Читать толкование: , Глава , стих . Толкователь — Феофан Затворник святитель

Под духовными здесь разумеются не люди, а дары духовные, χαρισματα (Экумений, Феофилакт). Святой Златоуст называет это знамениями: "Духовными Апостол назвал знамения, потому что они суть действия одного Духа, а человеческие усилия нисколько не содействуют к их совершению". Надо полагать, что об этом коринфяне сами спрашивали. Дошла череда и до этого предмета, Апостол и говорит: что касается до духовных даров, то я очень желаю, чтоб вы имели здравое понятие об том предмете, конечно для того, чтоб соответственно тому и действовать потом. Но не были ль среди коринфян и лица, которые присвояли себе наименование духовных, и не из числа ли таких были говорившие разными языками?

Когда, говорит, вы были в язычестве, то вы тянулись к идолам безгласным так, как бы кто влек вас к ним, обвязав веревками. Язычники опутаны были омрачением смысла и так обольщены, что видя не видали, что пред ними бездушный и безгласный идол, ими же сделанный, в котором никакой не было силы, а они надеялись от него иметь все. Враг так опутывал, держа их в прелести, и не давая им здраво взглянуть на дело; льстя же пустыми надеждами, влек к ним, как ужом. Привычка с детства и общность дела много придавали силы этой прелести влекущей и делали покрывавший ее мрак непроницаемым. Коринфяне возникли от сей дьявольской сети и перешли из области сатанины к Богу. Глаза их теперь открылись, и они видели, какая глупость была прежнее влечение к идолам. Апостол и говорит им: весте. Что здесь о зловерии говорится, идет и к грешности. Грех так же опутывает, и вслед его грешник как ведомый ведется, и однако ж не видит ни прелести, ни связности своей. Уже после, как обратится он к добродетели, ясно воззревает на греховное состояние, как оно дурно и как вяжет, не давая свободы отвязаться от него. Вражеская прелесть и в веровании языческом, и в греховной жизни одинакова. Феодорит так изображает прелесть идолопоклонства: "Апостол хочет и обличить бессмыслие еллинского баснословия, и показать истину благочестия. Ибо демоны, восхитив и присвоив себе наименование – бог, в великое заблуждение ввели людей потому что, совратившись с правого пути и оставив истинного Бога, стали они многим воздавать божеское чествование и думали, что не всякий бог все может, но признавали одного подателем мудрости, другого воинской опытности, а иного - мореходного искусства. Сие-то божественный Апостол и выразил в сказанном им, именно же: прежде нежели прияли вы свет благочестия, служа еще лжи, подобно бессловесным, водимы были туда и сюда, будучи порабощены прелести бесчувственных идолов". Святой Златоуст обращает внимание при этом на другую сторону предмета, именно, что идолопоклонство поддерживалось между прочим прорицателями в исступленном состоянии. Прорицания шли или из людей, в исступлении находившихся, или даже из идолов. Эта дивность влекла к идолам. Святой Златоуст разъясняет намеренно различие этих исступленных прорицаний и истинных пророчеств, чтоб показать, что дары Духа, о коих начинается речь, ничего схожего не имеют с уродливыми дивностями язычества. Он говорит: "В капищах идольских, когда кто бывал одержим нечистым духом и прорицал, то, как бы ведомый и связанный, был увлекаем духом и нисколько не сознавал того, что говорил. Прорицателю свойственно быть в исступлении, терпеть принуждение и насилие, увлекаться и неистовствовать, как бесноватому. А пророк не таков, но он говорит все с трезвою душою и здравым рассудком, зная, что он говорит. Так различай прорицателя исступленника и пророка. Когда кто-нибудь разными волхвованиями и обрядами вводил в человека беса, тогда этот человек начинал прорицать и, прорицая, рвать и терзать себя, не могши выносить насилия беса; наконец начинал кричать: развяжите же, развяжите мне венки, окропите мои ноги чистою водою и изгладьте черты, чтобы я мог идти. Все это и тому подобное, ибо можно бы сказать гораздо более, доказывает и принуждение, с каким бесы удерживаются и служат, и насилие, какое терпят люди, однажды предавшие себя им и лишающиеся в это время здравого смысла. Намекая на все это и тому подобное, Павел сказал: ведомы ведостеся. Так как он говорил к понимавшим дело, то и не излагает всего подробно, дабы не отяготить их, но только напоминает им. Не объясняет он и нашего, то есть того, что касается пророков; ибо коринфянам и это было известно; и между ними были пророки, которые пророчествовали как следовало, с рассудком и совершенною свободою. Они властны были говорить и не говорить, ибо не были принуждаемы, но вместе с честию сохраняли и волю. Вот первое различие между исступленно-прорицателем и пророком".

