См. также Проповедь архиеп. Никифора (Феотокиса) на Апостол (Гал. 1:11-19) в 20-ю неделю по Пятидесятнице. <li>**</li> <b>Беседа о ветхом человеке и о новом, по Богу созданном</b>. «Да хвалит тя искренний», сказал премудрый Соломон, «а не твоя уста, чуждый, а не твои устне» (Притч. 27:2). Премудр поистине таковой совет: ибо кто когда верит словам, какие сам о себе кто говорит, словам того, кто сам себя хвалит? Когда мы слышим, что о себе кто говорит, то весьма сомневаемся в истине таковых слов, и подозреваем, что оные суть похвальба ложная и тщетная. Ежели кто свидетельствует сам о себе, никак мы не уверяемся, что истинны суть свидетельства его: «аще Аз свидетельствую о Мне, свидетельство Мое несть истинно», сказал Господь (Ин. 5:31). Однако всеславный Павел без всякого остережения, паче же с великим дерзновением, откровенным лицем свидетельствует о себе в похвалу свою, и надеется, что слышащие веруют тому, что он о себе проповедует. Я, говорит, не принял, ни научился Евангелию, от человека, но Сам Иисус Христос чрез откровение изъявил мне то, чему я вас учил. <i> «Сказую вам благовествование благовещенное от мене, яко несть по человеку. Ни бо аз от человека приях е, ниже научихся, но явлением Иисус Христовым»</i> (Гал. 1:11–12). Сие есть великая похвала: ибо сим представил он себя равночестным Пророку Моисею, который непосредственно лицем к лицу говорил с невидимым Богом, и от Него научился Закону. Бог, говорит, который от чрева матери моей предопределил меня к тому, чтобы я проповедал Его язычникам, и призвал меня благодатию Своею, Той мне открыл единородного Своего Сына. <i> «Бог избравый мя от чрева матери моея, и призвавый благодатию Своею явити Сына Своего во мне, да благовествую Его во языцех»</i> (Гал.1:15–16). Другая сия есть похвала предыдущей гораздо высшая: сею похвалою показал он себя оправданным и прославленным. Ибо по учению его, Бог «ихже предустави, тех и призва: а ихже призва, сих и оправда: а ихже оправда, сих и прослави» (Рим.8:30). Видишь, до чего он возвел и возвысил себя! Сомнительно кажется сие и неимоверно. Таковый человек, каков был Павел, просвещенный от Бога, наученный совершенному смиренномудрию примером кроткого и смиренного сердцем, смирившего Себя до рабиего зрака, похваляет и превозносит себя, надеясь, что таковыми похвалами может обратить людей от заблуждения и спасти их души. Но почему сомневаемся мы о Павле? И Пророки проповедали слово Божие, сказуя о своих видениях, кои были хвалою и прославлением их. Не сказал ли Давид: «клятся Господь Давиду истиною, и не отвержется ея: от плода чрева твоего посажду на престоле твоем»? (Пс.131:11) Не провозгласил ли Исаия: «видех Господа седяща на престоле высоце и превознесенне, и исполнь дом славы Его»? (Ис.6:1) Иеремия известил, что Бог говорил с ним, и сказал ему: «прежде неже мне создати тя во чреве, познах тя, и прежде неже изыти тебе из ложесн, освятих тя, Пророка во языки поставих тя» (Иер.1:5). Иезекииль написал: «и отверзошася небеса, и видех видения Божия» (Иез.1:1). Даниил написал: «и се муж Гавриил, егоже видех в видении моем в начале, парящь: и прикоснеся мне, аки в час жертвы вечерния» (Дан.9:21). То же мы читаем и в книгах прочих Пророков. Сам также наперсник Иисуса Христа и Евангелист Иоанн, известно, что похвалил себя, описав то, что Бог ему открыл. Сии примеры приумножают, а не разрешают сомнение: ибо мы сомневаемся и об оных, как они дерзнули сказать то, что было к похвале их, как и Павел сказал, и почему они надеялись, как и сей, что мир поверит их словам. Многие суть причины, разрешающие сие сомнение, первая причина: того мы называем самохвалом, о