Читать толкование: , Глава , стих . Толкователь — Иванов А.В. профессор

Стих 1. Апостол называет себя рабом Бога и Отца и Господа Иисуса Христа, показывая тем, что для него, как и для всех Апостолов, самая высшая честь есть служение Богу и Его Сыну. Апостол пишет обеманадесяте коленома, показывая, что он есть Посланник Того Самаго Мессии, Который и Сам приходил к погибшим овцам дома Израилева (Мф. 15:24) и Апостолов Своих посылал к ним же (Мф. 10:6), и что возвещаемое им учение и блага Царства Мессии принадлежат всем потомкам Израиля — как живущим в Палестине, так и находящимся в разсеянии. Желание радоваться, обычное у древних народов (Ср. 1 Мак. 10:18, 25; 1 Мак. 15:16; Деян. 23:26) и употреблённое Апостолом Иаковом, особенно прилично было Христианам, подвергавшимся различным бедствиям. Сходство же сего приветствия с приветствием в Послании Апостольскаго Собора (Деян. 15:23) может служить косвенным доказательством происхождения Послания Иакова от того же лица, которым было подписано Послание от Апостольскаго Собора.

Стихи 2-3. Апостол Иаков не только желает своим читателям радоваться, но указывает им и сам источник радости в тех именно искушениях или бедствиях, которым они подвергаются — будут ли то скорби и гонения (Мф. 13:21; Лк. 8:13), попускаемыя Богом (1 Кор. 10:13), или же искушения в собственном смысле (Мф. 6:13), то есть происходящие от диавола: так как всякое искушение есть не что иное, как испытание веры — а вера поэтому приобретает крепость (собственно опытность — Рим. 5:4; сравните 1 Пет. 1:6-7), делающую человека терпеливым и через то приводящую его к совершенству, которое и служит для верующаго причиной величайшей радости и блаженства.

См. ст. 2

Терпение дело совершенно да имать. Терпение разумеется не тупое, сто­ическое равнодушие к постигающим бедствиям, проистекающее из сознания, что мы ни своим ропотом, ни своим противодействием нисколько не можем изменить своего положения и отвратить несчастий; но терпение, проникнутое совершенною покорностью воле Божией и уверенностью, что наши бедствия и лишения посылаются нам Богом, Который, как Отец, не попустит нам страдать свыше наших сил, но с искушением даст и облегчение, чтобы мы могли перенести испытание (1 Кор. 10:13). Такое терпение, по Апостолу, имеет усовершающее действие — делает людей совершенными, как бы полными, всецелыми: да будете совершенни и всецели, ни в чемже лишени. Тот, кто терпеливо переносит страдания и лишения, представляет себя выше бедствий и не имеющим ни в чём недостатка: бедствия его не поражают, лишения ничего не отнимают; он цел, неуязвим, а потому и совершен.

Но чтобы достигнуть этого совершенства, нужно иметь премудрость; аще же кто лишен есть премудрости, - продолжает Апостол, — да просит от дающего Бога всем нелицеприемне, и не поношающаго. Премудрость, о которой здесь речь, по мнению толкователей есть вообще уменье, искусство располагать свою деятельность в трудных обстоятельствах жизни, с сохранением полнаго спокойствия духа. Она обыкновенно приобретается опытами жизни. По учению же Священнаго Писания, эта премудрость есть благочестие, или страх Божий (Иов. 28:28; Пс. 110:10; Притч. 1:7), и подаётся Богом вместе с другими дарами Святаго Духа (Ис. 11:2, 3), по молитве верующаго. Это подаяние Божественной премудрости осязательно обнаруживается в том, что верующий в затруднительных обстоятельствах жизни найдет в молитве ободрение, утешение и как бы указание от всеблагого и премудраго Провидения, как поступить в данном случае. Но только он должен просить Бога с твёрдою верою, без всякаго колебания, с детскою простотою и смелостью, не опасаясь ни отказа, ни упрека от Бога, как это бывает обычно со стороны людей. Бог всем подаёт просимыя блага просто (охотно), а стало быть и щедро (Сравните 2 Кор. 8:2; 2 Кор. 9:11-13), без гнева и упрёка в недостоинстве просителя или неумении его пользоваться оказываемыми ему благодеяниями (Мф. 5:45). Поэтому и нужно обращаться к Богу с твёрдою уверенностью, что Он, как Отец, даст блага просящим у Него (Мф. 7:11). Сомневающийся же в том, что Бог услышит его молитву и исполнит его просьбу, не получит ничего от Господа (Иак. 1:7): потому что сумняйся уподобися волнению морскому (Иак. 1:6). Как ни велика и ни высока волна, но достаточно и лёгкаго дуновения ветра для того, чтобы она упала и разсыпалась. С этой неустойчивой и легко разсыпающейся волною сходен сомневающийся, который при малейшем несчастии и даже препятствии в жизни падает духом, разсыпается мыслями, не находя никакой опоры для своих убеждений.