Связь сих слов с предыдущим не так ясна. Темже сказую, говорит, — будто вывод из предыдущего делает; а как это выходит, оттуда не видно. Разве так: и в язычестве представляются некоторые дивности, как например, прорицания в исступлении, какие издавали бесы устами людей; и это будто дарования необычные, только бесовские, богопротивные; если хочешь удостовериться, заставь исступленника исповедать имя Господа Иисуса, и увидишь разность. "Когда ты увидишь, что кто-нибудь не произносит имени Иисуса, или даже анафематствует Его, то он бесоисступленник; а когда увидишь другого, который обо всем говорит с именем Его, то знай, что он истинный Духоносец" (святой Златоуст). "В ком действует Божественный Дух, тому невозможно сказать, что Христос чужд Божественного естества; никому невозможно также искренно исповедать Его Богом, как только просвещенному оною благодатию" (Феодорит). Верующие окружены были идолопоклонниками, которые иногда являли нечто, могшее изумлять. Апостол уже указал признак обмана в состоянии бесоисступленности их прорицателей. Теперь указывает другой (святой Златоуст) — в том, что те не могут терпеть имени Иисуса, хулят Его, злословят, говорят Ему: анафема. Исполненный Духом Божиим не может сказать худого слова об Иисусе; да и исповедать, как должно, Иисуса Господом никто сам собою не может, а если исповедует, то не иначе, как Духом Святым. Истинная вера, что Господь Иисус Христос есть Бог во плоти и Спаситель, Духом Божиим печатлеется в сердце. Есть разного рода нарицания Иисуса Господом; нарицают Его так иногда язык только, иногда память, иногда и мысль; но нарицание сердцем совсем иное от всего подобного. И бесы говорили Господу: вемы Тя, кто еси, Сын Божий (Мк. 1:24; Лк. 8:28). Но тут ничего не было искреннего, а крылась хитрость и намерение посредством этого другим путем отклонять от Господа. В наше время хитрость подобная крылась у спиритов; сначала они хорошо говорили о Господе, потом запрещали говорить о Нем, а теперь открыто стали одни порицать Его, а другие уверять, что и Он из их партии. Показав таким образом существенное различие того, что у язычников призрачно представляется выходящим из обычного порядка, от того, что сверхъестественным образом действуется в Церкви, в виде чрезвычайных дарований, святой Павел говорит теперь об источнике их (1 Кор. 12:4-6), цели (1 Кор. 12:7) и разнообразии (1 Кор. 12:8-11), "беседуя об этом не просто, но так, чтобы прекратить происходившее отсюда несогласие и убедить тех, которые получили меньше, не скорбеть, а тех, которые получили больше, не превозноситься" (святой Златоуст).

"В сих словах Апостол показал, что хотя дарования многочисленны и различны, но источник их один. Одно и то же, говорит он, подается и Всесвятым Духом, и Господом, и Богом Отцем. Ибо одни и те же дары назвал он дарованиями и служениями и действами. Называются они дарованиями, потому что даются по щедрости Божией, и служениями, потому что подавались чрез людей, поставленных на сие священнослужение (назначались на служение другим). Да и действами назвал он также дарования, как приемлющие действенность от божественного естества. Ибо не то сказал Апостол, как предполагали иные несмысленные еретики, будто бы иное приводится в действенность Духом, а иное Богом всяческих; напротив того, показал он, что одних и тех же даров подательница есть Святая Троица. Этим утешает он приявших меньшие, как им казалось, дарования, научая, что из одного и того же источника подаются и те, и другие дарования" (Феодорит). "Прежде всего он вразумляет того, кто получил меньший дар и потому скорбит. О чем, говорит, ты скорбишь? О том, что не получил столько, сколько другой? Но помни, что это дар, а не долг, и получишь утешение в скорби. Посему он с самого начала и выразился так: разделения дарований суть. Не сказал: знамений, или чудес, но: дарований, названием дара убеждая не только не скорбеть, но и чувствовать благодарность. Вместе с тем, говорит, представь и то, что, хотя ты получил дар меньшей меры, но удостоившись получить его оттуда же, откуда и получивший больше, ты имеешь одинаковую с ним честь; ты не можешь сказать, что ему даровал Дух, а тебе Ангел; ибо и тебе, и ему даровал Дух. Посему и прибавляет: а тойжде Дух. Хотя есть различие в даре, но нет различия в Даровавшем, ибо из одного источника получили и ты, и он" (святой Златоуст).

