Читать толкование: , Глава , стих . Толкователь — Мефодий (Кульман) епископ

Слова сии, т.е. речь о прощении обид. Галилея находилась на севере святой Земли, Иудея — на юге; а между ними была Самария. Иногда Господь проходил и через Самарию, но теперь Он перешёл Иордан и восточным берегом его прошёл до пределов Иерихона. Там снова перешёл эту реку и вступил в Иудею. Это было Его последнее путешествие из Галилеи, куда он более не возвращался. Приближалось время Его спасительных страданий.

Как и всегда, за Ним следовали толпы народа, среди которого было много болящих, и Он исцелил их там. "Благодетельствуя тем, кого исцелял, чрез них Он благодетельствовал и другим, — говорит св. Златоуст, — потому что исцеление немощи первых представляло случай к Богопознанию последним, — но не фарисеям, которые ещё более от этого ожесточаются и приходят к Нему с искушением".

и приступили к Нему фарисеи, и искушая Его, желая поставить Его в затруднение, уловить на словах, говорили Ему: по всякой ли причине позволительно человеку разводиться с женой своей? "Но заметь, — говорит св. Златоуст, злость в самом вопросе: спрашивают, "позволительно ли, думая, что Он забыл Свои слова," сказанные им в Нагорной беседе, и "если бы Он сказал, что позволительно разводиться с женой по всякой причине, то Ему возразили бы: как же Ты прежде говорил, что никто не должен разводиться, разве только с прелюбодейной женой? А если бы сказал, что вовсе не позволительно разводиться с жёнами своими, то Его уличили бы в противоречии Моисею, который допустил развод с ненавистной женой и без благовидной причины," — говорит блаж. Феофилакт. Между самими фарисеями были споры относительно развода: одни говорили, что можно разводиться с женой по всякой причине; другие утверждали, что развод дозволяется только в случае прелюбодейства, измены со стороны жены, по всякой же другой причине развод незаконен. Фарисеи думали, что какое бы мнение ни высказал Иисус Христос, приверженцы другого мнения восстанут против Него, а Его враги только этого и желали. Не забудем притом, что Господь проходил в это время чрез страну того самого ирода, который убил Иоанна крестителя за его грозные обличения в незаконном разводе с невинной женой и женитьбой на прелюбодейной жене. Предлагая свой вопрос Иисусу Христу, фарисеи надеялись, что, если Он выскажется прямо против развода. То на Него можно будет возвести тоже обвинение, какое было ими возведено на Предтечу Иоанна. Но они и теперь ошиблись в своих расчётах.

Господь с кротостью и премудростью разрешил спорный вопрос, указав на писание. Он сказал им в ответ: "ваш вопрос показывает, — говорит св. Григорий Богослов, — уважение к целомудрию и потому заслуживает снисходительного ответа. Вижу, что многие имеют неправильное понятие о целомудрии и самый закон понимают неправильно. Почему закон обуздал только женский пол, а мужскому дал свободу? Почему жена, изменившая мужу, преследуется, а муж, изменивший жене, не подлежит ответственности? Я не знаю такого закона и обычая." Вы спрашиваете: позволительно ли? Но в этом вопросе есть уже и ответ на него. Ничто не позволительно, в чем человек сомневается и о чём спрашивает. А что касается святости брака, то не читали ли вы в книгах Моисея, что Бог, сотворивший в начале мужчину и женщину сотворил их, сотворил только одного мужчину и одну женщину? "если бы Бог хотел, чтобы мужчина оставлял жену и брал другую, — говорит св. Златоуст, — то сотворил бы одного мужчину и много женщин." — "Видите, один Творец и мужа и жены; одна персть — оба они; один для них закон, одна смерть, одно воскресение; один и тот же долг должны воздавать дети как отцу, так и матери, ибо сказано: "чти отца твоего и матерь твою" и "кто злословит отца своего, или свою мать того должно предать смерти" (Исх. 20:12; 21:17). Равно — благословение отца утверждает домы детей, а клятва матери разрушает до основания" (Сир. 3:9). Если скажете: согрешила жена, то согрешил и муж; не оказался один из них слабее, другой крепче," — говорит св. Григорий Богослов. Видите, что пред законом Божиим, оба они равны. Если сказано, что Христос происходит от семени Давидова, то Он же называется и Семенем Жены.

И сказал, продолжал речь Свою Господь Иисус Христос: Богу угодно, чтобы муж и жена жили неразрывно, для чего Бог позволил им оставлять родителей и прилепляться друг к другу. Не читали ли вы в той же книге Бытия: потому оставит человек отца и мать, и прилепится к жене своей, прилепится более, чем к отцу и матери, так что оба они должны быть одной плотью: и будут два одной плотью, так что они уже не двое, но одна плоть, два человека должны быть как один — по мыслям, чувствам, намерениям, действиям; они должны быть одним существом, одушевлённым, как бы одной душой.

