Читать толкование: , Глава , стих . Толкователь — Феофилакт Болгарский блаженный

Павел, раб Божий, Апостол же Иисуса Христа. Безразлично употребляет эти выражения, иногда называет себя рабом Христовым, апостолом Божиим, а теперь наоборот. Так он не полагал никакого различия между Отцом и Сыном. По вере избранных Божиих и познанию истины, относящейся к благочестию. Понимать это можно по-разному: или – что я стал апостолом, чтобы избранные уверовали чрез меня, или – что я избран апостолом не за мои совершенства, но потому, что Бог благоволил вверить мне избранных Его. Поэтому все есть дело благодати, а не потому, чтобы я был достоин, но ради избранных. Потом, чтобы показать, что и мы должны привнести что-нибудь, он прибавил: и познанию истины, то есть, так как я познал истину учения сего, поэтому и вверено мне. А лучше: даже и познание не наше, но Он источник и этого. Ибо прежде мы были познаны, а потом познали. Или, что я уверовал, подобно; прочим избранным, и познал истину. Даже для противопоставления иудейским обрядам он сказал: истины. Ибо они – не истина, хотя и не ложь, а образ и тень; и, называя нас избранными, он осуждает иудеев. Ибо, если и они были некогда избранными, но не теперь. Смотри: прежде вера, а потом от нее познание, но не от рассудочных изысканий. Сказав: истины, прибавил: относящейся к благочестию, потому что и в житейских делах есть познание истины. Например, кто-нибудь истинно знает земледельческое дело, или строительное дело. Итак, не об этой истине речь, а об истине по благочестию.

В надежде вечной жизни. Сказав, насколько облагодетельствовал нас Бог для настоящей жизни, говорит и о том, что Он даст в будущем. Уже и самое познание истины – величайшее благодеяние для нас, освобожденных от заблуждений. Но в награду за это Он даст нам еще и жизнь вечную. Так как мы познали Его, то мы и надеемся, говорит, на вечную жизнь. Видишь ли, как он тотчас же, с самого начала, указывает на благодеяния Божии, чтобы как самого епископа, так и тем более его учеников сделать более готовыми к тому, чтобы угодить Благодетелю? Словами в надежде вечной жизни он ниспровергает иудейские обряды, ибо они имели наградой настоящую жизнь. Которую обещал неизменный в слове Бог прежде вековых времен. Если Он неизменен, то, несомненно, даст и после смерти то, что обещал. Издревле еще, говорит. Он предопределил это, а не вследствие раскаяния. Не потому, что иудеи не обратились к Нему, Он даст это нам, а потому, что издревле так было предопределено, – и Он возлюбил нас от века. Что Он возлюбил нас от начала, – это указывает на наше благородство.

А в свое время явил Свое слово в проповеди. Чтобы кто-нибудь не сказал: почему Он медлил дать то, что определено от вечности? говорит, что из попечения о нас и для того, чтобы сделать это благовременно. Временем Писание называет удобное время, как например: время Господу действовать (Пс. 118:126). Итак, в свое, говорит, время, то есть сообразное, надлежащее время. Что же Он явил? Слово, говорит, Свое, то есть Евангелие. Каким образом? В проповеди, то есть явно, с дерзновением. Проповедующий не прибавляет, не убавляет. Так и мы проповедуем то, что нам поведено конечно, только в слух всех, как и Христос сказал: "проповедуйте на кровлях" (Мф. 10:27), означая способом и местом прямоту, беспристрастность, свободу. Заметь: последовательность требовала сказать так: явил в свое время, то есть вечную жизнь, но он привел не так, а – явил Свое слово. Справедливо. Ибо Евангелие все объемлет; как то, что в настоящее время нам дано, как то: благочестие, веру, истину, так и то, что обещается в будущем веке, то есть жизнь вечную. Некоторые, впрочем, под Словом Его разумели Сына. Вверенной мне по повелению Спасителя нашего, Бога. Эта проповедь, говорит, поручена мне. Итак, если поручено, то я не должен мыслить того, что недостойно Поручившего мне, не должен притворяться, или выражать неудовольствие на то, что мне поручено. К тому же это поручено мне по повелению, иначе сказать: я невольно вынуждаюсь делать это. Из того, что должно делать, одно делается по повелению, другое – по увещанию. Например: примирись с братом твоим (Мф. 5:24), – это повеление, и кто не исполнит его, наказывается; но: продай имение твое (Мф. 19:21), если желаешь, и еще: кто может вместить, да вместит – это увещания, и не исполняющий их не наказывается. Итак, говорит, мне поручена проповедь по повелению, так что мне необходимо исполнить его. Горе мне, говорит, если не благовествую (1 Кор. 9:16), и это – не по властолюбию, а по нужде. Чье же повеление? Спасителя Бога. Поэтому, если повелел это Бог, желающий нашего спасения, то как я не покажу своего расположения спасительному делу?