Дабы усилить утешение, Апостол приводит и Сына и Отца. Самые дары называет здесь другим именем, желая и чрез это доставить большее утешение. Потому и говорит: разделения служений суть. Услышав о даровании, получивший меньше, может быть, стал бы скорбеть; но услышав о служении, не станет; ибо это слово означает труд и работу (то есть что дары на служение). Что ты скорбишь, говорит, если Бог другому повелел трудиться больше, а тебя пощадил" (святой Златоуст).

Что такое, скажешь, действо? Что такое дарование? Что такое служение? – Только различные названия, а предметы одни и те же. Ибо он (в других местах) называет и дарование, и служение действом. Видишь ли, как он не полагает никакого различия между дарами Отца (и Сына) и Святого Духа, не смешивая лица Их, но показывая равночестие существа? Что дарует Дух, говорит он, то производит Бог Отец; а разделяет и назначает Сын. Если бы одно было меньше другого, то он не сказал бы этого так и не стал бы таким образом утешать скорбящего" (святой Златоуст).

Цель – не раздаяния даров, а неравномерности раздаяния. Почему так делается? – Потому что в такой, а не в иной мере получить дар, и именно такой дар полезно тому, кто получает его. Что дар всякий на пользу Церкви дается, это само собою разумеется, ибо иначе он и не мог обнаружиться, как принося пользу другим. Но цель у Апостола – получателю дара сказать: если у тебя меньше дар, то этого требовала твоя собственная польза. Так разумеют пользу все наши толковники. Слова: явление Духа значат явное действие Духа, обнаружение Его, заметное для всех. Не сказал Апостол: дается благодать, но: явление Духа; потому что и ныне сподобившимся всесвятого крещения благодать дается, но не явственно; а тогда они немедленно начинали и говорить разными языками, и творить чудеса, чем были научаемы и утверждаемы в том, что учение истинно. По необходимости сказал Апостол, что на пользу дается явление Духа, ободряя опечаленных коринфян и научая, что ясно все Ведущий и Знающий премудро раздает всем, что именно кому полезно (Феодорит). Та же мысль и у святого Златоуста, который говорит: «Апостол здесь утешает скорбящего еще и другим образом, именно тем, что сообщенная ему мера дарований, хотя и малая, служит ему в пользу. Дабы кто не сказал: что ж из того, что один и тот же Дух, один и тот же Господь, один и тот же Бог, когда я получил меньше, Апостол говорит, что это на пользу. Явлением Духа он называет (явные) знамения, и справедливо. Мне, верующему, известно, кто имеет Духа, именно тот, кто крещен, а для неверующего это ниоткуда не видно, как только из (явных) знамений. И отсюда опять следует немалое утешение: хотя дарования различны, но откровение одинаково; хотя бы ты имел много, хотя бы мало, ты равно открываешься (носящим Духа), так что если хочешь показать, что ты имеешь Духа, для этого ты имеешь достаточно. Итак если один есть Даровавший, и данное тебе есть дар, и явление Духа может быть от Него, и это наиболее полезно тебе, то не скорби, как будто бы ты был презрен. Не в бесчестие тебе, не для унижения тебя пред другими Бог поступил так, но из снисхождения к тебе и желания тебе пользы. Ибо получить больше и не быть в состоянии вынести – вот что не полезно, пагубно и достойно скорби».

