Читать толкование: , Глава , стих . Толкователь — Виссарион (Нечаев) епископ

В тридесятое лето. По мнению одних, разумеется здесь тридцатый год жизни Иезекииля. Как священники и левиты вступали в отправление своей должности не раньше тридцатого года своей жизни (Числ. IV:2-30 по Еврейскому тексту), так и Иезекииль в том же возрасте призван был к священническому и вместе пророческому служению. По мнении других, Иезекииль, говоря о времени первого своего видения, пользовался летосчислением Халдейским, которое начинается с года (625)) завоевания Набопалассаром Ниневии и Вавилона, с года основания Халдейской монархии. Живя среди Халдеев, пророк употреблял их летосчисление, известное под именем Набопалассаровой эры. Подобно сему поступал и Даниил пророк (II, 1; VII, 1; VIII, 1; IX, 1). Но блаженный Иероним под тридесятым годом разумеет тридцатый год после 18 года Иудейского царя Иосии, когда в стенах храма найдена была книга Моисеева закона и отпразднована была пасха с такою законною строгостью, каковой не видно было примера со времени Судей (4 Царств. XXIII:22). Мнение блаженного Иеронима оправдывается тем, что до года описываемого здесь видения, который есть пятый год плена Иудейского царя Иехонии (2), действительно прошло 30 лет со времени обретения книги Закона. Иосия царствовал 31 год. Книга обретена на 18 году его царствования, за 625 г. до Рождества Христова. С тех пор прошло 13 лет до смерти Иосии, 11 лет царствования сына его Иоакима, несколько месяцев царствования Иоахаза, сына Иосии, и Иехонии, сына Иоакима, и пять годов со времени переселения Иехонии (2). — В четвертый месяц, пятый день месяца. Так как Еврейский год, именно церковный, начинался с месяца Нисана, нашего марта, то под четвертым месяцем разумеется наш июнь. — Аз бых посреде пленения при реце Ховар. Река Ховар впадает в Евфрат неподалеку от знаменитого некогда торгового города Кархимиса. К числу пленных, которые вместе с Иехонию уведены были Навуходоносором из Иерусалима и поселены при этой реке, принадлежал Иезекииль. — И отверзошася небеса и видех видения Божия. Идет речь об откровении таин Божиих, которое сообщено было Иезекиилю не во сне, а на яву, посредством видения: видех. Последний способ откровения явно отличается от бывающего иногда во сне откровения. Аще будет в вас пророк Господень, в видении ему познаюся и во сне возглаголю ему (Числ. ХII, 6), сказал Господь чрез Моисея. Пред умным взором Иезекииля, при бездействии внешних чувств, открылся свод небесный, и объятый Духом Божиим, он узрел видения Божия, т. е. узрел величественное явление славы Божией в чувственных образах.

Иоаким, о котором здесь упоминается, иначе Иехония, был сыном и преемником Иоакима, взятого в плен Навуходоносором и заключенного в оковы после того, как он после трех лет подданства отложился от Навуходоносора (2 Паралипом. XXXVI, 6). Иехония царствовал всего три месяца и осажденный в Иерусалиме Навуходоносором, произвольно отдался ему и переселен в Вавилон. В пятый год его переселения бысть слово Господне к Иезекиилю, вместе с этим царем переселенному в Халдейскую землю, т. е. в Месопотамию, завоеванную Халдеями. Слово Господне, обращенное к Иезекиилю (II, 1), предварено было видением, составляющим содержание паримии. Пред видением бысть на мне рука Господня. Под рукою Господнею, — каковое выражение часто повторяется Иезекиилем, — разумеется всемогущая сила Господа. Быть или стать под сею рукой иногда значило испытывать над собою действие карающей силы Божией (Деян. XIII:1), иногда же — получать непосредственно от Бога возбуждение к совершению чудных дел или к возвещению воли Божией (3 Царств. XVIII:46. 2 Паралипом. XXX, 12; 4 Царств. III:15). Последний смысл имеет место в рассматриваемом стихе.

Пред умными очами Иезекииля проносилось великое облако, гонимое с севера бурным ветром. По краям облако окружено светом и блестящим огнем. Буря, облако, свет и огонь, — все эти явления свидетельствовали о присутствии в них Божества. Подобными явлениями сопровождалось схождениe Божие на Синай.

Из среды облака блистал свет похожий на свет от илектра в огне. Под илектром древние разумели то янтарь, то кристал, то смесь золота и серебра. — Посреде облака, озаряемого илектром, можно было разглядеть подобие четырех животных. Что под образом этих животных явились взору Иезекииля херувимы, это он сам объяснил при описании другого подобного видения в храме (X, 15). Имя херувим усвояется бесплотным Ангельским силам, принадлежащим к первому чину небесной Иepapxии. Оно, по объяснению блаженного Феодорита, значит: полный ведения. Вид четырех животных представлял подобие человека, — они походили на человека по прямому положению своего стана, ибо стояли как свойственно человеку, и потому что имели человеческие руки.

У каждого из четырех животных было по четыре лица, обращенных на все стороны, что служило знаком многообъемлющего ведения. У каждого было по четыре крыла: знак быстроты в движениях, способности быстро исполнять повеления Божии.