Разлучать мужа и жену — дело противное как природе, так и закону Творца: "природе, поскольку рассекается одна и та же плоть," — говорит св. Златоуст, — закону, поскольку вы покушаетесь разделить то, что Бог соединил и не велел разделять": итак, что Бог сочетал, того человек да не разлучает. Если вы укажете мне на Моисея, то Я указываю вам на Самого Господа Моисеева: Моисей не мог написать закона, противного Господу. Бог не просто привёл мужа к жене и велел оставить матерь и отца, но приказал соединиться в одну плоть, самыми словами показывая неразрывность." "Подивись мудрости Учителя, — говорит св. Златоуст, — на вопрос: "позволительно ли," Он не тотчас отвечал, что не должно, чтобы они не возмутились; но прежде, чем опроверг их, Он предварительно объяснил, что эта заповедь есть заповедь Отца Его, и что Он установил её не противореча Моисею. Заметь, что Он утверждает Свои слова не только тем, что Бог сотворил мужа и жену, но и заповедью, которую Он произнёс после их сотворения: не сказал, что Бог только сотворил одного мужчину и одну женщину, но и то, что велел им соединиться," соединиться навсегда, и никогда не разлучаться.

После такого ответа, "что же оставалось делать совопросникам?" — вопрошает св. Златоуст. Не замолчать ли, не похвалить ли сказанного? Но фарисеи ничего этого не делают, а опять продолжают спорить: они говорили Ему: как же Моисей заповедал давать жене разводное письмо, и разводиться с ней? Известно, что закон через Моисея дан был самим Богом, а Бог Себе противоречить не может. "Хотя Моисей заповедал много и другого, например, о пище и о субботе, но они возражают Господу только на эту заповедь, потому что желают вооружить против него народ, ибо все исполняли эту заповедь. Но неизреченная Мудрость и эту заповедь защищает, и не допускает порицать и Моисея, и все обращает против них самих" (св. Златоуст).

Он говорит им: Моисей вовсе не заповедал, как говорите вы, а только допустил развод и поступил так не потому, чтобы хотел противоречить Богу, но, как мудрый законодатель: в его время лучший закон был неудобоисполнимым: он видел грубый, жестокий нрав ваш, и по жестокосердию вашему позволил вам разводиться с жёнами вашими, чтобы вы, желая избавиться от ненавистной жены, не погубили её. Эти слова Господа были для фарисеев несносны и весьма укоризненны; чтобы несколько смягчить их, Господь тотчас снова обращает Свою речь к древнему первоначальному закону: а сначала не было так, при сотворении первых людей — одного мужа и одной жены — самым делом установлен закон, недопусающий развода. Если бы закон, допускающий развод, был главный и полезный, то бы тот в начале не был дан. Итак, древний, первоначальный закон брака не допускал развода; этот закон, как закон Бога Творца, как закон вечный, данный на все времена и для всего рода человеческого, и должен быть единым законом для всех людей, как закон совершенный.

Заставив таким ответом фарисеев умолкнуть, Господь, как Законодатель Нового Завета, властно подтверждает первобытный закон брака: но Я говорю вам, что закон брака так свят, что расторжение его невозможно, и потому — кто разведётся с женой своей не за прелюбодеяние с её стороны, когда этот грех уже сам собой разрывает узы брака, и женится на другой, тот прелюбодействует; и женившийся на разведённой по той причине, по прихоти мужа, прелюбодействует, ибо она законом Божиим и законом природы всё ещё соединена с прежним мужем, хотя отпущена им на бумаге. — Так Господь со всей ясностью, бесстрашно и беспощадно, хотя и не называя Ирода по имени, произнёс приговор над его преступлением, и вместе с тем во всей полноте раскрыл Своё Божественное учение о браке. В Его Церкви, как благодатном царстве, муж и жена равноправны: ни муж не имеет права покинуть жену, ни жена мужа.

Но ученики Его, всё ещё держась иудейских понятий, считали великим преимуществом мужа право отпускать жену со злым характером; им казалось тяжким бременем лишение этого права и обязательство жить с такой женой неразрывно. Поэтому говорят Ему ученики Его, "если муж с женой для того соединились, — слова св. Златоуста, — чтобы составлять одно, если муж так этим обязан, что он всякий раз, как скоро оставляет жену, поступает против закона, то легче сражаться с пожеланием природы и с самим собой, нежели со злой женой, если такова обязанность человека к жене, то лучше не жениться, ибо очень кажется несносно иметь злую жену и терпеть неукротимого зверя, соединившись с ним навсегда."