Таково разнообразие даров Святого Духа! «Что значит слово премудрости? – То, которое имел Павел, которое имел Иоанн, сын громов. А слово разума? – То, которое имели многие из верующих, хотя имевшие знание, но не бывшие в состоянии учить и удобно передавать другому то, что сами знали» (святой Златоуст). «Словом премудрости Апостол называет не красноречие, но истинное учение, благодать которого прияли и сам божественный Апостол, и богомудрый Евангелист Иоанн, и божественнейший первоверховный из Апостолов Петр, и первый из мучеников блаженный Стефан. Ибо рыбари, питающиеся трудами рук, не знающие грамоты, не могли бы отважиться всенародно говорить и писать, исполняя притом слова и писания свои самой великой, какая только возможна, силы, если бы не прияли истинной премудрости от Божественного Духа. Другие же из уверовавших, хотя имели ведение, но не в силах были, подобно им, говорить народу. И сие было даром ведения, по благодати Святого Духа» (Феодорит). Феофилакт выставляет такую причину, почему так надобно понимать слово премудрости: премудрость, – σοφια, она называется уяснительницею – σαφεια, – так как она проясняет, – διασαφουσα, сокровенное. Но, может быть, под словом премудрости можно разуметь слово деятельное, от опытности духовной, о тайнах жизни духовной; а под словом разума – слово знательное, умозрение, о тех же предметах, сколько то доступно уму.

Что вера? – Это «не вера в догматы, но вера чудодейственная, о которой Христос говорит: аще имате веру, яко зерно горушно, речете горе сей: прейди отсюду тамо, и прейдет (Мф. 17:20). И Апостолы о ней просили, когда говорили: приложи нам веру (Лк. 17:5). Ибо она мать чудотворений» (святой Златоуст). «Здесь разумеет Апостол не веру общую, но ту, о которой говорит несколько ниже: и аще имам всю веру, яко и горы преставляти (1 Кор. 13:2). Ибо по причине преобладающего неверия (Апостолы и другие верующие) творили много подобных изумительных чудес, и ими руководили неверных к истине» (Феодорит). Что дарования исцелений? – Феодорит пишет: «Апостол разумеет под сим уврачевание недужных, дарование хождения хромым и возвращение света лишенным зрения. Ибо сие совершалось в то время, свидетельница чему история Деяний. Так о богомудром Петре сказано, что многих недужных на стогнах полагали на одрех, да грядущу Петру поне сень его осенит некоего от них (Деян. 5:15); а о божественном Павле, что пот одежд его изгонял болезни (Деян. 19:12)». Что действия сил? – Святой Златоуст говорит: «Иметь действия сил и дарования исцелений не одно и то же. Кто имел дар исцелений, тот только врачевал; а имевший действия сил мог и наказывать, ибо от силы не только врачевание, но и наказание, как например, Павел ослепил, Петр поразил смертию». То же и Феодорит: «Сие дарование нередко налагало и наказания, как на Елиму – лишение света, а на Ананию и Сапфиру – преждевременную смерть». Экумений прилагает сюда силу предавать сатане, да научатся не хулити (1 Тим. 1:20).

Что пророчество? – Это дар прозревать будущее, открывать сокровенное, узнавать у кого что на сердце. «И сего дарования были тогда причастниками многие, не только мужи, но и жены» (Феодорит). Пророчествовали дочери Филиппа; некто Ананий предсказал святому Павлу узы, и др. Что разсуждения духовом? – Феодорит пишет: «Поелику в то время были и прорицатели (по внушению бесов), обольщавшие людей, то иным подаваема была Божественным Духом и такая некая благодать, чтобы обличать одержимых сопротивным духом». Святой Златоуст говорит, что «Рассуждение духовом есть знание того, кто духовный (Духом Святым исполнен) и кто не духовный (от себя только говорит), кто пророк и кто обманщик. В то время была великая опасность от лжепророков, потому что дьявол всячески старался противопоставить ложь истине». Что роди языков? – Дар говорить на разных языках, не от изучения их, а по дарованию от Духа Божия. Римская империя преисполнена была народами разноязычными. Чтоб никто не лишен был возможности слышать благовестие, всюду подаваем был дар говорить разными языками. Этот дар и дар слова премудрости были самые необходимые. «Апостол дал ему последнее место, а дарованию учительства первое, потому что для обоих сих дарований даны и прочие, чтобы проповедь приемлема была с верою» (Феодорит). «Этот дар (языков) почитался великим; его и Апостолы прежде всего получили, и из коринфян многие имели, но дар учения выше. Его и поставил Апостол прежде, а об этом говорит в конце, ибо этот для того (дара учения), равно как и все прочее, и пророчества, и действия сил, и дарование исцелений,– и ничто не может равняться с ним, как сам он говорит: прилежащии добре пресвитеры сугубыя чести да сподобляются, паче же труждающиися в слове и учении (1 Тим. 5:17)» (святой Златоуст). Что сказания языков? – Дар истолковывать для других сказанное на чужих языках. «Иной сам знал, что говорил, но другому истолковать не мог; а иной имел способность к тому и другому» (святой Златоуст). «И это было духовное дарование. Ибо нередко знающий один только еллинский язык, когда другой беседовал на языке скифском и фракийском, переводил его слушающим» (Феодорит). «Этот дар иногда имели и сами говорившие на языках, и сами себя истолковывали» (Экумений). Перечисляя такие дарования, Апостол изъяснил, что они даются то о томже Дусе, то темже Духом, «научая, что хотя потоки различны, но источник несомненно один. Но и сего признал недостаточным, а присовокупил» (Феодорит): Стих 11. Вся же сия действует един и тойжде Дух, разделяя властию коемуждо якоже хощет.

