1-я Книга Царств. Глава 1. - Андрей Десницкий профессор

Приблизительное описание лекции:

1-я Книга Царств, или Царей, как я назвал её в своём переводе, потому что она рассказывает всё же больше про царей, чем про разные царства.

Это наверное одна из самых известных исторических книг Ветхого Завета. Вообще их четыре, они идут подряд: 1-я, 2-я, 3-я, 4-я Царств — это по-русски, а на древнееврейском языке и на западных языках они: 1-я и 2-я Самуила, и 1-я и 2-я Царей, но те же самые четыре. И эта книга продолжает в общем-то историю, рассказанную в Книге Судей, Книге Вождей, как я назвал её в своём переводе. И соответственно сегодня для портала Экзегет мы начнём читать эту самую 1-ю Книгу Царей или Царств.

Чем заканчивается Книга Судей? Вообще всё ужасно. Вот другого слова нет. Израиль поселился в Ханаане, да, он занял территорию. Но что творится — это просто какой-то кошмар. В конце книги несколько глав рассказывают о всевозможных безобразиях и о том, как язычество смешивается с почитанием Единого Бога и никто этого даже не замечает. Как один человек куёт себе самостоятельно статую, чтобы ей поклоняться, делает себе домашнего такого священника, берёт левита. Потом этого левита вместе со статуей похищают другие прохожие удальцы, тоже все израильтяне. И как один левит путешествует со своей наложницей. Эту наложницу в израильском городе насилуют до смерти, а левит абсолютно ничего не предпринимает, чтобы хоть как-то спасти её. И потом, чтобы отомстить жителям этого города остальные племена Израиля нападают на него, вырезают полностью всё это племя, племя Вениамина. Это какой-то кровавый кошмар и ужас. Пора с этим заканчивать, наверное, думает читатель ближе к концу книги Судей. Каким именно образом изменится эта история? А Книга Судей повторяет: в те дни не было царя у Израиля, каждый делал то, что считал правильным. Ну вот такие вещи и выходят, когда каждый делает то, что лично он считает правильным. Что дальше?

Наверное, будет какая-то революция. Или Господь вмешается и скажет: вот вам царь., теперь давайте его слушайте. Или кто-то завоюет израильтян и они поймут как надо на самом деле беречь свою свободу, как надо было себя вести. Ничего подобного, тихая семейная история. В начале Нового Завета тоже будет тихая семейная история. И кстати, эти истории довольно похожи. Эта история про неожиданное рождение ребёнка.

Был в Раматаим-Цофим, что на Ефремовом нагорье, один человек по имени Элкана, сын Ерохама, внук Элиху, правнук Тоху, праправнук Цуфа из рода Эфрати.

У него было две жены: имя одной – Ханна, а другой – Пенинна. У Пенинны были дети, а у Ханны детей не было.

(1-я Цар. 1:1-2)

В те времена совершенно спокойно могло быть несколько женщин у одного мужчины. Подробно описана его история, дальше ничего такого глобального, никакой он не теоретик, не революционер, не моралист, не строитель государства.

Из года в год человек тот ходил в Шило для поклонения и жертвоприношения ГОСПОДУ Воинств, а священниками ГОСПОДНИМИ там были Хофни и Пинхас, два сына Эли. (1-я Цар. 1:3)

Шило — место, где тогда находилась скиния, святилище. Здесь первосвященник и два таких действующих священников. Первосвященник как бы почётный, он не особо участвует.

В день жертвоприношения Элкана наделял долями жертвенного мяса Пенинну со всеми ее сыновяьми и дочерями,

а Ханне он давал двойную долю – он любил Ханну, хотя ГОСПОДЬ и заключил ее чрево.

