Проповедь: Казанской иконы Божией Матери

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа! Сегодня, в день Успения Пресвятой Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Марии, как и в другие Богородичные праздники, читается зачало из Послания апостола Павла к филиппийцам. Зачало это всем нам хорошо знакомо, потому что в течение года повторяется многократно. И мы привыкли слышать его, конечно же, именно на церковнославянском языке. «Сие бо да мудрствуется в вас, еже и во Христе Иисусе» (ст. 5). Иногда смысл читаемого оказывается не совсем ясным, поскольку славянский язык для нас все-таки не живой язык, и мы поневоле понимаем славянские выражения на русский лад. Можно сделать более точный перевод с греческого языка: «Имейте в себе те же мысли (или рассуждения, чувства), которые и во Христе Иисусе». Как это непривычно по сравнению с тем, что мы привыкли понимать, слыша церковнославянское «сие бо да мудрствуется в вас, еже и во Христе Иисусе» ! Мы призываемся к тому, чтобы иметь те же мысли, рассуждения, чувства, какие имел Господь. Даже страшно слышать, как дерзновенно призывает нас апостол Павел подражать Спасителю не только внешне, в Его делах, но даже и в мыслях. А это возможно лишь тогда, когда мы совершенно соединимся с Господом — и в молитве, и через чтение Священного Писания; когда Его учение и в особенности образ жизни станут для нас подлинным образцом; когда мы будем подражать Ему. К этому призывал нас и святой апостол Иоанн Богослов, это исполнял и сам апостол Павел. Апостол дерзновенно говорит, что мы должны и сами мысли иметь такие, какие были у нашего Спасителя. Это кажется нам странным, ведь Он — Сын Божий и Бог. Конечно же, мы не можем иметь Божественный ум, но надо понимать, что Господь Иисус Христос обладал полнотой человеческого естества: телом, душой и духом. И Его человеческий ум был наделен теми же свойствами, способностями, какие присущи уму каждого человека, с единственным отличием: все Его естество, в том числе и ум, было чистым от греха. Мы должны, подражая Ему, перенять это безгрешное, но в то же время естественное для человека мышление. Конечно, мы не можем подражать Божественному в Нем: хождению по воде, воскрешению мертвых, тому дерзновению, с которым Он взывал к Богу Отцу. Это было бы хулой и кощунством. Но мы обязаны быть такими, как Он, по Его человеческой природе. Ибо на кого нам ориентироваться? Да, мы стремимся иметь всегда перед глазами образ жизни святых людей. Но сами святые люди Кому подражают? К Кому восходит тот правильный образ жизни, которому мы обязаны следовать? Апостол Павел говорит: «Подражайте мне, как я Христу» ( 1 Кор. 4:16 ). Слова эти можно было бы приложить и к любому другому истинному христианину и подвижнику, к тому, кого мы привыкли называть святым. Мог бы, допустим, и святитель Иоанн Златоуст сказать: «Подражайте мне, как я Христу», мог бы сказать это и преподобный Сергий Радонежский. Итак, Кому подражали сами святые? Христу. Потому и мы призываемся к подражанию Ему, даже в образе мыслей. И нам не должно считать это чем-то совершенно невозможным, неосуществимым. Святой апостол не заповедал бы того, что нереально. Он прежде испытал это сам, а теперь призывает к такому христоподражанию и нас. И если у нас по какой-либо причине это не получается, нам следует обвинять и укорять в этом себя, смиряться, каяться, а не оправдываться: «Мы — люди, а Он — Бог» или (если говорим о святых): «Ну, этот подвижник — святой человек, мы же — обыкновенные люди». Святые люди ничем от нас не отличаются, и по человечеству мы способны подражать даже Самому воплотившемуся Сыну Божию. Вернемся к словам апостола Павла: «Ибо пусть будут те же самые мысли в вас, что и во Христе Иисусе». Какие мысли? Далее апостол Павел говорит об этом, хотя и кратко, но очень выразительно. Прочтем следующий стих в переводе епископа Кассиана (Безобразова): «Который, будучи в образе Божием, не счёл для Себя хищением быть равным Богу» (ст. 6). Не совсем понятные слова. Непонятны они и в Синодальном, и в славянском переводе, потому что в них заключена некая тонкость мысли, в которую нужно вникнуть. Что значит «образ Божий» ? Здесь есть незаметная на первый взгляд подробность, чрезвычайно важная: если человек создан по образу Божию, то Спаситель был в образе Божием. А точный образ неотличим от Бога, ибо Сын во всем подобен Отцу, отличаясь от Него только предвечным рождением. Итак, Христос, образ Божий, Бог воплотившийся, совершенно во всем подобный Отцу, не считал для Себя хищением быть Ему равным. Мы, стремясь выглядеть достойно, очень дорожим своим достоинством, поскольку оно на самом деле нам не принадлежит, не является нашим по природе, но приобретено нами. Допустим, кто-то сделал удачную карьеру, и теперь он, как говорится, что-то из себя представляет. Однако эта карьера в одно мгновение может быть испорчена каким-нибудь неблагоприятным стечением обстоятельств, и человек лишится