В ответ на это Христос Спаситель изрёк Своё Божественное слово о высоте девственной жизни: Он же сказал им: не все вмещают слово сие, не все на деле могут совершить подвиг сей — вести безбрачную жизнь, но только те, кому дано от Бога: это особый дар Божий некоторым, достойным сего дара людям. Подаётся этот дар только желающим принять его, а кто не хочет, тот и не получит его. "Просите и дано будет вам; ибо всякий просящий получает" (Мф. 7:7). Этими словами Господь возвышает девство, представляет его великим и тем самым привлекает и побуждает к нему ищущих совершенства. Замечательно! Он называет девство делом высоким, а ученикам представляется оно лёгким. "Ему надо было, — говорит св. Златоуст, — назвать это великим для того, чтобы сделать их усерднейшими, а они должны были принять сказанное за лёгкое для того, чтобы, таким образом, преимущественно избрать девство и целомудрие. Поскольку прямо говорить о девстве нельзя, так как это могло показаться им очень тяжким, то Он непременяемостью брачного закона возбудил в них желание девства." Подвиг девства есть жребий немногих.

Не все, ведущие безбрачную жизнь, могут быть названы подвижниками девства, потому что есть такие, которые не добровольно проводят такую жизнь, и потому она не вменяется им в подвиг и в заслугу: ибо есть скопцы, говорит Господь, которые из чрева матернего родились так, это люди, которые от природы не способны к брачной жизни. Такие скопцы по природе не имеют никакой заслуги, потому что их целомудрие не может подвергнуться искушению и не доказано опытом. Достойно похвалы и награды то, что человек делает по доброму свободному произволению, а не то, что делает по природному влечению. Какая честь огню, что жжёт, или воде, что течёт? И есть скопцы, которые оскоплены от людей, через насилие и искажение природы, лишённые возможности проводить брачную жизнь: и такие невольные скопцы не суть подвижники девства. И есть скопцы, которые сделали сами себя скопцами для Царства Небесного, сами себя лишили утешения брачной жизни, стали скопцами — не отсечением телесных членов, — да не будет этого, — но истреблением злых и нечистых помыслов, ибо отсекающий член подвергается проклятию: он уродует себя, поступает подобно человекоубийце, унижает, искажает творение Божие. "Отсекать члены первоначально было, — говорит св. Златоуст, — дело дьявольское и злоухищрение сатаны, чтобы чрез это исказить создание Божие, чтобы нанести вред человеку, созданному Богом. Дьявол всячески старается уничтожить свободу, дарованную нам Богом, уверяя, что зло есть следствие физической природы. Кроме того, пожелания наши отсечением членов не только не укрощаются, но ещё более раздражаются." Потому истинные скопцы суть девственники сердца; будучи вполне свободны к брачной жизни, не имея к тому никаких препятствий, они добровольно, ради Бога, решаются вести безбрачную жизнь, чтобы удобнее служить Господу Богу, не развлекаясь заботами домашними, семейными и житейскими; они подвизаются добрым подвигом, всячески охраняя свою душу и тело, ум и сердце от всякого нечистого помысла, слова и движения. Девство есть подвиг самопожертвования. Даже Апостолам дана была полная свобода или вступать в брак, или оставаться девственниками. Труден этот подвиг, тяжела борьба с самим собой, с природой своей, но за то и награда за него — Царство Небесное. Не для всех обязательно девство, но кто может вместить, да вместит, говорит Господь, а если Сердцеведец говорит так, то значит этот подвиг возможен, по крайней мере, для тех избранников, которым дано понести его, которые ревнуют о служении Богу по примеру Матери Божией, Пренепорочной Девы Марии. "Но если это зависит от воли, — говорит св. Златоуст, — для чего же Он в начале сказал: "не все вмещают, но кому дано." Для того, чтобы показать, какую великую нужду имеет в божественной помощи тот, кто вступает в этот подвиг, помощи, которую без сомнения получит желающий. По не изреченной Своей кротости показывая, сколько важно соблюдение девства, и не заключая его в предписаниях закона, Господь ещё более воспламеняет любовь к нему." Господь не принуждает к девству, не возбраняет и брака, но явно предпочитает девство. "Совет этот, — говорит преп. Исидор Пелусиот, — сходит с неба не как ангел, но как увещание." "Брак — доброе дело, — говорит св. Григорий Богослов, — но не могу сказать, чтобы он был выше девства. Девство не признавалось бы чем-то высоким, ели бы не было из лучшего лучшим. Да не огорчаются этим носящие узы брака. "Должно повиноваться больше Богу, нежели человекам" (Деян. 5:29). Напротив того: девы и жёны, соединитесь вместе, составьте едино о Господе, и служите друг другу украшением. Не было бы и безбрачных, если бы не было брака, ибо откуда бы явился в свет и девственник? Не был бы брак честен, если бы Богу и жизни не плодоприносил девственников. И вступившая в брак, да принадлежит Христу, и дева да будет всецело Христова." Подвиг девства — удел избранников, семейная жизнь благословенный путь для всех вообще. В самом начале Своего служения спасению рода человеческого Господь и Спаситель наш благословил Своим присутствием брак в Кане Галилейской; теперь, в конце Своего служения, Он изрёк похвалу девству, как великому подвигу, и вместе благословил детей, составляющих счастье всякой доброй семьи.

