Читать толкование: Второзаконие, Глава 34, стих 6. Толкователь — Амвросий Медиоланский святитель

О нем мы не читаем, как о других, что он умер, ослабев, но что умер по слову Божию. Бог же не претерпевает ни слабости, ни умаления, ни возрастания. Поэтому и прибавляет Писание, что никто не знает места погребения его даже до сего дня, чтобы ты понимал его исход скорее как перенесение, ибо смерть есть некое разделение души и тела. Следователь-но, он умер по слову Божию, как говорит Писание, но не следуя слову: чтобы ты понял, что здесь речь идет не об извещении о смерти, а о даровании благодати; что перенесен, а не оставлен был тот, чего места погребения не знает никто.

Поэтому о нем, как о прочих, не говорится, что он смертью почил, а сказано, что Моисей умер по слову Бога (Втор. 34:5), потому что Бог не испытывает ни уменьшения, ни ослабления и не приобретает увеличения. И в Писании добавлено, что никто не знает погребения его до сегодняшнего дня (Втор. 34:6), — так что понимай его смерть скорее как переход, чем как гибель, потому что смерть есть разделение души и тела. Писание говорит, что он умер по слову Бога, а не «согласно слову», следовательно, понимать это надо не как известие о смерти, а как явленный дар благодати: скорее был вознесен, чем оставлен тот, чьего погребения никто не знает. Да и кто мог увидеть на земле останки того, кого Сын Божий в Евангелии показал вместе с Собой? Одновременно видели и Илию, который был вознесен на колеснице, и о нем мы не читаем, что он был погребен или умер, ибо жив тот, кто пребывает с Сыном Божьим. О Моисее же мы читаем, что он умер, но умер по слову Бога, Которым все произошло. Словом Божиим утвердились небеса (Пс. 32:6), следовательно, по слову Бога творение укрепилось, а не пало. Значит, Моисей не подвергся телесному разложению, словно вернувшись в земле, небесное Слово даровало его плоти покой, а не могилу.

  Его заслуженно считали возвышающимся над всеми людьми, так что даже не смели взглянуть ему в лицо и не верили, что его гробницу можно найти, – он так расположил к себе души всех, что его больше любили за его кротость, чем восхищались его деяниями.