Пророк Осия. Глава 8. - Андрей Десницкий профессор

Библейский портал ЭКЗЕГЕТ.РУ представляет лекцию профессора, библеиста А.С. Десницкого на 8 главу книги пророка Осии.

Лектор использует свой перевод Ветхого Завета.

Восьмая глава не с самого начала, мы чуть-чуть ее начали в прошлый раз. Так выходит, что наши видео-лекции примерно равной длины, а главы в Библии совсем не равные, поэтому не всегда попадаем на деления между главами. И так восьмая глава - это пламенная речь пророка, обращенная от имени Бога, конечно, к Самарии или Ефрему, то есть к северному царству, к Израилю, который разделился уже с Южным, и который ждет каких-то перемен от внешней политики, заигрывает с Египтом и Ассирией, но в результате дождется только порабощения, когда налетит некий орел, под которым надо думать он имеет ввиду ассирийцев. Ассирия - северное царство по отношению к Ефрему, и, наверно, самая великая империя того времени, и, действительно, в 725 г. до н.э. Самария, столица этого северного царства, будет ассирийцами разрушена, и заранее Осия об этом пророчествует, будучи сам гражданином этого северного царства, жителем.

Оставил тебя, Самария, твой телец, воспылал гнев Мой на них, доколе им чураться чистоты? (Ос. 8:5) Ведь они от Израиля. Кто такой телец? Вообще телец, как и в нашем языке, это символ величия и могущества, бык по-русски мы скажем, у нас это обычно в нехороших контекстах, «быковать» - это значит быть очень грубым, демонстративно грубым человеком, в древности это скорее в положительном значении, это тот, кто могучий неукротимый, кто за себя постоит, обидчиков накажет, растопчет, забодает, и вообще с которым справиться трудно, с другой стороны, конечно, именно по этой причине тельцы становились идолами. Вспомним, когда Моисей получил от Бога завет на горе Синай, то спустившись, он обнаружил, что его народ отлил себе золотого именно тельца, не лягушку или еще кого-то, а тельца. Телец — это очень ясный образ божества для человека древнего мира. И вот этому тельцу они и поклоняются. Кто здесь телец Самарии? Некий идол, который они отлили? Вероятно да, но подлинный телец – Бог, потому что к Богу относятся те же самые образы и метафоры, которые язычники относили к свои божествам, он как раз и оставил эту самую Самарию, вот такая интересная игра слов. Вот жители Самарии считают, что у них есть их телец, их какое-то божество, и может быть они называют его даже Господом или даже Яхуа, как звучало тогда это имя мы незнаем, но при этом они его воспринимают скорее как такого охранного идола, вот поставили идола у себя в городе, ну значит все у нас хорошо, но вот этого идола охранного в городе больше нет, он никого ни от кого не защищает. И дальше как раз про идола, а не про Бога, идола, который где-то в Самарии стоит. Пророк Осия говорит, это не единственное место, где пророки будут их описывать, но именно здесь становится особенно ясна, как потом у Исайи будет не раз, связь между ложной надеждой и природой идола. Что такое идол? Творение человеческих рук.

Ремесленник сделал его, он разлетится на куски, Самарийский телец. (Ос. 8:6) И вот здесь вы мне скажете, да, конечно, для вас телец - это идол, понятно, что это о языческом божестве, которое в Самарии почитали, а я может быть даже и не соглашусь, я скажу, что ведь иногда и Бога единого изображают в каком-то виде идола, пусть не буквально, пусть в собственном сознании, пусть этот Бог становится всего лишь охранной грамотой, оберегом для этих людей и сообществ, и если это так, то он тоже может разлететься на куски, потому что это не он, это изделие человеческого разума, пусть не рук, но разума.

Посеяли ветер, так бурю пожнут. (вот, кстати, откуда в русском языке эта поговорка.) Стебель без колоса не даст зерна, а и дал бы – пожрали б его чужаки. (Ос. 8:7) Посеяли ветер и пожали бурю, что это значит? Но ветер - это ведь что-то пустое, ветер то, что само по себе. Когда человек сеет, он кидает зерна, он их сберег, собрал от предыдущего урожая, сохранил до времени посева, и он вкладывается в этот труд, а ветер - это просто то, что веет, и человек, который сеет ветер, он ничего особенного не делает, он в пустоте существует, он ничего не отдает, он ничем не обладает, он плавает по волнам обстоятельств и сеет ветер, и пожинает бурю. Понятно, что буря — это очень сильный ветер, урожай всегда больше, в норме по крайней мере, чем было посеяно. Логично, что, посеяв ветер, пожинаешь бурю, в переносном смысле, занимаясь пустотой, ты в результате вызываешь какие-то очень неприятные для тебя последствия, но образ гораздо более красивый. «Стебель без колоса не даст зерна», ветер это то, что не имеет какой-то осязаемой сущности, и стебель без колоса - это просто такая палочка, которая торчит, и она бесплодна, у нее нет того, что принесет некую прибыль, урожай, достаток, покой, и это сравнивается с жизнью этого северного народа, Израиля. Об Иудее будут похожие фразы, но их гораздо меньше у Осии. Это все как-то бесплодно и впустую, если бы дал, пожрали б его чужаки, потому что кругом враги и дальше об этом подробно.