«Всем этим Апостол утешает приявших меньшие дарования, научая их, что и это дары Божия Духа, а Дух Божий подает, как Ему угодно; угодно же Ему полезное» (Феодорит). «Вот главное основание утешения: мы все получаем из одного и того же корня, из одной и той же сокровищницы, из одного и того же источника. Посему-то он непрестанно употребляет это слово, и тем уравнивает мнимое неравенство и утешает. Выше он говорил, что и Дух, и Сын, и Отец подают дарование, а здесь говорит только о Духе, дабы ты отсюда познал, что у них одно и то же достоинство. И не только утешает он этим, но и заграждает уста противнику словами: разделяя коемуждо, якоже хощет; ибо, утешая, надобно и вразумлять, как он поступает и в послании к Римлянам, когда говорит: ты кто еси против отвещаяй Богови (Рим. 9:20)? Так и здесь: разделяя властию коемуждо, якоже хощет. Вместе с тем показывает, что принадлежащее Отцу принадлежит и Духу. Ибо как об Отце сказал: а тойжде Бог действуяй вся во всех; так и о Духе: вся же сия действует един и тойжде Дух. Но действует, скажешь, под влиянием Бога? – Нигде Апостол не сказал этого, а ты сам это выдумываешь. Когда он говорит о Боге Отце: действуяй вся во всех, говорит это о людях, а вовсе не считает с людьми и Духа, хотя бы ты тысячу раз, как безумный, повторял это. Так как он выше сказал: Духом (δια του Πνευματος, – дается слово премудрости), то, дабы ты не подумал, что это выражение означает унижение Духа, или зависимость действий Его от другого, присовокупляет, что Дух действует, а не побуждается к действию, и действует, якоже хощет, а не как повелевают Ему. Как об Отце Сын говорит, что Он воскрешает мертвыя и живит, равно и о Себе Самом, что Он ихже хощет живит (Ин. 5:21); так и о Духе в одном месте сказано, что Он делает все со властию, и ничто ему не препятствует,– ибо слова: идеже хощет, дышет (Ин. 3:8), хотя сказаны о ветре, но доказывают и это; а здесь говорится, что Он вся действует, якоже хощет. И из другого места можешь видеть, что Он не такое существо, чрез которое действуют, но Сам действует; кто бо весть, – говорит Апостол, – яже в человеце, точию дух человека? тако... и Божия никтоже весть точию Дух Божий (1 Кор. 2:11). Дух человека, то есть душа, не имеет нужды в постороннем побуждении, чтобы знать свое; это всякому известно; следовательно, и Дух Святой – чтобы знать Божие, ибо, говорит, Дух Святой знает тайны Божии так же, как душа человеческая свои тайны. Если же в этом случае Он не побуждается к действию кем-либо другим, то, зная глубины Божии и действуя без постороннего влияния в раздаянии даров Апостолам, Он тем более Сам не находится в зависимости. – Не будем же унывать, скорбеть и говорить: почему я то получил, а это не получил; не будем требовать отчета от Святого Духа, ибо если ты знаешь, что Он подает по Своему промышлению, и сознаешь, что по тому же промышлению Он подает в известной мере, то будь доволен и радуйся тому, что получил; не огорчайся тем, чего не получил, но еще воздавай благодарение за то, что не получил выше сил своих» (святой Златоуст).

