Читать толкование: , Глава , стих . Толкователь — Гладков Б.И.

Ропот фарисеев и книжников на Иисуса за общение Его с грешниками

Куда бы Иисус ни пришел, всюду к Нему собирались несметные толпы народа. В толпе всегда были фарисеи и книжники, приходившие искушать Его, а также мытари и грешники, сходившиеся слушать Его и каяться во грехах.

Фарисеи были горды своею мнимою праведностью; они были уверены, что, принося установленные жертвы и соблюдая все обряды, не нуждаются уже ни в поучениях Иисуса, ни тем более в покаянии. Душевное же настроение мытарей и грешников выражалось в мольбе: «Боже! Милостив будь ко мне грешному»

Христос, пришедший не праведников, а грешников призвать к покаянию, всегда шел навстречу всем сознающим свою греховность и желающим изменить свой образ жизни; если надо было для спасения грешника идти к нему в дом, Он шел; если надо было возлечь с ним за обеденным столом, Он не гнушался и есть с ним. Но такое обращение Его с грешниками, такое милосердие Его возмущало фарисеев и книжников; они считали унизительным для своего достоинства не только протянуть руку помощи падшему брату, но даже просто прикоснуться к нему, так как прикосновение к грешнику считалось осквернением и вызывало очистительные омовения и жертвоприношение; по их мнению, иметь общение с грешниками могли только грешники, и потому если Иисус не гнушался их, то, следовательно, Сам был грешник, а если Он грешник, то зачем же народ следует за Ним? Это их возмущало, и они открыто высказывали свое негодование.

Притчи о заблудшей овце и потерянной драхме

«Вы обвиняете Меня в том (сказал Христос), что Я принимаю грешников, отставших от Бога, даже хожу к ним, довожу их до раскаяния и, спасая от гибели, возвращаю их Богу? Но ведь и вы поступаете так же в отношении того, что для вас дорого, близко. Кто из вас, имея сто овец и потеряв одну из них, не оставит девяноста девяти в пустыне и не пойдет за пропавшею, пока не найдет ее? Или какая женщина, имея десять драхм, если потеряет одну драхму, не зажжет свечи и не станет мести комнату и искать тщательно, пока не найдет (Лк. 15:8). Если же вы поступаете так, теряя свое имущество, то зачем укоряете Меня, когда Я спасаю людей, отставших от Бога, Отца их? Добрый пастырь, найдя заблудшую овцу, не наказывает ее за то, что она отстала от стада, даже не гонит ее к стаду, а от радости, что нашел ее, берет ее на плечи свои и несет домой, созывает друзей и соседей и говорит им: порадуйтесь со мною: я нашел мою пропавшую овцу. Сказываю вам, что так на небесах более радости будет об одном грешнике кающемся, нежели о девяноста девяти праведниках, не имеющих нужды в покаянии (Лк. 15:6—7). Так радуюсь и Я, когда возвращаю к Богу потерянных овец стада Его».

Обезоруженные этими словами фарисеи и книжники злобно молчали; если бы они были способны сознавать свои заблуждения, то им было бы стыдно. Но одних ли их пристыдил Иисус своими притчами? Не повинны ли и мы в том же фарисействе? Не уклоняемся ли и мы от общения с падшими братьями из опасения унизить тем свое достоинство? Не относимся ли и мы к ним с тем же высокомерным презрением, которое составляло отличительную черту фарисеев? Постыдимся же такому сходству и последуем за Христом; пойдем с Ним к нуждающимся в нашей помощи, как бы низко они ни пали; обратимся к ним не с укором, не с сухим назиданием, а согреем их ласкою и всепобеждающею любовью; будем смотреть на них как на больных, нуждающихся не в наказании за свою болезнь, а в заботливом лечении, несмотря на то, что больны они по своей же вине, и если нам удастся спасти погибавшего и вывести его на прямой путь, то мы поймем ту радость, которой радовался Христос, доводя грешников до искреннего покаяния; мы поймем, что призваны служить не умножению радости людей счастливых и без нас, а избавлению от греха, горя и отчаяния тех, которым нечему радоваться.

Некоторые толкователи задаются вопросами: как мог добрый пастырь, спасая одну заблудшую овцу, оставить в пустыне все стадо свое? И кого надо подразумевать под девяноста девятью не заблудившимися овцами и девятью непотерянными драхмами?

На первый вопрос отвечают так: пастырь оставил свое стадо не на произвол судьбы, не в дикой пустыне, а на пространном пастбище, считающемся пустынным лишь по безлюдию, по безопасности от воров и разбойников.

По второму вопросу высказываются различные мнения. Одни толкователи полагают, что под девяноста девятью овцами и девятью драхмами надо подразумевать ангелов и души умерших праведников, не имеющих нужды в покаянии. Другие же думают, что здесь речь идет о тех мнимых праведниках, каковыми, например, были фарисеи, которые не сознают своих грехов и потому отвергают всякие попытки к их спасению. Как то, так и другое объяснение едва ли можно считать правильными: ангелы и души умерших праведников не могут составлять единого стада с живущими на земле грешниками, единого в том именно значении, о котором говорится в притче; нельзя также считать фарисеев и подобных им мнимых праведников незаблудшими овцами и непотерянными драхмами, так как они окончательно потеряны как для Царства Божия на земле, так и для Царства Небесного.