Голени иди лядвии у животных были прямые, т. е. не сгибались, казались столпообразными. Это было знаком твердости и непоколебимости херувимов в верности Богу. — Пернаты ноги их, — ступни ног: это значит, что с твердостью ног соединялась красота, ибо перья служат к украшению. — Искры сверкающие блеском меди делали вид херувимов грозным. — И легка крила их, -легко приводимы были в движение.

Рука — орудие многообразной деятельности и вместе силы и крепости. Рука же человеческая свидетельствует о деятельности, свойственной разумному существу, стало быть указывала на мудрость херувимов. Положение руки под крыльями знаменует соединение силы с быстротою. На четырех странах их и у лиц их: у каждого животного были четыре лица, четыре крыла, стало быть и четыре руки.

Четыре животные соединялись одно с другим посредством крыльев. Крылья одного прикасались к крыльям другого для того чтобы держать на крыльях, как увидим, престол Божий. — В какую бы из четырех сторон ни двигались животные, лица их не изменяли своего положения, не оборачивались, ибо в каждую сторону смотрело особое лице. «Человек, который идет к северу и потом хочет идти к югу, необходимо обратится, потому что дано ему одно лице; а для имеющих четыре лица, по числу четырех стран света, нет ничего заднего, но для каждой страны у них лице, которое все видит и, если угодно, идет, не имея нужды переменять положение» (Бл. Феодорит).

Голова каждого из четырех животных представляла подобие четырех лиц: спереди лице человека, с противоположной стороны — лице орла; с правой — лице льва, с левой — лице тельца. Это означало, что существа, принявшие подобие этих лиц, отличаются мудростью, образом которой служит разум человека, — быстротою в исполнении повелений Божиих, образом чего служит орел, — силою и твердостью, свойственною льву и волу. Сверх того подобием четырех лиц указывалось на царственное достоинство херувимов в ряду всех тварей, свойственное им, как ближайшим слугам Божиим. В ряду тварей они отличаются царственным величием, подобно тому, как человек есть царь над земными существами, орел — царь между птицами, лев — между дикими зверями, вол — между домашним скотом.

У каждого животного было по четыре крыла. Два крыла одного простерты были кверху и соединялись с двумя крыльями другого животного для того, чтобы послужить как бы подножием для престола Божия над твердью. Другими двумя крыльями каждое животное покрывало поверхность (верх) своего тела, в знак благоговения к Господу (Ис. 6:2). Каждое животное при движении, или при летании, прямо лицу своему идяше, не оборачиваясь лицем в другую сторону. Куда бы дух ни направлял движение их, лица их не изменяли своего положения, были неподвижны.

Бл. Феодорит усматривает в этих явлениях знамения бедствий, которыми Господь карает нечестивых. «Видиние cиe страшно, исполнено ужаса и предзнаменует угрозу наказанием; потому что угли огненные, сообращающияся свещи, исходящая оттуда молния, быстрое движение туда и сюда животных и возсиявающий при сих движениях свет суть знамения будущих бедствий. Ибо и блаженный Давид поставляет cиe в числе наказаний, говоря: и падут на них углия огненная (Псал. CXXXIX:11); молния умножи и смяте я (Псал. XVII:15); блесни молния и разженеши я» (Псал. CXLIII:6).

Содержащееся здесь и далее изображение видения дает понять, что херувимы служили как бы колесницею, над которою восседал Господь, ибо под ногами каждого из четырех животных было колесо, которое казалось касающимся земли.

Колеса имели цвет топаза, названного здесь Фарсисом потому, что этот драгоценный золотистый камень добываем был в Фарсисе, Испанской области. Все колеса имели однообразное устроение, каждое состояло из двух: одно вложено было в другое крест на крест, так что во все четыре стороны могли двигаться не оборачиваясь в сторону, как и самые четырехлицые животные.

Если колеса не обращались, то само собою разумеется, что и хребты их, т. е. ободья не оборачивались, а колеса были высоки (высота бяше им), и следственно имели поразительный вид. — Хребты исполнены очес: это, по объяснении Феодорита, значит, что «исполнены были ведения. Тоже показывает и значение слова: херувим; потому что имя cиe в переводе на Греческий язык толкуется: полнота ведения».

Животные и колеса представляли единое целое, и потому движения тех и других были одинаковы, следовали одному и тому же направлению.

Облако, служившее местом описанных явлений, было приводимо в движение (еже шествовати) духом, присущим ему. Вместе с облаком двигались и животные и под ними колеса, повинуясь силе того же самого духа. Этот дух был не стихийный, естественный ветер, не бездушная сила, но дух жизни, сила одушевленная, сила Духа Святого, которая проникала собою животных и под ними колеса и в тоже время в виде ветра приводила в движение облако. Единство движения животных и колес было следствием единства силы, присущей им. Почему рассмотренная паримия читается в Великий понедельник, сказано будет после рассмотрения следующей паримии, представляющей продолжение содержащегося в предыдущей.

Ясно, что идет речь о колеснице необыкновенной: не видно коней, запряженных в нее, — она движется сама собою, четыре животные составляют из самих себя колесницу; они не составляют чего-нибудь отдельного от колесницы, они не влекут за собою колес, не идут впереди их, а сами стоят над колесами, поднимаются от земли и опускаются, и движутся не внешнею силою, а в них самих пребывающею. Поистине чудная колесница! И это соответствует как увидим, необыкновенному ее назначению.