Читать толкование: Евангелие от Иоанна, Глава 7, стих 37. Толкователь — Михаил (Лузин) епископ

В последний великий день праздника: т. е. праздника кущей (Ин. 7:2, 14). Праздник собственно продолжался семь дней, но последний великий день праздника был не седьмой, а восьмой; так это по закону Чис. 29:12, 35; Лев. 26:36; Неем. 8:18; ср. 2 Мак. 10:7. Восьмой день во всех этих местах занимает особое место, как заключение праздника семидневного, что объясняется или из предположения Филонова, что этим днём заключался не только праздник кущей, но и весь круг годовых праздников еврейских. Или из того предположения, что в этот день воспоминалось, в частности, вступление евреев в землю обетованную, тогда как семидневным праздником кущей воспоминалось вообще 40-летнее странствование евреев по пустыне. Великим назывался этот последний день частью потому, что его повелено было праздновать с особою торжественностью (священное собрание и субботний покой: см. указ. зак.), и потому, что народ, оставив кущи, собирался в этот день в храм, чтобы оттуда уже возвратиться в свои обычные жилища, что также придавало дню особую торжественность. — Стоял и возгласил: обозначение торжественности положения и речи Господа, сказанной более возвышенным, чем обыкновенно, голосом. «Справедливо обращается Он с речью к народу в последний день и тем как бы напутствует его на обратный путь домой» (Феофил., ср. Злат.). Кто жаждет, иди ко Мне и пей: означается, как и в беседе с Самярянкой (Ин. 4:10—14), удовлетворение учением и благодатью Господа всех духовных потребностей человека, у кого почувствовались эти потребности. — Почему образ здесь взят от воды? Надобно полагать, что Господь воспользовался здесь смыслом и обрядом сего праздника, как и часто Он пользовался образами, указываемыми случаем или событием. В продолжение праздника ежедневно утром совершался обряд или жертва возлияния (исключая, впрочем, кажется, восьмого дня). Ежедневно народ, по окончании утренней жертвы в храме, шёл вместе с очередным священником к священному колодцу Силоамскому (см. прим. к Ин. 9:7 и Лк. 13:4); священник наливал водою из него золотой сосуд и нёс его при радостных кликах народа и под звуки труб и кимвалов ко храму; здесь он восходил на алтарь жертвенный и совершал жертву возлияния, народ пел под музыку слова Исаии пророка (Ин. 12:3 и далее), которые относятся к Мессии. Этою жертвою воспоминалось изведение Моисеем из скалы воды во время странствования евреев в пустыне, когда не находили воды и народ начал роптать. Этим образом Господь, вероятно, и воспользовался в настоящем случае для изложения Своего учения о благодати Святого Духа, которую Он пошлёт в мир христианский по Своему прославлению. Он сравнивает Себя со скалой, источившей воду в пустыне для жаждущих, или лучше — указывает на Себя как на источник благодати, образом которого была та пустынная скала. Во 2-й главе Он указывает на Себя как на истинный храм. В 3-й — на осуществление в Нём образа медной змеи, вознесённой Моисеем в пустыне; в 6-й — как на истинный небесный хлеб манну; здесь, в 7-й главе, — как на скалу, источающую воду благодати и т. д., постоянно пользуется образами Ветхого Завета, показывая исполнение их на Себе. — Кто жаждет: слова, взятые от образа жаждавших в пустыне евреев; иди ко Мне, как древле иудеи к скале, источившей воду, и пей, т. е. духовно жаждущие истины и благодати, кто почувствовал в себе возбуждение духовных потребностей, идите ко Мне с верою, и получите удовлетворение их (ср. прим. к Ин. 4:10—14). «Я никого не влеку принуждением и насилием; но кто имеет великое усердие, кто пламенеет желанием, того Я призываю» (Злат.).