Значение слова Шве́йцер А. из словаря Библиологический словарь прот. Александра Меня

Шве́йцер (Schweitzer) Альберт (1875–1965), немецкий религиозный мыслитель, экзегет, врач, органист и музыковед. Родился в Эльзасе в семье протестантского пастора. С юных лет приобщился к музыке, проявлял интерес к мировоззренческим вопросам. Учился в Страсбургском и Берлинском университетах, а также в Сорбонне. Слушал лекции *Будде, Г.Ю.*Хольцманна, *Новака, *Сабатье, *Шпитты, *Гарнака (с последним у него установились дружеские отношения). Религиозные взгляды Швейцера развивались под влиянием *либерально-протестантской школы экзегезы. Еще в студенческие годы он пришел к своей главной экзегетической идее о том, что ключом к пониманию евангельской истории является иудейская *эсхатология *междузаветного периода (сходная мысль была тогда уже высказана И.*Вайссом). Получив дипломы доктора философии и богословия, Швейцер стал доцентом Страсбургского университета кафедры Нового Завета и параллельно служил пастором в церкви св. Николая. В 1906 он выпустил свой главный труд по евангельской историографии («От Реймаруса до Вреде»). Еще в ранние годы Швейцер принял решение: заниматься богословием, философией и музыкой до 30 лет, а затем посвятить себя практическому служению людям. Поэтому он откликнулся на призыв Парижского миссионерского общества, приглашавшего проповедников на работу в Экваториальную Африку. Но поскольку взгляды Швейцера на Евангелие были для Общества неприемлемы, он предложил свои услуги в качестве простого врача. С этой целью он сдал специальный медицинский экзамен и защитил диссертацию по психиатрии (тематически связанную с Евангелием). В 1913 Швейцер вместе с женой отплыл в Африку. Там среди тропических лесов в Ламбарене (Габон) он основал больницу, которой и отдал остальные годы жизни. Книга-дневник «Между водой и девственным лесом» (1921), переведенная на многие языки (рус.пер. в его книге: Письма из Ламбарене, Л.,1978), привлекла к Швейцеру внимание широких общественных кругов в разных странах мира. Он поддерживал контакт с А.Эйнштейном, Р.Ролланом и другими деятелями культуры. Беззаветное служение людям, гуманизм и пацифизм Швейцера сделали его одним из известнейших людей 20 в. В 1952 ему была присуждена Нобелевская премия мира. Понять особенности экзегетики Швейцера невозможно, не уяснив его основных идейных предпосылок: его взглядов на веру, на религиозно-философские доктрины, христианство и этику. а) Швейцера иногда называют сторонником «метафизического скептицизма». Действительно, слова «Абсолют», «Мировой Дух» и т.п. представлялись ему лишенными смысла. Вера, по его мнению, рождается не из метафизических спекуляций, а из чувства непостижимости бытия. «Знание о Боге, извлекаемое в процессе изучения природы, – говорил он, – всегда несовершенно и неадекватно». Ведь природа – начало безличное и внеэтическое. Только во внутреннем опыте человек открывает Божество как Личность, как нравственную Волю. Догматизм и метафизика создают системы, которые пытаются примирить познание Реальности и через природу, и через дух. Но логическим путем примирение это недостижимо, о чем свидетельствует вся история мысли и религии. б) В работе «Культура и этика» («Kultur und Ethik», Bern-Münch.,1923) Швейцер констатировал глубокий кризис, переживаемый человечеством. Ответственность за это он возложил на философию. Ее ориентация на всеобъемлющую логическую систему, на изучение природы и ее законов стала причиной этического бессилия философии, неспособности ее дать культуре живую творческую основу. Все философы (за исключением стоиков) погружались в абстракции и тем самым завели человеческую мысль в тупик. Что касается мировых религий, то они чаще всего проникнуты жизнеотрицанием, ориентированы на бегство от мира, что также не могло стать здоровой основой для духовного прогресса. Единственным исключением является