Читать толкование: , Глава , стих . Толкователь — Богословский М.И. профессор

В генеалогиях Господа нашего у Матфея и Луки главным образом проводится мысль о приготовлении рода челове­ческого к принятию Искупителя, что вместе указывает и на внутреннюю теснейшую связь Нового Завета с Ветхим. Приготовление человечества к принятию Искупителя совершилось, как известно, двумя параллельными путями: в иудействе — путем положительным, чрез непосредственные Божественные откровения (Рим. 9:4), а у язычников — отри­цательным, который привел их к сознанию духовной беспо­мощности человека и к исканию вышней помощи, да пoнe осяжут Его и обрящут, яко не далече от единою коегождо нас суща (Деян. 17:27). Применительно к этому, можно сказать напи­саны и евангельские родословия. Так, родословие у св. Мат­фея, если бы мы даже и не знали, для кого предназначалось самое Евангелие, одним уже тем, что начинается с Авраама и Давида, главнейших предков еврейского народа (Быт. 22 и 2 Цар. 7:12-13), ясно показывает, что в кратком его переч­не представителей и носителей обетовании Божиих повто­ряется история избранного народа, история его приготов­ления к принятию Мессии. Этим, собственно, только и можно объяснить, почему св.Матфей в родословии Иисуса Хри­ста не выходит за пределы, как бы указанные Самим Богом, а предлагает усматривать обещанного Искупителя в священ­ном роде Авраама и Давида. «Поелику говорит иудеям, — пи­шет Златоуст, — то излишним считает начинать родословие о древнейших родов». Совсем другое мы видим в родосло­вии Евангелия от Луки. Это родословие, хотя также идет чрез Авраама и Давида, но оно восходит гораздо выше и доходит даже до родоначальника всех людей Адама. В истории чело­веческой нельзя еще указать другого подобного родословия, которое бы так точно и так далеко простиралось, как родос­ловие Иисуса Христа в Евангелии от Луки. Так как св.Лука писал свое Евангелие для христиан из язычников (то есть греков), по воззрению которых происхождение человечества покрыто непро­ницаемым мраком и у которых ходили самые нелепые басни о первобыт­ных людях, то он и предлагает в своем родословии краткое, но истинное сказание о происхождении Иисуса Христа (чудесное рождение Которого он описал выше, в гл. 1 и 2), а вместе с Ним и всех людей от единого челове­ка, от единой крови (мысль апостола Павла, см. Деян. 17:26), с одной сторо­ны, для того, чтобы разорять прежние, нелепые языческие басни о перво­бытных людях, а с другой, и главным образом, показать, что во Христе Иису­се, согласно обетованию, данному еще прародителям в раю (Быт. 3:15), спа­сение открыто и предоставлено всему роду человеческому, а не одним толь­ко иудеям. И действительно, смотря теперь на родословное дерево Иисуса Христа, мы на самом опыте видим уже то, что апостол Павел в послании к римлянам, объяснил в утешение всех, бывших некогда язычниками: ты дивия маслина сый, говорит он там, прицепился еси в них (ветвях естественных) и причастник корене и масти маслинныя сотворился еси и проч. (Рим. 11:17). Что св.Матфей поместил родословие Иисуса Христа в начале Еванге­лия, это понятно. Народ иудейский, для которого он предназначал перво­начально свое Евангелие, был по преимуществу народом генеалогическим, то есть таким, который издавна имел и уважал родословные записи и ко­торый постоянно хвалился тем, что происходит от рода и семени Авраамова (Мф. 3:9, Ин. 8:33)... Подлинность евангельских родословий показывается, во-первых, многочис­ленными списками родословных, хранившимися у иудеев со всею тщатель­ностью в общественных архивах и в частных домах до самого разрушения Иерусалима; во-вторых, ясными указаниями христианских и других писателей древности на евангельские родословия, как на подлинные памятни­ки, а отнюдь не вымышленные. 