Читать толкование: , Глава , стих . Толкователь — Беда Достопочтенный святой

Во времена апостолов верующие стремились проповедовать слово Божие как можно большему числу людей и учились часто уже в процессе проповеди; так и Аполлосу, мужу, превосходно знающему Писания, было известно только крещение Иоанна Предтечи, но при этом он без страха и сомнения проповедовал Христа¹. По мудрости Аполлоса ему вскоре явился учитель, с легкостью научивший его тому, чего ему недоставало, и он вернулся к делу проповеди уже совершенным. Однако другие люди, менее знающие, которые пришли в Антиохию из Иудеи, учили верующих из числа язычников, что те не спасутся, если не будут обрезаны по закону Моисея, что, впрочем, было легко опровергнуть правоверным проповедникам. Учителей такого рода блаженный Иаков и хочет отстранить от проповеди слова о Христе, чтобы они не препятствовали тем, кто сумеет восполнить недостающее. Как тот, кто хорошо совершает служение, возрастает в добре, так и тот, кто, не будучи научен, претендует на роль наставника, проповедует Христа не так, как должно, примет большее осуждение, чем если бы он погиб в своих преступных заблуждениях в одиночестве.

Если мы влагаем удила в рот коням, чтобы они повиновались нам, и управляем всем телом их, то сколь же более подобает нам вложить удила повиновения в собственный рот, чтобы повиноваться нашему Создателю и, обуздывая язык, повернуть на путь добродетели?

Большие корабли в море - это души людей, как добрые, так и злые, а грозящие им сильные ветра - желания душ, естественным образом побуждающие их к действию, через которое они достигают доброй либо порочной цели. Управляющий же кораблями по своему желанию кормчий - это намерение сердца, которым избранные, преодолев волнующееся море этой жизни, счастливо достигают гавани небесной родины.

Язык много делает, если им хорошо управляет душа, как у Соломона¹, обладавшего даром разумения, но при этом имевшего кормило. Однако когда язык плохо обуздан, он влечет своего хозяина к великой погибели.

Язык - огонь, пожирающий своими дурными речами целый лес добродетелей. Огонь погибели противоположен огню спасения, который, уничтожая поленья, хворост и сено греха, являет тайны сердца. Этот огонь воспламенял сердца святых учителей, которые и сами горели любовью, и воспламеняли других огненным языком проповеди.

Мы читаем у Плиния¹, как один египетский домохозяин приручил огромную ядовитую змею, так что она каждый день выбиралась из своей норы и приносила еду к его столу. Также мы читаем у Марцеллина² о том, как из Индии императору Анастасию прислали ручную тигрицу³. Иаков же в этом отрывке хочет показать, что злые языки превосходят жестокостью диких зверей, стремительностью - небесных птиц и ядом гордыни - змей.

Как не могут из одного отверстия источника течь одновременно и сладкая, и горькая вода, но если смешаются они в одной емкости, то сладкую воду горькая сделает горькой, сладкая же горькую сделать сладкой не сумеет. Не могут из одних уст исходить благословение и проклятие, но всякий, молящийся Богу, проповедующий Его слово и не прекращающий при этом злословить людей, показывает, что сладость его благословения поглощена горечью злословия. Из-за капли закваски закисает все тесто, и не бывает прекрасной хвала, исходящая из уст грешника.

Большинство глупцов склоняют свое сердце к дурным словам, извиняя себя во грехе, словно бы могла маслина принести плоды милосердия, а их жизнь - жар любви.

Как выше Иаков призывал замолчать учителей недостаточно образованных, несовершенной жизни, неспособных обуздать свой язык, так теперь он зовет мудрых и разумных, как и тех, кто считает себя таковыми, больше показывать мудрость и разумность в своей собственной жизни, нежели уча других.

Павел говорит: Душевный человек не принимает того, что от Духа Божия (1 Кор. 2:14). Иаков по праву называет упрямую и горделивую мудрость земной, душевной и бесовской, поскольку, пока душа ищет земной славы, она остается отрезана от благодати Духа и от Бога. Такая душа естественным образом является частью павшего мира¹, и лукавый дух подталкивает ее к безумным и грешным поступкам.

Сердце подобно корню, содержащему в себе все плоды происходящих из него действий. Если кто в небрежении сердца действует из ревности или раздора, то его добрые дела, сколь праведными они бы ни выглядели в глазах человеческих, непостоянны и переменчивы, поскольку не основываются на едином небесном якоре.

Мудрость кротка, когда она, обладая вышним, умеет любить. Эта добродетель святых проповедников противостоит глупости горечи и раздора и объединяет себя в любви, мире и согласии со всяким ближним.

Во всем, что мы делаем в этой жизни, уже заключено будущее воздаяние. О том же самом, что воздаяние является плодом наших нынешних поступков, говорит апостол: Что посеет человек, то и пожнет (Гал. 6:7). И верно говорят, что плод праведности сеется в мире созидающими мир. Плод же праведности есть жизнь вечная, являющаяся воздаянием за праведные дела, поскольку ищущие мира идут вослед за тем самым миром, к которому стремятся, и забрасывают в землю своих сердец наилучшие семена, которые прорастают, орошаемые каждодневными добрыми поступками, и приносят плод небесной жизни. Также и дурные люди сеют, и жнут, и получают по своим заслугам на суде, только они пожинают не плод, но гниение. Они вкушают не от вечных благ, которые мы здесь называем плодом, но от разрушения и гниения, в которых они проживали свою земную жизнь и теперь принимают вечные муки воздаяния.