Читать толкование: 1-ое послание ап. Иоанна, Глава 4, стих 11. Толкователь — Сагарда Н.И.

Указанием на источник истинной любви в Боге и ее сущность Апостол имел в виду обосновать высказанное им в 7 стихе увещание: ἁγαπῶμεν ἁλλήλους. Теперь в 11 стихе он воспринимает увещание 7 стиха с тем же любвеобильным обращением, но на основании сказанного в 7–10 стихах о любви он уже имеет право утверждать, что исполнение этого увещания составляет нравственный долг, внутреннюю необходимость всякого истинного христианина. Aor. ἠγάπησεν показывает, что Апостол полагает силу на частном обнаружении божественной любви в указанном факте посольства Сына Божия. Событие это несомненно, ибо εἰ cum indicat., всегда отмечающее реальный факт (cp. Ин. 7:23; Ин. 10:35; Ин. 13:14, 17, 32; 1 Пет. 2:17; Лк. 11:13; Лк. 12:28),737 и в данном случае еще с большею силой оттеняет необходимость указываемого следствия: для читателей «если» равносильно «так как». А это следствие состоит в нравственной обязательности (ὁφείλομεν, cp. II, 6) самой полной взаимной любви: ἀλλὴλους ἀγαπᾷν. В чем лежит основание этой нравственной внутренней необходимости взаимной любви? Несомненно, что в первой части условного предложения ударение падает на οὕτως, так выразительно поставленное непосредственно после союза и указывающее на два предшествующие стиха (9 и 10). Но каков смысл этого οὕτως? Указывает ли оно на величие любви, как Ин. 3:16, или же на ее существо и образ проявления? Правильнее изъяснять в том смысле, что οὕτως объединяет собою все сказанное Апостолом о проявлении божественной любви и об ее сущности (9 и. 10 ст.): в нем заключается указание и на образ откровения божественной любви, равно как и на неизреченное величие и глубину ее. На факте, что Бог так возлюбил нас, Апостол обосновывает нашу нравственную обязанность любить друг друга, и, хотя он точно и определенно не отмечает, какая необходимая связь существует между обоими положениями, однако она легко может быть выведена на основании всего сказанного Апостолом с 7–10 стиха, так как вся речь Апостола, которая основывается на реальности ἐκ τοῦ Θεοῦ εἶναι или γεγεννῆσθαι верующих, говорит о непосредственной связи нашей обязанности любить друг друга с нашим опытом об откровении божественной любви в нас. В Своем существе Бог есть любовь; это существо открылось в том, что Он послал в мир Своего единородного Сына в качестве умилостивительной жертвы за наши грехи, чтобы в нем мы имели источник истинной жизни. Таким образом, любовь Божия открылась в нас, сделалась предметом нашего внутреннего опыта: мы познали ее по той жизни, которой раньше не имели и которою теперь обладаем. Мы знаем существо Божие, знаем Бога, рождены от Него (ст. 7). И если мы желаем сохранить за собой преимущества нашего положения, дарованные нам единственно вследствие любви Божией к нам, то для сего нашею нравственною обязанностью, так сказать, внутреннею необходимостью должно быть такое поведение, которое во всех своих сторонах обнаруживало бы наше родство с Богом, Который есть любовь; в противном случае мы не дети Божии, и на таковых требование Апостола не простирается. Следовательно ὀφείλομεν ἀλλὴλους ἀγαπᾷν является естественным требованием, какое может быть предъявлено христианским читателям. Из факта божественной любви Апостол выводит требование «любить друг друга», а не любить Бога, как следовало бы ожидать. Почему так? Потому, что о любви к Богу в этом отделе совершенно нет речи, и любовь к Богу в христианине предполагается сама собою; иначе христианское имя, которое он носит, будет пустым звуком.