находит, что Самуил, лишаемый власти, признается, что он молился даже за лишающих; что никто из святых иначе не достигает небесной славы, как сохранением терпения; что сам Виновник рода человеческого претерпел оплевания, заушения, терновый венец, крест, копие, и несмотря на то, молился за преследователей. Если дух жизни побуждает дух читающего к ревности проповедания; то за ним тотчас следуют и колеса; потому что он в Св. Писании находит Моисея, по повелению Господню, явившегося к Царю Египетскому, и свободно пред ним проповедавшего (Исх. 5 - 10); что Стефан вероломным Иудеям говорил: вы присно Духу Святому противитеся (Деян. 7:51), даже под камнями не имел страха (Деян. 7:59, 60); что Петр, высеченный батогами, чтобы не говорил во имя Ииcyca, с великою свободою отвечал: повиноватися подобает Богови паче, нежели человеком (Деян. 5:29); что Павел, заключается в узы (Флп. 1:14), но для Слова Божия нет уз (2 Тим. 2:9). Если дух жизни располагает (дух читающего) к слезам покаяния; то за ним тотчас следуют и колеса, когда слова Св. Писания указывают на кающегося Давида; что он, обличенный Пророком, не устыдился признаться в преступлении пред обличающим подданным, потому что отверг подданство Царю небесному (2 Цар. 12:13); что мытарь, который признал себя виноватым в своем нечестии, хотя пришел во храм неправедным, однако ж из храма вышел оправданным (Лк. 18:13. 14); что Петр пятна отречения омыл слезами (Мф. 26:75); что разбойник, сознавшийся на кресте в виновности, в самой уже смерти получил прощение (Лк. 23:43).