самом себе в похвалу что-либо говорящим, который похваляет себя для того, чтобы прославиться от людей. Пророки же и Апостолы говорили то, что заключало в себе хвалы их, не для того, чтобы хвалить им себя, и почитаемым быть от людей, но чтобы проповедать дела Божии, и исправить нравы людей, почему не были они самохвалы самим себе в похвалу нечто говорящие, но проповедники Бога и нравоучители. Вторая: они одни как достойные видели видения и откровения, почему, ежели бы они не писали и не возвещали об оных, то никто бы не знал, что Бог открыл им то, что они проповедывали. Третья: они для того посланы были от Бога, чтобы научить тому, что явил им Бог. «Кого послю», сказал Господь к Исаию, «и кто пойдет к людем сим, и рекох: се аз есмь, посли мя» (Ис.6:8). «Стани», сказал к Иеремию, «во дворе дому Господня, и проповеждь всем Иудеом, и всем входящим кланятися в дом Господень, вся словеса, яже завещах тебе проповедати им, не уйми словесе» (Иер.26:2). К Иезекиилю же, «послю тя Аз», сказал, «к дому Израилеву» (Иез.2:3). Посему и Захария говорил: «и уразумеете, яко Господь Вседержитель посла мя» (Зах.2:9). Равно и Павла послал Господь, сказав: «иди, яко Аз во языки далече послю тя» (Деян.22:21). Наперсному же Иоанну прямо сказал Господь, чтобы написал откровенное ему. «Яже видиши, напиши в книгу. Напиши, яже видел еси, и яже суть, и имже подобает быти по сем» (Откр.1:11, 19). Имея убо нужду святые оные люди исполнить верно долг послания своего, возвестили и написали видения сии и откровения. Слово же их довольным имело себе свидетельством дела их. Непорочность и чистота жития, свет целомудрия, сияние любви, всякие добродетели молниеобразная благодать, и совершаемые ими преестественные чудеса не были ли достоверными свидетелями, подтверждающими истину слов их? «Дела, яже Аз творю», говорил Спаситель мира, «о имени Отца Моего, та свидетельствуют о Мне. Аще и Мне не веруете, делом веруйте» (Ин.10:25, 38). Дела утверждают слова. Свидетельство дел при помощи благодати убедило сердца тех, кои были достойны, уверовать тому, чему они учат, что и означает сие Евангельское слово: «Господу поспешествующу и слово утверждающу последствующими знаменьми» (Мк.16:20). Замечаю я в чтенных ныне словах и другое слово, о котором можно сомневаться. Павел в послании своем воспоминая Галатам о преподанном от него Евангельском учении говорит, что оно не есть человеческое. <i> «Сказую вам благовествование благовещенное от мене, яко несть по человеку»</i> (Гал.1:11). А сие, «несть по человеку», значит то, что оно не есть по склонностям и расположениям, по нравам и законам человеческим, и следственно не есть угодно им и благоприятно. Но о небесный учителю! Для чего ты таким образом охлаждаешь сердца учеников твоих, говоря, что учение твое «несть по человеку»? Не веси ли, что человекам человеческое угодно, а что свыше человека, то им не угодно? Не видишь ли, что говоря о благовествовании твоем, что оно не по человеку, тем подтверждаешь, что оно неудобоприемлемо людям? Проповедуешь людям идолопоклонным, кои служили плотским страстям и обращены были совершенно к исполнению телесных пожеланий и похотей; чего убо надеешься от них, когда услышат они из уст твоих, что благовествование твое несть по человеку? И что иное быть может от них, разве отвращение от Евангельских твоих слов и пренебрежение? Для чего не говоришь к ним, что Евангелие просвещает ум, украшает нравы, делает благополучными людей, но в самом начале послания твоего пишешь, что учишь ты тому, что свыше человека? <i> «Сказую вам благовествование благовещенное от мене, яко несть по человеку»</i> (Гал.1:11). Досточудное нечто содержат в себе, возлюбленная моя братия, и сии Апостольские словеса: почему надлежит нам обратиться к исследованию и сих. И не подивитесь слыша, что паки о том же мы говорим, хотя в другом месте то и прочее, что в чтенном ныне послании содержится, истолковано было (Недел. 