Читать толкование: Книга пророка Иезекииля, Глава 1, стих 24. Толкователь — Толковая Библия А.П. Лопухина

И полет больших птиц производит значительный шум; а здесь летали крылатые львы и волы. Раскаты гула от этого полета происходили под самою твердию; вследствие этого все то место положительно гремело; подножие Иеговы должно было поражать величием все чувства - не одно зрение, но и слух. Пророк не находит достаточного сравнения для несшегося оттуда шума; отсюда это нагромождение сравнений. Но употребленные здесь сравнения евр. т. и рус. пер. несправедливо относят к одному и тому же предмету. Несколько греческих кодексов (Венецианский, 5 минускульных, блаж. Феодорит и слав. пер.) делают удачное добавление к евр. т., ставя при первых двух сравнениях “внегда паряху”: когда херувимы летали, шум крыльев их был, как шум вод многих и как глас Всемогущего. Но херувимы не всегда летали, а иногда шли или другим каким-нибудь образом двигались по земле, а иногда совершенно останавливались. В том и другом случае крылья их не могли производить шума, по крайней мере такого, как при полете; пророк и замечает, что когда херувимы шли (“когда они шли” в евр. т. стоит не там, где его ставить рус. пер., а перед третьим сравнением), от крыльев их слышался “сильный шум” (“кол хамулла” ср. Иер. 11:16; м. б. = “хаман” Иез. 7:11; 3 Цар. 18:41; д. б. род глухого шума), подобный шуму в воинском стене. Когда же херувимы останавливались, крылья их находились в покое и конечно не могли производить шума. - “Как бы шум многих вод”. Любимое сравнение библейских писателей для сильного шума: Иез. 43:2; Ис. 17:12; Иер. 6:13; Откр. 1:15; Откр. 14:2; Пс. 14:1. Под водами многими может разуметься дождь, море или скорее всего частые в Иудее горные потоки с водопадами; все это дает большой, но неопределенный и смутный звук, наиболее подходящий сюда. - Вполне на “шум многих вод” слышанный пророком гул не походил: он был сильнее его. Если искать сравнения для него, продолжает пророк, то его можно сопоставить разве с голосом самого Бога (“как бы глас Всемогущего”). “Что даром искать подобия, достойного вещи, и нигде не находить? Достаточно указать самого Действующего и им показать силу шума” (блаж. Феодорит). Под “голосом Всемогущего” может быть понимаем и настоящий голос Бога (слышанный, напр., на Синае); такому пониманию благоприятствует прибавление к этому сравнению в Иез. 10:5: “когда Он говорит”. Но у библейских писателей такое выражение (“голос Божий”) обычный перифраз для грома: Пс. 28:3-5; Иов. 37:2-5; Откр. 17:2; Откр. 19:5-6. Наконец, “глас Божий” может означать и всякий большой, пронзительный и ужасный шум, как “кедры Божии” и “горы Божии” суть большие кедры и горы. Можно объединить все эти понимания: сравнение пророка хочет назвать самый большой из возможных на земле шумов, достигающей той степени, какую еврей обозначал в разного рода качествах высоким определением Божий; но никакой шум не может сравниться в силе с оглушительными раскатами грома, при которых кажется, что дрожит вселенная; если что может быть сильнее на земле этого шума, то разве гром теофанический, который конечно был сильнее естественного и который имеется в виду указанными местами псалмов, Апокалипсиса и Иова. Что бы ни означал “глас Всемогущего”, во всяком случае этот эпитет указывает на более сильный шум, чем первое сравнение; кроме того второе сравнение дополняет первое, определяя слышанный пророком шум по другой его стороне - по степени и силе, тогда как первое сравнение определяет его по качеству. Не без цели и Бог здесь назван редким именем Шаддай (рус. пер. “Всемогущего”, слав. “Саддаи”). Этим именем Бог называется в особенно - важных и торжественных случаях: Быт. 13:1; Чис. 24:4; в книге Иова это имя встречается 30 раз. Это какое-то таинственное имя Божие, выражающее может быть стихийную, мировую силу Божества; см. на Быт. 17:1. Как существительное Шаддай встречается только в поэзии; в прозе оно имеет перед собою Ел, и на основами Иез. 10:5 нек. греч. кодексы и слав. перевод читают и здесь перед ним “Бог”. - Гул, производимый крыльями херувимов во время хождения их, пророк сравнивает с шумом воинского стана, какой производят громадные войска, с обеих сторон готовящиеся к сражению. Ср. Быт. 32:3; посему Таргум: “как голос ангелов вышних”. Естественно, что шествие воинства небесного сопровождается шумом военного похода. И этот громкий воинский шум, напоминающий шум целого лагеря, исходит лишь от 4 существ! - Шум крыльев у херувимов должен был прекращаться, когда они стояли: тогда они не хлопали крыльями, опуская их. Вместо “опускали” слав. имеет “почиваху” (делая к нему подлежащим “крылья”, а не “животные”, как рус. пер.), что правильное, потому что по ст. 12 и 23 две пары крыльев у херувимов были постоянно простерты. - В 7 евр. рукописях (6 у Кенникота и 1 у Росси) и в некоторых списках Пешито совсем нет 24 ст. В Ватиканском кодексе из этого стиха читается только: “И я слышал глас крыл их, когда они шли, как глас вод многих; и когда стояли они, почивали крылья их”; таким образом, из ряда сравнений Ват. код. приводит только одно; все лишнее против этого стоит и в Маршалианском кодексе под астериском с пометою θε (из Феодотиона). В виду того, что чтение Ват. кодекса стоит одиноко (подтверждаемое только Марш. кодексом, и в других случаях согласным с ним) можно подозревать этот кодекс, вообще склонный обходить трудные места через пропуск их, в исправлении стиха по Иез. 43:2, где приведено одно только сравнение - с шумом вод.