Читать толкование: К Галатам послание ап. Павла, Глава 1, стих 11. Толкователь — Иероним Стридонский блаженный

На основании этого места сокрушается учение Эвиона и Фотина, ибо это место свидетельствует, что Христос есть Бог, а не человек только. В самом деле, если благовествование Павла происходит не от человека, и если он принял его и научился ему не от человека, а чрез откровение Иисуса Христа, то, без сомнения, Иисус Христос, открывший Павлу благовествование, не есть человек. А если Он не есть человек, то следует, что Он — Бог. Но этим мы не отвергаем того учения, что Он воспринял естество человека, а отвергаем только то учение, по которому Он был только человеком. Спрашивается: Приняли ли Церкви всего мира благовествование от Бога, или от человека? В самом деле, кто из нас был научен чрез откровение Христово, а не получил знание чрез проповедь человеческую. На этот вопрос мы ответим, что те, которые могут сказать: Разве вы ищете доказательства Того, Который, как Христос, говорит во мне 2 Кор. 8:8, и: Но живу уже не я, а живет во мне Христос Гал. 2:20, эти учили не столько сами, сколько живущий в них Бог, который говорит святым: Я сказал: вы — боги, и вы все — сыны Вышняго Пс. 81:6, и вслед затем о грешниках: Вы же, как люди, умрете и падете, как один из первенствующих. Итак, когда говорит Павел и Петр, которые не умирают, как люди, и не падают, как один из первенствующих, то очевидно, что они — боги. А те, которые суть боги, преподают благовестие не человеческое, а Божие. Маркион и Василид, и прочая еретическая зараза не имеют благовествования Божия, потому что они не имеют Духа Святого, без Которого проповедуемое ими благовестие является человеческим. И при этом не будем думать, что Евангелие заключается в словах Писания, а в его смысле, не в поверхностном значении, а во внутреннейшем содержании, не во внешних покровах (foliis) речи, а в корне его смысла. О Боге говорится у пророка: Слова Его благи в отношении к нему Мих. 2:7-70. Писание тогда полезно для слушающих, когда оно не провозглашается без Христа," когда оно не предлагается без Отца, и когда проповедающий не внушает его другим без Духа Святого В противном случае по слову Иезекииля Иез. 8:18 и дьавол, говорящий от Писаний, и все ереси приготовляют себе из него удобную опору (consuunt cervicalia=сшивают изголовье), которую подкладывают под руку (cubitum) людей всякого возраста. Также и сам я, который говорю, если я имею в себе Христа, то имею благовествование не человеческое; а если я — грешник, то мне говорится: Господь сказал грешнику. Почему ты провозглашает оправдания Мои, и принимаешь в уста свои Завет Мой? А сам возненавидел наставление и бросил позади себя слова Мои Пс. 49:16-17 и проч. следующее за тем. Весьма опасно проповедовать в Церкви, потому что вследствие превратного толкования из благовествования Христова может быть сделано благовествование человеческое, или, — что еще хуже, — дьявольское. А между воспринимать и научаться есть то различие, что воспринимает благовествование тот, которому оно сначала внушается и в котором возводится на степень веры, так что он верит, что написанное принадлежит вам. А научается тот, кто познает ясно и раздельно представленное в нем под образами гаданий и притчей, и познает не по откровению человеческому, а но откровения* от Христа, Который открыл Павлу, или чрез Павла, в котором говорит Христос. И самое слово άποκάληψις, т. е. откровение, есть слово свойственное исключительно Писанию, а не заимствованное у Греков от какого-либо из светских мудрецов. Поэтому, кажется мне, как в других словах, которые LXX толковников перевели на Греческий язык с Еврейского, так и в этом особенно, они стремились к тому, чтобы выразить особые свойства иностранной речи, изыскивая новые слова для новых предметов, и дать значение, когда что-либо тайное и прикровенное, по удалении внешнего покрова, делалось ясным и выводилось на свет. Для объяснения этого вот пример. Моисей беседовал с Богом с открытым лицом, т. е. без покрова (Исх. 33-34 глл.); но, обращаясь к народу, он возлагал на свое лице покрывало, потому что народ не имел силы смотреть прямо в лице ему Числ. 4. Так же и пред ковчегом Завета была растянута завеса; и когда она была удаляема, то скрытое прежде выставлялось на вид, и, — воспользуемся этим самым словом, — открывалось (revelabantur). Итак, если те, которые привыкли читать сочинения красноречивых людей светских, начнут издеваться над новизною и безыскусственностью нашей речи, то мы отошлем их к книгам Цицерона, относящимся к философским вопросам; и они увидят, как велика была необходимость употреблять там столь большое число диковинных слов, которых ухо латинского человека никогда не слышало; и это тогда, когда он переводил с греческого языка, который близок к нам. А что должны были перенести те, которые пытались выразить особенности трудных Еврейских оборотов? И тем не менее в столь многих свитках Писаний находится гораздо меньше слов, которые дышат новизною, чем тех, которые Цицерон собрал в своей маленькой книге. Затем, как мы сказали и в начале, при толковании слов: Павел, посланный не от людей и не чрез человека, так и теперь слово его может быть понято прикровенно в отношении к Апостолу Петру и прочим его, Павла, предшественникам в том смысле, что он, имеющий наставником в благовествовании только одного Христа, не был подвигнут каким-либо законом или властью (quod nullius pro Lege et auctoritate moveatur). Далее: он указывает на то откровение, в котором, — во время пути в Дамаск, — удостоился слышать голос Христа и пораженный слепотою телесных очей, стал созерцать свет мира.