При всех подобных неудачах в объяснении второстепенных слов какой-либо притчи Христовой следует иметь в виду, что Христос, беря для Своих притчей примеры из обыденной жизни Своих слушателей, пояснял Свое учение лишь главной мыслью рассказа, а не мелочными подробностями его, не имевшими иногда прямого отношения к главной мысли. Если допустить это положение, то бесполезны будут попытки истолковывать во что бы то ни стало все без исключения подробности каждой притчи; гоняясь за ними, можно упустить главную мысль, можно, как говорится в пословице, из-за деревьев не заметить леса.

Притча о блудном сыне

Продолжая обличение книжников и фарисеев и вместе с тем поучая остальных Своих слушателей, Христос произнес притчу о блудном сыне. У некоторого человека были два сына; младшему надоело быть под попечением отца, захотелось пожить веселой, разгульной жизнью подальше от родительского дома; с этой целью он попросил отца выделить его, а когда получил надел, то, собрав все доставшееся на его долю, ушел в дальнюю сторону и там расточил все свое состояние, живя распутно. Наступившая нужда, а затем и голод заставили его наняться пасти свиней. Во все время своей беспутной жизни он ни разу не подумал об отце, и только теперь, когда дошел до отчаянного положения, когда приходилось умирать от голода, вспомнил про него и, надеясь на его милосердие, сказал: встану, пойду к отцу моему и скажу ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою (Лк. 15:18). Встал и пошел к отцу своему.

Как часто мы уклоняемся от Бога только потому, что, по тяжести своих грехов, признаем себя недостойными прощения! Как часто мы говорим: «Грехи мои так велики, что Бог не простит мне, как бы я ни молился Ему; поэтому бесполезно и молиться». Рассуждая так, мы приписываем Богу свои недостатки, свои несовершенства: сами мы не простили бы брату, так же много нагрешившему против нас, и потому думаем, что и Бог не простит нас, если мы обратимся к Нему. Но внимательное чтение притчи о блудном сыне должно убедить нас в необъятной любви и безграничном милосердии Бога. Будем же чаще вспоминать эту притчу и, как бы грешны мы ни были, не будем отчаиваться; сознав тяжесть своих грехов, свернем с греховного пути, вспомним, что есть у нас Отец, Который скорбит о нас и ждет нашего возвращения на путь Божественной истины; скажем: пойду к Отцу моему! И пойдем к Нему смело, надеясь на Его милосердие. Но, рассчитывая на милосердие Божие, будем сами прощать всех, согрешивших против нас, помня слова Иисуса Христа: если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших (Мф. 6:15); да и прощать-то будем не со злобой, а с радостью, что согрешивший против нас сознал свой грех и, следовательно, почти освободился от него, с такой радостью, с какой отец притчи простил своего блудного сына.

Встал и пошел к отцу своему. А отец, как только увидел приближающегося к нему в рубище сына, тотчас же понял все, сжалился над несчастным, не стал дожидаться, пока он дойдет до него и с почтением попросит прощения, сам побежал навстречу ему, обнял его, пал ему на шею и целовал его, а потом велел одеть его в лучшую одежду и заколоть откормленного теленка: станем есть и веселиться! Ибо этот сын мой был мертв и ожил, пропадал и нашелся. И начали веселиться (Лк. 15:23—24).
Грешнику достаточно опомниться, прийти в себя, оглянуться на свое прошлое, осудить себя, в раскаянии, хотя бы и вынужденном, вспомнить о милосердии Божием, сказать — пойду к Отцу моему, и действительно пойти; и Милосердый Господь с радостью примет блудного сына Своего, который был мертв и ожил, пропадал и нашелся.

В притчах о заблудшей овце и о потерянной драхме говорится о милосердии Божием к людям, случайно выбившимся из колеи и ставшим на скользкий путь греха. Такие люди еще не погибли, не потеряны для Царства Божия: их еще можно вернуть назад. И вот, Господь идет к ним, посылая им какое-либо испытание, которое заставляет их вовремя одуматься, раскаяться и вернуться на прямой путь, а когда они возвращаются в стадо Христово, то не наказывает их за то, что отстали от него, а с радостью принимает их. В притче же о блудном сыне говорится о милосердии Божием к грешнику, сознательно предавшемуся греховной, распутной жизни, жаждавшему насладиться этой жизнью; но когда на краю гибели этот грешник вспомнил о Боге и в раскаянии пошел к Отцу своему, то и такого блудного сына Бог с радостью принял и простил. Любовь к сыну, хотя бы и к блудному, заставляет Отца радоваться, что пропавший нашелся, что мертвый ожил, а эти два чувства — любовь и радость — не допускают даже возможности какого-либо наказания, возмездия; они ведут только к безусловному прощению, полному забвению всего прошлого...