Стихи 9-11. Да хвалится брат смиренный в высоте своей. По связи мысли с предъидущим, Апостол учит, что унижение, страдание возвышает Христианина по обещанию Господа — дать Царствие Божие нищим духом и гонимым. Поэтому Христианин всегда и при всех превратностях земного счастья должен сохранять истинное величие духа и хвалиться не внешним богатством, которое тленно и скоропреходяще, а своими внутренними достоинствами. Смиренный (в Русском униженный, однако первоначально в древних текстах это слово писалось через ять: смерение — знание своей меры), бедный, должен хвалиться теми страданиями и бедствиями, которыя он перенёс и которыя возвысили его дух и сделали его достойным Царствия Божия. Богатый же должен смиренно признавать своё ничтожество перед Богом и своё равенство с самыми низкими и бедными людьми и хвалиться своим смирением, то есть во всём и всегда показать оное.

Блажен муж, иже претерпит искушение. И Спаситель называет бла­женными переносящих страдания, и обещает им в награду Царствие Небесное (Мф. 5:10-12). Апостол называет эту награду венцом жизни, то есть жизнь будет увенчанная наградами, славная, царственная (Ср. Откр. 4:4).

Бог несть искуситель злым (άπείραστός εστί κακών). Апостол научает строго различать искушения, которым подвергается человек. Некоторые, увлекаясь своими страстями и падая в согрешения, считают эти искушения происходящими от Бога и делают таким образом Бога виновником своих грехов. Апостол говорит, что Бог как Сам не искушается злом, не может грешить, так и никого не искушает на зло, то есть не посылает вовсе искушений человеку, ведущих ко греху. Те же искушения, которыя посылает Он (Быт. 22:1), есть только испытания, служащия к укреплению веры человека и утверждению в добродетели.

В подтверждение того, что каждый просящий у Бога каких-либо благ несомненно получит просимое, Апостол называет Бога Отцем светов, то есть Существом, от Котораго истекает всё светлое и благое и у Котораго нет никакой перемены ни в чём, так что Его обетования непреложны и дарования нераскаяны. Известно, что перемены в состоянии предмета или лица показывают несовершенство его, а несовершенство свидетельствует о недостатке или неполноте добрых качеств, говорит как бы о примеси тьмы к свету. Но Тот, Кто всесовершен и благ, Кто Сам есть свет и сотворил свет и всякое добро — Тот ни Сам не может изменяться и иметь какую-нибудь тьму, ни для тварей не может быть причиной какой-нибудь тьмы и зла.

В исполнении же наших молитв Богом мы можем быть убеждены ещё и тем, что Бог через проповедь об истинном спасении привёл нас к возрождению: породи нас словом истины (18) и сделал нас начатком своих созданий. Начаток (απαρχή) — первое не только по порядку, но и по чести) в приложении к Христианам означает их преимущество перед другими созданиями, их высшее назначение быть посвящёнными Богу. Название взято от начатков плодов, животных и людей, которые обязательно посвящались Богу.

