Читать толкование: Евангелие от Матфея, Глава 18, стих 21. Толкователь — Владимир Хулап протоиерей

Неестественная несправедливость

Жизненный опыт каждого из нас показывает, что прощение – это, конечно, прекрасно, но только до тех пор, пока нам самим не приходится кого‑нибудь простить. Мы редко произносим слова прощения; чаще либо фиксируем очередную причиненную нам обиду: ну вот, опять он поступил со мной так‑то и так‑то, либо пытаемся свести счеты: теперь я с тобой поквитаюсь. Почему же прощение – одна из самых трудных составляющих нашей духовной жизни?

Прежде всего, потому, что оно неестественно. Первый и самый непосредственный человеческий порыв, который часто перерастает в многолетнее затаенное желание, – расквитаться с обидчиком, отомстить ему. Нам кажется, что месть исцелит оскорбленные чувства, более того, иногда она представляется единственно возможным выходом из той беспомощности и атмосферы зла, которые царствуют в нашем мире. Далее, прощение чрезвычайно трудно дается, поскольку оно с человеческой точки зрения несправедливо. Прощение без компенсации глубоко ранит наше чувство справедливости, мы постоянно пытаемся добиться изначального равновесия, которое было нарушено неправедным по отношению к нам поступком.

Хотя вендетта, считавшаяся в некоторых христианских странах «народной» добродетелью, ушла в прошлое, мы постоянно сталкиваемся с восхвалением мести: с экрана не сходят герои‑мстители.

Эта модель поведения предлагается как правильная и благородная, и мы не задумываемся о ее абсурдности: ведь новое убийство не оживит умершего. Но желание отомстить таится в глубине каждой человеческой души, в Германии есть даже популярное телевизионное шоу «Сладкая месть», в котором супруги или друзья мстят обидевшим их ближним, устраивая довольно жестокие розыгрыши (снятые скрытой камерой).

Заповедь Христа о прощении прямо противоречит этой «естественной» склонности человеческой природы – конечно же природы греховной и падшей, ведь, по слову святителя Феофана Затворника, «побеждающий желание мщения не естество побеждает, а уничтожает порчу естества и возводит его в свой естественный чин». Другой святой, преподобный Иоанн Лествичник, указывает на тяжесть греха памятозлобия, характеризуя его как «исполнение гнева, хранение согрешений, ненависть к правде, пагубу добродетелей, ржавчину души, червь ума, посрамление молитвы, пресечение моления, отчуждение любви, гвоздь, вонзенный в душу, грех непрестающий, законопреступление неусыпающее, злобу повсечасную».

Математика Бога

В этом евангельском отрывке апостол Петр спрашивает о прощении как бы вдогонку ранее произнесенным словам Христа о согрешившем брате: Если же согрешит против тебя брат твой, пойди и обличи его между тобою и им одним; если послушает тебя, то приобрел ты брата твоего; если же не послушает, возьми с собою еще одного или двух, дабы устами двух или трех свидетелей подтвердилось всякое слово; если же не послушает их, скажи церкви; а если и церкви не послушает, то да будет он тебе как язычник и мытарь» (Мф. 18:15–17). Петр, стремясь уяснить указание Христа, спрашивает, сколько раз прощать брату, согрешающему против меня, – до семи ли раз? Тот, кто искренне прилагал усилия в этом направлении, знает, что, простив один‑два раза, мы обычно достигаем предела нашего терпения. Апостол Петр не сомневается в том, что прощать необходимо, его интересует – сколько раз?

В такой постановке вопроса заключены две ошибки; и их совершает каждый из нас. Прежде всего, Петр предполагает, что именно брат грешит против него, а не он против брата. Во‑вторых, он желает установить предел прощению, его «верхнюю границу». Раввины той эпохи полагали, что необходимо прощать три раза; они выводили (довольно искусственно) это положение из книги пророка Амоса, где говорится, что Бог пощадит за три прегрешения, но не за четыре: Так говорит Господь: за три преступления Дамаска и за четыре не пощажу его… за три преступления Газы и за четыре не пощажу ее… за три преступления Тира и за четыре не пощажу его (Ам. 1:3, 6, 9). Если Сам Бог не прощает более трех раз, соответственно, таким же образом должен поступать и человек. К чести апостола Петра, он более чем удваивает это раввинистическое число.