Читать толкование: Бытие, Глава 15, стих 2. Толкователь — Филарет Московский (Дроздов) святитель

Что ты дашь мне? я бездетен. Услышав обещание награды весьма великой, Аврам хочет как бы разрешить тотчас Бога от обещания Его, избирая из многого единое и малое. Он показывает, что, быв исполнен даров Божиих, он не знает, чего желать или надеяться: что ты дашь мне? и потом присовокупляет, что ему недостает только того, кому бы мог сообщить и оставить в наследие дары Божии: я бездетен. За домом моим смотрит этот Элиезер. Мысль сих слов или есть та, что вместо сына, который долженствовал бы блюсти отеческий дом как свое наследие, Аврам принужден вверить свое домоводство рабу иноплеменному; или оная здесь еще не окончена и дополняется последующими словами: будет моим наследником. <...> Элиезер достопримечателен в истории Аврама как первый, хотя только мнимый, его наследник. В сем качестве он стоит в некотором соответствии с Измаилом и Исааком, коих личные принадлежности толико знаменательны. Поелику же Исаак, по иносказательному изложению апостола Павла (Гал. 4:22-28) изобразует собою жизнь новозаветную, духовно–свободную, как чистый плод веры, а Измаил — ветхозаветную, нравственно–работную, как плод смешения веры с законом, то по соответствию, в лице Элиезера можно находить образование жизни естественноблагоустроенной и того отношения, какое имеет она к истинному пути совершенства. После некоторых опытов самоотвержения, после некоторых побед над плотию и миром, которых плоды питомец веры одесятствует Богу яко помощнику и обращает во благо ближних, чувствует он иногда себя в таком состоянии недоумения и неизвестности, что колеблется между страхом осуждения и надеждою мздовоздаяния. Утомясь тем, что после нескольких испытаний и очищений духовное неплодство его продолжается, он покушается унизить понятие благодатных обетований до состояния природы, в котором еще находится, вместо того чтобы стараться возвысить свое состояние к чистому понятию духовных обетований. Он опирается на естественные добродетели человеколюбия и милосердия, дабы на них основать все право наследия вечного. Если сие делается не из самолюбия и высокого мнения о своих делах, но из простоты, сознания своего бессилия и неведения высшего пути совершенства, и если человек еще старается между тем приближаться к Богу молитвою, то благодать открывает ему, что внешние добродетели естественные, как порождения плоти и крови, не могут наследовать царствия Божия, но что оно предоставлено внутреннему возрожденному человеку. Тот, кто приемлет сие с чистою верою, вступает на путь оправдания. По той мере, как он утверждается в завете веры и упования на Бога, открывается ему, что и возрожденному человеку предстоять будут новые искушения, изгнания, утеснения, непрестанные кресты, до самого входа в отечество небесное.