Читать толкование: , Глава , стих . Толкователь — Иоанн Кронштадтский праведный

Кто в молитвах своих не имеет живой веры и колеблется сомнениями, тот, кроме неприятного сравнения с волнами моря, поднимаемыми и разбиваемыми о скалы ветром, есть человек двоедушный, непостоянный, ветреный во всех делах своих или, по апостолу, не тверд во всех путях своих (Иак. 1:8). Какое прекрасное, единственное, точное сравнение человека сомневающегося в молитве с волнами! Так и видишь, что душа такого человека то возвышается к Богу с желанием и надеждою получить от Него просимое благо, то вдруг упадает и теряет свою надежду в этом житейском море. А его двоедушие! Отчего бывает у человека эта твердая непоколебимая уверенность в том, что он примет просимое? Не оттого ли, что душа его тверда как адамант, потому что окрепла под гнетом нужды и бед; не оттого ли, что он сознает всю нужду свою в просимом благе, что он сам – человек прямой, недвоедушный. Поэтому, кто сомневается в получении просимого, тот, верно, человек слабый, не имеет сильной нужды, и вдобавок – человек лукавый.

Если хочешь молитвою испросить себе какого-либо блага у Бога, то прежде молитвы приготовь себя к несомненной, крепкой вере и прими заблаговременно средства против сомнения и неверия. Худо, если во время самой молитвы сердце твое изнеможет в вере и не устоит в ней: тогда и не думай, чтобы ты получил то, о чем просил Бога сумняся, потому что ты оскорбил Бога, а ругателю Бог не дает даров Своих! Вся, сказал Господь, елика аще воспросите в молитве, верующе, приимете (Мф. 21:22), и, значит, если воспросите неверующе или с сомнением, не приимете. Аще имате веру, и не усумнитеся, еще говорит Он, то и горы можете переставлять (Мф. 21:21). Значит, если усумнитеся и не поверите, то не сделаете этого. Да просит же (каждый человек) верою, ничтоже сумняся, говорит Апостол Иаков... да не мнит сумняйся, яко приимет что от Бога. – Муж двоедушен неустроен во всех путех своих (Иак. 1:6–8). Сердце, сомневающееся в том, что Бог может даровать просимое, наказывается за сомнение: оно болезненно томится и стесняется от сомнения. Не прогневляй же Вседержавного Бога ни тению сомнения, особенно ты, испытавший на себе Божие всемогущество многое множество раз. Сомнение – хула на Бога, дерзкая ложь сердца, или гнездящегося в сердце духа лжи на Духа истины. Бойся его, как ядовитой змеи, или нет, – что я говорю, пренебрегай им, не обращай на него ни малейшего внимания. Помни, что Бог во время прошения твоего ожидает утвердительного ответа на вопрос, внутренне Им тебе предлагаемый: веруеши ли, яко могу сие сотворити? Да, ты должен из глубины сердца ответить: верую, Господи! (cр. Мф. 9:28) И тогда будет по вере твоей. Твоему сомнению или неверию да поможет следующее рассуждение: я прошу у Бога 1) существующего, а не воображаемого только, не мечтательного, не фантастического блага, а все существующее – от Бога получило бытие, потому что без Него ничтоже бысть, еже бысть (Ин. 1:3), и, значит, ничто и не бывает без Него, что бывает, а все или от Него получило бытие, или по Его воле или допущению бывает и делается при посредстве данных от Него тварям Его сил и способностей, – и во всем сущем и бывающем Господь полновластный Владыка. Кроме того. Он нарицает и не сущая, яко сущая (Рим. 4:17); значит, если бы я просил и не сущего, Он мог бы мне дать, сотворив его. 2) Я прошу возможного, а для Бога и наше невозможное – возможно; значит, и с этой стороны нет препятствия, потому что Бог может сделать для меня даже то, что по моим понятиям невозможно. Та беда наша, что в веру нашу мешается близорукий рассудок, этот паук, ловящий истину сетками своих суждений, умозаключений, аналогий. Вера вдруг обнимает, видит, а рассудок окольными путями доходит до истины: вера – средство сообщения духа с духом, а рассудок – духовно-чувственного с духовно-чувственным и просто материальным; та – дух, а этот – плоть.

А каждый грех, заметьте, есть смерть для души, потому что он убивает душу, потому что он делает нас рабами диавола-человекоубийцы, и чем больше мы работаем греху, тем труднее наше обращение, тем вернее наша погибель. Убойтесь же всем сердцем всякого греха.

Так как гнев мужа правды Божия не соделовает, то я не должен ни из-за чего гневаться: обирают ли меня живущие со мною, или неисправны подчиненные мои или живущие со мною, или горды, злы, заносчивы, своенравны ядущие хлебы мои. Я исполнен сам бесчисленных грехов, весь растлен в сердце и в теле моем — на кого же я могу гневаться, на кого разевать рот? Богу предоставлю отмщение обидчиков моих, или, что я! — Бога буду молить, чтобы Он простил их, не поставил во грех обид их мне, а если будут бесчинствовать в доме моем, остановлю их словом кротким или удалюсь от бесчинных.

Терпи согрешающих не только против тебя, но и против Бога, имея в виду долготерпение Божие к грешникам; не раздражайся и не выходи из себя при выговорах, но в кротости всаждай слово наставления, по совету апостола. Невозможное дело — жить с грешниками и не видеть их согрешений, не терпеть их невнимания и нерадения к Богу и ко всем делам благочестия. Да при том и сами мы грешники, часто подвержены тому же нерадению о благоугождении Богу и спасении души своей, потому тем более должны снисходительно обращаться с грешниками.

Не обольщай же сердца своего, человек, разными мечтами, особенно блудными.