Читать толкование: 1-ое послание ап. Иоанна, Глава 5, стих 20. Толкователь — Сагарда Н.И.

Мир весь лежит в лукавом, а мы ἐκ τοῦ Θεοῦ ἐσμέν: хотя внастоящее время еще имеем достаточно грехов, однако надеемся осуществить идеал, кратко выраженный в словах: πᾶς ὁ γεγεννημένος ἐκ τοῦ Θεοῦ οὐχ ἁμαρτάνει; это составляет предмет нашей несомненной уверенности. Но на чем основывается эта уверенность? В чем заключается последнее основание того поразительного факта, что мы, вышедши от мира, стоим теперь в такой противоположности к нему и к его князю? Апостол побуждается еще один и последний в этом послании раз указать на основной факт христианства – пришествия Сына Божия со всеми его последствиями. Присоединяя мысль к непосредственно предшествующему предложению: καὶ ὁ κόσμος ὅλος ἐν τῷ πονηρῶ κεῖται, Апостол резко противополагает ему состояние христиан, обусловленное указанным далее фактом, и эту противоположность отмечает столь редким у него δέ. Факт, о котором намерен говорить Апостол, хорошо известен всем, сделался предметом ясного сознания читателей; поэтому он с полною уверенностью говорит: οἴδαμεν. Предметом ведения знания является основной факт христианства, на котором непоколебимо зиждется уверенность в спасении: ὅτι ὁ Yἱὸς τοῦ Θεοῦ ῆκει. Ἤκει но самой своей форме не может быть тожественным с ἐφανερώθη, но сохраняет полное значение perfecti, указывая на пришествие, как факт, продолжающийся в своих последствиях. Пришел ὁ Yἱὸς τοῦ Θεοῦ,потому что только единородный Сын, сущий в лоне Отчи, может явить миру Бога, Которого никто никогда но видел (Ин. 1:18). Он совершил это великое дело: καὶ δέδωκεν ἠμῖν διάνοιαν.Опять perfectum должен быть взят в полном своем значении. Вопрос теперь о смысле διάνοια. Во всех местах Нового Завета (ср. 2 Пет. 3:1; Еф. 4:18; 1:18; Mф. 23:37; Лк. 1:51; Еф. 2:3; Кол. 1:21; 1 Пет. 1:13; Евр. 8:10; Евр. 10:16), где встречается этот термин, он более или менее заметно сохраняет оттенок, придаваемый ему предлогом διά, в значении мышления, разделяющего, обособляющего, способности различения. Атак как, «способность различения» составляет основу всякого познания, то διάνοια может быть принято в смысле «способности познавания»,773 и по сравнении с νοῦς означает не процесс рационального мышления, а то, что лежит в основе этого процесса; но δάνοια не означает самого познания, как сложившего воззрения на известный предмет. Это – новый духовный смысл христиан, дарование которого делает их способными к познанию Бога в полном жизненном значении этого термина. Таким образом, кроме различия от мира во всей нравственной природе, в сфере, в которой живет, в князе, которому подвластен, христианин отличается еще особенным духовным разумением. Сила и способность познания необходимо направляются на определенный объект, уразумение которого составляет цель деятельности; в данном случае прямая цель όιάνοια указывается в предложении ἵνα γινώσκωμεν τὸν ἀληθινόν. Γιγώσκωμέν указывает применение верующими данной им силы – διάνοια. Не в том цель дара, чтобы они сделались обладателями истинного познания одним решительным актом – ἴνα γνῶσιν, а в том, чтобы достигали его постоянным и прогрессивным проникновением во внутренний смысл объекта до полного уразумения его сущности, если это только возможно в пределах человеческой жизни, – поэтому praesensγινώσκωμεν. Предметом