1) Обычай вести родословные и хранить их со всею тщательностью был не у одних иудеев, но и у других восточных народов; у иудеев только этот обычай был гораздо сильнее; кто знаком с историей этого народа, тот знает, какую важность придавали они своим родословным записям; последние стояли у них в самой тесной связи с их внутренним образом жизни как гражданской, так и церковной (Лев. 25 и далее). Мысль, что Мессия должен произойти только от них, как избранного народа, и при­том от известного племени, побуждала их постоянно обращаться к сво­им родословным и поверять их. Так, по выходе из Египта у них тотчас же происходит перепись родов; по переселении в Вавилон и из Вавилона прежде всего делается то же. Кто не мог бы доказать когда-либо родства своего в известном племени, тот лишался прав племени. Значительные части Библии, например, книги Чисел, Царств, Паралипоменон, Ездры, даже целые книги, например, книга Руфи, состоят из таких перечисле­ний. С какою заботливостью иудеи старались исправить свои родослов­ные после плена, ясно можно видеть из 1 кн. Ездры 2 и Неем. 7:64—65. Еще один факт. Когда Август накануне, так сказать, рождения Спасителя повелел сделать перепись по всей земле (Лк. 2 и далее) и когда все по­шли записываться, каждый в свой город, то пошел и Иосиф с Марией в отечественный свой город Вифлеем, неся с собою свои древние записи, без чего их, ни того, ни другую, не записали бы в славном роде Давида. Не обличают ли эти факты противников евангельских родословий в со­вершенном незнании общественного быта иудеев в ту эпоху, когда родос­ловные Иисуса записаны были евангелистами? Кажется, так. Но они ста­раются оправдать свое мнение сказанием Юлия Африканского об Иро­де, который, будучи сам незнатного рода, из зависти к семействам знаме­нитых родов велел истребить все хранившиеся в архивах родословные записи иудеев. Между тем сам Юлий непосредственно после этого известия о распоряжении Ирода замечает, что, несмотря на такое повеление со стороны Ирода, некоторые роды, и в том числе сродники Спасителя по плоти, «деспосины», как их тогда называли, сохранили свои родослов­ные записи. С другой стороны, Иосиф Флавий, писатель очень близкий ко времени, о котором говорит Юлий Африканский, и более знакомый с бытом иудейского народа, не только не упоминает об истреблении ро­дословных, но и прямо свидетельствует о существовании их в его время. Правда, что во времена Юлия Африканского были многие иудейские фамилии без полных родословных записей; но это уже было следствием разрушения Иудейского царства и рассеяния иудеев, а не следствием ис­требления записей при Ироде. Известно, что иудеи позднейшего време­ни имели обыкновение во всех своих бедствиях и несчастиях обвинять Ирода. Известно также, что иудейские раввины в первые века, стараясь заподозрить достоверность евангельских сказаний, придумывали для это­го небывалые факты, указывали, между прочим, на родословия у еванге­листов и говорили, что они не могли быть составлены согласно с истори­ческими показаниями, потому что записи родословные истреблены Иро­дом. Юлий Африканский мог или по ошибке разделять убеждения современных ему иудеев касательно истребления родословных записей, или он мог передать только их мнение. 2) Другим ручательством за то, что евангельские родословия отнюдь не вымышленные, а подлинные памятники, служат, как мы сказали выше, яс­ные указания на них христианских писателей древности, а также и других. Из христианских писателей Православной Церкви сошлемся на мужей апостольских: св.Игнатия Богоносца и св.Иустина мученика... Но не только у православных, есть указание на родословие Иисуса Хри­ста и у еретиков. Так, имели его, по словам св.Епифания, еретики Керинф и Карпократ; кроме них имели еще Клеобул, Клавдий, Демас и Гермоген, которые, как известно, не были последователями Керинфа и Карпократа. Наконец, можно сослаться на язычника Цельса, который также знал, что Иисус Христос происходил из царского иудейского рода, и знаком был даже с Его генеалогией... Познакомившись вообще с родословиями Иисуса Христа в Евангелиях от Матфея и от Луки, остановимся теперь и на некоторых частностях в них. Начнем с родословия Евангелия от Матфея. Родословие это распада­ется на три отдела: с Авраама до Давида (1:2—6); с Давида до плена Вави­лонского (1:7—11) и с плена Вавилонского