своей должности. Другой пример: кто-то в глазах людей прославился своими литературными или художественными талантами. Но может случиться так, что через некоторое время его объявят бесталанным, неспособным, и то, что недавно хвалили, развенчают. И поэтому очень многие люди, большинство из тех, кто одержим страстью гордости, очень боятся потерять эту славу и держатся за нее так, как будто они ее восхитили. А Спаситель не считал хищением быть равным Богу. Он не боялся Себя и смирить, и унизить, потому что Божественная слава и образ Божий были от Него неотъемлемы, в отличие от нас, у которых отнимаются и слава человеческая, и тот образ, который мы несправедливо на себя принимаем. Далее прочту сначала по-церковнославянски: «Но себе умалил, зрак раба приим, в подобии человечестем быв, и образом обретеся якоже человек» (ст. 7). В Синодальном переводе сказано так: «Но уничижил Себя Самого». А можно перевести «истощил» — «приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек». Существует богословский термин «Божественное истощание», или, по-гречески, «кенозис». Спаситель, не боясь лишиться природно присущей Ему славы, истощил Себя. В чем это истощание, обнищание, уничижение выражается? В том, что Он принял на Себя образ раба. Под рабом здесь имеется в виду не какой-нибудь раб в буквальном смысле слова, а человек, как существо, рабски подчиненное Богу или, может быть, греху, раб греха. И в этом смысле слова апостола нужно понимать так: Спаситель, поскольку все люди грешны, принял на Себя образ грешника — только образ, не будучи таковым на деле. Можно понимать и так: Спаситель принял на Себя образ человека, во всем был подобен нам, ничем от нас не отличаясь. Итак, будучи образом Божиим, Господь принял на Себя образ человека, в этом образе явился среди людей и позволил относиться к Себе так, как обычно относятся к людям: позволил Себя уничижать, презирать и в конце концов даже предать страшной смерти — не только мучительной, но и унизительной и позорной, «смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной» (ст. 8). Умерших через распятие нельзя было предавать обычному человеческому погребению, но их трупы выбрасывались вон. И если бы не нашелся такой милосердный и мужественный человек, как Иосиф Аримафейский, предоставивший свою гробницу Спасителю, то, вероятно, тело Господа было бы брошено в яму рядом с Голгофой, куда и сбросили кресты и трупы распятых вместе с Ним разбойников. Послушаем, что апостол Павел говорит дальше: «Посему и Бог превознес Его и дал Ему имя выше всякого имени» (ст. 9). Если мы смиримся, если окажем послушание Богу даже в мыслях, чувствах и желаниях, а не в одних лишь поступках, если покоримся Ему внутренне, что, естественно, отразится на нашем поведении, которое есть проявление внутреннего состояния, тогда и мы сподобимся славы Божией. Мы сопрославимся со Христом, подражая и Его образу мыслей, и Его поведению. Мы должны вести себя не так, чтобы мечтать о возвышенном и одновременно на деле грешить, и не так, чтобы исполнять что-то из заповеданного Им нехотя (хотя это все же лучше, чем не делать ничего вообще), но так, чтобы, внутренне смирившись, внутренне соединившись со Христом, оказаться и внешне подражателями Его жизни. Тогда и мы тоже будем превознесены как христиане. Мы носим на себе имя Христово, о чем не должны никогда забывать. А раз носим его, значит, соединившись со Спасителем в образе мыслей, в жизни, с Ним и сопрославимся. Что значит «дал Ему имя выше всякого имени» ? Под этим именем можно понимать имя Христос, обозначающее в самом глубоком, точном смысле воплотившегося Сына Божия: человеческое естество, помазанное Божественной природой, — не елеем и благодатью Божией, но самим воплотившимся источником благодати, Богом. Можно в словах апостола усматривать указание на имя Иисус, как понимали это многие великие молитвенники, делатели Иисусовой молитвы. Ведь имя Иисус, хотя и до пришествия в мир Сына Божия принадлежало многим людям, и после были те, кто носили его, но мы в особенности понимаем значение этого имени, взирая именно на Господа Иисуса Христа, ибо «Иисус» значит «Бог спасающий» . Кто же может быть назван Богом спасающим в точном, буквальном смысле слова? Конечно же, Тот, Кого мы почитаем Мессией — Господь Иисус Христос, Сын Божий. Он есть Бог спасающий и одновременно Человек, вполне заслуженно носящий на Себе такое имя, тогда как другие соименные Ему люди, например праведный Иисус Навин или премудрый Иисус, сын Сираха, своим именем лишь напоминают о том, что Бог заботится о нас и спасает нас. Ничто не может быть выше наименования «Христос» , от которого и мы именуемся христианами, а подвизаясь в Иисусовой молитве, мы постоянно произносим это имя — Иисус — высочайшее из всех, какие только существуют на земле, имен. Под именами нужно понимать не одни человеческие имена, но вообще всякое наименование, всякое название. Высочайшее же из них говорит о Сыне Божием, о