Читать толкование: , Глава , стих . Толкователь — Олег Стеняев протоиерей

Ересиарх и основоположник протестантизма Мартин Лютер больше всего ненавидел в Библии именно это Послание. Выбросив одиннадцать книг из Ветхого Завета, из Нового Завета он удалил Соборное послание апостола Иакова. Современные критические школы в протестантской библеистике до сих пор оспаривают значимость Послания Иакова, представляя его чуть ли не апокрифическим. В связи с этим, думается, и протестанты и те, кто им последует, подпадают под библейское проклятие: и если кто отнимет что от слов книги пророчества сего, у того отнимет Бог участие в книге жизни и в святом граде и в том, что написано в книге сей (Откр. 22:19). И потому с тем большим вниманием надлежит изучать это Послание нам, православным христианам. Поясняя, почему апостол Иаков в первом стихе называет себя рабом Бога и Господа Иисуса Христа, блаженный Феофилакт Болгарский говорит: Апостолы Господа выше всякого мирского достоинства провозглашают то, что они рабы Христа 1. Без сомнения, рабство Богу мыслилось первыми христианами как свобода от диавола и греха. Современное общество, провозглашая сейчас различные «свободы», не ставит перед собой главный вопрос: свободы от чего ищет человек? Понятно, что секуляризированное (обмирщвленное) общество ищет свободы от власти Бога. А в Писании сказано: К свободе призваны вы, братия, только бы свобода ваша не была поводом к угождению плоти, но любовью служите друг другу (Гал. 5:13). Действительно, современный человек использует институты современной демократии для угождения плоти. В этом смысле в основе современной политики лежит именно плотское вожделение, которое и стимулирует всю общественную жизнь. Но Церковь политическим вожделениям чужда. Ей самой одинаково чужды идеалы и демократии, и фашизма, и коммунизма – этих трех «ипостасей» грядущего антихриста. Исповедуя рабство Богу, мы становимся поистине свободными – свободными от уз диавольских соблазнов – и перестаем нести ответственность за коллективные, политические грехи наших современников. Засвидетельствовав рабство Творцу, апостол Иаков предлагает двенадцати коленам, находящимся в рассеянии, – радоваться. Тут надо заметить, что пасхальная радость была присуща всему апостольскому веку. Переход в христианство воспринимался верными как бегство из «Египта греховного». Это был новый Исход. И ныне он имел значение уже не для одного народа, но для всех чад Божиих, находящихся в рассеянии. В это время исполнялось древнее пророчество о шатрах Сима: да распространит Бог Иафета, и да вселится он в шатрах Симовых (Быт. 9:27). Это было великое начало обращения язычников в истинную веру, о котором апостол Петр позже скажет: некогда не народ, а ныне народ Божий; некогда непомилованные, а ныне помилованы (1 Пет. 2:10). Поэтому слова Иакова, обращенные к находящимся в рассеянии, не должно воспринимать как слова епископа Иерусалима, обращенные только к его еврейской пастве. Да! Он говорит как патриарх Иерусалима. Но Иерусалима как апостольской столицы, от стен которой и прозвучал великий призыв Христа Спасителя: Итак идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святаго Духа, уча их соблюдать всё, что Я повелел вам; и се, Я с вами во все дни до скончания века. Аминь (Мф. 28:19-20). Без сомнения, вселенский характер апостольской проповеди никогда не опирался на бюрократическую диаконию. Хозяйственные вопросы, так часто доминирующие в жизни православных приходов сегодня, сводились к минимуму. Для их решения возникает и выделяется даже особый иерархический институт – диаконы. В Деяниях святых апостолов сказано: Тогда двенадцать Апостолов, созвав множество учеников, сказали: нехорошо нам, оставив слово Божие, пещись о столах. Итак, братия, выберите из среды себя семь человек изведанных, исполненных Святаго Духа и мудрости; их поставим на эту службу, а мы постоянно пребудем в молитве и служении слова (Деян. 6:2-4). Проповедь слова Божия выступает на первое место, и ее наиболее полным выражением является сама Трапеза