Слушать произведение

Писатель и переводчик Борис Зайцев называл Паустовского «несовременным». «У него всегда сочувствие к слабости, старости, беззащитности», – писал он о Константине Георгиевиче. В литературу Паустовский вошел как настоящий человеколюбец, который черпал сюжеты для своих произведений из собственной жизни. Он работал санитаром, водил трамвай, трудился на заводах, и даже был рыбаком. Куда бы он ни ехал, чем бы ни занимался,  с кем бы ни знакомился – все превращалось в тему для творчества.

Константин Георгиевич Паустовский родился 31 мая 1892 года в Москве. Он был крещен в Георгиевской церкви на Малой Никитской, тогда переулок Вспольный. В 1933 году храм был снесен, но сохранились метрические книги, где указано, что отец и мать писателя были православного вероисповедания. Всего у Паустовских было четверо детей. Отца часто переводили по службе, поэтому семья переезжала с места на место и в 1898 году они обосновались в Киеве. Спустя шесть лет будущий писатель поступил в Первую Киевскую классическую гимназию. Когда он перешел в шестой класс, отец ушел из семьи. Чтобы оплачивать учебу Константин начал зарабатывать репетиторством. В 1912 году в киевском альманахе «Огни» был напечатан его первый рассказ «На воде».

Затем была учеба на историко-филологическом факультете Киевского университета, но после начала Первой мировой войны Паустовский перевелся в Москву, где жила его мать, сестра и один из братьев. В ту пору он работал полевым санитаром, почти не уделял время учебе, ездил из города в город, работая на заводах. В Таганроге Константин Георгиевич устроился в одну из артелей рыбаком. Впоследствии он говорил, что именно море сделало его писателем.  

В 1923 году Паустовский снова вернулся в Москву, где стал редактором в Российском телеграфном агентстве. Он много пишет, его очерки печатаются в периодических изданиях, выходит его первый сборник рассказов «Встречные корабли». Паустовский сотрудничает с газетой «Правда», а свою новую журналистскую деятельность он называет «Профессия: все знать». Во время Великой Отечественной войны Константин Георгиевич работает военным корреспондентом. Тогда же выходит его роман «Дым отечества», а эвакуированный в Барнаул Московский камерный театр ставит спектакль по его произведению «Пока не остановится сердце».

В 1946 году К. Паустовский написал глубокий и чувственный рассказ «Телеграмма», который буквально воплотил в себе библейскую заповедь: «Почитай отца твоего и мать твою, [чтобы тебе было хорошо и] чтобы продлились дни твои на земле, которую Господь, Бог твой, дает тебе» (Исх. 20:12).

С первых же строк перед читателем предстает Катерина Петровна – старая, одинокая женщина, доживающая свой век в доме отца. Она мечтает только об одном: перед смертью повидаться с родной дочерью Настей, которая жила и работала в Ленинграде. Интересно, как Паустовский прибегает в этом рассказе к пейзажным зарисовкам, которые передают состояние души каждого из героев. Внутреннее состояние одинокой, умирающей матери он воплотил в: «Октябрь был на редкость холодный, ненастный… Над лугами тащились из-за реки, цеплялись за облетевшие ветлы рыхлые тучи. Из них назойливо сыпался дождь».

В ожидании долгожданной встречи в те холодные, осенние ночи другом старушки стал керосиновый ночник, который «казалось, был единственным живым существом в покинутом доме». Днем к Катерине Петровне забегала дочь колхозного сапожника – Маняшка, которая приносила воды из колодца, подметала пол и ставила самовар. Изредка из жалости заходил похлопотать сторож при пожарном сарае – «Тихон, тощий, рыжий».

Вот уже несколько лет Настя не приезжала к матери и единственной связью с ней были редкие, короткие письма. Они вызывали в ней двоякое чувство облегчения: «Раз мать пишет – значит жива. Но вместе с тем, от них начиналось глухое беспокойство, будто каждое письмо было безмолвным укором». Тем временем жизнь Катерины Петровны с каждым днем все больше затухала, и вместе с ней менялся дом, будто чувствовал  приближающуюся кончину своей хозяйки.

«Ненаглядная моя! Зиму я эту не переживу. Приезжай хоть на день. Дай поглядеть на тебя, подержать твои руки», – писала мать своей дочери. Это письмо Настя прочла только погодя. Она была с рабочим визитом у мастера-скульптора, который ваял скульптуру Н. В. Гоголя: «А письмо-то в сумочке нераспечатанное, – казалось, говорили сверлящие гоголевские глаза». Совесть отозвалась, но девушка так и не поторопилась. Спустя две недели в разгар важного светского мероприятия она получила телеграмму: «Катерина помирает».

Выбежав на улицу, Настя горько заплакала. В тот момент, она поняла, что больше никогда не увидит свою маму живой: «Ненаглядная моя, – вспомнила Настя недавнее письмо. – Ненаглядная!». Лишь бы успеть, лишь бы простила – думала девушка, но застала только свежий могильный холм: «Уехала Настя из Заборья крадучись, стараясь, чтобы ее никто не увидел и ни о чем не расспрашивал. Ей казалось, что никто, кроме Катерины Петровны, не мог снять с нее непоправимой вины, невыносимой тяжести».

По слову преподобного Паисия Святогорца: «Нет большей адской муки, чем муки совести». И героиня рассказа «Телеграмма» стала литературным воплощением этих слов. За круговоротом жизни, жаждой самореализацией, преследованием эфемерного успеха ее душевный покой потерян до конца дней: «Ибо Моисей сказал: почитай отца своего и мать свою» (Мк. 7:10). Кто теперь снимет с нее непоправимое чувство вины? Еще есть время прийти с покаянием к Господу, но вот маму уже не вернуть.

Автор: Виктория Колтыга