Послание к Римлянам. Глава 8. - Андрей Десницкий профессор

Приблизительное описание лекции:

Напомню, что в шестой-седьмой Павел очень долго и подробно обсуждал, как устроена христианская жизнь, что в ней есть плотское начало, остающееся ещё от ветхого человека. Есть начало духовное, которое к сожалению очень часто в человеке не действует должным образом. Я хочу добра, а творю зло — говорит он — бедный я человек.

В восьмой главе он немного более подробно это разбирает.

Тем, кто во Христе, кто поступает не по плоти, а по духу — нет осуждения. (Рим. 8:1)

Смотрите, как он ясно это обозначает. Есть закон со своими заповедями, со своими санкциями нарушения. И если ты поступаешь по этим заповедям, нет тебе осуждения.

Духовный закон жизни во Христе Иисусе освободил меня от закона греха и смерти.

Невозможно это было для закона, обессиленного плотью, но Бог послал как жертву за грех собственного Сына в теле, подобно нашей греховной плоти, и так осудил грех во плоти.

(Рим. 8:2-3)

У него цветистый, очень образный язык. Грех приводит к смерти. Грех определяется законом, и закон описывает смерь как наказание за грех. Крестная смерть Христа на Кресте стала этим самым наказанием, когда закон не соврал, когда наказанием за грех смерть действительно явилась. Но при этом мы, соединяясь с Христом в Его смерти, получаем за свои грехи освобождение, прощение.

Так правота закона достигает своей полноты в нас, живущих уже не по плоти, но по духу. (Рим. 8:4)

Закона, который, как он говорит уже не действует — мы живём под благодатью, и тем не менее, он правилен, потому что он показывает границы греха. И тем не менее смерть Христа становится одновременно исполнением этого закона.

Плотский человек стремится к плотскому, а духовный — к духовному.

Но плоть устремляется к смерти, а дух — к жизни и миру.

Ибо стремления плоти враждебны Богу, они не подчиняются закону Божьему, да и не могут, так что не могут плотские люди угодить Богу.

(Рим. 8:5-8)

Плотский — понятно, что это не плотские-бесплотные, человек с телом и человек в качестве духа. Но скорее это человек, который стремится к тому или к другому, который на первое место ставит что-то определённое.

Но вы не плотские, вы духовные, если только Дух Божий живёт в вас. А кто не имеет духа Христова, не причастен Ему. (Рим. 8:9)

Вы духовные не в том смысле, что у вас нет плоти, или что вы полностью перестали грешить, а в том, что вы хотя бы стараетесь жить по другому закону. И обратим внимание, о себе он говорит: несчастный я человек, что хочу, того не делаю. И как раз им даёт большой кредит доверия: а у вас всё хорошо. Но при этом: кто не имеет духа Христова, Ему не причастен.

Но если есть в вас Христос, то тело ваше мертво для греха, дух жив для праведности.

Если в вас обитает дух Того, Кто воскресил из мёртвых Иисуса, то Воскресивший Христа из мёртвых, оживотворит и ваши мертвенные тела посредством обитающего в вас духа.

(Рим. 8:10-11)

Это метафора, мы с ней встречались уже несколько раз: человек в Крещении умирает вместе со Христом и ждёт воскресения. Оно ещё не состоялось, но он его ждёт.

Итак, братья, мы в долгу, но не перед плотью, чтобы нам жить по плоти. Если живёте по плоти, вас ждёт смерть. Но если вы дух умертвите, плотские дела — будете жить.

Кем движет дух Божий, те сыны Богу, ибо вы приняли не дух рабства для прежнего страха, но дух усыновления. С Ним мы восклицаем: «Авва, Отче!»

(Рим. 8:14-15)

То есть человек зовёт Бога Отцом, «авва» — это арамейское слово, которое переводится даже не столько как «отец», но скорее как «папа», ласковое, домашнее обращение к отцу. И мы не боимся, мы приняли не дух страха. А дух, который христианин принимает, становясь христианином, и он его заставляет не бояться, но ощущать своё сыновство перед Богом.

Этот дух и свидетельствует вместе с нашим духом, что мы дети Божии.

А если дети, то и наследники. Мы наследуем Богу вместе со Христом, если только причастны Его страданиям, чтобы стать причастными и славе.

(Рим. 8:16-17)

Наследники — те, кто получают наследство от родителей. Вот прекрасный пример того, что все эти метафоры лишь частичны. Наследник получает только после смерти, Павел будет это обговаривать, но в этом смысле быть наследниками Бога невозможно. Наследник — это ближайший. Есть, например, государь-император и есть наследник престола. И главный смысл не в том, что он когда-то получит престол. А в том, что это его первый помощник, тот, кто ближе к нему больше всего, тот, кто уже почти сам император, но на втором месте после своего отца. И Бог даёт людям, причём, быть может, не самым духовным, такой огромный кредит доверия.

Полагаю, что страдания нынешнего времени ничто по сравнению с той славой, которая откроется в нас.

Велико нетерпение, с которым всё творение ожидает, что откроется в сынах Божиих.

Всё творение подчинилось ничтожности не по своей воле, а потому что было подчинено,

но с надеждой, что творение будет некогда освобождено от рабства тлению через свободу и славу сынов Божиих.

(Рим. 8:18-21)

А там ведь эпоха гонений, пусть ещё не таких сильных и могучих, но уже гонений. Творение — то есть весь окружающий мир. Мы, наверное, думаем очень часто, глядя на живую природу, что птички и рыбки страдают. Но Павел мыслит как-то более глобально, космически. Весь мир, планеты, стихия — всё это подчинено ничтожности смерти, разрушения. И творение не добровольно этому подчинилось, но будет когда-то освобождено.

Мы ведь знаем, что всё творение и до ныне стенает и страдает.

Не только оно, и мы сами, хоть имеем начаток духа, внутренне стенаем, ожидая усыновления и искупления наших тел.

(Рим. 8:22-23)

Для него это космическая драма. Весь мир устроен не так как надо, и человек именно та сила, через которую однажды получит исцеление, преображение этот мир. Как это произойдёт, никто не знает, мы только ждём, мы только мучаемся, мы только стараемся это понять.

Мы ведь знаем, что всё творение и поныне стенает и страдает. В этой надежде наше спасение, а надежда может быть только лишь на невидимое. Кто видит, тому не нужна надежда.

И если мы надеемся на невидимое, терпеливо этого ожидаем.

(Рим. 8:24-25)

То есть видимым мы владеем, как в кармане лежат деньги — мы на них не надеемся, мы ими располагаем. А надеемся мы на то, чего ещё не знаем до конца. Даже не на зарплату, зарплату мы рассчитываем получить, это определённый договор. А здесь мы всего лишь ожидаем, что когда-то это получим, точно не зная, как это сработает.

И тогда Дух приходит на помощь нашей немощи. Мы сами не знаем, о чём надлежит молиться, но Дух Сам ходатайствует за нас неизреченными воздыханиями.

Кому открыты сердца, тот знает помышления Духа, ходатайствующего пред Богом за святых.

(Рим. 8:26-27)

Здесь слово «надежда» порождает очень интересное описание. Мы даже не знаем, как просить, как молиться, за нас молится Дух. В этом тоже очень важная для Павла мысль о том, что мы, христиане, не располагаем такими вещами как своим имуществом, какими-то правами. Мы лишь надеемся. И зачастую, совсем ничего не понимая, можем лишь доверять тому Духу, который действует в нас. Он и говорит, по сути дела, за нас, а не что-то даёт.

Очень часто человек, обретая веру, обретает самонадеянную уверенность в том, что всё знает. А Павел говорит: нет, это лишь надежда на то, что мы ожидаем, но не знаем до конца.

Мы знаем, что всё обращается ко благу для любящих Бога, для призванных по Его замыслу.

Кого он прежде узнал, тем определил уподобиться Своему Сыну, чтобы быть ему первенцем среди многих братьев.

А кого прежде определил, тех и призвал, а кого призвал, тех и оправдал, а кого оправдал, тех и прославил.

(Рим. 8:28-30)

Здесь строки, которые в дальнейшем вызовут большую полемику среди богословов. Получается, Бог заранее определил, кого спасти, а кого-то определил в число тех, кого Он не спасёт. Не так ли? Логически, если я выбрал этот лист бумаги — я не выбрал все остальные, я их отложил в сторону. Потом я их тоже выберу, так как здесь продолжение нашего текста. Здесь нет этого отрицательного НЕпризвания, НЕизбрания.

Здесь есть, мне кажется, прежде всего огромное уважение к той тайне, что некоторые из людей принимают Бога, а другие нет. Отчего это может происходить? Он только что сказал: Дух о нас ходатайствует, просит за нас, Господь знает, что Дух говорит, а сами толком ничего и не знаем. И здесь примерно то же самое. То есть действие Духа, который за нас выступает с мольбой, просит, а мы лишь располагаем результатом. И Бог Сам в конечном итоге действует в нас.

Но у Павла нет такой чёткой выстроенной схемы, которую потом будут богословы выстраивать, и разные по разному это сделают. У него скорее рассказ об отношениях, он очень горячий человек, и для него важно, как мы относимся друг к другу.

Что же нам к тому добавить? Если Бог за нас, кто против нас? (Рим. 8:31)

Очень хорошие слова — одни из самых моих любимых в этом послании. И смотрите, здесь не говорится: если у нас есть гарантия..., если мы знаем..., что в Символе Веры так сказано..., в нашей церковной организации так устроено... Если Бог за нас, то кто против нас. Собственно отношения с Богом — единственное, что для него ценно во всём этом. Всё остальное только способы их улучшить, или признаки того, что они существуют. Что же нам к тому добавить — действительно, практически нечего, хотя у него ещё пол-послания впереди.

Если Он не пожалел предать за нас и единственного Своего Сына, разве вместе с Ним не одарит нас прочим?

Кто обвинит избранников Божиих, когда Бог их оправдывает.

Кто обвинит, когда Христос Иисус умер, а затем и воскрес и теперь одесную от Бога ходатайствует за нас.

И что отлучит нас от любви Христовой: скорби ли, притеснения или гонения, голод ли, нагота, опасности или меч? Как написано:

(Рим. 8:32-35)

Вот единственное, что важно — мы с Богом. Всё остальное как-нибудь устроится, потому что этого не может изменить ничто.

Как написано:

за Тебя погибаем мы всякий день, причтены мы к овцам для заклания.

Но при всём том, Возлюбивший нас, дарует нам победу.

Я убеждён, что ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни начальства, ни настоящее, ни будущее,

никакие силы в выси или в глубе, и ничто другое из сотворённого не может нас разлучить с любовью Божией во Христе Иисусе Господе нашем.

(Рим. 8:35-39)

Цитата из Псалтири о гонениях, конечно. Этот отрывок — смысловой центр Послания. Любовь. Любовь, которая существует между Богом и Церковью. Она ненарушима, и на её фоне всё остальное уже не очень важно. Вот главное, что он хочет сказать. Всё остальное — способы это пояснить. Но мы, конечно, будем читать дальше.