Трогательную картину представляют нам св. Евангелисты, благовествующие об этом. Добрые матери с особым благоговением относились к Иисусу Христу; их привлекала к Нему Божественная благость, светившаяся в его взоре, выражавшаяся в каждом Его слове, в каждом Его деле. Равнодушные к спорам, которыми занимались мужчины, женщины, приводили ко Господу своих малюток, приносили даже младенцев. Чтобы Спаситель благословил их, возложил на них Свои Божественные руки. Помолился об их счастье в будущем. Ученики же возбраняли им. Учениками не приятно было, что их Учителя постоянно беспокоили без нужды шумные толпы женщин и детей, и нарушали их возвышенные беседы с Ним. Они начали возбранять матерям в их добром желании приблизиться с детьми к Спасителю.

Но Тот, Кто пришёл понести все немощи наши, Кто сам благоволил быть младенцем, явился покровителем беспомощного младенчества и невинного детства и теперь. Он хотел показать, что неразумные малютки — младенцы должны были войти в Его Церковь чрез таинство крещения, и быть наследниками Его Царства, не смотря на свой младенческий возраст. Он Сам имел совершенно чистую детскую душу, и с радостью останавливал Свой Божественный взор на невинных малютках, созерцая в них отражение Своего образа. Он отдыхал при этом Своей человеческой душой после разговоров со Своими хитрыми и непримиримыми врагами — фарисеями и книжниками. Невинность, доверчивость, простота, искренность, ласковость, беззаветная преданность детей были любезны нашему Господу, и Он всегда ставил детей в образец для Своих последователей. Лаская и обнимая с отеческой любовью малюток, Он строго, с негодованием, как выражается св. Марк (10:14), остановил неуместную ревность Своих учеников. Но Иисус сказал им: пустите детей и не препятствуйте им приходить ко Мне: их младенческий возраст не препятствует получить Моё благословение, — ибо таковых есть Царство Небесное, — им и им подобным, по простоте и незлобию и принадлежит Царство Небесное. Господь и прежде не раз говорил это; и теперь, когда ученики забыли недавний урок, когда Господь указывал им на дитя, пользуется случаем повторить Своё слово: кто не примет Царства Божия, как дитя, тот и не войдёт в него. "Итак, если мы хотим наследовать небеса, — поучает св. Златоуст, — то всеми силами должны стараться стяжать добродетель смирения, чтобы с мудростью соединять простоту. Это есть жизнь Ангельская. Ибо душа дитяти чиста от всех страстей; дитя не помнит обид, и к обидевшим подбегает, как к друзьям, как бы ничего не бывало. Сколько бы мать ни наказывала своё дитя, оно всегда однако же, ищет её, и более всех любит её. Представь ему царицу в диадеме, оно не предпочтёт её матери, облечённой в рубище, но ещё более будет желать видеть её в рубище, нежели царицу в богатой одежде. Своё оно различает от чужого не по бедности или богатству, но по любви. Для того Иисус Христос сказал: "таковых есть царство небесное," чтобы мы произвольно делали то, что дети делают по природе. И поскольку фарисеи водились в своих поступках хитростью и гордостью, то они навлекли на себя проклятие за искушение господа; они отошли, дети же, как чистые от всех этих пороков, приняли благословение. Уподобимся и мы детям, ибо невозможно, невозможно, повторяю, иначе увидеть небо"…

