Читать толкование: Иов, Глава 7, стих 21. Толкователь — Григорий Двоеслов святитель

Стих 21. И почему Ты не отнимешь греха моего, и не сотрешь беззакония Иов. 7:21? 56. Под этими словами, что еще подразумевается, если не желание ожидаемого Посредника, в отношении которого Иоанн говорит: вот Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира Ин. 1:29. Или, также грех затем полностью отнимается от человечества, когда наше тление изменяется на славу нетления. Ибо мы никогда не можем быть свободны от греха до тех пор, как мы находимся в теле смертности, и, следовательно, он жаждет благодати Искупителя, то есть целостность (soliditatem)¹ Воскресения, который ищет, чтобы его беззаконие было полностью «отнято». Поэтому сразу же после упоминания наказания, что следует из-за его рождения, и Суда, которого он страшится вследствие своих собственных дел, он продолжает: Сейчас я лягу в прахе, и если будешь искать меня утром, я не буду обретаться ² Иов. 7:21. 57. Было сказано первому человеку за его грех: Прах ты, и в прах ты обратишься Быт. 3:19. Под словом «утро» имеется в виду проявление душ, которые, когда мысли обнажаются в пришествии Судьи, как это есть, появляются на свет после темноты ночи. Касательно того же утра сказал псалмопевец: утром я буду стоять перед Тобой и видим Пс. 5:4. Теперь Бог «ищет» человека Своим мгновенным дознанием, и, в поиске судит его строгим судом. Поэтому пусть благословенный Иов, обследуя внимательно невзгоды падшего состояния человека, и созерцая, насколько он уже тесно прижат настоящим наказанием, и насколько тяжелее все, что касается будущего, и пусть скажет: Сейчас я лягу в прахе, и если Будешь искать меня утром, я не буду обретаться. Как будто он открыто сокрушался, говоря: «В нынешней жизни на самом деле я уже претерпеваю смерть плоти, и все же, в ожидании грядущего суда, что должен прийти, я боюсь худшей смерти, гибели от тяжести Твоего дознания. Я страдаю для уничтожения греха, но дальше я иду к суду и я боюсь, что мои грехи будут принесены снова, уже после моего отхода». Поэтому, глядя на внешнюю смерть, пусть скажет: Сейчас я лягу в прахе, и страшась внутренней смерти, пусть добавит: и если будешь искать меня утром, я не буду обретаться. Ибо, какой бы силой в праведности не обладали даже самые-самые из избранных, им отнюдь не хватит собственной невинности, если они будут строго рассмотрены в суде. Но они обнаруживают это сейчас, до их отхода отсюда, и, следовательно, они знают в своем смирении, что они сами никогда не могут быть достаточными. Поэтому они укрывают себя под прикрытием смирения от меча такого печального посещения, и в той же мере, в какой они ожидают прихода грозного Судьи, они дрожат с постоянной тревогой, так что есть непрестанный рост в их становлении лучше. И далее продолжается: