Читать толкование: , Глава , стих . Толкователь — Ианнуарий (Ивлиев) архимандрит

Редакционное замечание евангелиста Луки говорит о том, что Иисуса, который находится все еще на пути в Иерусалим, теснят «десятки тысяч» людей (именно так, μυριάδας). Так что возникает впечатление о том, что движение, вызванное проповедью Иисуса Христа, чрезвычайно разрослось. Иисус «начал говорить сперва ученикам Своим». Остальной народ вовлекается в беседу позже, начиная с 13-го стиха этой главы. Здесь лее пока только наставление ученикам. Они предостерегаются от подражания фарисеям: «берегитесь закваски фарисейской, которая, есть лицемерие». Это очень распространенная позиция, свойственная многим людям в любой религии. Лицемерие заразительно и подобно закваске, которая поднимает и раздувает тесто. Само слово «лицемерие» (ύπόκρισι,ς) означает «актерство», а «лицемер» - актер в пьесе, человек, который играет роль, притворяется. В прошлом отрывке мы слышали много резких слов Иисуса Христа в адрес фарисеев и законников, которых Иисус обвинял в ханжестве и лицемерной набожности. Он усматривал в лицемерии очень большую угрозу истинной религиозной жизни. И беда в том, что этим свойством час то заражены духовные вожди народа, которые учат людей, по сами не следуют ни своим поучениям, пи своему богословию.

Однако истинная сущность человека рано или поздно проявится, долго оставаться тайной она не может. Лицемерие из темноты и сокрытости выйдет на свет, с тане т общеизвестным («будет, провозглашено на кровлях»). Тогда подорвется и всякое доверие к духовным руководителям. Речь идет именно о доверии, которое должно быть основано на честности, на согласии слова и дела. - Рано или поздно все станет явным. По вопрос все же стоит: когда именно? И здесь мы должны вспомнить о том, ч то вся проповедь Иисуса Христа носи т эсхатологический характер. Она - о Царст ве Божьем, которому будет предшествоват ь Суд Божий. Бот и здесь речь идет о Суде Божьем. Земной суд, конечно, дело важное. Однако земной суд, как мы прекрасно знаем, может быть и неправедным. Поэтому неизмеримо важнее праведный Суд Божий, Суд того, кто «может ввергнуть (нас) в геенну», о чем и пойдет речь в следующем отрывке. 

Следуют внешне никак не связанные друг с другом поучения. Такое чередование отдельных изречений было характерно для иудейской проповеди. Метод этот назывался «нанизыванием жемчужин». Вот мы и имеем здес ь дело с такими «жемчужинами ».

Иисус обращается к своим ученикам: друзья Мои. Это обращение редко встречается в Евангелиях. Ключевое слово первой части отрывка - глагол «бояться». В трех стихах он повторяется пять раз. Это увещевание понятно: оно содержит призыв к бесстрашию перед лицом возможного мученичества. 

После обращения к ученикам Иисус ведет беседу с народом. Прочитанный отрывок о разумном отношении к земному богатству относится к собственному материалу евангелиста Луки. Его нету прочих евангелистов. Вообще Лука любит приводить такие увещевания Иисуса Христа в форме примеров из жизни, которые принято называть притчами. Мы уже встречались с похожим по форме рас сказом о милосердном самарянине (Лк. 10:29-37) и еще встретимся с: рассказами о богаче и нищем Лазаре (Лк. 16:19-31), о мытаре и фарисее (Лк. 18:9-14).

Итак, некий человек из толпы обращается с: просьбой к Иисусу с вопросом об улаживании спора о наследстве. Жители Палестины часто приходили со своими нерешенными спорами и тяжбами к уважаемому раввину. Но Иисус не хочет вмешиваться в спор из-за денег. Он говорит: «человече, кто мя постави судию или делителя над вами?» Несколько необычное обращение - «человек». Но в Евангелии от Луки оно иногда встречается в устах Иисуса Христа. «Человек, кто поставил Меня над вами судьей или делителем?» Иисус не желает принимать на себя не свойственные Ему функции, которые не имеют духовно-религиозного характера. И, надо полагать, евангелист Лука, приводя эти слова Иисуса Христа, хотел предостеречь церковных руководителей, чтобы они не давали себя впутывать в мирские и политические споры и проблемы. Вместо совета о наследстве Иисус предостерегает от стяжательства, накопительства, корыстолюбия, жадности - тут возможны разные синонимы. Богатство не гарантирует жизни. И это демонстрирует следующая затем притча.

Предыдущая притча была рассказана толпе, в которой были люди разного материального достатка, в том числе богатые. Теперь Иисус обращается к своим ближайшим ученикам, которые все оставили и пошли за Ним. Иначе говоря, поучение адресовано преимущественно бедным. Материал евангелист взял из «источника логий Q», так как то же поучение находится и у евангелиста Матфея (Мф. 6:25-34).

Сквозь поэтические образы красной нитью проходит мысль о том, что жизнь человека не должна своим содержанием иметь заботу о своем материальном жизнеобеспечении. Заботиться надо об истинной жизни, которая больше пищи и одежды. Нет, разумеется, это не призыв к ленивому, расточительному и легкомысленному образу жизни стрекозы, которая «лето красное пропела». Разумеется, человек просто вынужден в этой жизни делать все от него зависящее для обеспечения себя и близких «хлебом насущным». Однако в более или менее нормальной ситуации (не климатическая катастрофа, не война) это не должно становиться заботой человека, не должно поглощать человеческое в человеке. Если Бог желает, чтобы человек жил, Он даст ему и пищу, и одежду.  