прогрессивного уразумения является не отвлеченная истина, но личное существо – τὸν ἀληθινόν, т. е. Бог, Который в полной мере отвечает понятию «Бог», не verax, но qui re vera Deus est, в противоположность всякому fictitius deus774, истинный, живой Бог. Сын Божий один мог дать и действительно дал нам способность познать единого истинного Бога, (cp. Ин. 1:18; 14:9). Апостол называет Бога ὁ ἀληθινός, как называет Его Спаситель мира (Ин. 7:3). Этого Бога Иисус Христос явил миру, так как и целью пришествия Его на землю было прославление Отца, а не Себя. Этим даром мы пользуемся и доныне (δεόωκεν perfect.), разумеется, с соответствующими результатами. Но вместо того, чтобы обозначить этот результат; и мы знаем Бога, – Апостол делает шаг вперед и указывает следствие познания Бога или – вернее сказать – данное в познании и неразрывное с ним (cp. I, 3; II, 3–5) общение с Богом: καὶ ἐσμεν ἐν τῷ ἀληθινω ἐν τῷ Yἱῷ αὐτοῦ Ἰησοῦ Χριστῷ. Предложение грамматически стоить совершенно самостоятельно и не зависит ни от ὅτι, ни от ίνα. Но тесная логическая связь этого предложения с предыдущим говорит за то, что ἐν τῷ ἀληθινῷ воспринимает предшествующее τὸν ἀληθινόν и указывает на Бота, а не на Сына Его Иисуса Христа, – εἶναι ἐν τῷ Ἰῃσοῦ Χριστῷу Апостола Иоанна не употребляется, и в данном месте оно оказалось бы совершенно неожиданным; тогда как первое понимание совершенно согласно с другими местами послания (особ. II, 3 – 5) и дает вполне подходящий и хороший смысл: Сын Божий пришел и дал нам силу разумения, чтобы мы познали истинного Бога, и мы (действительно познали и вследствие этого) есмы в Истинном. Но тогда ἐν τῷ Yἱῷ αὐτοῦ Ἰησοῦ Χριστῷ, как показывает уже αὐτοῦ, будет не приложение, отделенное от ἐν τυ ἀληθινῶ занятою, но дает основание, на котором утверждается наше живое общение с Истинным; наше общение с Богом основывается на внутреннейшим жизненном общении с Его Сыном, давшим нам силу познать Бога и сообщившим самое познание в качестве посредника нашего богообщения. Ἐν указывает именно посредника, чрез которого мы достигаем εἶναι ἐν τῷ ἀληθινῷ. Мы имеем общение с Истинным (есмы в Истинном) на основании и чрез посредство общения с Его Сыном Иисусом Христом (ср. Ин. 14:6). Определение смысла заключительных слов стиха: οὗτός ἐστιν ὁ ἀληθινὸς Θεὸς καὶ ἡ ζωὴ ἡ αἰώνιος разделило экзегетов на два лагеря, соглашение между которыми едва ли возможно, так как ни одна сторона не может доказать другой с неотразимою точностью правильности своего понимания и ошибочности противоположного. Вопрос идет о том, к чему отнести местоимение οὗτος, – к непосредственно ли предшествующему ἐν τῷ Yἱῷ αὐτοῦ Ἰησοῦ Χριστῷ, или к τὸν ἀληθινὁν и τῷ ἀληθινῷ (если под последним разуметь Бога). Вопрос об этом, невидимому, возник впервые во время арианских споров, при чем православные Отцы Церкви775 пользовались этим местом для доказательства Божества Сына. Ариане возражали им, что οὗτος нужно относить к Богу. Неудивительно поэтому, что и социниане и новейшие рационалисты последовали примеру древних ариан; между тем как святоотеческое понимание утвердилось в церковной экзегетике. В последнее время значительное число экзегетов776 не по догматическим, конечно, но по чисто филологическим и экзегетическим соображениям отстаивают понимание οὗτος в отношении к ὁ Θεός. Само местоимение οὗτος не дает оснований для такого или иного разрешения вопроса, так как оно может относиться и к ближайшему по месту предмету и к ближайшему психологически, т. е. к предмету, которым преимущественно занято сознание писателя, хотя бы этот предмет по месту и был отделен от οὗτος (cp. II, 22; 2 Ин. 7; Деян. 4:11; Деян. 7:19; Деян. 8:26). Поэтому решение должно принадлежать предикатам, словоупотреблению Апостола Иоанна и общей цели и предмету послания; к рассмотрению этого мы и обратимся. 