Святой Златоуст говорит: "Утешив коринфян тем, что всякое дарование есть дар благодати, что все подается одним и тем же Духом и подается на пользу, что Дух открывается и в меньших дарованиях, и вместе заградив их уста тем убеждением, что должно покоряться власти Духа, Апостол утешает (и вразумляет) их еще иным общеизвестным сравнением, сравнением с телом, которым (сравнением) старается доказать, что никто из христиан не унижен пред другими (хотя получил неодинаковый дар). Человека малодушного и получившего меньше других ничто так не утешает и не располагает оставить скорбь, как убеждение, что он не унижен пред другими. Посему Апостол и доказывает это: якоже бо, говорит, тело едино есть и уды имать многи. Видишь ли глубокую его мудрость? Он доказывает, что одно и то же есть единое и многое. Раскрывая еще более этот предмет, присовокупляет: вси же уди единаго тела, мнози суще, едино суть тело. Не сказал: многие члены принадлежат единому телу, но: самое единое тело есть многое, и многие члены его суть единое. Если же многое есть единое и единое – многое, то где различие, где преимущество, где унижение? Вси же, говорит, едино суть: не просто едино, но, будучи рассматриваемы собственно в отношении к составу тела, все они суть едино; а когда они рассматриваются порознь, тогда есть различие и притом различие во всех их. Ни один из них не может сам по себе составить тела, и каждый одинаково недостаточен к тому, чтобы составить тело, а необходимо для этого их соединение, ибо когда многие сделаются единым, тогда и составляется одно тело. Выражая это, он и говорит: вси же уди единаго тела, мнози суще, едино суть тело. Не сказал: высшие и низшие, но: мнози суще, что относится ко всем вообще. Как же они могут быть едино? – Когда, оставив различие их как членов, будешь рассматривать их по отношению к телу. Ибо что глаз, то же и нога, в том отношении, что они суть члены и составляют тело; в этом между ними нет никакого различия. Не можешь сказать, что один какой-нибудь член составляет тело сам по себе, а другой нет; в этом отношении они все равны, и все суть одно тело" (святой Златоуст). "Сказав и ясно доказав это по общему всех здравому смыслу, Апостол присовокупляет: тако и Христос. Надлежало бы сказать: так и Церковь, ибо это следовало из предыдущего; но он не сказал так, а вместо Церкви наименовал Христа, употребив выражение более возвышенное и более пристыдив слушателя. Смысл его слов следующий: так и тело Христово, которое есть Церковь. Как тело и глава составляют одного человека, так и Церковь и Христос, говорит, едино суть; посему и именует вместо Церкви Христа, разумея здесь тело Его. Как наше тело есть нечто единое, хотя состоит из многих членов, так и в Церкви все мы составляем нечто единое, ибо хотя она состоит из многих членов, но эти многие суть одно тело" (святой Златоуст). "Таким образом, успокоив и ободрив общеизвестным примером того, кто считал себя униженным, Апостол оставляет обыкновенные предметы и переходит к другому предмету – духовному, который мог доставить еще больше утешения и ясно показать равенство чести (у членов Церкви). К какому же?" (святой Златоуст).