В простых, детски Богу преданных сердцах, почивает Бог; а где нет этой детской простоты, там и сердце закрыто для Божией благодати, хотя бы человек и думал о себе, что он своими добрыми делами близок к Царству Небесному. Смиренный сердцем ни во что ставит свои добродетели: "чем хвалиться, на что любоваться, если я исполнил только повеленное? А, может быть, я и того не исполнил, как подобает, может быть, все труды мои были напрасны… нет, Божии заповеди, по слову Псалмопевца, "широки зело": не мне судить, исполнил ли я их." Так думает смиренный и считает себя рабом непотребным. Но не так рассуждает тот, кто, так сказать, ведёт счёт своим добрым делам, кто считает свои добрые дела, совершенным исполнением заповедей Божиих; ему кажется, что ему немого недостаёт, чтобы быть совершенным. По-видимому, он искренне ищет Царства Небесного, но на деле оказывается, что он обманывает себя: он исполняет заповеди только наружно, а духа их не познал, не воспринял в своё сердце… Таков был и упоминаемый в Евангелии знатный юноша: и вот, некто подошёл к Иисусу Христу, или, как говорит евангелист Марк (10:17), поспешно подбежав, как бы боясь упустить удобный случай, с великим почтением пал пред Ним на колени и сказал ему: Учитель Благий! Что сделать мне доброго, какие мне следует стяжать особые подвиги, особые добродетели, чтобы иметь, наследовать, жизнь вечную? "Приятный и самый приличный вопрос предложен нашему Спасителю: предложен вопрос Самой Жизни о жизни, Спасителю о спасении, Учителю о главном из преподаваемых Им догматов. Предложен вопрос о том, для чего и сошел Он на землю, чему учит, что дарует, чтобы всем видно было, что главный предмет Евангелия — дарование жизни вечной. Если бы закон Моисеев доставлял жизнь вечную, то без нужды бы приходил Сам Спаситель и страдал за нас. Без нужды бы и этот юноша, исполнивший заповеди Закона, прибегал ещё к Другому за бессмертием" (св. Климент Алекс.). "Некоторые обвиняют этого юношу в том, будто он подошёл к Иисусу с хитростью и лукавством, и притом с намерением искусить его: но я, — говорит св. Златоуст, — скорее согласен назвать его сребролюбцем и невольником богатства, ибо в том же самом и Христос обличил его. Укорять же юношу этого в лукавстве я не намерен, потому что не безопасно быть судьёй того, чего мы не знаем, и особенно — судьёй обличителем. Да и св. Марк отдалил это подозрение, когда сказал о нём: "Иисус, взглянул на него, полюбил его" (10:21). Если бы юноша подошёл с намерением искусить Господа, то это показал бы нам Евангелист, как он это делает в других случаях, например, в истории о законнике. Да если бы и сам юноша утаил своё намерение, то Христос не попустил бы ему утаиться: он или явно, или намёками обличил бы его, дабы мы не заключили, что юноша, обманув Его, утаился и, таким образом, поругался над Ним. Сверх того, если бы он искушал, то не отошёл бы с печалью о том, что выслушал от Иисуса. Никто из фарисеев никогда не испытывал в себе такого состояния; напротив, все они, будучи опровергаемы Иисусом, ещё более прежнего ожесточились против него. Не так поступил юноша: он отошёл с печалью. А это ясно показывает, что он подходил к Иисусу не с коварным намерением, хотя и не с совершенно чистым: потому что, желая наследовать жизнь вечную, он удерживается от этого страстью гораздо сильнейшей. Подлинно, немалое усердие показал юноша, когда сделал Иисусу Христу известный вопрос. Тогда как они приближались к Нему с намерением искусить Его, а другие по причине своих или чужих болезней, этот подходит к Нему и беседует о жизни вечной. Тучная была земля и способна к плодородию, но множество терния заглушало посеянное. Ибо смотри, как он до того готов был к выполнению того, чтобы ни повелел Иисус Христос. Что мне делать, говорит он, чтобы наследовать жизнь вечную? Вот готовность его исполнить повеление Учителя!" но этот ревнитель спасения не знал самого себя, не подозревал, какую страшную власть над его бедным сердцем имела страсть любостяжания, способная истребить все другие добродетели. Поэтому и Ап. Павел называет её корнем всех зол (1 Тим. 6:10).

