Деяния апостолов, Глава 9, стих 19. Толкования стиха

После того Савл, сильно изнемогший от трехдневного всецелого поста, принял пищи и укрепился. Присоединившись к Церкви Христовой, Савл тотчас же выступил в синагогах проповедником Иисуса Христа, так что все иудеи недоумевали, слыша такую проповедь из уст человека, которого они до сих пор знали за гонителя христиан, который и в Дамаск пришел для того, чтобы вязать их и вести в Иерусалим к первосвященникам. На этот раз Савл пробыл в Дамаске несколько дней (ст. 19).

Несомненно, несколько дней, которые Савл провел с учениками в Дамаске, были для него временем, когда он слушал рассказы об Иисусе — те самые рассказы, которые впоследствии будут записаны и войдут в Евангелия. Пока они существуют лишь в устной традиции, передаваясь от одного ученика к другому, от одной общины к другой. И Савл, знавший об Иисусе только от Его врагов, теперь имеет счастливую возможность услышать о Нем от учеников. Можно представить, с каким вниманием он слушал эти рассказы, впитывая, как губка, сведения о Том, Чьим лютым гонителем он был еще несколько дней назад.

Историю обращения Павла Лука рассказывает еще дважды: Деян. 22:6-16; 26:12-18. Это показывает, какое большое значение он придавал этому событию. Во втором и третьем случае в отличие отданного места рассказ вложен в уста самого Павла. Основное во всех трех изложениях происшедшего совпадает, но детали различны. Прежде чем попытаться объяснить, чем вызваны расхождения, сравним три рассказа (см. Деян. 9:3-19, Деян. 22:6-16, Деян. 26:12-18)

Отчетливо видны расхождения между рассказами. Помимо противоречия между Деян. 9:7 и. 22:9, которое обсуждалось выше (см. с. 73 слл.), в одних из них присутствуют детали, которые отсутствуют в других, что полностью меняет расстановку акцентов в истории обращения Павла. Сопоставление различных вариантов изложения одних и тех же событий позволяет лучше понять особенности повествовательной стратегии Луки. Так, в первом «объективном» рассказе в гл. 9, когда повествование ведется от третьего лица, Лука говорит о том, что Анания был христианином. Когда Павел в Деян 22, рассказывая еврейской аудитории о своем обращении, называет Ананию, то он не упоминает о его принадлежности к диссидентам-христианам, но характеризует его как человека благочестивого с точки зрения иудаизма и пользовавшегося хорошей репутацией среди евреев. Эти две характеристики Анании не противоречивы: он, благочестивый иудей (как и сам Павел), стал христианином, как христианами стали многие благочестивые иудеи. Но в гл. 22 рассказ об обращении в христианство носит апологетический характер: Павел, обвиненный в страшном преступлении — осквернении Храма, в который он осмелился привести язычника (см.: комм, к Деян. 21:29), — оправдывается, произнося речь на еврейском языке и всячески подчеркивая свою верность иудаизму. В Деян 26 Павел повторяет свой рассказ об обращении для совершенно другой аудитории: прокуратора Феста и царя Агриппы. Речь Павла также носит апологетический характер, но цель апологетики — иная, иные и приемы. Как отметил Бласс (Blass, 267), упоминание об Анании полностью удалено из рассказа как не соответствующее тому, что подходило для конкретных собеседников Павла: «In hac autem oratione tota persona Ananiae sublata est, quippe quae non esset apta apud hos auditores; unde sequebatur ut mandata omnia ut ipsius Iesu effate inducerentur».

Подобные изменения в повествовании об одних и тех же событиях в зависимости от аудитории, к которой оно обращено, соответствует тому, что Павел говорит о своей миссионерской тактике в 1 Кор. 9:20-23.

ημέρας τινάς (несколько дней) — это неопределенное выражение Лука употребляет несколько раз (10:48; 16:12; 24:24; 25:13), повидимому, в тех случаях, когда он не знает точно, сколько времени прошло. В ф45 (III в.) стоит ημέρας 'ικανάς (достаточно много дней), однако это, скорее всего, исправление переписчика под влиянием. 9:23 (Metzger, 320).

Проведя несколько дней в обществе Анании, который несомненно своею беседою ободрил дух его и преподал ему начатки христианских истин, Савл совершенно возродился духовно и почувствовал себя совершенно другим человеком. Между его прежним и настоящим легла непроходимая бездна. Ему откры­лись глаза на сущность вещей, и теперь он к изумлению видел, что все то, в чем он полагал свою славу и свое величие, было отжившею ветошью и тьмою в сравнении с истинным светом гонимого христианства. И при одном воспоминании, что он был гонителем церкви, ужас поражал его богопросвещенную душу и тем с большею ревностью он теперь стремился загла­дить это свое прошлое гонительство проповеданием Христа. Опра­вившись от душевного и телесного потрясения, он сразу же выступил проповедником Евангелия, и в дамасских синагогах изумлялись все, как этот яростный гонитель христианства теперь вдохновенно проповедывал Евангелие. Но душа Савла была разбита и требовала более продолжительного успокоения. Ему нужен был такой отдых, во время которого он мог бы всецело оторваться от окружающего мира, уйти в самого себя, проверить свое душевное состояние и в уединенной беседе с Богом найти окончательное подтверждение своему призванию. И вот Савл, подобно великим ветхозаветным праведникам, удалился из Дамаска в Аравию, где и пробыл около трех лет. Только после этого продолжительного пребывания в пустыне, проведенного несомненно в глубоком душевном самоиспытании, Савл опять возвратился в Дамаск, и там начал проповедь о Христе.

– Приняв пищи, укрепился: «ибо он изнемог от путешествия, от страха, от поста и от скорби. И желая усилить эту скорбь его, Господь попустил ему оставаться слепым, пока не пришел Анания» (Злат., ср. Феофил).

– Был несколько дней в Дамаске: Павел сам говорит, что по обращении своем он тотчас (εὑθέως) отправился в Аравию и потом возвратился опять в Дамаск (Гал. 1:17 и д.); но это, конечно, не стоит в противоречии с рассматриваемым сказанием дееписателя, ибо усиленное выражение – тотчас при рассказе о продолжительном времени не исключает нескольких дней. Дееписатель не упоминает об этом путешествии Савла из Дамаска в Аравию и опять возвращении в Дамаск, а представляет дело так, что он по обращении был довольно времени в Дамаске и отсюда пошел в Иерусалим. Подобный способ повествования в обычае евангелиста Луки, писателя книги Деяний, особенно когда мало или нет совсем известий об опускаемом событии (как, напр., ничего неизвестно о пребывании Савла в Аравии): так в своем Евангелии он, сказав о сретении Господа во храме иерусалимском, повествует о возвращении святого семейства в Назарет, опуская событие бегства его в Египет и возвращения уже оттуда в Назарет (Лк. 2:39; см. прим. к сему стиху). Есть, впрочем, в самом тексте тонкое указание, что описанное здесь (19–25) пребывание Савла в Дамаске было непрерывное: в ст. 19 говорится, что он был там несколько дней, в стихе же 23 говорится, что прошло уже довольно времени. Вероятно удаление Савла в Аравию и возвращение оттуда опять в Дамаск надобно поместить в рассматриваемом сказании дееписателя между 21 и 22 стихами.