христианство в том виде, как оно выразилось в проповедях Иисуса Христа и апостола Павла. в) Сам Швейцер считал себя христианином и проповедником Евангелия, однако его понимание христианства было весьма далеко от церковного. Он являлся христианином в том смысле, в каком платоник является последователем Платона. Христос для него – только Человек; Ему свойственны колебания, заблуждения, ошибки; в Его учении апокалиптический пессимизм иудейской эсхатологии (веры в близкий конец мира) переплетается с жизнеутверждающей абсолютной *этикой. Именно последняя ставит Евангелие Иисуса выше всех других религий. Расходясь с либеральными теологами и экзегетами по частным вопросам, Швейцер остался типичным представителем этого направления в протестантизме. Но если Гарнак и другие либералы считали евангельскую этику самодостаточной, Швейцер полагал, что она требует нового универсального обоснования. Такое обоснование он нашел в собственной идее «благоговения перед жизнью». г) Согласно Швейцеру, этический дух человека противостоит природе и пытается обрести независимость от нее. В этом ему может помочь истинная философия, которая «должна исходить из самого непосредственного и всеобъемлющего факта сознания. Этот факт гласит: “Я есть жизнь, которая хочет жить, я есть жизнь среди жизни, которая хочет жить”. Это не выдуманное положение. Ежедневно и ежечасно я сталкиваюсь с ним... Из него вырастает этическое единение с бытием», т.е. такое единение, которое укрепляет господство духа. Швейцер отрицал, что «мистика единения с бытием» носит пантеистический характер, ибо он был убежден в личностном откровении Бога через духовно-нравственный опыт человека. Оптимистические, жизнеутверждающие концепции, исходившие из метафизики, рушились при столкновении с действительностью; пессимистические – лишали человека жизнеутверждающей силы. Для выхода из этой коллизии Швейцер предложил этику «благоговения перед жизнью». Это дуалистическое учение признает суровые законы природного бытия, но бросает им вызов, опираясь на нравственную волю человека, носительницу этической Божественной Воли. «Благоговение перед жизнью, – говорил Швейцер, – не позволяет человеку пренебрегать интересами мира. Оно постоянно заставляет его принимать участие во всем, что совершается вокруг него, и чувствовать свою ответственность за это». Сама по себе этика «благоговения перед жизнью» не противоречит церк. пониманию христианства (см. статью *Природа и Библия); противоречие заключается в том, что Швейцер утверждал агностицизм по отношению ко всему, что человек постигает в *Откровении, кроме этики. Однако, хотя многие взгляды Швейцера не согласны с церковными, всей своей жизнью и служением он осуществил евангельский идеал на практике. Как отмечает русский православный богослов К.Комаров, этика Швейцера ценна тем, что «основана на утверждении о Божественном происхождении человеческого духа, нашедшего свое абсолютное выражение в образе Иисуса Христа». Эсхатологическая интерпретация Евангелия служит у Швейцера определенной цели: освободить Евангелие от всякой метафизики и выявить его этическую природу. Свои идеи о роли эсхатологии в Евангелии Швейцер наметил уже в своей первой экзегетической работе «Проблема Тайной вечери по научным исследованиям 19 в. и историческим свидетельствам» («Das Abendmahlsproblem auf Grund der wissenschaftlichen Forschung des 19. Jahrhunderts und dег historischen Berichte», Tüb., 1901). В этой монографии Швейцер противопоставил сакральному, жертвенному толкованию *Тайной вечери эсхатологическое, связанное с символическим предвосхищением грядущего *«мессианского пира». Сакрально-жертвенное понимание Швейцер расценил как позднейшее, искажающее евангельскую идею. Между тем едва ли есть основания противопоставлять эти две интерпретации Вечери, поскольку еще в ветхозаветной традиции *жертвоприношения были одновременно и священными