Творце и Искупителе, о Том, Кто имел к человечеству такую неизреченную любовь, что воспринял на Себя человеческое естество, тем самым уничижив Себя. Это уничижение простерлось и дальше, ибо Спаситель пострадал за нас и умер на кресте поносной, позорной смертью. «Дабы пред именем Иисуса, — продолжает святой апостол Павел, — преклонилось всякое колено небесных, земных и преисподних» (ст. 10). Господь наш Иисус Христос имеет столь великую славу, что Ему должны поклониться не только небесные, то есть ангелы и души праведников, не только земные (мы, между прочим, пока еще не видим, чтобы все земнородные Ему поклонялись), но даже и преисподние. А если преисподние, значит, естественно предположить, что наступит такое время, когда Господу Иисусу Христу поклонятся и грешники, живущие на земле, и грешники, осужденные на вечные муки, и даже сами демоны. Мы верим, что день этот придет. Все признают, вынуждены будут признать, что Тот Самый Иисус, Которого они распинали своими злыми делами, Чье учение отвергали, есть Сын Божий, Избавитель мира, и в Нем одном спасение. Нет другого имени под небом, как говорит апостол, которым можно было бы спастись людям (см. Деян. 4:12 ). «И всякий язык исповедал, что Господь Иисус Христос в славу Бога Отца» (ст. 11). Наступит такое время, когда всякий народ исповедует Христа: и те, которые Его не познали, которые о Нем не слышали, и те, которые Его отвергли, — все когда-то воочию убедятся в том, что Иисус есть Христос, что Он — Господь, ибо только так можно праведно прославить Бога Отца. Какое же отношение это возвышенное рассуждение святого апостола Павла имеет к праздникам Пресвятой Богородицы, когда это чтение всегда звучит в храмах? Прославляя воплощение Сына Божия, мы вольно или невольно прославляем и Пресвятую Деву Богородицу. Даже когда о Ней не говорится ни одного слова — как и в сегодняшнем апостольском чтении не сказано ничего, — мы все равно Ее прославляем, ибо через Нее воплотился Сын Божий. И если наступит время, когда все колена небесных, земных и преисподних преклонятся пред Господом и все народы исповедуют, что Иисус есть Христос, то одновременно все преклонятся и перед Его Пречистой Матерью. Все познают, что через этого человека, через Святую Деву пришел в мир Бог. Мы уклонились, удалились, ушли от Бога своим духом так далеко, что даже забыли о Его существовании. Но Он преодолел эту пропасть между Ним и нами, переступив через нее в Своем уничижении и бесконечном смирении. Бесконечном — в буквальном смысле слова, это не метафора и не гипербола. Бог бесконечно велик, и поэтому, совлекшись Своего бесконечного величия и восприняв естество, Им Самим сотворенное, Он показал, что смирение Его безгранично. И вот, преодолев эту пропасть, Он стал человеком, воплотившись через Святую Деву, Которая дала на это Свое согласие, хотя сама мысль о том, что Бог может стать человеком, что Безграничный может вместиться в человеческое естество, даже и сейчас, после того, как все совершилось, представляется невероятной и немыслимой. Пресвятая Дева тоже могла поддаться какому-то неверию, по крайней мере недоумению, непониманию. Но Она проявила непостижимую для нас веру и простыми словами — для нас сейчас как бы уже привычными — дала согласие на то, чтобы в мир пришел Сын Божий: «Се, раба Господня, — сказала Она архангелу Гавриилу, — да будет Мне по слову твоему» ( Лк. 1:38 ). И потому, прославляя воплощение Сына Божия и проповедуя наступление того дня, когда это спасительное воплощение прославят все народы: и праведники, и грешники; все разумные существа: и ангелы, и демоны, — мы прославляем величие Божией Матери. Это весьма естественно соотносится со словами Самой Пресвятой Девы, сказанными Ею праведной Елизавете: «Сотворил Мне величие Сильный, и отныне ублажат Меня все роды» (см. Лк. 1:48–49 ). Она понимала, что с ней произошло, Кем Она стала, — немыслимо воскликнуть такие слова, пребывая в то же самое время в недоумении о чуде, служительницей которого Она стала. Вот почему, читая сегодня зачало о воплощении Сына Божия, мы прославляем Пресвятую Деву. И когда мы в Иисусовой молитве, пытаясь сосредоточиться, не думая ни о чем постороннем и не вспоминая о Пресвятой Деве, произносим имя Господа Иисуса Христа, мы в то же время, вольно или невольно, исповедуем Пресвятую Деву Богородицей. Углубляясь в молитву, очищая ею свой ум, мы, может быть, не вспоминаем догматов Церкви о Приснодевстве Марии и рождении от Нее Сына Божия, но духом постепенно возвышаемся до понимания этих истин. То, что было для нас некогда лишь сведением, содержащимся в нашей памяти, становится нашей жизнью, личным опытом: мы чувствуем, как, молясь Господу Иисусу Христу, входим в Царство Божие и вступаем в общение с Пресвятой Девой и другими святыми. Таким образом, Иисусова молитва — это не просто молитва к Господу Иисусу Христу, но, как справедливо говорят об этом святые отцы, лествица в небо. Аминь. 28 августа 2007 года