1) Если οὗτος относить не к ἐν τῷ Yἱῷ αὐτοῦ Ἰησοῦ Χριστῷ, тогда оно необходимо должно быть отнесено к ὁ ἀληθινός, которое, если Θεὁς считать позднейшею прибавкой, несомненно заключает в себе понятие Θεός; в таком случае οὗτος = ἀληθινὸς (Θεός) и последнее предложение должно получить такой вид: ὁ ἀληθινὸς (Θεός) ἐστιν ὁ ἀληθινὸς Θεος. Эта тавтология, конечно, не устраняется, когда произвольно исключают термин ἀληθινός (в первом случае), как это обычно делается: этот, т. е. Отец Иисуса Христа777, или Бог, с Которым мы чрез Христа находимся в общении778, Которого мы в Нем познали и имеем779, в Котором можно быть только, если в Его Сыне пребывают780 и т. п. Такой тавтологии не получается, если относить οὗτος к непосредственно предыдущим словам: ὁ Yἱὸς αὐτοῦ Ἰησοῦς Χριστος ἐστιν ὁ ἀληθινὸς Θεός. 2) Предикат ἡ ζωὴ ἡ αἰώνιος, по терминологии Апостола Иоанна вообще и в настоящем послании в частности, прилагается только к Сыну Божию, Слову жизни (I, 2, cp. Ин. 11:25; Ин. 14:6). Ἡ ζωὴ ἡ αἰώνιος, от вечности бывшая у Отца, явилась нам, чтобы быть источником жизни и для нас (IV, 9); поэтому, дарованная нам вечная жизнь – в Сыне Божием; имеющий Сына имеет жизнь; не имеющий Сына Божия не имеет жизни (V, 11. 12). Ἡ ζωὴ ἡ αἰώνιος, ἥτις ἦν πρὸς τὸν Πατέρα καὶ ἐφανερώθη ἡμῖν есть предмет апостольской проповеди (I, 2); принятие этого благовестия περὶ τοῦ λόγου τῆς ζωῆς ведет к общению с Отцем и Сыном Его Иисусом Христом (I, 8); вера в Сына Божия есть источник жизни вечной (V, 18, ср. Ин. 1:4). Положение, что Иисус Христос Сын Божий есть вечная жизнь – ἡ ζωὴ ἡ αἰώνιος – в Самом Себе и источник ее для человечества, составляет основу всей христианской жизни по учению Апостола Иоанна. Мы перешли из смерти в жизнь (III, 14), – но чем обусловлен этот переход? Несомненно, только верою в Сына Божия, Который есть жизнь вечная и в Котором жизнь вечная. После этого было бы странно, если бы Апостол к концу послания вдруг ἡ ζωὴ ἡ αἰώνιος отнес к Богу – Θεός, тогда как целое послание не представляет для этого никакого повода. 3) Эти соображения, думаем, дают нам достаточное основание относить οὗτος к непосредственно ближайшему ὁ Yἱὸς τοῦ Θεοῦ Ἰησοῦς Χριστός. Благовестием о Слове жизни, Которое есть вечная жизнь, Апостол заканчивает послание, присоединяя вопреки всяким извращениям христианской истины, что проповеданный Апостолами Иисус Христос Сын Божий есть истинный Бог и живот вечный: οὗτός ἐστιν ὁ ἀληθινὸς Θεὸς καὶ ἡ ζωὴ ἡ αἰώνιος (ср. Ин. 20:28: ὁ Κύριος μου καὶ ὁ Θεός μου). Получается мысль, совершенно согласная со всем содержанием послания и более всего подходящая для заключения его, что чрез посольство Сына Божия мы получили не только познание истинного Бога, по и бытие в Нем и обладание вечною жизнью, поскольку Сын Сам есть истинный Бог и жизнь вечная (ср. περὶ τοῦ λόγουτῆς ζωῆς и τὴν ζωὴν τὴν αἰώνιον).