до Христа (1:12—16); первый стих служит вступлением, а последний — заключением. Книга родства Иисуса Христа, Сына Давидова, Сына Авраамля. Первое выражение Книга родства Иисуса Христа — βίβλος γενέσεως Ίησοΰ Χρίστου, — по мнению некоторых, служит как бы общим заглавием, в кото­ром указывается главный предмет и главное содержание всего Евангелия, и это не неосновательно; потому что всё, что повествует евангелист об Иисусе Христе, заключается в родословии как в корне или начале. «Всего изумительнее, выше всякой надежды, — говорит Златоуст, — что Бог стал человеком. А когда сие совершилось, все, что затем ни последовало, и по­нятно, и естественно». Прямее и лучше, однако, разуметь под этим выра­жением сказание, запись о происхождении Иисуса Христа по плоти или Его генеалогию, подобно тому, как в Быт. 2:4 выражение сия книга бытия небесе и земли означает описание происхождения неба и земли. В значении перечня или записи употреблено это выражение пред исчислением родов от Адама в 5гл. 1ст.кн. Бытия: сия книга бытия человеча — βίβλος γενέσεως ανθρώπων. Слово βίβλος — книга — употреблено в значе­нии записи или перечня у св.ап.Павла (Флп. 4:3), а γένεσις в значении рода или происхождения — в книге Исход (6 и Чис. 1:18). Имя Иисус есть личное имя, по-еврейски Иешуа, — значит Бог Спаси­тель или просто Спаситель, имя довольно обыкновенное у иудеев. Здесь в приложении ко Христу оно имеет особенное значение, выражает поня­тие совершенного Им дела спасения рода человеческого (см. Мф. 1:21). Нарицательное имя Христос есть собственно греческое и значит помазан­ный, — то же, что еврейское Машиах — Мессия, почему Иисус и называет­ся то Христом, то Мессией, что все равно. «В имени Христа, — по словам св.Иринея, — подразумевается Помазавший и Помазанный, и самое пома­зание, которым Он помазан. Помазал Отец, помазан же Сын посредством Духа, Который есть помазание, как чрез Исайю говорит Слово: Дух Госпо­день на Мне, потому что Он помазал Меня (Ис. 61:1), обозначая и помазующего Отца, и помазанного Сына, и помазание, которое есть Дух». Сына Давидова, Сына Авраамля. Происхождение Иисуса Христа от Да­вида и Авраама было первым и самым важным в глазах каждого иудея кри­терием Его мессианского достоинства; при множестве самых поразитель­ных доказательств мессианского достоинства Иисуса Христа во время Его земной жизни, каковы были Его чудеса и Божественное, невольно приво­дившее каждого в изумление, Его учение, одного сомнения в происхожде­нии Спасителя от Давида достаточно было для того, чтобы на место уже начинавшейся веры в Иисуса как Мессию стало полное неверие (Ин. 7:41—42, 52). Всякий иудей, как скоро была речь о мессианском достоинстве Иисуса, прежде всего спрашивал: от кого Он происходит? Апостолы в сво­их устных речах и Писаниях для возбуждения веры в Иисуса как Мессию часто указывали преимущественно на Его происхождение от Давида (Деян. 2:22—30; Рим. 1:3; 2 Тим. 2:8; Откр. 22:16). И ев.Матфей, если имел целью, как утверждает вся христианская древность, доказать иудеям в своем Еван­гелии мессианское достоинство Иисуса, мог начать его не иначе как сло­вами: «Иисус — Мессия, Сын Давидов, Сын Авраамов». Сыном Давида и Авраама евангелист называет Иисуса Христа в смысле общем, то есть в смысле потомка, каковым Иисус Христос и был, согласно обетованию Бо­жию (Быт.12 и след.; Быт. 22:18; Гал. 3:17; 2 Цар. 7:12; 1 Пар. 17:11; Пс. 88:4; Пс. 131:11; Ис. 11 и др.). Назвал Иисуса Христа прежде Сыном Давида, веро­ятно, потому, что обетование последнему было новее, относилось не ко всей нации иудейской, как это было в обетовании Аврааму, и не к одному из двенадцати колен, как это было в обетовании Иуде, но частнее, — отно­силось к дому Давида, имя которого было Ему усвоено (Иер. 30:9; Иез. 34:24; Иез. 37:24). Таким образом, евангелист, назвав Иисуса Христа прежде всего Сыном Давида, хотел этим показать иудеям, что он говорит о том именно Христе, Которого они ожидали, как Сына Давида и Наследника обещан­ного славного Царства. После этого краткого вступления следует самое родословие.

