Читать толкование: Евангелие от Луки, Глава 3, стих 16. Толкователь — Амвросий Медиоланский святитель

78. Когда же народ был в ожидании, и все помышляли в сердцах своих об Иоанне, не Христос ли он, Иоанн отвечал, говоря: я крещу вас водою в покаяние. Ведь Иоанн видел сокрытое в сердцах. Но подумаем, от кого этот дар. Как для пророков становится явным скрытое в сердце, показал апостол Павел: Тайны сердца его обнаружатся, и он надет ниц, поклонится Богу и скажет: истинно с вами Бог (1 Кор. 14:25). Значит, открывать тайны сердца — это дар Бога, а не сила человека, и человек видит скорее благодаря божественной помощи, чем с помощью природных способностей. В чем же смысл этих внутренних размышлений иудеев, как не в том, чтобы доказать, что Христос пришел согласно Писанию? Был Тот, Кого они ожидали, и явился именно Тот, Кого они ожидали, а не тот, кого они не ожидали. Что может быть нелепее, чем почитать в других людях Того, Кого они ожидали, а когда Он пришел Сам, не поверить Ему? Они ожидали, что Он придет через женщину, — и не верят, когда Он пришел через Деву. Какое рождение по плоти могло быть достойнее Бога, чем то, в котором непорочный Сын Божий даже при восприятии тела сохранял чистоту непорочного рождения? И в рождении от Девы (ср. Ис. 7:14), а не от женщины, конечно, было знамение божественного пришествия. И Иоанн сказал: Я крещу вас водою

79. Совершая свое служение открыто, Иоанн легко доказал, что он не Христос. Так как человек состоит из двух природ, то есть из души и тела, то видимая тайна освящается через видимое, а невидимая через невидимое: вода омывает тело, Дух очищает душу от прегрешений. Мы делаем одно, призываем другое, хотя божественное освящение дышит в той же самой купели, ведь очистительное омовение — это не только вода, но нельзя отделить одно от другого, поэтому одно — крещение покаяния, другое — крещение благодати, в последнем — и то и другое, в первом — только одно. Коль скоро согрешения общие для души и тела, очищение их тоже должно быть общим. Святой Иоанн дал им понять, что знает помышления их сердец, но, не обнаруживая этого открыто, отвел от себя зависть, вызываемую величием, и делом, а не словом показал, что он не Христос. Дело человека — совершать покаяние в грехах, а совершать таинство прощения — это дар Бога.

80. Но идет Сильнейший меня. Он прибег к сравнению не для того, чтобы показать, насколько Христос сильнее его, — не могло быть сравнения между Сыном Божьим и человеком, — но потому, что сильных много. И дьявол силен, и никто не может расхитить вещей сильного, если прежде не свяжет его (Мк. 3:27). Итак, сильных много, но сильнейший только Христос. Иоанн был так далек от такого сравнения, что прибавил: Я не достоин понести обувь Его (Мф. 3:11), тем самым он дал понять, что дар евангельской проповеди сообщен апостолам, которые обуты для благовествования (ср. Еф. 6:15).

81. Возможно, он сказал это потому, что в лице Иоанна часто видят весь иудейский народ. Также понимают и его слова: Ему подобает расти, а мне уменьшаться (Ин. 3:30), — потому что народу иудейскому предстояло уменьшаться, а народу христианскому расти во Христе. И Моисей в своем лице воплощал иудейский народ, но он носил не обувь Господа, а обувь своих ног. Апостолы были обуты в обувь не своих ног, а Моисею было приказано снять обувь своих ног (см. Исх. 3:5), чтобы стопы его души и ума, освободившись от телесных уз, совершили духовный путь. Апостолы уже освободились от телесной обуви, когда их отправили без обуви, без посоха, без сумы, без препоясания (см. Лк. 9:3, Лк. 10:4, Лк. 22:35), но не сразу они получили обувь от Господа. Возможно, они начали носить ее после воскресения, до этого им не разрешили рассказывать о чудесах Господа (см. Лк. 8:56). А после воскресения им было сказано: Идите по всему миру и проповедуйте Евангелие (Мк. 16:15), чтобы они пролагали путь евангельской проповеди и возвещали всему миру чреду Господних деяний. Потому евангельская проповедь — брачная обувь, но об этом уместнее будет рассказать в другой раз.

Он будет крестить вас Духом Святым и огнем – см. под стихом 17.