Читать толкование: , Глава , стих . Толкователь — Ефрем Сирин преподобный

Поэтому кто не станет плакать, кто не будет скорбеть, кто не придет в ужас от того, что Владыка вселенной и Сам, и через рабов Своих, пророков и апостолов, проповедует и вопиет, но нет послушавшихся? Что же проповедуются они? «Брак Мой готов, — говорит Он, — упитанная исколена (Мф. 22:4). Жених со славой и великолепием восседает в брачном чертоге и с радостью принимает приходящих, дверь отверста, слуги изъявляют свое усердие. Пока не затворена дверь, спешите войти; иначе останетесь вне, и некому будет ввести вас туда». И нет разумевающего; никто не прилагает старания; леность и заботы века сего, подобно цепи, связали ум. Божественные Писания и списываем мы правильно, и читаем правильно, а правильно их выслушать не хотим, потому что неугодно нам исполнять то, что в них повелевается.

Не знаете разве, возлюбленные, что Царь царствующих призвал нас на брак в чертог Свой? Почему же предаемся нерадению и не стараемся добыть себе светлую одежду, и ясно горящие светильники, и елей в сосудах наших? Как не подумаем, что никто не входит туда обнаженным? А если поупорствует кто войти, не имея брачной одежды, то знаете, что таковой потерпит? По приказу Царя, свяжут ему руки и ноги и бросят его во тьму кромешную, где плачь и скрежет зубом (Мф. 22:13). Боюсь, возлюбленные, чтобы плотские страсти не извергли вон из брачного чертога и нас, наряженных только снаружи. Потому что внешний наряд дает знать, где сердце наше и ум наш; убранство и изысканность одежды показывает, что, думая о земном, обнажены мы от оной славы; славолюбие служит знаком, что мы тщеславны; приятность яств показывает, что мы чревоугодники; нерадение обнаруживает, что мы ленивы; любостяжательность, — что не любим Христа; зависть возвещает, что нет в нас любви; омовение ног и лица означает, что мы рабы страстей; язык проповедует, что любит сердце, и к чему прилеплено сердце, о том твердит язык; устами обличаются тайны сердца нашего. Поскольку уста отверсты, не имеют ни дверей, ни стражи, то слово наше выходит безразлично, а со словом расхищается и сердце; уста, не соблюдающие тайн сердца, крадут помышления его, и когда оно думает, что заключено внутри, почитая себя невидимым, выставляется устами всем напоказ. Приятность, с какой оговариваем других, означает, что полны мы ненависти. Поэтому да не приводится никто в заблуждение внешним благоговением; думая убедить внешним благоговением, человек обманывает и себя, и брата. В обращении выказывается лживость его благоговения. Если хочешь узнать сердечные помышления, обрати внимание на уста; от них узнаешь, о чем заботится и старается сердце, — о земном или о небесном, о духовном или о плотском, об удовольствии или о воздержании, о многостяжательности или о нестяжательности, о смиренномудрии или высокоумии, о любви или о ненависти. Из сокровищ сердца уста предлагают снеди приходящим, и то, чем занят язык, показывает, что любит сердце, — Христа, или что-либо из настоящего века. И невидимая душа по телесным действиям делается видимой, какова она — добра или зла, и хотя по природе добра, но превращается в злую по свободному произволению.

Поскольку верили, что Господь должен владеть царством Израильским, так как называли Его сыном Давида, то хотели видеть, повелит ли Он давать подать кесарю? Ведь если бы сказал: «не давайте», то нашли бы (здесь) предлог к обвинению Его за то, что объявил Себя царем. Потому что сказали Ему это не с тем, чтобы Он удержал их от нарушения подати, но чтобы убить Его.

А чтобы показать им, что Его учение выше этих вещей, и что Он хочет спасти жизнь людей, говорит: «дайте кесарю... кесарево, а что должны Богу, отдавайте Ему».

Называются они саддукеями, то есть праведными, потому что говорят: «Мы почитаем Бога не ради награды», — ведь они не взирают на награду в воскресение мертвых, посему называют себя праведниками. Нам должно, говорят, помимо награды почитать Бога.

Можно ли надеяться, что в другом мире снова будет брачное сожительство? А если Иудеи ожидают брачного сожительства в воскресение мертвых, то неудивительно, что они и теперь отвращаются от целомудрия.

«Весьма заблуждаетесь, потому что чада мира сего женятся и пр. Те же, кто сподобились достигнуть того мира, суть, как Ангелы» (ср. Лк. 20:34—35). Если люди, которые становятся подобными Ангелам, не вступают в брак, то что сказать о тех, которые осмеливаются по этому поводу клеветать даже на Ангелов¹?

См. комм. к Мф. 22:39

Ибо любовь к Богу не позволяет погублять нас, а любовь к ближним не допускает обижать нас, потому что никто не обижает того, кого любит. Но какие сердца могут быть вместилищем любви ко всем чадам своей плоти? Или какой человеческий дух обладает способностью распространить на все души ту любовь, какую посеяла в нем эта заповедь, составляющая правило любви? «Возлюби ближнего твоего, как самого себя». Члены наши недостаточны для того, чтобы быть сосудами быстрой и щедрой воли Божества, но только плод, который от Бога, может удовлетворять Его воле. Пришли Ангелы, действующие сообразно своей природе, пришли цари, делая то, что свойственно им, пришли пророки, совершая чудеса, однако люди не были спасены, пока не сшел с неба Тот, Кто как бы рукою взял нас и восставил. Итак, каждый ученик Христа посредством этих двух заповедей летает как бы посредством двух крыльев, именно: любовью к Богу и любовью к людям.