Юноша почитал Иисуса Христа за одного из простых учителей иудейских; Господь и беседует с ним, как Человек: Он же сказал ему: что ты называешь Меня благим? Если не почитаешь Меня за Сына Божия, то зачем льстишь Мне этим наименованием? Оно прилично единому Богу, ибо никто не благ, как только один Бог. "Никто из людей не благ сам по себе, потому что они переменчивы, обращаются часто от добра ко злу, да и самая доброта их в сравнении с благостью Божией есть худоба," — говорит блаж. Феофилакт. "Господь часто говорит приспособительно к мнению народа, — замечает св. Златоуст, — так например: "мы знаем, чему кланяемся" (Иоан. 4:22), и в другом месте: "если Я свидетельствую Сам о Себе, то свидетельство Моё не есть истинно" (5:31). Когда Он сказал: "никто не благ," то этим не исключил Себя из числа благих, — да не будет сего! — потому что Он не сказал: Я не благ, но — никто не благ, то есть, никто из людей. Впрочем, этими словами Он не лишает благости и людей, но только отличает эту последнюю от благости Божией, а потому и присовокупил: "только один Бог." И при том не сказал: только отец мой, для того, чтобы мы знали, что Он не открылся юноше. Точно в таком же смысле Он раньше назвал людей злыми, когда сказал: "если вы, будучи злы" (Мф. 7:11). — Отстранив таким образом излишнюю и неподобающую лесть в вопросе юноши, Господь даёт и прямой ответ на его вопрос: если хочешь войти в жизнь вечную, если, действительно, хочешь наследовать вечную жизнь на небе, то соблюди заповеди закона Божия, которые для того и даны человеку, чтобы руководить его к вечной жизни. Итак, по учению нашего Спасителя, для спасения нужно, во-первых, — искреннее желание спасения: "если хочешь," потому что насильно и Бог никого не спасает; во-вторых, — соблюдение заповедей, потому что одно желание спасения, без послушания заповедям Божиим, не привлечёт к человеку спасающей Божией благости. "Не сказал Господь: исполни заповеди, замечает святитель Филарет, поскольку ведал, что для этого не достало бы сил человеческой природы, которая от прародителей повреждена грехом, "потому что помышление сердца человеческого — зло от юности его" (Быт. 8:21). Но сказал: "соблюди заповеди, то есть, не теряй их из вида, не оставляй без внимания, имей всегда пред очами, сообразуй с ними свои действия, сколько разумеешь и сколько можешь. Не сказал также: соблюди заповеди и внидешь в жизнь вечную; потому что знал, что человек не достигнет жизни вечной одним соблюдением заповедей, которых не может исполнить в совершенстве. Но сказал: "если же хочешь войти в жизнь вечную, соблюди заповеди"; то есть, желающему достигнуть вечной жизни, нужно начать и продолжать это дело соблюдением заповедей, хотя, впрочем, не этим одним совершится это дело. В чём же должен быть плод соблюдения заповедей? В том, что поскольку соблюдаешь их, и по возможности, действительно, исполняешь: поскольку очищаешь себя от всякой скверны плоти и духа, и приготовляешь себя к принятию Божией благодати; а поскольку на пути заповедей изнемогаешь, претыкаешься, падаешь, поскольку испытываешь свою немощь, смиряешь свой помысел, ощущаешь потребность искупления от грехов и вышней благодатной помощи к доброделанию: глубоко и внутренне познаёшь достоинство и силу заслуг и благодеяний Иисуса Христа, Его страдания и смерти, Его воскресения, прилепляешься к Нему верой, надеждой, любовью, благодарностью, желанием последовать Его учению и примеру. К этому точно хочет вести посредством заповедей Господь наш, когда после начального наставления: "соблюди заповеди," предлагает другое совершительное: "следуй за Мной."

Юноша не ожидал столь простого ответа, какой услышал. Он думал, что кроме известных ему заповедей Закона, есть другая, более совершенная, и потому на слова Господа: — говорит ему: какие? Но Господь опять указывает ему на заповеди Закона, сначала более удобные к исполнению, потом на более трудные, более широкие. Иисус же сказал, ты знаешь заповеди, например: не убивай; не прелюбодействуй; не кради; не лжесвидетельствуй: одним словом, — уклоняйся от всякого зла и твори благо: почитай отца и мать: и люби ближнего твоего, как самого себя: это самая главная заповедь. С исполнения этих заповедей начинается путь к вечной жизни. — Со вниманием слушал юноша слова Господа.