(1-я Цар. 1:4-5)

Жертвоприношения — это же ещё и пир. То есть режется животное, часть мяса и жира сжигается, остальное идёт на угощение участников этого праздника. И соответственно Элкана как глава дома всех наделяет своими порциями и Ханне он даёт самое большое. Тогда, конечно, не очень заботились о стройности фигуры, больше заботились о сытости живота. И двойная порция мяса — это вот особый почёт.

Зато соперница обижала ее и бранила за то, что ГОСПОДЬ затворил ее чрево.

Так и происходило год за годом, когда приходили они в дом ГОСПОДЕНЬ: одна ругала другую, а та плакала и отказывалась есть.

(1-я Цар. 1:6-7)

Слушайте, какая нам разница, что две тётеньки не поделили друг с другом одного мужчину? Даже не то что не поделили, а одна очень огорчается, что у неё нет детей. Ну какая частная история. А вот есть какой-то смысл. И потом в этих книгах будет очень много подобных эпизодов, когда униженная, бездетная женщина, или человек, который оказался в униженном положении на самом деле становится славным и известным.

Однажды Элкана, муж Ханны, спросил ее: «Что же ты всё плачешь и ничего не ешь? Что за печаль у тебя на сердце? Разве я для тебя не лучше десяти сыновей?» (1-я Цар. 1:8)

Он пытается утешить. Он — любящий муж. Действительно, это так ценно для женщины — любящий муж. Но сыновей и дочерей нет.

И вот когда закончилось их пиршество в Шило, Ханна поднялась – а на престоле у входа в Дом ГОСПОДЕНЬ сидел священник Эли. (1-я Цар. 1:9)

Тоже очень интересная фигура в этой книге. Вот смотрите, есть высокое, великое — Господень ещё не храм, но Дом, Скиния, в которой Ковчег Завета. Священник, который сидит у входа. А есть маленькая женщина, которая никак не может забеременеть. Ну и что?

Горько было ее душе, она молилась ГОСПОДУ, тяжело рыдая.

И дала она обет такими словами: «ГОСПОДЬ Воинств, если и вправду воззришь ты на горе Своей рабыни, если помянешь меня, не забудешь свою рабыню, если дашь свое рабыне родить мальчика, то на всю его жизнь передам его ГОСПОДУ, и не коснется бритва его головы».

(1-я Цар. 1:10-11)

Ббритва его головы не коснётся, это история, мы кстати её читали в Книге Судей — история Самсона, назорея — такая особая форма посвящения человека Богу, что-то вроде монашества, но мало похожее на современное монашество, когда действительно человек приносит определённые обеты и в частности не стрижётся.

И пока она так долго молилась ГОСПОДУ, священник Эли следил за ее устами,

ведь Ханна говорила всё это про себя, лишь губы ее шевелились, но голоса не было слышно, и Эли принял ее за пьяную.

(1-я Цар. 1:1213)

Тогда не было принято молиться не вслух, люди обычно приходили и говорили так, что было внятно. А бедная женщина даже стесняется, что её кто-то услышит. Она бездетная, это позор, он принял её за пьяную.

Эли сказал ей: «Хватит с тебя, пьяница! Ступай прочь, пока не протрезвеешь!» (1-я Цар. 1:14)

Интересно, это высокое, божественное смотрит на это низкое, неудачливое с презрением: а, пьяница, какая может быть ещё причина у женщины шевелить губами перед святилищем? Вот это, конечно, штрих к портрету Эли, дальше мы прочитаем о нём многое другое. Но одновременно это такое напоминание: мы смотрим на других людей и очень часто приписываем им совершенно другие мотивы и обстоятельства, чем в их жизни реально присутствуют.

Но Хана отвечала ему так: «Нет, мой господин, перед тобой женщина, удрученная горем, а вина или пива я не пила – я душу изливала пред ГОСПОДОМ.

Не думай, что твоя рабыня – никчемная женщина, нет, я говорила так много лишь от того, что велика моя беда, моя обида!»

На это Эли сказал: «Ступай с миром, и да исполнит Бог Израиля твою просьбу, дарует, что ты просила у Него».