Стихи 19-20. Христианам, возрождённым к новой жизни словом истины, Апостол советует быть готовыми к слушанию и исполнению этого слова, не роптать в страданиях и ни на кого не гневаться, потому что, как замечает Апостол, гнев мужа правды Божия не соделывает, то есть какими бы уважительными побуждениями не вызывался гнев человека против ближняго, он никогда не может считаться полным выражением правды Божией, заменить суд Божий над грешником; он не сделает того, что сделала бы правда Божия с человеком, навлекшим на себя чей-нибудь гнев. И в глазах правосуднаго Бога он несправедлив. Это последнее понятно само собою. Проявление гнева в человеке прежде всего свидетельствует о недостатке у него любви к ближнему: потому что истинная любовь не раздражается, не мыслит зла, а все терпит, все покрывает (1 Кор. 13:5-7). Во-вторых, даже и в тех случаях, когда человек имеет право гневаться на другого, видя его неправильный образ действий или перенося от него обиды — например, когда отец видит сына, начальник - подчинённаго, учитель — ученика, действующаго неправильно, или не исполняющаго законных требований: то и в этих случаях благоразумие требует осторожности и сдержанности в проявлениях законнаго гнева против виновнаго. Апостол по этому поводу выражается так: да будет всяк человек косен во гневе (стих 19). Другой же Апостол ещё яснее выражает ту же мысль, когда советует Христианам: гневаясь не согрешать (Еф. 4:26; сравните Пс. 4:5). Что касается обид, чаще всего возбуждающих гнев человека на обидчиков — то и за них Христианин не должен сам мстить, но давать место гневу Божию — ибо написано: Мне отмщение, и Аз воздам, глаголет Господь (Рим. 12:19 = Втор. 32:35). Прекрасный пример того, как иногда, по-видимому, справедливый гнев делает человека несправедливым по отношению к ближнему, представляет нам притча о блудном сыне, в которой разсказывается, как старший сын гневается на кажущееся ему несправедливым милостивое отношение отца к раскаявшемуся и возвратившемуся сыну. Выходя из односторонних понятий об установившихся Законосообразных отношениях между ним и отцом, он не был в состоянии ни взвесить силы и степени раскаяния согрешившаго брата, ни понять всей глубины радости отца о возвращении погибавшаго — забывая, что это именно возвращение грешника на путь правый делает излишним и несправедливым всякий гнев против него и что возвеселити ся и возрадовати подобаше, яко брат его сей мертв бе, и оживе: изгибл бе и обретеся (Лк. 15:28-32).

См. ст. 19

Смотрящу лице бытия своего в зерцале. Зеркало верно отражает все черты лица смотрящаго человека, но не сохраняет их, и сам смотрящий тотчас забывает даже природныя черты лица, как только перестаёт смотреть в зеркало То же бывает и с человеком, который, выслушав заповеди Закона, не старается располагать по ним свои действия и, так сказать, запечатлеть их в своей жизни. Такой человек, не имея перед своими глазами Закона, не может заметить своих недостатков и правильно определить свои обязанности, и потому естественно забывает и то, каков он, и то, что и как он должен делать.

Но кто вникает в Закон и пребывает в нём, исполняет его пребывания, тот блажен в делании своем будет. Блаженство сие является не как внешняя награда на доброе делание, не имеющая с ним никакой внутренней связи - а как душевное состояние, сопровождающее саму деятельность добродетельнаго человека. Так, по свидетельству великих подвижников, предающийся молитве человек во время ея приходит в такое восторженное состояние, испытывает такое блаженство, что забывает себя и весь окружающей мир и как бы погружается в Бога. Такое же духовное услаждение испытывает и человек, творящий милостыню, оказывающей благодеяние нуждающемуся или страждущему и вообще совершающий какое-нибудь доброе дело. Тот молится, а этот творит доброе дело не потому, что ждёт за него награды свыше, а потому, что в самой молитве и добром деле обретает для себя внутреннее довольство и блаженство. Лучшее доказательство представляют мученики, исповедники и другого рода страдальцы, которые в самых страданиях своих радовались и чувствовали себя блаженными.

Вера чиста и нескверна... еже посещати сирых и вдовиц. Вера, не обнаруживающаяся в делах милосердия, не только безплодна и безполезна, но даже нечиста и скверна перед Богом, потому что является лицемерием, эгоизмом, расчётом — подобно вере фарисеев, которые, считая себя верующими правильнее других, прикрывали своих мнимых благочестием свои скверныя и нечистыя дела (Мф. 23:14).