Титу, истинному сыну. Сын может быть и не истинный, как блудник христианин, или корыстолюбец: такой сын, хотя и возрожден чрез крещение, но не истинный, потому что недостоин отца. По общей вере. Назвав Тита сыном и усвоив себе звание отца, апостол снова уменьшает эту честь, говоря: по вере я не имеют ничего больше в сравнении с тобой, ибо она общая и ею возродились как я, так и ты. Почему же апостол называет его своим сыном? Или – чтобы показать свою любовь к нему, или – потому, что он сам крестил Тита. Так как у обоих одна и та же вера, они – братья друг другу. А так как Павел крестил Тита, он отец ему. Итак, выражение по общей вере означает братство. По общей вере: благодать, милость и мир от Бога Отца и Господа Иисуса Христа, Спасителя нашего. И этим указывает на братство, когда говорит: от Бога Отца, он возбуждает Тита, чтобы тот помнил, чей он сын, именно – Божий. Смотри, как он чего желает простым людям, того же желает епископу и учителю. Ибо ему самому более других нужна благодатная Божия сила, как несущему претяжелые бремена, нужна милость, как такому, которому трудно избегать повинности пред Богом во многом, нужен мир, как поставленному в необходимость быть в столкновениях и вести непрерывную борьбу. Ибо и одно исправное прохождение епископства возводит на небо, и одна неисправность низводит в ад.

Для того я оставил тебя в Крите, чтобы ты довершил недоконченное. Подобно тому, как в домашнем быту из приставленных на служение один делает одно, другой – другое, точно так и они разделили между собой вселенную по частям, и все трудились. На это именно и указывается здесь словами оставил тебя в Крите, потому что сам он, очевидно, отправился в другое место, чтобы трудиться там. Смотри, как он не стесняется писать ученику, чтобы тот довершил недоконченное им. Он заботился об общей пользе, а не о своей собственной чести. Обрати внимание также и на то, что все это он исправлял сам; что же вело к чести, или похвале, это он поручает ученику, – разумею рукоположение епископов и все прочее, что имело нужду в большем устройстве. И поставил по всем городам пресвитеров, как я тебе приказывал. Так он называет здесь епископов, и в Послании к Тимофею. По всем городам, говорит. Он не желал, чтобы весь остров поручен был одному лицу, но чтобы каждый город имел своего пастыря. Таким образом и труд будет легче, и наблюдение тщательнее.

Если кто непорочен. Если ведет жизнь, свободную от нарекания, если никто не укоряет его за образ жизни. Ибо если свет, говорит, тьма, то тьма во сколько более? Муж одной жены. Чтобы заградить уста еретикам, осуждавшим брак, он принимает в епископы женатого человека. Ибо брак настолько честен, что при нем можно восходить даже на священный престол. Но чтобы обуздать невоздержных, он говорит: муж одной жены. Ибо кто не сохранил никакого расположения к умершей, как он будет хорошим предстоятелем в Церкви? Епископ должен быть непорочен. Двоеженец же – не беспорочен, хотя это и допускается гражданскими законами. Детей имеет верных, не укоряемых в распутстве или непокорности. Кто не воспитал собственных детей, как будет управлять другими? Ясно, что если бы он сначала хорошо и заботливо воспитывал своих детей, то они не вышли бы непокорными. Ибо грехи не таковы по своей природе, чтобы они могли быть сильнее такого попечения. Апостол не сказал просто: не распутных детей, но даже совсем свободных от укоризны в распутстве и свободных от дурного подозрения.

Ибо епископ должен быть непорочен, как Божий домостроитель. Как он может быть беспорочен, если у него неверующие и невоспитанные дети? Бог поставил его над домом Своим, Божие занимает он место; поэтому во всех отношениях должен быть точным исполнителем воли Его. Не дерзок (μη αυθάδη). Гражданские начальники властвуют над подчиненными силой закона, посему могут проявлять дерзость и самолюбие. Епископ же управляет добровольно подчиненными ему, и он не должен доходить до такой дерзости, чтобы поступать самовластно, самовольно и не спрашивая мнения своих подчиненных; ибо это будет насильственно. Не гневлив. За самолюбием необходимо следует гневливость, от которой также, само собой, следовательно, епископ должен воздерживаться. Ибо как он научит других обуздывать эту страсть, если не научил этому самого себя? Не пьяница. То есть оскорбитель. Какая необходимость оскорблять? Непокорных следует приводить в страх геенной, а не оскорблять. Не бийца. Ни руками не наносящим побоев, ни словами горькими и ожесточительными. Ибо он врач. А врач скорее врачует раны, но не наносит их сам. Не корыстолюбец. То есть показывающий великое презрение к богатству. В епископе всякая стяжательность, даже и праведная, срамна.

Но страннолюбив. Не только не получать прибыль, но и все раздавать странникам. Любящий добро. Так называет апостол кроткого, умеренного и независтливого. Целомудрен. То есть чист. Справедлив. Нелицеприятен в отношении к людям. Благочестив. То есть благоговейный ко всему божественному, не опускающий ничего в отношении к Богу. Воздержан. Воздержанному не только в пище, но и на язык, руки и постыдные взоры; ибо в том и состоит истинное воздержание.

Держащийся истинного слова, согласного с учением. Вместо: заботящийся, пекущийся об этом деле. Истинного, или преподанного посредством веры, а не посредством умствования. Поэтому и сказал: согласно с учением, показывая, что он мог учить и без внешней мудрости. Не торжественность выражений нужна, а опытность в Писаниях и сила в мыслях. Ибо такое только учение будет иметь успех, как и учение самого Павла. Чтобы он был силен и наставлять в здравом учении и противящихся обличать. То есть чтобы как своих охранял и укреплял, так и врагов отражал. Ибо кто не силен ни с врагами бороться и пленять всякий разум в послушание Христу, ни своих утешать, вразумлять и утверждать, тот лжеепископ. Другие добродетели можно находить и в подчиненных, как то: страннолюбие, здравомыслие и прочее; но что более всего характеризует епископа, – это учительство.

Ибо есть много и непокорных, пустословов и обманщиков. Он указал на корень всех зол – непокорность. Так как непокорный не хочет состоять под начальством, а наскакивает, чтобы начальствовать над другими, – очевидно ничему здравому и правому не научился, потому что не хотел снести, чтобы его учили. Прельщающий себя и других есть суеслов и умопрельщенный. Особенно из обрезанных. Их и Господь укорял в любоначалии, потому что они не оставили этого недуга и после того, как уверовали.

Каковым должно заграждать уста. То есть сильно, обличать, чтобы замыкались у них уста. А что пользы, когда они из не покоряющихся истине? Для них – никакой, но полезно это для тех, которых они могут развратить, если епископ будет молчать; за развращение их сам епископ даст ответ. Посему таким нужно заграждать уста: если не можешь, не будь епископом. Они развращают целые домы, уча, чему не должно, из постыдной корысти. Видишь, что значит непокорность в связи с сребролюбием и постыдной корыстью, как они развращают домы! Они – рычаги в руках диавола, посредством которых он разрушает домы Божии.