20). Ибо как земля, питающая тело плодами своими, чем рачительнее возделывается, тем множайший плод приносит: так и слово Божие, питающее душу нашу Божественною Своею силою, чем более с благоговением исследывается, тем множае просвещает и пользует. Благовествование Павла, без всякого противоречия есть благовествование самого Иисуса Христа. Како убо благовествование Христово, то есть учение Его, не есть по человеку? Для какой иной цели пришел Сын Божий в мир, разве да научив истинной вере и святой жизни спасет уверовавших в Него? «Аз на сие родихся», сказал он, «и на сие приидох в мир, да свидетельствую истину» (Ин.18:37). «Не приидох бо, да сужду мирови, но да спасу мир» (Ин.12:47). Ежели убо Христос учил тому, что неудобоприемлемо людям, то всуе пришел он в мир: а сие невозможно. Какого убо человека разумел Павел, когда сказал, что благовествование его несть по человеку? Представляет он человека в двух состояниях: в состоянии праведности, в котором были двое первосозданных в раю, доколе хранили Божию заповедь, и в состоянии греха, в которое вошли как они, так и весь происходящий от них род, по преступлении Божия заповеди. Поелику же по падении первосозданных умилосердившись Бог к роду человеческому, послал Сына своего в мир, да возобновит их, и возведет в древнее достоинство, то есть, в первое состояние праведности, посему Божественный Павел находящегося в состоянии греха назвал ветхим человеком, а возобновившегося Иисус Христом и достигшего до состояния праведности новым. Слыши, сколь ясно говорит о сих двух человеках Апостол Божий. «Отложити вам», говорит, «по первому житию, ветхаго человека, тлеющаго в похотех прелестных: и облещися в новаго человека, созданнаго по Богу в правде и в преподобии истины» (Еф.4:22, 24). Заметь же, что новый человек, возобновившийся от Господа Иисуса, обретается в естественном его состоянии, то есть в состоянии оном, в котором создан от Бога, а ветхий в состоянии противоестественном, то есть, в состоянии естества растленного грехом, и что нового человека естество есть как оное Адама бывшее до греха, а ветхого как естество Адама ставшее по соделании греха. Когда убо слышишь Павла, глаголющего, что благовествование его не есть по человеку, разумей здесь ветхого человека, тлеющего в похотях обольстительных: поелику оному человеку не нравится то, чему учит Евангелие, для него неудобоприемлемы Евангельские учения, он восстает против Евангельских повелений, обвиняет оные как тяжкие и трудные, и силится показать, что оные невозможны. Я, говорит ветхий человек, хочу и желаю быть богатым: Евангелие же учит нищете: «всяк от вас, иже не отречется всего своего имения, не может быти Мой ученик» (Лк.14:33). Я хочу первенств: Евангелие же проповедует, что кто хочет первенств, тот должен стать рабом: «и иже аще хощет в вас быти первый, буди вам раб» (Мф.20:27). Я горю желанием, чтобы исполнить похотение плоти: Евангелие же во первых возбраняет быть действию, говоря: «не прелюбы сотвориши»(Мф.19:18): потом возбраняет быть и похотению, говоря: «всяк, иже воззрит на жену ко еже вожделети ея, уже любодействова с нею в сердце своем» (Мф.5:28). Я устремляюсь как лев лютейший к тому, чтобы поглотить врага моего, Евангелие же вопиет: «Аз же глаголю вам, любите враги ваша» (Мф.5:44). Одним словом, чего я ни хочу, говорит ветхий человек, чего я ни желаю усильно, все