Входя дальше в рассмотрение евангельских родословий, нельзя не об­ратить внимания и на другие, более крупные, разности в них как между собою, так и с родословиями ветхозаветными — разности, которые с дав­них пор (с III века) и досель остаются предметом ученых исследований. Разности эти заключаются главным образом или в пропуске лиц, или в замене одних другими на одном и том же месте и в одно и то же время...    Остановимся сначала на примирении кажущихся противоречий в еван­гельских родословиях с ветхозаветными свидетельствами.    Как объяснить прежде всего пропуск в родословии Евангелия от Мат­фея трех царей между Иорамом и Озией?    Один из ученых VII столетия, именно сирийский епископ Георгий Ара­витянин, высказал предположение, будто в подлиннике Евангелия от Мат­фея на еврейском языке эти имена были, но что опустили их и притом совершенно случайно переводчики, которые переводили Евангелие от Мат­фея с еврейского языка на греческий. Они, по мнению упомянутого епис­копа, вследствие сходства этих имен в греческом языке, перескочили с Охозии на Озию и таким образом выпустили три имени, отчего образовалось и распространилось неправильное чтение между всеми народами. Хотя это объяснение находит себе оправдание в Ветхом Завете, но нельзя сказать, чтобы оно было верно, истинно, во-первых, потому, что подобные пропуски по ошибке глаза, как здесь, можно допустить разве от переписчика, ко­торый следит только за буквами, но никак не от переводчиков, притом таких, труд которых не уступает по своему совершенству подлиннику, так как принят был в Церкви и распространился в ней, как подлинное, самим евангелистом Матфеем написанное на этом языке Евангелие. Во-вторых потому, что в 17 ст. евангелист сам ясно говорит, что в его родословии, как от Авраама до Давида, так и от Давида до плена Вавилонского, где сделан пропуск, так еще и далее от плена Вавилонского до Христа, везде по 14 ро­дов. Если же имена трех опущенных царей прибавить к имеющимся, то во втором отделе его родословия получится вместо четырнадцати семнадцать, что, очевидно, будет противоречить показанию самого евангелиста.    Существует, напротив, другое, более правдоподобное объяснение, по которому св.Матфей опускает имена трех царей за то, что они принадле­жали к роду Ахава, по матери Охозии царя, — к такому роду, на который дважды произнесено было Богом проклятие (3 Цар. 21:21; 4 Цар. 9:7). Объяснение это может быть признано вполне удовлетворительным, тем более, что ниже (Мф. 1:17) сам евангелист дает понять, что при исчислении родов он имел в виду численную соразмерность (симметрию) и что, следовательно, мог некоторые лица намеренно опустить из родословия Спа­сителя. Если бы мы, впрочем, и не могли указать никакого побуждения для подобного пропуска в родословной Спасителя, то и тут историческая достоверность остается выше всякого сомнения, так как каждый иудей мог знать, что Озия, хотя и не сын Иорама, но происходит от него по прямой линии и необходимо заставляет предполагать собою и отца, и деда, и пра­деда, то есть Амасию, Иоаса, Охозию. А выражение «родил» также могло быть употреблено, когда говорилось о деде и прадеде в отношении ко вну­кам и правнукам, как и слово отец прилагается к деду (Быт. 28:13), праде­ду (Чис. 18:1—2) и даже прапрадеду (3 Цар. 15:11, 24).