Спрашивается, почему он привел свидетельство из греческих писателей и одобрил его, хотя оно несправедливо? Да и кто это сказал? Правда, сказал Эпименид, более всех греческих мудрецов занимавшийся предсказаниями и умилостивлением богов и славившийся благодетельным даром прорицания. Он, действительно, когда увидел, что критяне воздвигли гробницу Зевсу и стали почитать его как какого-нибудь человека, как бы ревнуя о славе отечественного бога, составил следующее обращение к Зевсу: будучи таким-то и таким-то, критяне воздвигли тебе гробницу; между тем ты не умер, ты всегда живешь. Этому изречению Павел дает теперь свидетельство истины. Как же он делает это? Ведь если сказано истинно, – значит, Зевс бессмертен. Нет, не на это апостол обратил внимание, говоря, что свидетельство истинно, но на то, что Эпименид назвал критян лжецами и прочее. А какая польза в языческом свидетельстве? Чрез это он лучше всего подействовал на них, представляя им в доказательство их надменности их собственных писателей. Павел обычно делает так; подобным образом он рассуждал и с афинянами на основании Арата: что тот приписывает лжеименному богу Зевсу, то он относит к истинному Богу, так как на основании их собственных свидетельств они лучше могут убедиться. Подобным образом и с иудеями он говорит на основании пророков, а не на основании Евангелий. Так поступает и Бог, привлекая к Себе каждого привычным и верным для него путем. Так, волхвов – посредством звезды (Мф. 2), Саула чрез волшебницу (1 Цар. 28), так как тот верил ей, а гадателей – чрез животных (коров), везших кивот; и это не значит, что языческие гадатели говорят правду, – напротив, он обличает их их же устами. И Валааму Бог дозволяет благословлять и пророчествовать (Чис. 23 и Чис. 24). Ибо обычно всегда оказывает снисхождение для нашей пользы. Почему же Христос и Павел запрещали демонам говорить и свидетельствовать? Потому, что достаточно было знамений, чтобы верить; и Христос Сам проповедовал о Себе, и этого было достаточно. Притом, демонам не воздавалось поклонения, а идол не сам вещал. Поэтому бесам и запрещалось говорить.

Так как они, говорит, лжецы, что объясняется их коварством, и чревоугодливы, то для них нужно сильное и обличительное слово, ибо кротость для них бесполезна. Как тот, кто укоряет кроткого человека, губит его, так и тот, кто льстит бесстыдному человеку, портит его, не давая ему узнать себя самого. Здесь, говорит апостол, не чужих должно обличать, а своих.

Не внимая Иудейским басням. Итак, здравие состоит в том, чтобы не вводить ничего ложного, ничего чуждого вере; подобно как подчинить себя закону не значит смело уповать на веру, что ее достаточно, чтобы спастись. Это немаловажная ошибка. Иудейские обычаи – вдвойне басни: и потому, что они несвоевременны и совершенно бесполезны, и потому, что внимать им вредно. Итак, как басням не должно верить, так и им. Конечно, святые книги Ветхого Завета, правильно понимаемые, не суть басни. Да и как это может быть, когда из них мы научаемся евангельской истине? Но неправые толкования и прибавления – вот что басни. Слушай, что следует дальше. И постановлениям людей, отвращающихся от истины. Видишь, что он называет баснями? Заповеди человеческие, как написано у Исаии (Ис. 29) и в Евангелии (Мф. 15), и прочее, очевидно, также и наблюдения относительно яств, как видно из последующего.

Итак, не по природе своей чисты или нечисты яства, но по произволению вкушающих. Последние, будучи чисты и благочестивы, знают, что все чисто, как творение Божие, что один только грех нечист. Ибо, если и закон считал нечто нечистым, так это было не бесцельно, но для обуздания невоздержанности, зная, что евреи без принуждения не повиновались бы ему, как чревоугодники. Конечно, если вкушающие будут чисты и благочестивы, то для таковых все будет чисто. Каким образом? Ибо, если так рассуждать, то рыбы, пожирающие людей, и птицы, считающиеся чистыми, но питающиеся червями, должны бы казаться нечистыми. Поэтому нечистая мысль, направленная в дурную сторону, сама собой грязнит то, что по природе не таково. Подобным образом страдающий желудком думает, что яства неприятны, хотя бы они были приятны; и страдающему головокружением твердо стоящая земля кажется движущейся. Такое подозрение зависит от его болезни. Это относится как к манихеям, так и к маркионитам и ко вновь народившимся от них еретикам, у большинства называемых галатами По другому чтению называются гаватами.

Видишь ли, что делает их нечистыми и мерзкими? то, что дела дурны и нечисты. Ибо поистине вера без дел мертва (Иак. 2:17). Мертвый же внушает омерзение и ни к чему не годен.