"Смысл слов его следующий: один Дух составил из нас одно тело и возродил нас, ибо не иным Духом крещен один, а иным другой. И не только крестивший нас Дух есть един, но и то, во что Он крестил, то есть для чего крестил, есть едино; ибо мы крестились не для того, чтобы составлять различные тела, но чтобы все мы в точности составляли одно тело, то есть крестились для того, чтобы всем нам быть одним телом. Таким образом, и составивший нас един, и то, во что Он составил нас, – едино. И не сказал Апостол: дабы мы принадлежали одному телу, но чтобы были едино тело: мы вси во едино тело крестихомся. Хорошо также сказал: мы вси, включив и себя самого. И я, – говорит Апостол, – не имею пред тобою никакого преимущества в этом отношении; и ты – тело так, как я, и я так, как ты, и все мы имеем одну и ту же Главу и родились одинаковым рождением, потому и составляем одно и то же тело. – Аще Иудеи. Но что я указываю на иудеев? И язычников, которые были так далеки от нас, Бог привел в состав единого тела. Аще Иудеи, аще Еллини, или раби, или свободни. Если же мы, бывшие прежде столь далекими друг от друга, соединились и стали едино, то тем более после соединения нам не следует скорбеть и унывать, ибо уже нет места различию. Если Он удостоил одного и того же и язычников, и иудеев, и рабов, и свободных, то, удостоив, станет ли разделять нас, тогда как самое сообщение дарований служит к совершеннейшему единению?" (святой Златоуст). И вси единем Духом напоихомся. Это напоение отлично от возрождения в крещении. Там получается бытие духовное; здесь духовное существо напояется Духом. Когда это? – В таинстве миропомазания, – при Апостолах чрез возложение рук. В сем таинстве подаются дары Святого Духа, что и есть напоение Духом. Экумений пишет: "Чрез единого Духа имеем мы благодать дарований духовных". Феофилакт сказал было, что это напоение совершается в причащении, но потом прибавил: "Но истиннее здесь разуметь наитие на нас Святого Духа, которого сподобляемся мы после крещения и прежде причащения Святых Таин". Очевидно, он разумеет святое миропомазание. Такова мысль и святого Златоуста, от которого они оба заимствовали свое толкование. И он, помянув сначала о Святых Тайнах, потом прибавляет: "Впрочем, мне кажется, что он говорит здесь о том наитии Духа, которое совершается над нами при крещении (по крещении) еще прежде таинства причащения. Напоихомся, сказал он потому, что это переносное выражение весьма прилично настоящему предмету, как будто бы он говорил о растениях и саде, что все дерева орошаются одним и тем же источником, одною и тою же водою. Так точно и мы, говорит, напояемся одним и тем же Духом, сподобляемся одной и той же благодати. Итак, если единый Дух составил нас и в едино тело, соединил всех нас, ибо это означают слова: во едино тело крестихомся; если затем он одно и то же орошение сообщил всем нам, ибо это означают слова: единем Духом напоихомся, и столь далеких между собою соединил вместе, и если многие только тогда составляют тело, когда становятся едино, то о каком твердишь ты различии? Если же скажешь, что членов много и они различны, то знай, что это-то самое и удивительно, и составляет особенность тела, что в нем многое и различное составляет одно; а если бы не было множества, то не было бы так удивительно и чудно, что тело одно, или лучше, тогда не было бы и тела".

"Тело есть не простое нечто, но сложное, из многих частей" (Феодорит). Посему разнообразие тут необходимо. Но при всем разнообразии должно быть единство, иначе не составится тело; единство в том, что всякий член делает все только для всего тела, забывая о себе, и за это все получает от всего тела. Условия жизни тела многи; их исполняют разные члены, и потому что исполняют, тело живет, живое же тело и их живит. Вот зачем тело не один имеет член, а много!

Мысль Апостола та, что уже когда составилось тело, то хочет-не хочет всякий член бывает тем, чем есть. Потому ему предлежит не рваться вон из тела, потому что он меньший член, а держать свое место и свое значение. Святой Златоуст говорит: "Если бы то, что один меньше, а другой больше, препятствовало входить в состав тела, то не стало бы и всего тела. Посему не говори: я не от тела, потому что я меньше других; нога занимает низшее место, но и она в составе тела. Быть или не быть в составе тела зависит не от положения в том или другом месте, – это производит только различие в месте, – но от соединения или несоединения; быть или не быть от тела зависит от соединения с ним или несоединения. И заметь мудрость Павла, с какою он представляет наши члены произносящими эти слова. Как выше он говорил: сие преобразих на себе и Аполлоса (1 Кор. 4:6), так и здесь, дабы сделать речь свою еще более кроткою и удобоприемлемою, представляет говорящими самые члены, дабы читатели, слыша ответ себе от самой природы, обличаясь самим опытом и общим здравым смыслом, не могли более противоречить. Хотя бы, говорит, и вы говорили то же самое и сколько бы ни возражали, вы не можете быть вне тела, ибо как закон природы, так и еще более сила благодати все соблюдает и сохраняет.