Затем более важным и трудным представляется кажущееся противоре­чие евангельских родословий с писателем 1 кн. Паралипоменон касатель­но Салафииля.    По Матфею и Луке, Зоровавель — сын Салафииля, а по кн. Паралипоме­нон (1 Пар. 3:18—19), он признается сыном Фадаии, брата Салафиилева, и, следовательно, был не сыном, а племянником последнего. Но Зоровавель называется сыном Салафииля не у Матфея и Луки только, но и во многих других местах Ветхого Завета (1 Езд. 3:2; 5:2; Неем. 12:2; 2 Езд. 5:5; Агг. 1:1; Агг. 2:3). Вероятно, Зоровавель был сыном Салафииля или по закону ужичества, или по усыновлению; в том и другом случае одно и то же лицо мог­ло получить двоякое происхождение (Втор. 25:5—6; Чис. 36:8—9; Чис. 32:41).    Об Иехонии и Салафииле: см. Лк. 3:23

При дальнейшем исчислении потомков Зоровавеля Матфей и Лука ве­дут родословие Иисуса Христа по двум родовым линиям Авиуда и Рисая, которые опустил писатель 1 кн. Паралипоменон, но которые, несомненно хранились как в памяти, так и в фамильных записях потомков Давида, из которых и заимствовали их евангелисты.    Разногласие в самых родословиях простирается от Давида до Салафи­иля, у Матфея (Мф. 1:6—12) чрез 16 поколений, а у Луки (Лк. 3:27—36) — чрез 20. В Салафииле и Зоровавеле евангелисты сходятся (Мф. 1:12; Лк. 3:27), но потом опять расходятся в разные стороны до Иосифа, мнимого отца Иису­са Христа (Мф. 1:18; Лк. 3:23).

 Почему св.Матфей упомянул в родословии только о братьях Иуды и ничего не сказал ни об Измаиле, брате Исаака, ни об Исаве, брате Иакова?    «Так поступил евангелист, — по замечанию Златоуста, — не без осно­вательной причины. Он хотел чрез это показать, что Измаил и Исав с происшедшими от них народами: измаильтянами, сарацинами, арабами и другими — ничего не имели общего с народом иудейским и что Хрис­тос от них не произошел»; тогда как дети Иакова — Иуда и братья его — были родоначальниками двенадцати колен народа израильского, кото­рые и составляли избранное Богом семя Авраамово. Что евангелист по­именовал из детей Иакова Иуду, так это потому, что в имени Иуды обни­маются все потомки Иакова и он является (Быт. 49:3—8) как бы главой их. А в родословие только и входят главы родов, от которых имел про­изойти Мессия.

 Какой смысл, какое значение имеют женские лица, введенные св.Мат­феем в родословие Иисуса Христа: Фамарь (1:3), Рахав, Руфь (1:5) и жена Урия (1:6)? (ответ - см. Мф. 1:5) Но прежде, что это были за женщины? Фамарь была невест­кою Иуды. Библия передает о ней следующее. После смерти двух своих мужей, сыновей Иуды, она осталась бездетной и, по предложению свек­ра, должна была удалиться в дом отца своего и жить там до совершенноле­тия третьего сына Иуды Силома, которого отец обещал женить на ней же. Между тем умерла жена Иуды. После этого случилось, что Иуда вышел по­смотреть в поле, как стригли его овец.    Когда сказали об этом Фамари, она сбросила с себя траурную одежду, нарядилась и вышла встретить своего свекра. Она знала, что Силом был уже большой, а между тем не была еще, согласно обещанию, его женою. Иуда, увидев Фамарь и не узнав ее, прельстился ею, плодом чего были два сына — близнецы — Фарес и Зара (Быт. гл.38). Назвал евангелист того и другого, как думают, потому, что Фарес и Зара послужили прообразом двух народов, вошедших в Царство Христово — иудейского и языческого.

 Рахав была женою Салмона, сына Наассона, от которой родился Вооз. Большая часть толковников признают ее за одно лицо с Раав, иерихонс­кой блудницей, о которой говорится в книге Иисуса Навина (Нав. 2:1; ср.Евр. 11:31), но некоторые сомневаются, и больше по хронологическим сооб­ражениям, которые будто бы не позволяют отождествить Рахав с Раав. Известие о ней почерпнуто, вероятно, из фамильных записей дома Дави­дова. Ее высокое положение между иудеями засвидетельствовано в апос­тольских Писаниях (Иак. 2 и Евр. 11:31).  Руфь — мать Овида — была по происхождению моавитянка, язычница, и случайно сделалась женою Вооза по закону ужичества...    Вводя таких женщин в родословие Иисуса Христа, евангелист хотел этим показать, что Иисус Христос Свое достоинство получает не от Сво­их предков, что Его посланничество основывается не на человеческих заслугах, а на благости и милосердии Божием, что обетования Божии не разрушены грехами людей, что Христос явился на земле не для спасения одного только избранного народа, но для спасения всего рода челове­ческого, для спасения всех, кто бы какого рода, звания, достоинства и пола ни был, как учит апостол: несть иудей, ни еллин: несть раб, ни свободь: несть мужеский пол, ни женский: еси бо вы едино есте о Христе Иисусе (Гал. 3:28). Такой смысл и такое значение имеют женские лица, введенные еван­гелистом в родословие Иисуса Христа, хотя и вопреки обычаю восточ­ных писателей...

