Читать толкование: , Глава , стих . Толкователь — Иоанн Златоуст святитель

А теперь он не только не верует, но и предает Стефана в руки бесчисленных убийц; на что указывая, (писатель) и говорит: «Савл же одобрял убиение его» Не случайно, мне кажется, произошло это гонение, но по устроению (Божию). «И все, кроме Апостолов, рассеялись по разным местам Иудеи и Самарии». Видишь ли, как Бог опять попускает быть искушениям? Но посмотри здесь, прошу, как устрояются дела. Они были предметом удивления по причине знамений; будучи бичуемы, нисколько не скорбели; остались на местах; проповедь распространялась; но потом (Бог) попускает великое препятствие: происходит гонение не малое, но такое, что вместе и они должны были бежать (а их боялись, как сделавшихся более дерзновенными), и для всех стало явно, что те, которые боялись и бежали, были люди. Но, чтобы ты после не говорил, будто они все делали только благо­датию и тогда, когда были гонимы, для того те оказались более робкими, а они более дерзновенными. И «все, — говорит (писатель), — рассеялись, кроме Апостолов». Итак, я не напрасно говорил, что это гонение было по устроению (Божию); если бы его не было, уче­ники не рассеялись бы. Без опасения входят в общение с самарянами те, которые слышали: «на путь к язычникам не ходите» (Мф. 10:5). «Кроме, — говорит, — Апостолов», показывая тем, что они, желая и при этом случае обратить иудеев, не оставили города; или же они хотели быть и для других образцами дерз­новения. И заметь: эти (апостолы) не вышли, но по устроению (Божию) вышли (из Иерусалима) те, которые не имели этой благодати, потому что еще не получили Духа Святого. Они получили силу творить знамения, но не получили (силы) сооб­щать Духа другим. Следовательно, это исключительно принад­лежало апостолам. Потому мы и видим, что делают это вер­ховные (апостолы), а не другой кто-нибудь. *** Гонение тогда особенно и усилилось, но Бог опять избавил их, оградив знамениями. Так как смерть Стефана не укротила ярости, но еще более усилила ее, то учители и рассеиваются, чтобы учение более распространилось. Но вот, обстоятельства их опять делаются благоприятными, и они получают радость. И была, говорит писатель, радость великая в том городе Деян. 8:8, хотя был великий плач. Так обыкновенно Бог всегда делает, соединяя радости со скорбями, чтобы быть еще более достойным удивления.

Они оплакивают его или потому, что они еще не были совершенны, или потому, что он был достоин любви и уважения. Вместе с тем и эта печаль, и плач, кроме страха, показывают, что они были люди. И кто не заплакал бы, видя этого кроткого агнца, поби­того камнями и лежавшего мертвым? Достойную его надгробную надпись оставил евангелист, сказав: «и, преклонив колени, воскликнул громким голосом; и сделали великий плач по нем».

Великое исступление, как потому, что он был один, так и потому, что входил в дома: до такой степени он отдал душу свою за закон! «Влача, — говорит, — мужчин и женщин». Посмотри и на смелость, и на озлобле­ние, и на исступление. Всех попадавшихся ему он подвергал бесчисленным бедствиям, как будто после этого убийства (Сте­фана) сделавшись дерзостнее.

Филипп же не только знамениями, но и словом приводил их (к вере), беседуя о царствии и о Христе.

Гонение тогда особенно и уси­лилось, но Бог опять избавлял их, оградив их знамениями. Так как смерть Стефана не укротила ярости (иудеев), но еще более усилила ее, то учители и рассеиваются, чтобы учение бо­лее распространилось. Но подивись, — прошу, — как они и во время бедствия не оставляют, а продол­жают проповедь: и как подобно тому, как при Моисее (истин­ные) чудеса узнавались по сравнению (с ложными), так точно и здесь. Было волхвование, но эти знамения явно отличались; там не должно бы быть ни одного бесноватого, где (Симон) не малое время действовал на них волхвованиями; но как бесноватых было много и расслабленных много, то его (чудеса) не были истинны.

«Нечистые духи из многих, одержимых ими, выходили с великим воплем». Этот (глас) был явным знаком того, что они исходили, а действия волхвов напротив еще более связывали (уста). «Многие расслабленные и хромые исцелялись». Здесь не было обмана; потому что (исцеленные) должны были ходить и действовать.