возбраняют мне законы Евангелия. Когда же он слышит сие: «аще кто хощет по Мне ити, да отвержется себе, и возмет крест свой, и по Мне грядет. Иже бо аще хощет душу свою спасти, погубит ю: а иже погубит душу свою Мене ради, обрящет ю» (Мф.16:24–25): — тогда вопиет: «жестоко есть слово сие, кто может его послушати?» (Ин.6:60) Отвращается от Евангелия и впадает в неверие, как оные ученики Христовы, оставившие Его и отшедшие вспять. Ветхий человек есть человек плотский. Евангелие проповедует учение духовное, плотский же человек не приемлет ничего духовного: «душевен человек не приемлет яже Духа Божия: юродство бо ему есть, и не может разумети, зане духовне востязуется» (1Кор.2:14). Посему законы Евангельские кажутся ему не по человеку, но свыше силы человеческой. Но по преступлении прародительском все мы, скажешь ты, находимся в состоянии ветхого человека, все облечены в ветхого человека, тлеющего в похотях обольстительных, всем «прилежит помышление прилежно на злая от юности» (Быт.8:21). Что убо? Неужели всем кажется Евангелие свыше человека? Неужели все неудобны к принятию учения его? Нет, не все. Мы видим бесчисленные тьмы людей, кои приняли Евангельские поучения, и запечатлели веру во Христа — иные исповеданием даже до смерти и излиянием своей крови, а другие усилиями и трудами подвижническими: видим же и ныне многих со всяким тщанием хранящих то, чему учит святое Евангелие. Поистине все мы имеем свойства, страсти и похоти ветхого человека, и доколе оный действует в нас, дотоле законоположение Евангельское кажется нам тяжким, трудным и неудобоприемлемым. Но поелику, хотя от похотей льстивных помрачается ум и изнемогает произволение, однако остается в уме естественная сила рассудка, а в произволении свобода избирать добро: посему когда человек имеет малую некую наклонность к добру, тогда благодать пострадавшего за нас Иисуса Христа, и сила животворящей Его крови, излиянной на кресте за спасение наше, рассевает мрак страстей ветхого человека, и прогоняет происшедшую от оных немощь в произволении. Просвещаясь же человек светом таковой благодати, и укрепляясь таковою силою, возобновляется приемля познание истины, то есть, теплую во Христа веру: а вера сия упраздняет державу похотей ветхого человека, и дает господствовать и властвовать новому: она возобновляет в нас правоту и преподобие истины, кои насаждены в нас Богом во время создания нашего: ибо «сия есть победа, победившая мир, вера наша» (1Ин.5:4). Тогда возобновленному и соделавшемуся новым человеком Евангельское законоположение не кажется уздою жестокою, ни тяжестию несносною, но игом благим и бременем легким, как сказал Господь (Мф.11:30). Тогда познает он, как Петр, что словеса Господни суть «глаголы живота вечнаго» (Ин.6:63); и поет, как Давид: «судьбы Господни истинны, оправданны вкупе: вожделенны паче злата и камене честна многа, и слаждша паче меда и сота» (Пс.18:10–11). Когда же слышит он толкование оных, тогда согревается сердце его от любви Божия, как сердце Луки и Клеопы, когда Господь Иисус говорил им на пути и толковал им Писания (Лк.24:32). Виждь в Закхее и ветхого человека слабости, и нового благодатию Божиею совершившиеся дела: он от похотей льстивых тлея, был старшим из мытарей, и многое богатство собрал праведно и неправедно: но «искаше видети Иисуса, кто есть»: поелику же мал будучи возрастом, «не можаше видети Его» (Лк.19:3) по причине множества народа, окружавшего Его, то «предитек возлезе на ягодичину, да видит Его, яко хотяше мимо ея проити» (Лк.19:4). Что есть сие? Не иное что, как малое некое любопытство к познанию добра, и малое некое расположение к благочестию. Когда