И смотри, как он избегает излишества: говорит не о всех членах, а только о двух, и притом крайних, о самом высшем – глазе, и о самом низшем – ногах. Кроме того представляет ногу говорящею не с глазом, но с рукою, которая немного выше ее, а ухо с глазом. Как мы обыкновенно завидуем не тем, которые слишком превосходят нас, а тем, которые не много выше нас, так и он делает свое сравнение". Феодорит наводит при сем: "Приявших меньшие дары снова убеждает Апостол не огорчаться, но любить дарованное. Ибо, если исполняешь ты должность не руки, а ноги, и проходишь служение не глаза, но слуха, надлежит тебе знать, что и это необходимо телу".

Это желание тянуться в высшие члены ведет к упразднению низших, а это к расстройству тела и общей пагубе. Если бы удовлетворять подобное желание, то всех надлежало бы производить (например) в глаза или слух, благороднейшие члены; и все тело стало бы глаз или слух. А это на что похоже? "Если все тело станет иметь один лишь член, хотя бы и самый достаточный, то оно без сомнения будет ни к чему негодно, как лишенное прочих членов" (Феодорит). "Так как он указал на различие членов, упомянул о ногах, руках, глазах и ушах, и тем подал мысль о низшем и высшем достоинстве, то смотри, как опять утешает и показывает, что это полезно, что от того преимущественно и бывает тело телом, что члены у него многие и различные. Если бы они все были одно, то и не составили бы тела, посему он и говорит ниже: аще ли быша вси един уд, где тело? А здесь выражает нечто еще гораздо большее, именно, что в таком случае не только не было бы тела, но не было бы и прочих членов" (святой Златоуст).

Вот что выходило бы по вашему желанию не тем быть, чем есть, а чем-либо повыше! А Бог судил иначе: положил быть многим членам и каждому члену свое определил место; от этого и тело живет, и каждому члену хорошо. Итак, "возлюби всякий дарованное; ибо, если Бог разделил частям тела действующие силы, то не остающийся в положенных пределах, прямо идет вопреки Положившему сии пределы" (Феодорит). А это не совсем безопасно. "Если Бог так изволил, то не спрашивай, почему так и почему не так. Хотя бы мы могли представить тысячи причин, мы ничем не можем столько же сильно доказать, что это хорошо, сколько словами: как восхотел высочайший Художник, так и сделалось, ибо Он хочет так, как полезно. Если же не должно быть слишком пытливым касательно членов в нашем теле, то тем более в Церкви. Хорошо сказал Апостол: коегождо, выразив пользу всех их. Ты не можешь сказать, что такой-то член устроил Господь, а такой-то нет, но каждый поставлен так по Его воле; и ноге полезно быть на том именно месте, а не одной только голове (на своем); и если бы какой-нибудь член, переменив положение, оставил свое место и перешел на другое, то хотя повидимому занял бы лучшее место, но погубил бы и расстроил все; он потерял бы свое место и не достигнул бы чужого" (святой Златоуст).

"Из чего те заключали о неравенстве чести, то есть что между ними было великое различие, из того самого он доказывает, что они имеют равную честь. Смысл этих слов следующий: если бы не было между вами великого различия, то вы не были бы телом; не будучи телом, вы не были бы едино; а не будучи едино, вы не имели бы равной чести. Обратно: если бы вы все имели равную честь (без отношения к телу), то не были бы телом; не будучи телом, вы не были бы едино; а не будучи едино, как вы имели бы равную честь?

Теперь же, так как вы имеете не одно дарование, то и составляете тело; и, будучи телом, вы все составляете едино и ничем не различаетесь друг от друга в том отношении, что составляете тело. Следовательно, это именно различие и производит равенство чести. Представляя себе это, оставим и мы всякую зависть; не будем ни завидовать тем, которые имеют больше дарований, ни презирать тех, которые имеют меньше. Так угодно было Богу; не будем же роптать. Если же ты еще смущаешься, то подумай, что другой часто не в состоянии исполнить твоего дела, и потому, хотя ты меньше его, но в этом отношении превосходишь его; а он хотя и больше тебя, но в этом отношении меньше, и, таким образом, вы равны. И в теле члены, повидимому маловажные, совершают не маловажные действия, но часто причиняют погибель и важным, если будут отделены от них. Отними один палец, и увидишь, что и прочие будут менее деятельны и не так будут исполнять свое назначение" (святой Златоуст).