«И была, — говорит (пи­сатель), — радость великая в том городе», хотя (прежде) был великий плач. Так обыкновенно Бог всегда делает, соединяя радости со скорбями, чтобы быть еще более достойным удивления.

См. комм. к Деян. 8:6

Здесь исполняется сказанное Христом: «восстанут лжехристы и лжепророки» во имя Мое (Мк. 13:22).

Не­дуг был в Симоне с давнего времени. Оттого он и при этом (крещении) не освобождается от него. Как же крестили его? Так же, как и Христос избрал Иуду. Он, видя совер­шающиеся знамения, изумлялся, но еще не смел испрашивать благодати знамений, так как видел, что и прочие еще не по­лучили ее. «Симон, — говорит (писатель), — крестившись, не отходил от Филиппа», — пребывал не для веры, но для того, чтобы самому сделаться таким же. «Видя совершающиеся великие силы и знамения, изумлялся», показывая тем, что все (дела его) — ложь. Не сказано: приступил, но: «изумлялся». Почему же он не сделал этого прежде? Он думал, что может укрыться; думал, что это было делом искусства. Но, так как он не мог укрыться от апостолов, то и приступил. Но по­чему они не тотчас обличили его? Они удовольствовались тем, что он сам обличил себя; и это было поучительно. Когда же он не мог противиться, то лицемерит, подобно волхвам, ко­торые говорили: «это перст Божий» (Исх. 8:19). А чтобы его опять не изгнали, для этого он и пребывал у Филиппа, и не отходил (от него).

Смотри еще: ученики не прежде приходят в Са­марию, но вследствие гонения, как и при Христе, а потом уже к уверовавшим из самарян посылаются апостолы. «Находившиеся в Иерусалиме Апостолы, — говорит (писатель), — услышав, что Самаряне приняли слово Божие, послали к ним Петра и Иоанна». Для чего же посылаются? Для того, чтобы избавить их от волхвования, чтобы напомнить учение, которое они слышали от Христа, когда в начале уверовали.

И почему они по крещении не получили Духа Святого? Или потому, что Филипп не сообщил Его, может быть, воздавая тем честь апостолам, или он сам не имел этого дарования, потому что был из числа семи диаконов; последнее можно сказать с большею вероятностью. Отсюда мне кажется, что этот Филипп был из числа семи, второй после Стефана. Он, крестя, не сообщал крещаемым Духа, так как не имел такой власти: это дарование принадлежало одним только двенадцати апостолам. И заметь: эти апостолы не вышли, но по устроению вышли из Иерусалима те, которые не имели этой благодати, потому что еще не получили Духа Святого. Они получили силу творить знамения, но не получили силы сообщать Духа другим. Следовательно, это исключительно принадлежало апостолам. Потому мы и видим, что делают это верховные апостолы, а не другой кто-нибудь.

Как, скажут, неужели они не получили Духа? Они получили Духа отпущения (грехов); но Духа знамений еще не получили. А что это так, что они не получили Духа знамений, ясно из того, что Симон, увидев это, пришел просить Его. И почему они по крещении не получили Духа Святого? Или потому, что Филипп не сообщил (Его), может быть, воз­давая тем честь апостолам, или он сам не имел этого дарования, — потому что был из числа семи (диаконов); последнее можно сказать с большею вероятностью. Отсюда мне кажется, что этот Филипп был из числа семи, второй после Стефана. Он, крестя, не сообщал крещаемым Духа, так как не имел такой власти: это дарование принадлежало одним только две­надцати (апостолам).

Видишь ли, (это делалось) не просто, но нужна была великая сила, чтобы сообщать Духа Святого? Не все ведь равно — получить отпущение (грехов), или получить такую силу. Посмотри, прошу, сколько последствий произошло от смерти Стефана. Они рассеиваются по странам иудейской и сама­рийской; благовествуют слово, проповедуют Христа, совершают знамения; мало-помалу получают дар (Св. Духа). Здесь было сугубое знамение: им дать, а тому (Симону) не дать — это вели­чайшее знамение.