Этот призыв звучит и в Нагорной проповеди Евангелия от Матфея (Мф. 6:19-21), а истории с продажей имущества и раздачей его беднякам не раз описаны в Книге Деяний (Деян. 2:45; 4:34; 5:1-11). Для последователей Иисуса Христа этот отказ от имущества - существенная характеристика, так как тем самым наполняются надежные и вечные кошельки и непреходящие сокровища на небесах, защищенные от воров и от моли. Кто отдает себя земным заботам и охране своего богатства, того сердце приковано к земле. Но кто направляет свои помыслы к небесному сокровищу будущего в Боге, у того и сердце с Богом. Только что Иисус сказал: «Не бойся, малое стадо! ибо Отец ваш благоволил дать вам, Царство» (12:32). Верующему человеку этот «дар Царства» дает свободу - свободу отказаться от менее важного и значимого: от накопительства, от стремления к роскоши и престижу, от безудержного потребительства и ложных гарантий сохранности своего материального состояния. Разумеется, имея элементарный здравый смысл, мы не обязаны переносить все эти справедливые предостережения от избыточной заботы о материальном благе на совершенно неизбежные повседневные финансовые, хозяйственные и политические меры разумной предусмотрительности и нормального обеспечения себя и своих ближних, перед которыми мы чувствуем свою ответственность. Эсхатологические настроения индивидуальной этики нельзя безоговорочно переносить на сложные общественные системы с их механизмами естественного выживания и общественной стабильности. Мы живем не в вакууме, но в сложном мире, и этот мир - творение Божье. Мы поставлены в нем ответственными работниками. Но каждый отдельный верующий человек предостерегается Иисусом Христом от иллюзии материальной самоуверенности, ибо только Бог один может дать нам уверенность, покой, защиту и будущее за порогом неизбежной смерти, о которой Бог и напоминает нам устами Иисуса Христа, как бы нам пи хотелось уйти от этого напоминания: «Безумный! в сию ночь душу твою возьмут у тебя; кому же достанется то, что ты заготовил ?» (Лк. 12:20) Поэтому и «наполняйте кошельки не ветшающие и карманы не дырявые», помня поговорку, что «на саване карманов нет».

Эта речь Иисуса Христа, сказанная Его ученикам, имеет параллель в Евангелии от Матфея (Мф. 24:43-51) и, частично, в Евангелии от Марка (Мк. 13:33-37). В речи звучит призыв к бодрствованию и ответственности, ибо срок Второго Христова пришествия нам неизвестен, и «возвращение господина» может случиться в любой момент: может быть, он вернется совсем скоро, а может быть, и запоздает. Отсюда и требование неизменной готовности его рабов. Они должны быть постоянно «препоясаны». Об этом «препоясании» нам неоднократно напоминают Писания Нового Завета. Вспомним, например, Послание к Ефесянам: «станьте, препоясав чресла. ваши истиною» (Еф. 6:14), или Первое послание Петра: «возлюбленные, препоясав чресла ума вашего, бодрствуя, совершенно уповайте на подаваемую вам благодать в явлении Иисуса Христа» (1 Пет. 1:13). Тем, кому непонятен образ «препоясания», можно напомнить, что длинные восточные одежды - помеха в энергичной ходьбе и в работе. Поэтому человек, готовясь к работе, подтягивал одежду своим поясом. Так работать было удобней. Готовы должны быть и светильники, фитили которых нужно было часто поправлять, а лампу наполнять маслом, чтобы свет не гас (ср. Лк. 8:16). В связи с этим вспомним хотя бы притчу о десяти девах, пяти разумных и пяти неразумных, из Евангелия от Матфея (Мф. 25:1-12). Рабы должны быть постоянно ожидающими и готовыми отворить господину. Христос же в свое пришествие и сам «препояшется», как слуга, усадит гостей нового, эсхатологического пира за стол и «станет служить им». Это обетование подтверждается торжественным «Аминь». На задержку Второго пришествия, или, как принято говорить научным языком, парусии, намекают слова о том, что господин может прийти и «во вторую стражу, и в третью стражу», то есть совсем поздно ночью. И рабы, терпеливо дождавшиеся господина даже в столь поздний час, называются «блаженными».

К этому призыву бодрствовать, предложенному в форме притчи о некоем господине и его рабах, примыкает и другая притча о воре, взломщике, который никогда не предупреждает о времени своего визита. Эта метафора тоже обычна у новозаветных авторов. Например, у апостола Павла: «День Господень так придет, как тать ночью» (1 Фес. 5:2; то же 2 Петр. 3:10). Неизвестное время вторжения вора подобно неизвестному часу парусии Сына Человеческого, так ч то необходима постоянная готовность, чтобы быть оснащенными к предстоящей эсхатологической катастрофе. Если пас удивляет сравнение пришествия Господа с пришествием вора и грабителя, то надо помнить, ч то конец века сего в представлении верующих был связан (/(а и ныне связан) с эсхатологическими бедствиями. Об этом говоря т все апокалип тические тексты. У верующих I века еще ос тро присутствовало то ожидание близкого Христова пришествия, которое подразумевало и внезапность наступления конца века сего.