Четвертое лицо женского пола, введенное в родословие, была неза­конная жена Давида, Вирсавия, отнятая им у Урия.

Второй отдел начинается с Соломона, сына Давидова (7—11)... Во втором отделе главным образом обращают на себя внимание два пропуска. Это, во-первых, пропуск трех царей — Охозии, Иоаса и Ама­сии, между Иоарамом и Озией, но на этом пропуске мы останавливались уже выше, другой пропуск касается имени Иоакима, сына Иосии, и отца Иехонии. Имени этого действительно недостает в нашем славянском пе­реводе, недостает его и во всех печатных изданиях подлинного текста, равно как во многих рукописях так называемой западной рецензии, Ва­тиканского, Ефрема Сирина и других; но зато это имя сохранилось во многих рукописях восточной рецензии, отличающихся большею исправ­ностью, сравнительно с западными рукописями. Поэтому издавна с осно­вательностью замечают, что опущение имени Иоакима во многих древ­них кодексах произошло, по всей вероятности, от переписчика, обману­того сходством имени Иоакима и Иехонии, и подлинным текстом еван­гелиста Матфея справедливо считают следующее чтение, принятое уже отчасти в нашем русском переводе: Иосия родил Иоакима и братьев его... Не только в русском переводе, как мы сейчас заметили, но и в нашей сла­вянской Библии такое именно приведено чтение под строкой с поясне­нием, что так читается это место в некоторых греческих списках Еванге­лия от Матфея. Чтение это несомненно подлинное, иначе от Давида до Вавилонского плена не было бы четырнадцати родов, как это заметил уже блж.Иероним. Вопрос, таким образом, о так называемом недочете родов в евангельском родословии второго отдела оказывается теперь со­вершенно излишним, хотя прежде много труда и времени тратили для решения его. Иоаким же роди Иехонию в переселение Вавилонское, то есть, при наступле­нии, или пред переселением (около 588г. до Рождества Христова; 2 Пар. 36), потому что самый факт переселения совершился после, именно в третий месяц царствования Иехонии (4 Цар. 24:12). Переселение называ­ется Вавилонским по имени главного в царстве города Вавилона, который стоял на реке Евфрат, впадающей в Персидский залив; ныне расследуют развалины этого великолепного и богатого некогда города.

В этом последнем отделе некоторые останавливаются на мнимой ошиб­ке, вкравшейся будто бы в 16 ст. Говорят, что имя Иосифа внесено в тексте по ошибке переписчика, который вместо Ίωακίμ — Иоаким — прочитал Ιωσήφ Иосиф, а потом, зная, что Иосиф был не отцом, а нареченным му­жем Пресвятой Девы Марии, заменил слово «отец» словом «муж» (и эти слова на греческом языке очень сходны по буквам: (πατήρ — άνήρ). Пра­вильное поэтому чтение 16 ст. Евангелия от Матфея, по мнению таких толковников, должно быть следующее: Иаков же роди Иоакима, отца Мариина. Предположение это ни на чем не основывается и есть ни больше ни меньше как догадка, придуманная с целью оправдать мнение, что Мат­фей излагает родословие предков Девы Марии. Но это совершенно неве­роятно. Напротив, так как св.Матфей писал свое Евангелие преимуще­ственно для христиан из иудеев, неверие которых в Иисуса Христа как Мессию он имел в виду, то уже по этому самому он не имел ни побуждения, ни возможности отступить от общего иудейского обычая — считать роды только по мужской линии, уже по этому одному, повторяем, он должен был ввести в свое родословие Иосифа, на которого иудеи смотрели как на естественного отца Иисуса Христа (Мф. 13:55; Лк. 4:22; Ин. 6:42). Что Иосиф называется здесь мужем Марии, объясняется, с одной стороны, тем, что у иудеев жених и невеста тотчас после обручения назывались му­жем и женой (ср.