«Симон же, увидев, — говорит (писатель), — что через возложение рук Апостольских подается Дух Святый». Он не сказал бы так, если бы не происходило чего-нибудь подлежащего чувствам. Так и Павел выразился, когда (свидетельствовал, что) они говорили (разными) языками. Видел ли ты нечестие Симона? Он принес деньги, хотя и не видел, чтобы (апостол) делал это за деньги; следовательно, это не было делом неведения, но делом того, который иску­шал и хотел подвергнуть (его) осуждению.

Итак, (Симону) напротив следовало попросить, чтобы самому получить Духа Святого; а он, не заботясь о Нем для себя, про­сит, чтобы (иметь силу) сообщать Его другим. И те (семь диаконов) не получили Его так, чтобы сообщать другим; а он захотел стать славнее Филиппа, будучи в числе учени­ков его.

Почему же не лишили его жизни, подобно Анании и Сапфире? Потому, что и в древности собиравший дрова (в суб­боту) был лишен жизни в научение других, но никто дру­гой уже не подвергался тому же самому. Так и теперь посту­пает Петр и, наказав тех, не наказывает этого, но говорит ему: «серебро твое да будет в погибель с тобою, потому что ты помыслил дар Божий получить за деньги». Видел ли он, чтобы прочие делали это? Чтобы (делал) Филипп? Неужели он ду­мал, что они не знали, с какою мыслью приступал он? По­тому Петр хорошо называет это даром, говоря: «серебро твое да будет в погибель с тобою, потому что ты помыслил дар Божий получить за деньги». Видишь ли, как они были непричастны деньгам. Это — слова не надевающегося, но учащего. Так как он не употребил сребра, на что должно, то пусть, говорит, оно будет при тебе — таком (нечестивце). Или как бы так сказал: пусть оно погибнет вместе с твоим намерением, потому что ты так низко думаешь о даре Божием, считая его делом совершенно человеческим. Не таков этот дар. Если бы он пришел, как следовало придти, то был бы принят, или, по крайней мере, не был бы отвергнут, как зараза. *** Видишь ли, как они были непричастны деньгам? Нет тебе в сем части и жребия, ибо сердце твое неправо пред Богом. Итак, он делал все неправо, а надлежало быть простым... Если бы он пришел, как следовало прийти, то был бы принят или, по крайней мере, не был бы отвергнут как зараза. Видишь ли, как тот грешит сугубо, кто думает низко о высоком? Поэтому апостол повелевает ему два дела: покайся и молись, может быть, опустится тебе помысел сердца твоего.

Поэтому (ст. 18) и услышал: «нет тебе в сем части и жребия, ибо сердце твое неправо пред Богом». Опять сокровенное в душе (Петр) обнаруживает, хотя тот и думал скрыть это. Итак, он делал все неправо, а надлежало быть простым.

На­добно было покаяться от сердца, надобно было плакать, а он только лицемерно делает это. «Может быть, опустится тебе». Это ска­зал (Петр) не в том смысле, что ему не простится, если бы он и плакал, но так обыкновенно и пророки только угрожают, и не говорят: если сделаешь это, то простится тебе; но (гово­рят), что наказание последует непременно. Видишь ли, как тот гре­шит сугубо, кто думает низко о (предметах) высоких? Поэтому (апостол) повелевает ему два (дела): «покайся и молись, может быть, опустится тебе помысел сердца твоего». Так тот за­мыслил дело порочное; потому (апостол) и сказал ему: «может быть, опустится тебе», — зная, что он неисправим. Он же, со своей стороны, опасался народа и не решился раскаяться. Если бы он не смутился, то сказал бы: я не знал, я поступил легкомысленно; но он был поражен, во-первых, тем, что пред ним совершались знамения, а во-вторых, тем, что сокровенное в душе его сделалось явным. Поэтому он и отправился далеко, в Рим, куда апостол еще не доходил.

Это — выражения сильного гнева. Впрочем, он не наказывает его для того, чтобы вера не происходила от необ­ходимости, чтобы она не казалась делом жестоким, чтобы осталось место покаянию; или потому, что для исправления (его) достаточно было обличения, что достаточно было обнаружить (со­крытое) в сердце, чтобы он сознался, что он уличен.