же достиг Иисус до места, где была смоковница, воззрев и видев его, сказал: «Закхее, потщався слези: днесь бо в дому твоем подобает Ми быти» (Лк.19:5). Сими словами просветила его благодать Божия: услышал Закхей, что Иисус Христос совсем его не зная, назвал его по имени, Закхее: поверил, что не отвращается он грехов его, но изволяет прийти и быть у него в доме. Почему просветившись, уверовал, что Иисус Христос есть всевидец и всеведец, есть щедрый и милостивый Спаситель мира. Вера же начала упразднять ветхого в нем человека, и созидать нового: посему сошел он со смоковницы исполнен радости духовной, радуясь и веселясь принял Иисуса Христа в дом свой, и тотчас преблаженный первомытарь произрек блаженный глас сей нового человека: «се пол имения моего, Господи, дам нищим: и аще кого чим обидех, возвращу четверицею» (Лк.19:8): то же самое видишь ты в Самаряныне, в Матфее, в Ефиоплянине евнухе, то же в Павле, то же и во всех, кои прежде истлевали от похотей льстивных ветхого человека, но поелику имели малый некий след благого расположения, просветились от благодати Божия, и уверовавши победили похоти ветхого человека, и совершили деяния нового человека, созданного от Бога «в правде и в преподобии истины» (Еф.4:24). Братие, Евангельские повеления сами по себе свойственны и весьма полезны людям: кажутся же свойственными или несвойственными по нашим склонностям и расположениям. Как одна и та же пища здоровым кажется сладка и приятна, а больным горька и неприятна: так и Евангельские законы имеющим ум чистый от похотей плоти кажутся свойственными естеству человеческому и весьма сообразными, а имеющим ум помраченный бурею страстей кажутся несвойственными и несообразными. Человеки, чему учит Евангелие? Учит оно правде, целомудрию, истине, любви, кротости и послушанию: скажи убо, но скажи истину, когда чувствуешь ты тишину и спокойствие в совести твоей, тогда ли, когда правду делаешь, или когда обижаешь, похищаешь, крадешь? Когда целомудрствуешь или когда бежишь в блудилища и ищешь уловить чуждых жен? Когда говоришь истину или когда составляешь ложь и обманываешь ближнего твоего? Когда любишь или когда ненавидишь, завиствуешь и гонишь ближнего твоего? Когда бываешь кроток или когда во гневе трепещешь, пену точишь и скрежещешь зубами? Когда повинуешься или когда не повинуешься, противоречишь и споришь? Представь град, в котором царь праведный и милосердый, начальники кротки и тихи, судии праведны, воины благочинны, купцы любящие истину, художники не коварны, все в оном обитающие целомудры, благолюбивы, милостивы, друг друга любят, и друг друга благодетельствуют: представь и другой град, в котором царь неправедный и немилосердый, начальники горды и жестоки, воины бесчинны, купцы лжецы, художники коварны, все жители любострастны, к добру ненавистны, немилосерды, друг друга ненавидят, и друг другу вредят. Какой из двух градов сих изберешь ты в жительство себе, первый ли, в котором хранятся Евангельские законы, или второй, в котором оные пренебрегаются? Какой человек имеющий ум и чувство оставит первый, который есть земной рай, и захочет жить во втором, который есть земное мучение? Видишь ли, сколь сообразно и свойственно человеку Евангелие Иисус Христово? А тем людям кажется оно не свойственно и не сообразно, кои преданы страстям плотским, растленны от суеты мирской, и рабы суть искони злобного врага, кои ни мыслят право, ни судят с рассудком, и не имея ни следа благого расположения остаются лишенными света благодати Божия. К таковым и относится сие Апостольское слово: <i> «сказую вам благовествование благовещенное от мене, яко несть по человеку»</i> (Гал.1:11).