Быт. 29:21; Втор. 22:23—24), а с другой стороны, и тем, что Иосиф, по повелению Ангела, принял Пресвятую Деву в дом свой как жену свою (1:20). В Талмуде и у древних отцов Церкви Иосиф, мнимый отец Иисуса, носит еще другое имя Панфира — Πάνθηρα, а Иисус называет­ся сыном Πάνθηρα или Пантера. Но как и почему, неизвестно. Замечательно, наконец, в этом стихе самое выражение евангелиста о рождении Иисуса Христа. Он не сказал так, как говорил выше о рожде­нии предков Его по человечеству: Авраам роди Исаака, Исаак — Иакова, Иаков — Иуду и проч., не сказал: Иаков же роди Иосифа, Иосиф же Хрис­та; но: Иаков же роди Иосифа, мужа Мариина, из Неяже родися Иисус, глаголе­мый Христос. Иосиф не был отцом Иисуса по плоти, но был только обру­чен с Пресвятой Девой Марией. Потому евангелист и относит рождение Иисуса только к Марии: из Неяже родися Иисус. Это последнее выражение составляет вступление к дальнейшему повествованию евангелиста о сверхъестественном рождении Иисуса Христа. Вопрос о том, каким обра­зом евангелист Матфей, излагая родословие Иисуса Христа, исчисляет предков Иосифа и оканчивает родословие самим Иосифом, не сказав ни­чего о предках Пресвятой Девы, — легко разрешается. По закону Моисее­ву, никто из евреев не мог брать себе жену из другого колена и из другого племени и рода. Для исполнения предопределенных целей Промысла каж­дое колено и каждое племя в колене должны были сохранять свою целость. Поэтому, если Иосиф, по родословию, происходил от Давида, то, ясно, и обрученная ему Мария происходит от Давида. Поэтому у иудеев и не было в обычае, чтобы родословия писались по женской линии.

Общее разделение родословия на три отдела или эпохи имеет в своем основании три весьма важных момента или состояния в жизни еврейско­го народа, после чего, по слову Божию, чрез пророков возвещенному, над­лежало явиться Спасителю мира. Так, первая эпоха от Авраама до Давида обнимает начало образования еврейского народа и времена теократии до учреждения царской власти и явления царя, родоначальника Мессии. В это время народ был под управлением патриархов, или пророков. Вто­рая эпоха обнимает времена царей до потери народной самостоятельнос­ти с наступлением Вавилонского плена. Наконец, третья — времена вос­становления народной самостоятельности под управлением первосвящен­ников до явления Самого Мессии. Мессия по пророчествам должен был быть и Пророк, и Царь, и Первосвященник. Таким образом, три указан­ные эпохи, предшествующие явлению Его, были фактическим пророче­ством о Нем. На три эти эпохи в приготовлении рода человеческого Сам Господь указал прикровенно в притче о делателях винограда (Мф. 21:33—41; Лк. 20 и след.)    Весьма замечательна здесь и удивительная соразмерность родов во всех трех эпохах, на что не без причины обращает внимание читающих св. еван­гелист. От Авраама сменилось четырнадцать поколений или родов, как явился царь Давид, славнейший после Авраама из предков обетованного семени. Столько же родов сменилось от царя Давида до плена Вавилонс­кого: царство пало, и едва часть народа отведенного в плен возвратилась в землю отцов. От плена ровно столько же еще родов прошло до совершен­ного порабощения иудеев римлянами: не следовало ли поэтому быть чему-нибудь особенному и в это время — как бы так продолжал св. евангелист? По пророчествам оставалось только явиться Спасителю мира — чаянию язы­ков и утехи Израиля, как предсказал Иаков при благословении сына своего Иуды (Быт. 49:10). Но так как Спаситель мира явился согласно пророче­ствам из рода Авраамова и Давидова, так как все предсказанное сбылось на Нем, то мы и должны верить в Него, как бы так говорил евангелист.