трапезами. Следующая работа Швейцера рассматривала *«мессианскую тайну», к которой в те годы привлек внимание экзегетов *Вреде. Книга называлась «Тайна Мессианства и Страстей. Очерк жизни Иисуса» («Das Messianitats und Leidensgeheimnis. Eine Skizze des Lebens Jesu», Tüb., 1901). B ней предвосхищением отверг мнение большинства протестантских библеистов, видевших в Мк. наиболее древнее Евангелие. Согласно Швейцеру, Мф. не менее древний и ценный источник, важный для понимания жизни и учения Иисуса. Трудно себе представить, писал Швейцер, чтобы более поздние поколения христиан изобрели речь Христа перед отправкой апостолов на проповедь (Мф.10). Ведь из нее можно заключить, что явление *Сына Человеческого совершится прежде, чем ученики обойдут все палестинские города. Однако ничего подобного не произошло; не постигли апостолов и предсказанные Учителем бедствия и гонения: они вернулись к Нему благополучно, славя Бога. По мнению Швейцера, несбывшееся пророчество заставило Иисуса изменить Свой образ действий. Его «мессианская тайна» объясняется тем, что хотя в действительности Он считал Себя Мессией, но ждал особых апокалиптических событий, которые сделают Era мессианство явным для всех. Поскольку эти события не наступили, Иисус добровольно пошел на смерть, желая их приблизить. Оппоненты Швейцера использовали тот же аргумент, что и он сам, поставив вопрос: зачем Церковь сохранила в Евангелии такие пророчества Христовы, которые не исполнились? Следовательно, уже в *первохристианский период пророчества (Мф.10) понимались иначе: по-видимому, в том смысле, что Господь говорил не о *Парусии, а о Суде над миром и ветхозаветной Церковью (конкретно о Голгофе, Воскресении и гибели Храма). Кроме того, в Евангелии мы не видим никаких следов смущения, которое, по Швейцеру, должен был испытывать Иисус (см. Мк.6:30 сл.; Лк.10:17 сл.). Дальнейшее развитие идеи Швейцера получили в его самой известной книге «От Реймаруса до Вреде» («Von Reimarus zu Wrede», Tüb.,1906). Во 2-м издании 1913 она была озаглавлена «История исследования жизни Ииcyca» («Geschichte der Leben – Jesu – Forschung»). B ней Швейцер рассмотрел основной концепции евангельской истории, главным образом протестантских авторов и представителей *рационализма в библеистике (*Шлейермахера, *Штрауса, *Ренана, И.Вайсса и других; в предисловии к 3-му изданию 1950 Швейцер подверг критике *мифологическую теорию происхождения христианства). Выводы Швейцера сводились к следующему: а) биографы Иисуса, пытаясь объяснить Его слова и мотивы Его поступков, часто злоупотребляли сомнительными догадками и произвольными психологическими гипотезами; б) все они модернизировали евангельское учение, приспосабливая его к собственным религиозно-этическим взглядам, в частности, большинство либерально-протестантских экзегетов стремилось изобразить Христа лишь Учителем жизни, в то время как Он, по мнению Швейцера, был Вестником катастрофы, Вестником приближения сверхъестественного Царства Божьего; в) толкователи думали, что Иисус Христос одухотворил, деэсхатологизировал иудейский *мессианизм и апокалиптику (см. статью *Деэсхатологизация), между тем как Он, согласно Швейцеру, полностью разделял веру в скорый конец этого мира; г) Евангелия не дают материала для построения полной «биографии Иисуса». Выступая против своих предшественников и современников в библ. науке, Швейцер парадоксальным образом сам пошел по их пути и создал еще один вариант образа *«исторического Иисуса». Так, он принял распространенное со времен Ренана деление евангельской истории на два периода, но истолковал их по-своему. Прежде считалось, что первый, галилейский, период был отмечен успехом проповеди Царства Божьего, второй был временем отвержения Мессии, а переломным моментом, разделившим два периода, стало умножение хлебов у Вифсаиды, когда толпа пыталась провозгласить Иисуса царем. По мнению же Швейцера, перелом