"На этого израильтянина, — говорит св. Филарет, — не стыдно указать и нам христианам. Всех ли нас больше всего и чаще всего занимает этот важный вопрос: "что сделать мне доброго, чтобы иметь жизнь вечную?" Не каждый из нас даже при самом поверхностном взгляде на свою жизнь, мог бы сказать и то, что он сказал: юноша говорит Ему: всё это сохранил я от юности моей. В то время, когда человек ищет себе наставления вечной жизни, трудно подозревать его в намеренном лицемерном самохвальстве пред свои наставником, потому что в таком случае он обманывал бы только самого себя; поэтому должно думать, что и евангельский юноша не против совести объявил себя, сохранившим заповеди от юности своей, хотя, впрочем, нужно приметить, что зеркало совести его, не очищенное и не просветлённое благодатью Христовой, недостаточно чисто и верно представляло ему духовный вид и достоинство его деяний." Он не испытал глубины своего сердца и, сам, не зная того, сказал неправду: "если бы подлинно сохранил заповедь: "люби ближнего твоего, как самого себя," то ближнему своему желал бы довольства и обилия столько же, сколько самому себе, и тогда не трудно было бы ему разделить свои стяжания с нищими. Но он не мог принудить себя к тому" (св. Филарет Моск.). Впрочем, "немаловажно уже и то, что он почитал себя не докончившим дело своего спасения, и думал, что высказанного им Иисусу Христу, недостаточно к получению желаемого" (св. Златоуст). Не так, конечно, думали фарисеи его времени, эти народные учителя, гордившиеся собственной праведностью и думавшие, что они всё уже сделали и не остаётся у них уже ничего недоконченного. Он вопрошает Господа: "чего ещё недостаёт мне? "Какой опять благоразумный вопрос! Как обыкновенный ученик буквы Закона, он почитает себя, заслужившим жизнь вечную; не думает, чтобы удаление от грубых грехов и преступлений можно было поставить в столь высокую цену пред Богом, но предполагает, что для приближения к Богу, для достижения царства Его, нужен какой-либо подвиг более возвышенный, более достойный величия Божия. Не видите ли, что тут есть некоторое смирение и некоторое предчувствие духовного закона? Эти добрые расположения душевные привели сего израильтянина ко Христу, поставили его в дверях благодати, открыли пред ним путь не только спасения от вечной смерти, но и путь совершенства, ведущий к вечной жизни и к высшим степеням блаженства, ибо Господь точно нашёл его способным к тому, чтобы преподать ему учение совершенства." Но Сердцеведец видел его скрытую болезнь души, и с какой мудрой осторожностью, с какой отеческой любовью касается Он этой — самой больной струны его сердца! "Кроткий Божественный Учитель не благоизволил противопоставить слову самохваления слово обличения, а указал путь совершенства и предоставил хвалящемуся самому обличить своё несовершенство делом." "Чтобы привлечь юношу к Себе, Он обещает ему в награду, — говорит св. Златоуст, — предоставляет всё собственной его воле, оставляя в тени трудную сторону Своего повеления. Прежде, чем говорить о подвигах, Господь уже предлагает юноше награду".

Иисус сказал ему: что ты исполнил, ты исполнил по-иудейски, "одного тебе не достаёт" (Мр. 10:21): если хочешь быть совершенным, если, действительно, ищешь совершенства новозаветного, которое само по себе уже есть высшая награда и счастье, то пойди, продай имение твоё и раздай нищим, раздай всё без остатка, — соверши этот подвиг, и тогда получишь такую награду, которая вполне удовлетворит твоё сердце: ты любишь сокровище, и будешь иметь это сокровище, только не земное, а на небесах. Я не только не отнимаю у тебя твоего богатства, но это тленное, скоро гибнущее предлагаю тебе обменять на нетленное, вечное, небесное, которое у тебя никто похитить не может, и которое ты можешь получить, если земное, тленное, отдашь нищим. Я не требую от всех такого подвига, ибо не все могут дать обет нищеты и нестяжания; но ты ищешь совершенства, значит, — можешь понести, и потому — должен совершить этот подвиг. За то ты не только внидешь в жизнь, но и действительно совершен будешь, получишь более, чем вечную жизнь, ибо "Я пришёл для того, чтобы имели жизнь, и имели с избытком" (Иоан. 10:10). А чтобы тебе легче было забыть о потере своего земного богатства, то приходи ко Мне и следуй за Мной, взяв свой крест. Я укреплю тебя, поддержу, ты будешь во всём смотреть на Мой пример, и будешь Моим верным учеником. — "Словами: если хочешь, Спаситель указал и на свободное произволение собеседовавшей с Ним души, — говорит Климент Александрийский. Человеку, как существу свободному, свойственно избирать, а Богу, как Господу, давать; но Он даёт только тем, кто желает, ждёт и просит, чтобы таким образом спасение было и собственным нашим делом…Потому, если хочешь, а не обманываешь себя, стяжай то, чего тебе не достаёт — такое добро, которого закон не может дать, которое есть удел живущих верой." — "Что же юноша? Можно ли, кажется не пожелать сделаться совершенным? Можно ли не пожелать следовать за Христом, — говорит св. Филарет Моск., — и особенно, когда Он Сам приглашает к этому?

