Читать толкование: , Глава , стих . Толкователь — Владимир Зыков протоиерей

Сообщаемый книгой Судей сведения о происхождении, месте и образ жизни Иеффая дают нам полное право полагать, что он не только не принадлежал к числу правоверных израильтян, но, вероятно, имел весьма слабые представления об истинной религии Иеговы: так, напр., он говорит царю Аммонитян: «не владеешь ли ты тем, что дал тебе Хамос, бог твой? И мы владеем всем тем, что дал нам в наследие Господь Бог наш»; такое сопоставление Иеговы с Хамосом немыслимо в устах человека, достаточно знакомого с религией Иеговы. Этим недостаточным знакомством с истинной религией объясняется и обет Иеффая.

Недостаточным знакомством с истинной религией объясняется и обет Иеффая принести во всесожжение Иегове то, что выйдет на встречу из дома: в жертву Иегове можно было приносить только определенные виды животных, так наз., «чистых»; значит, обет Иеффая, с точки зрения истинной религии Иеговы, мог простираться только на животных чистых и, следовательно, не мог касаться дочери Иеффая; в противном же случае этот обет являлся уже не соответствующим требованиям религии Иеговы, языческим по своей форме. Таким же языческим представляется обет этот и по своему содержанию: Иеффай как бы вступает с Иеговой в сделку, вынуждает Его оказать ему помощь, обещанием жертвоприношения старается расположить Иегову в свою пользу. Понятно, что победа Иеффая над Аммонитянами не находится ни в малейшей зависимости от его обета. То, что он оказался орудием божественного Промысла в освобождении раскаявшихся Израильтян от угнетения аммонитского, вовсе не служит ручательством за его высокое нравственное достоинство; не говорит за это и выражение – «и был на Иеффае Дух Господень», ибо это выражение объясняет успешность похода Иеффая именно действием милосердия Божия к раскаявшимся в отступлении от Иеговы сынам Израилевым (Суд. 10:6-12). В лучшем случае в лице Иеффая мы можем видеть искреннего поклонника Иеговы, но крайне невежественного по отношению к требованиям истинной религии, каковым невежеством и может быть объяснен необдуманый обет Иеффая и исполнение этого обета, если оно совершено было в буквальном смысле.

Наконец, как на пример человеческого жертвоприношения, по требованию религии Иеговы, сторонники этой гипотезы указывают на историю Иеффая. Один из судей Израильских – Иеффай – пред своим походом на Аммонитян, угнетавших Израиля, дал обет Господу-Иегове: в случае победы над Аммонитянами, принести Ему во всесожжение то, что при возвращении Иеффая домой выйдет из ворот дома его навстречу ему. Когда Иеффай, после поражения Аммонитян, возвращался домой, то навстречу ему вышла его единственная дочь. Убитый горем отец поведал ей о своем обете; дочь ответила отцу: «делай со мною то, что произнесли уста твои», и лишь попросила себе два месяца отсрочки, чтобы с подругами своими оплакать девство свое. «По прошествии двух месяцев, она возвратилась к отцу своему», говорит писатель книги Судей, «и он совершил над нею обет свой, который дал, и она не познала мужа. И вошло в обычай у Израиля, что ежегодно дочери Израилевы ходили оплакивать дочь Иеффая Галаадитянина четыре дня в году». Не входя в рассмотрение весьма темного и спорного вопроса, как понимать исполнение Иеффаем его обета, допустим, что Иеффай действительно принес свою дочь во всесожжение; то уже установление обычая ежегодно оплакивать это прискорбное событие должно указывать на его необычайность, из ряда вон выходящую исключительность. Вместе с тем, и сам обет Иеффая и допускаемое нами буквальное его исполнение не имеют для себя точек опоры в религии Иеговы и представляются деяниями совершенно языческого характера. Сообщаемый книгой Судей сведения о происхождении, месте и образ жизни Иеффая дают нам полное право полагать, что он не только не принадлежал к числу правоверных израильтян, но, вероятно, имел весьма слабые представления об истинной религии Иеговы.