наступил после возвращения учеников, посланных на проповедь. Отправляя их возвещать Царство Божье, Иисус якобы надеялся, что они, пройдя через горнило испытаний, увидят Его преображение и явление в качестве Мессии еще до того, как обойдут Палестину. Убедившись в Своей ошибке, Он решил, что сможет освободить верных от испытаний, если как Мессия, Служитель Господень, добровольно пойдет навстречу смерти. Таким образом, Его поступки были определены «догматическими» причинами. Самым ценным в учении Иисуса, по Швейцеру, является то, что Он, ожидая космической развязки, за короткое время успел сформулировать принципы Своей этики. Это была этика «периода ожидания», исходящая из учения *пророков. В проповеди Иисуса важна не ее иудейская оболочка, связанная с эсхатологией, а учение о любви. Освобожденное от исторически преходящего и дополненное этикой «благоговения перед жизнью», оно может стать мощным этическим импульсом для совр. человечества. Критики Швейцера выдвинули ряд возражений против предложенной им реконструкции евангельского учения и истории. а) Стремление Христа избежать попыток толпы сделать Его своим политическим вождем вполне объясняет Его уход из Галилеи. б) Евангельская этика – действительно этика «промежуточного периода». Но подразумевается ли в словах Христовых, что этот период будет кратким? В тех речах Спасителя, которые даже самые осторожные экзегеты признают подлинными, содержится немало указаний на достаточно длительный период, предваряющий Парусию (см. статьи: *Осуществленная эсхатология; *Эсхатология библейская). в) Если бы Христос, как говорит Швейцер, жил в «мире фантастических образов иудейской эсхатологии», апокалиптическая тематика играла бы в Евангелии неизмеримо большую роль. Однако она выступает на первый план лишь в *Малом Апокалипсисе. г) Учение о внезапном наступлении Царства Божьего, как показали *Додд и другие библеисты, не обязательно предполагает скорый катастрофический конец истории. Суд над миром начался с момента первой проповеди Христовой, и нет прямых указаний на то, сколько он будет длиться. д) Иудейская апокалиптическая литература была насыщена аллегориями и поражающими воображение картинами. В проповеди Христовой, напротив, совсем нет этой фантастичности, экзальтированности, устрашающих образов. Она отличается простотой, жизненностью, духовной трезвостью. е) И, наконец, христианское сознание не мирится с гипотезой о том, что Евангелие – причудливый конгломерат заблуждений и истины. И какой критерий может быть предложен для его «очищения» от «ложных элементов»? Швейцер видит этот критерий в «современном мышлении». Но ведь он сам указывал на бессилие и провалы в этом мышлении. Имеют ли в таком случае идеологии, породившие глубокий кризис 20 в., право выступать как авторитетные судьи Евангелия? Не вернее ли будет обратное: именно Евангелие несет в себе «суд веку сему». Труды Швейцера об апостоле Павле вызвали гораздо меньше возражений. Первый из них был посвящен толкованиям учения апостола, начиная с *Гроция («История исследований о Павле»; «Die Geschichte der paulinischen Forschung», Tüb.,1911). Дискуссий о *датировке посланий Швейцер коснулся лишь для того, чтобы подтвердить подлинность основных посланий. Главное внимание в монографии уделено интерпретации богословия апостола. Швейцер обстоятельно критикует тех авторов (например, *Буссе), которые пытались вывести учение апостола Павла из эллинистических мистерий и античных религий спасения. Он показывает, что «апостол язычников» сохранил в чистоте библейские основы своей проповеди. Правильно понять Павла, считает Швейцер, можно лишь в свете эсхатологии. Над этой проблемой Швейцер работал многие годы и завершил исследования уже в Африке обширным трудом «Мистика апостола Павла» («Die Mystik des Apostels Paulus», Tüb.,1930). Согласно Швейцеру, апостол Павел был верен ветхозаветной идее трансцендентности