Слова, мессианский пир – Литургия. Христиане провозглашали: Итак очистите старую закваску, чтобы быть вам новым тестом, так как вы бесквасны, ибо Пасха наша, Христос, заклан за нас (1 Кор. 5:7). Со стороны, для иудеев, это могло выглядеть как ежедневное празднование пасхи. Такое не могло не шокировать. Порядок ветхозаветной пасхальной агады разрушен. Прекращен даже цикл празднования седмичных суббот. Если иудеи один день недели посвящали Богу, успокаиваясь от житейских дел, то христиане имели дело с субботством уже как с постоянным пребыванием в покое (см.: 2 Пар. 36:21; 2 Езд. 1:58). Они уже не имели дел своих: шесть дней работай и делай в них всякие дела твои (Исх. 20:9). Всякие дела свои отсутствовали, и не только дела, но и дни, и поступки. Мораль Нового Завета провозглашала: И всё, что вы делаете, словом или делом, всё делайте во имя Господа Иисуса Христа, благодаря через Него Бога и Отца (Кол. 3:17). Всё, каждый поступок в жизни верующего, наполнялось религиозным содержанием. С таким образом жизни древние христиане и входили в Прославленную Субботу – субботство. Об этом апостол Павел говорил: Посему для народа Божия еще остается субботство (Евр. 4:9). В этом смысле ни иудеи, ни другие субботствующие не вошли в покой Христа – субботство. Они находятся только в его преддверии, за порогом… Они не понимали и не понимают до сих пор святости воскресного дня, как символа нового образа бытия, выходящего за пределы чувственного, седмичного мира. О древних иерусалимских христианах сказано: И каждый день единодушно пребывали в храме и, преломляя по домам хлеб, принимали пищу в веселии и простоте сердца, хваля Бога и находясь в любви у всего народа. Господь же ежедневно прилагал спасаемых к Церкви (Деян. 2:46-47). Даже выделенные для того, чтобы пещись о столах, не могли остаться в стороне от дела пасхального благовествования о покое во Христе, и мы видим пламенную проповедь архидиакона Стефана, которую с трудом останавливают летящие в него камни. Это было время непрерывного благовествования. Тогда апостолов «устраивала», если только можно так сказать, даже и притворная проповедь. Апостол Павел восклицает: Одни по любопрению проповедуют Христа не чисто, думая увеличить тяжесть уз моих; а другие – из любви, зная, что я поставлен защищать благовествование. Но что до того? Как бы ни проповедали Христа, притворно или искренно, я и тому радуюсь и буду радоваться (Флп. 1:16-18). Евангелие – именно как радостная, и по-праздничному пасхальная весть – владело сердцами первых христиан.

1 Блж. Феофилакт Болгарский. Благовестник. Т. 2. Толкование на Соборное послание святого апостола Иакова. М.: Сретенский м-рь, 2000. С. 57. Беседы на Соборное послание святого апостола Иакова.

Итак, истинное благочестие пред Богом и Отцом – это призирать (по-славянски: помогать, видеть трудности, проблемы) сирот и вдов в их скорбях. Давайте посмотрим вокруг: сколько людей, которым живется намного труднее, чем нам! Мы носимся по жизни с эгоизмом своей собственной воли, не замечая того, что есть люди, которым в этой жизни гораздо труднее. По милости Божией, прихожане нашего храма – это люди, которые могут сочувствовать нуждам своих ближних. Недавно у нас в храме был сбор пожертвований для Магаданско-Камчатской епархии. И было собрано более 30 миллионов рублей¹. Откуда столько денег? Разве не отсюда, как сказано в этом тексте: Чистое и непорочное благочестие пред Богом и Отцем есть то, чтобы призирать сирот и вдов в их скорбях? Собрано огромное количество книг, так что вся крестильня сейчас завалена этими книгами! И люди еще продолжают нести свои пожертвования. Дай Бог, чтобы мы всегда так отзывались на нужды ближних – даже тех, которые живут от нас очень далеко. Дай Бог, чтобы мы жили так, как и сказано у апостола о Святой Церкви: Посему, страдает ли один член, страдают с ним все члены; славится ли один член, с ним радуются все члены (1 Кор. 12:26). Чтобы наше истинное страдание было не эгоизмом собственной воли, не страданием за себя, а сопереживанием нашим ближним. Апостол Иаков