Но нет, юноша не хочет идти за Христом; жаль ему, что не имеет духа решиться на это, однако, не решается, отступает вспять: услышав слово сие, юноша отошёл с печалью. От чего это так? От того, что он не хочет расстаться с богатством: потому что у него было большое имение. И вот, он делом обличил себя в том, что только на словах представлял себя исполнителем заповеди, повелевающей любить ближнего, как самого себя. В его душе вдруг совершился печальный переворот; вдруг ему представилось, что вот он должен лишиться сразу и имущества, и почёта, и власти, и — куда девалось прежнее доверие к Учителю Благому? Где желание жизни вечной? Где ревность об окончании подвигов, потребных для вечной жизни? Всё скрылось, всё исчезло! Тщетно благий воистину Учитель, словом истины нанесши страсти богатолюбца врачебную и спасительную рану, спешит утолить боль её словом утешения: "будешь иметь сокровище на небесах," то есть, Я не отнимаю у тебя имения, а только переношу его в самое безопасное место, на небеса; не разоряю тебя, но предохраняю от разорения, переменяю сокровище крадомое на не крадомое — пристрастная к земному душа не приемлет утешения небесного: "отошёл с печалью." С печалью отходит от Того, Который есть Утеха Израилева и радость неба и земли. Тщетно, провидевший это, Господь привлекает его непосредственно к Себе: "и следуй за Мной," то есть, Я предлагаю тебе тот самый жребий, который я избрал для Самого Себя: может ли быть это худой жребий? Если ты не знаешь, как быть довольным без имения, ты удобно это научишься из примера, слова и опыта, следуя за Мной. Сила слова и любви Христовой, приметно, проникла в сердце юноши; ему тяжко было расстаться с таким Учителем; однако же, он не имел довольно решительности победить свою страсть: "отошёл с печалью." Отошёл он от Христа, может быть, для того, чтобы уже никогда не возвратиться к Нему: ибо, если, находясь у самого Источника благодати, он не вкусил её, то кто знает, взыщет ли его в удалении благодать, им оскорбленная и пренебрежённая?…" "Христос Спаситель, — говорит далее св. Филарет, — указал нестяжание, как пособие к совершенству, полезное для некоторых, а не как необходимое для всех. "Будь непорочен" (Быт. 17:1), сказал Бог Аврааму, и он был совершенен, тогда как он "был очень богат" (13:2), но к богатству не пристрастен, и следовательно, хранил нестяжание в душе, обладая стяжениями в доме." Не требовал Он добровольной нищеты и от Иосифа Aримафейского, "который также учился у Иисуса" (Мф. 25:57), и без сомнения был верен Его учению, когда решился послужить Его погребению, несмотря на опасность от врагов Его, и который, впрочем, в это время ещё оставался человеком богатым. Итак, "кто чувствует внутреннее призвание к добровольной нищете, — говорит св. Филарет Моск., — тот да держится нищеты этой, как можно вернее, как можно искреннее, как можно совершеннее. Иуда думал, что не слишком непозволительно желать умножения денег, чтобы от избытка было удобнее подавать нищим; и не приметил, как совсем забыл правило Апостольского нестяжания, и под покровом нищелюбия воспитал своекорыстие и злокорыстие: "был вор" (Ио. 12:6). Не успокаивай себя и тем, что ты не какое-нибудь большое накопил сокровище: не пуды золота надобны, чтобы погрузить твою ладью в бездну адскую; тридцать серебренников были для этого слишком тяжелы в руках человека, изменившего нестяжанию. — Кто же не обязан правилом совершенного нестяжания, тот, пользуясь богатством, законно приобретённым, не забывай правила, ещё Псалмопевцом провозглашённого всем богатым: "когда богатство умножается, не прилагайте к нему сердца" (Пс. 61:11). Напоминай себе часто, что скоро ли, долго ли, или богатство тебя оставит, или ты оставишь богатство, и потому обходись с ним, как с гостем, которого надо честно принять и честно проводить. Если же, несмотря на твоё желание поставить себя в это христианское равнодушие к земным вещам, скупость стесняет твоё сердце и скорчивает твою руку, когда тебе надлежало бы простереть её для благотворения: то вновь особенным образом указываю тебе на Евангельского боголюбца. Это — его болезнь; и тебе показано теперь, как она опасна. Итак, подумай о врачевствах, которые подал против её Врач душ и телес: "продай имение твоё и раздай нищим, и приходи, и следуй за Мной." Ели ты умеешь с сохранением имения сохранить твою душу, то подлинно, не лучше ли уже погубить богатство, нежели, чтоб оно тебя погубило? Если не можешь вдруг, по крайней мере, понемногу выпутывай душу твою из сети пристрастий. Заставь себя благотворить бедному, хотя бы сердце твоё не преклонялось к нему состраданием. Бог узрит эти, хотя несовершенные, однако, благонамеренные жертвы, и ниспошлёт тебе мудрость и силу на то, чтобы приносить их в большей чистоте и совершенстве. Наиболее же внимательно и неуклонно взирай во след Христа: вразумляй себя учением Его, возбуждай себя примером Его, молитвой привлекай силу Его"…