Бога, с Которым человек не может слиться даже в самом высоком мистическом переживании. Но это не значит, что мистика закрыта для человека. Апостол Павел учит, что единство с Богом люди обретают через Иисуса Христа. Вместе с Ним, умершим, воскресшим и преображенным, преобразятся в момент Парусии и все верные. Эту эсхатологическую тайну предваряет Крещение, знаменуя грядущую, вполне реальную трансформацию избранных. Швейцер отрицал распространенный тезис о том, будто апостол Павел исказил учение Христа. По его мнению, апостол Павел, как и Основатель христианства, верил в скорый конец мира, но так же, как Иисус, вложил в старую эсхатологию «идеи, которые с этической и духовной точек зрения окончательны и пригодны на все времена, даже если мы видим, что их источником является эсхатологическая метафизика». В лице апостола Павла, пишет Швейцер в заключение своего труда, христиане имеют вдохновляющий пример, ибо он постиг Иисуса не как факт прошлого, а как живую реальность настоящего и вечного. Мистическое учение Павла о спасении «коренится в Евангелии Иисуса». Быть спасенным значит быть в Боге через Христа, через вхождение в Его Царство, где безраздельно господствует любовь. «Великая заповедь Иисусова о любви сияет во всем своем блеске в Павловом гимне любви, которая больше веры и надежды». В швейцеровской трактовке новозаветных книг Христос и апостол Павел поставлены рядом. И все же Швейцер не решается полностью снять покров тайны с личности Христа. Отказываясь назвать Его Сыном Божьим, он все же верит, что именно в Нем «Бог явил Себя как волю к любви», что «через единение со Христом единение с Богом совершается в единственно доступной нам форме». Тайна остается и не подвергается окончательному рационализированию. Свою книгу о поисках «исторического Иисуса» Швейцер оканчивает знаменательными словами: «Он приходит к нам Неведомый, как пришел Он некогда на берег озера к людям, не знавшим Era. Он говорит и нам: “Следуй за Мной!” и ставит перед нами задачи, соответствующие нашему времени. Он зовет. И тем, кто повинуется Ему – мудрецам и простым людям, – Он открывает Себя в труде, в борьбе, в страданиях, через которые Он ведет Своих учеников; и на собственном опыте, как невыразимую тайну, они постигнут, Кто Он». ♦ Die psychiatrische Beurteilung Jesu, Tüb.,1913 (англ. пер.: The Psychiatric Study of Jesus, Boston, 1948); Das Christentum und die Weltreligionen, Münch.,1922 (англ. пер.: Christianity and the Religions of the World, L.,1923); Aus meinem Leben und Denken, Lpz.,1931 (англ. пер.: Albert Schweitzers Leben und Denken; Selections... N.Y.,1949); Reich Gottes und Christentum, Tüb.,1967 (англ. пер.: The Kingdom of God and Primitive Christianity, N.Y.,1968); в рус. пер.: Культура и этика, М.,1973; Письма из Ламбарене, М.,1978; Из воспоминаний детства и юности, в сборнике «Парус», М.,1980; Мировоззрение индийских мыслителей, в книге: Восток-Запад: Исследования, переводы, публицистика, М.,1988. ● Альберт Швейцер – великий гуманист ХХ в. Воспоминания и статьи, М.,1970; Геттинг Г., Встречи с Альбертом Швейцером, пер. с нем., М.,1967; Грекова Т.И., Странная вера доктора Швейцера, М.,1985; Завадская Е.В., Восток на Западе, М.,1970; Комаров К., «Благоговение перед жизнью» – идеал служения людям доктора Альберта Швейцера, ЖМП, 1976, №1; Левада Ю., Альберт Швейцер – мыслитель и человек, ВФ, 1966, № 2; Лилиенфельд Ф. фон, Образцы евангельского благочестия в ХХ в. Альберт Швейцер, БТ, 1973, сб.10; Носик Б., Швейцер, М.,1971 (с библиогр.); Фрайер П.Г., Альберт Швейцер. Картина жизни, М.,1982; ФЭ, т.5; Хюбшер А., Мыслители нашего времени, М.,1962; Сlаrk H., Philosophy of Albert Schweitzer, L.,1964; *Robinson J.A.Th., In the End, God..., L.,1950; *Robinson J.M., A New Quest of the Historical Jesus, L., 1959; прочую библиографию см. в указанных сочинениях, в ФЭС, ODCC, р.1248 и в статье *Эсхатологическая школа.