говорит, что мы должны хранить себя неоскверненными от мира. Что это значит? Прежде всего это означает, что мы не должны принимать ложных учений и ложных учителей! В Писании сказано: Кто приходит к вам и не приносит сего учения, того не принимайте в дом и не приветствуйте его. Ибо приветствующий его участвует в злых делах его (2 Ин. 1:10-11). Сказано, что кто их приветствует, тот участвует в их злых делах. В Послании апостола Иуды говорится, что надо гнушаться даже одеждой еретиков². Апостол Павел предупреждает, что с теми, кто совратился с истинного пути, не надо иметь и общей трапезы³. Каноны церковные запрещают нам молиться с еретиками. Сейчас есть много спекуляций на тему христианской любви. Я как-то встречался с одним экуменистом и спросил его: «Неужели вы не понимаете, что экуменизм – это злейшая ересь?» Он возражал: «Нет, что вы, это – любовь». – «А что такое любовь в вашем понимании?» – «Ну, это когда мы общаемся с братьями других верований, вместе молимся, иногда вместе причащаемся…» Но в Священном Писании показан конкретный путь спасения: это исполнение заповедей Божиих. Если мы общаемся с людьми других религий, мы не нарушаем заповедь: ведь Господь нам заповедал любить даже наших врагов (и религиозных врагов тоже). Но любить религиозного противника по-настоящему – значит помочь ему обратиться в православную веру. А если своим экуменизмом мы будем утверждать его в мысли, что он такой же, как и мы, – то мы ненавидим этого человека, предаем его! Как народ особый, народ Божий, народ, взятый в удел, мы всегда должны хранить себя от мира. Мы читали у апостола Иакова, что Господь, восхотев, родил нас словом истины, чтобы нам быть некоторым начатком Его созданий. Начаток – это выделенное сообщество, которое должно будет воцерковить всю оставшуюся часть человечества. И этот начаток надо оберегать! Да, мы – малое стадо. Сейчас с телеэкрана иногда раздаются крики: «Да какие православные в России, посмотрите – в храмы ходят одни старики, старухи! Церковь на себя слишком много берет!». Да, нас мало. Но этот начаток и есть та соль, которая осоляет всю нашу землю. Этот начаток, эти бабушки, дедушки, дети, которые ходят в православные храмы, – это и есть тот свет миру, который Христос зажег в наших сердцах. И мы должны осолять этот мир, должны нести свет каждому человеку, но при этом быть неоскверненными от мира, не соединенными с заблуждениями этого мира, с ересями этого мира, с законами этого мира; не соединенными с грехами этого мира. Вот в чем нуждается каждый верующий человек! А сейчас именно такая позиция объявляется слишком консервативной, слишком нелиберальной. Но учение Библии – очень консервативно. Учение Библии очень радикально направлено против греха, против заблуждений. Возьмите поучения Иисуса Христа: они по-своему тоже очень и очень радикальные! Они бывали очень резкими, когда Господь обличал книжников, фарисеев, когда желал уврачевать людей, которым надо было сказать, может быть, и очень жесткие слова. Но Он говорил эти слова. А любовь Господня проявлялась в том, что Он спасал людей. У нас же любовь, увы, проявляется в том, что мы губим ближнего. И здесь огромная разница между христианским, православным пониманием любви и мирским его пониманием: в «любви» религиозной – в свальном грехе экуменизма – мы губим души людей; в «любви» плотской – творим грех блуда; в «любви» межнациональной – учиняем геноцид, разрушаем особенности каждого этноса. Нам нужен Закон совершенный, который отрегулирует в нас все чувства! Тогда любовь будет действительно любовью: исполнением заповедей Творца и совокупностью совершенств. Тогда вера будет не просто какой-то абстрактной верой (как сейчас все говорят: «Мы все верим, каждый – по-своему»; но в Писании сказано: имейте веру Божию⁴), вера тогда будет верой Господней, откровением с Небес. Тогда надежда будет тем деятельным служением, без которого мы не можем называть себя христианами. Ибо христиане есть не только слышатели слова, но и исполнители его.
"Беседы на Соборное послание святого апостола Иакова"