18И сказала женщина: «Да будешь ты милостив к своей рабыне!» Она отправилась к себе, ела и пила, и настроение ее переменилось.

(1-я Цар. 1:15-18)

Вот несмотря на эту неприятную историю, помолившись, она чувствует некоторое облегчение. И наверное даже слова этого не очень внимательного, не чуткого, не очень хорошего на самом деле священника — это для неё пророчество. Вот его личная такая какая-то недоверчивая злобность не есть препятствие для того, чтобы через него Бог говорил.

Встав рано поутру, они поклонились ГОСПОДУ и отправились обратно. Когда они пришли в Раму, Элкана познал жену свою Ханну, и вспомнил о ней ГОСПОДЬ.

В должный срок после зачатия Ханна родила сына и назвала его Самуилом, ведь она выпросила его у ГОСПОДА.

(1-я Цар. 1:19-20)

Шемуэль по древне-еврейски похоже на «выпрошенный». Он собственно выпрошенный сын. И он сыграет огромную роль в том, чтобы Израиль пришёл от той дикости, о которой мы читали в Книге Судей, к какому-то порядку. Может быть его весь Израиль выпросил, но изначально это просто его будущая мама, которая очень хотела сыночка.

И когда ее муж Элкана отправился вместе со всем семейством принести ежегодную жертву ГОСПОДУ и исполнить свой обет, (1-я Цар. 1:21)

Видимо, он тоже что-то обещал Богу, если родится сын от любимой жены.

она не пошла с ними, сказав мужу так: «Когда мальчик будет отнят от груди, то я отведу его туда, чтобы он предстал пред ГОСПОДОМ и остался там навсегда». (1-я Цар. 1:22)

То есть обряд, в Моисеевом законе указано, при рождении первенца-мальчика, его выкупают у Бога. Она не хочет его выкупать, она его отдаст целиком, полностью, навсегда. Родила не для себя, родила для Бога. Но пока надо его вскормить, пока он грудной, конечно, куда его отдавать?

Ее муж Элкана ответил ей: «Поступай, как считаешь правильным, оставайся тут, пока не отнимешь его от груди – лишь бы ГОСПОДЬ исполнил слово Свое». Так что женщина оставалась дома и кормила грудью сына, пока он не был отнят от груди. (1-я Цар. 1:23)

Эти все маленькие домашние такие эпизоды — такой разительный контраст с тем, что мы читали в Книге Судей, где войны, толпы куда-то бегут, нападают, убивают. А настоящая история вот в очень простом.

Вскормив его, она отвела его в Дом ГОСПОДЕНЬ в Шило, захватив трехлетнего тельца, эфу муки и мех с вином. Мальчик был еще маленьким. (1-я Цар. 1:24)

Это очевидно для жертвоприношения, эфа — это мера довольно большая.

Тельца закололи, мальчика подвели к Эли. (1-я Цар. 1:25)

Тот самый священник.

Ханна сказала: «О господин мой, жива душа твоя – а я та самая женщина, которая стояла пред тобой на этом месте, молясь ГОСПОДУ.

Этого мальчика и вымаливала я у ГОСПОДА, и вот исполнил ГОСПОДЬ просьбу мою, даровал, что я просила у Него.

Вот и отдаю я его ГОСПОДУ: на всю его жизнь будет предан он ГОСПОДУ». И поклонились они там ГОСПОДУ.

(1-я Цар. 1:26-28)

Собственно с чего начинается формирование Израиля как государства. До него ещё далеко, но первые шаги с того, что семья сознаёт себя семьёй любящих друг друга людей перед лицом Бога, и то, что у них рождаются дети — это не просто для их утешения, хотя это их очень утешает, но это для Бога. Вот с этого начинается возвращение, а лучше наверное сказать восхождение к образу действительно того Божьего народа, который был задуман, которым Израиль должен стать, но будет становиться долго и трудно.