Проглочен Израиль, средь народов он стал никчемным сосудом. (Ос. 8:8)

Потому что отправились в Ассирию, как дикий осел ходит сам по себе, так дикий Ефрем себе любовников нанимал. (Ос. 8:9) Вот там Египет и Ассирия, в прошлый раз мы читали, два великих государства, к которым обращаются за помощью вместо того, чтобы обратиться к Богу, и как дикий осел, который гуляет там, есть домашний осел, который работает, таскает поклажи, мелет зерно в мельнице, его впрягли, он ходит по кругу, он что-то делает полезное, но он при этом не свободен, а дикий осел свободен, но бесполезен. Полная свобода — это полная бесполезность. Они отправляются в Ассирию, а могли бы в Египет, куда угодно, что угодно, но бесполезно, ничего это не дает. И вот это нанимание любовников, смотрите, здесь образ, который связан с языческой культовой обрядностью, любовники — это божества, которым поклоняются израильтяне, стоит в одном контексте с политикой. Почему же плохо ходить в Ассирию? Разве там обязательно идолы? Нет, но само стремление сделать так, чтобы все было у тебя в кармане так как надо, уподобляется либо дикому ослу, который бегает по улице, по диким полям, живет как хочет, или такому свободному поиску любовников, когда как и развратная женщина, которая так глядит во все стороны, где ей кого завлечь в свои сети, то есть на самом деле между такой политической всеядностью, стремлением найти для себя какую-то безопасную позицию, чтобы из этой позиции можно было на всех плевать и говорить «а я самый могучий», и с язычеством есть какая-то внутренняя связь, здесь это поиск такого сильного партнера, и сравнивается с поиском сильного партнера по жизни, ну здесь, конечно, ассирийская империя, например, на которую они с таким интересом смотрят.

Народы одаривали они, но теперь Я их соберу, застонут скоро под бременем того, кто царствует над князьями. (Ос. 8:10) Не очень понятно, о чем идет речь, такая загадочная, как часто у пророков бывает, вероятно Ассирийское нашествие. То есть ассирийский царь, который царствует над местными князьями, в момент, когда Самария, Израиль, северное царство, утрачивает свою идентичность и обращается не к Богу, а к другим народам, в этот момент это северное царство застонет под рукой великого Ассирийского царя, несмотря на то, что раньше они одаривали народы, несмотря на то, что раньше на локальном уровне они были если не сверх державой, то по крайней мере могучим государством.

Много алтарей Ефрем воздвиг, чтобы жертвы за грех приносить, но сами алтари превратились в грех. (Ос. 8:11)

Я написал вам так много в законе Моем, но все это чуждо им. (Ос. 8:12) То есть смотрите, человек может быть очень религиозен, и общество может быть очень религиозно, построили много алтарей, что же тут плохого, ну ведь не питейных заведений, не домов терпимости, а алтарей, приносят жертвы Богу, и не сказано что языческие, если б языческие то понятно, но смотрите, в Моисеевом законе предполагалось, что будет только один алтарь, только один жертвенник в Скинии и только один храм, и, соответственно, это все нарушение этих запретов, но дело даже не в том, что это просто нарушение неких формальных запретов, одно место, в данном случае Иерусалим, и надо все приносить там, дело в том, что здесь Осия, как и часто пророки, обличает такую религиозность, при которой человек сам делает по своему хотению, по своему образу, по своим представлениям, такую религию, такой обряд, которую ему нужна и удобна.

Приносят жертвы, что по нраву им. Жертвуют мясо и сами его едят. (Ос. 8:13) Были разные виды жертв, при некоторых всесожжениях полностью уничтожалась туша жертвенного животного, при других это жертвенное животное делилось на некоторые части, часть сжигалась, часть поедалась приносящими жертву и священником, само по себе это не было однозначно плохим, но здесь описание, конечно, ситуации, когда приносятся только те жертвы, которые выгодны, удобны, приятны, когда жертвы просто становятся поводом покушать шашлык-машлык, пожарить мясца хорошего на ужин себе. И в результате сами алтари обращаются в грех, потому что возникает религия удобства, благополучия, сытости, религия выгоды, религия самоуспокоенности. «Жертвуют мясо и сами его едят». Это же не только про какие-то гастрономические причины, когда ты вроде бы Богу отдаёшь, но сам пользуешься, когда весь смысл твоих священнодействий, чтобы себе нечто получить.

Не доволен ими Господь, припомнит нечестие им, накажет грех, обратно в Египет они пойдут. (Ос. 8:13) Ну это такая постоянная угроза, дело в том, что при нашествии с севера из Ассирии, действительно, израильтяне нередко укрывались в Египте, это такая альтернативная великая держава, в которой в случае чего можно переждать ассирийское нашествие, ну или если уж совсем все плохо, если ассирийцы завоевали страну, ну чтобы уж с ними не вести дел, можно иммигрировать в Египет, но смысл, конечно, здесь в том, что Египет - это место, из которого Израиль вышел, исход, и книга «Исход» и само событие ровно об этом и повествует, что Израиль как народ возникает в момент выхода из Египта, и в этом не только какой-то географический смысл, но Египет как такая великая цивилизация, великая держава, языческая, конечно, держава, в которой очень много всего: высокоразвитая культура, политика, экономика, вот из нее надо выйти не только в физическом, географическом смысле, но перестать быть частью какого-то великого земного, геополитического, или как хотите назовите это, проекта, чтобы стать действительно Божьим народом, и в какой-то момент, когда израильтяне об этом забывают, им приходится возвращаться в Египет, вынужденно, их туда гонит необходимость, ассирийское завоевание, но и сами они в этот Египет буквально направляются, потому что они снова хотят стать рабами великой империи, снова хотят стать теми, кто работает на некоторую земную идею - на величие фараона, его гробницы, на памятники, города; они снова пытаются уйти от той миссии, которую дал им Бог, и в результате он возвращает их в Египет, может быть создавая тем самым возможность нового исхода, создавая возможность отказаться от всего этого, чтобы действительно с ними случилось нечто большее, лучшее, чтобы повторившийся египетский плен стал началом повторившегося исхода. Подробнее ситуация плена описана в девятой главе.