Читать толкование: , Глава , стих . Толкователь — Вениамин (Федченков) митрополит

Зачем Матерь Божия идет, после Благовещения, к Своей родственнице Елисавете? В Евангелии не сказано, но благочестивые предположения можно делать об этом. Нет сомнения, что Она идет к ней не для проверки ангельского сообщения, будто она в старости зачала; и уже пять месяцев прошло с тех пор. Такое недоверие было бы неверием в самое Благовещение Ей от Бога. А Она и прежде не сомневалась, а только «смутилась» от приветствия ангела да недоумевала по поводу сохранения своего девства. А о Своей непреложной вере Она твердо объявила ангелу: «да будет Мне по слову твоему.» Нет, иное могло побуждать Ее к такому путешествию... Событие Благовещения было невероятное, немыслимое, чрезвычайное... И сердечное настроение Ее – невыразимое было; но оно было прерадостным, едва переносимым... И Ей хотелось с кем-нибудь поделиться им... А Елисавета была родственницей Ей. Судя по старому возрасту, ей было, вероятно, около семидесяти лет; а Деве Марии – около пятнадцати; следовательно, она могла быть Ей даже бабкой, а в крайнем случае – теткой. Иосифу Матерь Божия никак не могла сообщить о совершившемся; Она и после не говорит ему об этом, когда стало заметным Ее материнство; а теперь тем паче ничего нельзя бы сказать ему. И Матерь Божия решается идти к Своей родственнице... Назарет Галилейский от «града Иудина», где жили Захария и Елисавета, был в расстоянии около ста верст, в Иудее. Захария как священник из левитов должен был жить неподалеку от Иерусалима. Какой это был город, в Евангелии не сказано. Просто упомянуто Горняя (по-греч. όρεινήν от корня όρος = гора); по-русски переведено двумя словами: «в нагорную страну»... По поводу этого толковниками делаются разные соображения – не без натяжек. Не вдаваясь в рассмотрение их, мы скажем и наше мнение. От жившего в Иерусалиме, лично мне известного епископа я точно помню, что недалеко от этого города и сейчас есть местечко «Горняя», куда и он паломничествовал. Это место и есть тот город, где жили Захария и Елисавета и куда приходила Божия Матерь из Назарета¹, посему и сейчас почитается это место. Впрочем, то или иное толкование не касается существа дела, то есть путешествия Богоматери. «Воставши»; это слово предполагает, что доселе человек сидел или лежал. Но не должно непременно думать, что оно относится к беседе Девы Марии с архангелом Гавриилом, который стоял, а Она сидела; ибо пошла Она в Горнее не сразу после Благовещения, а «во дни сии»; иначе сказано было бы «тотчас». Да и вообще Пресвятая Дева была мерной, неторопливой, несуетливой. Нужно было и Иосифа предупредить. И в далекий путь – на два-три дня – подготовиться надобно. Не будем мечтать о пути... Да хранит Божию Матерь благодать и ангелы! Сказано об этом лишь два слова: «воставши», то есть в противоположность обычному домашнему положению – сидеть, приготовиться к пути куда-нибудь; и второе слово: «с поспешностью» пошла. Это слово нам тоже понятно: событие Благовещения было настолько поразительно, чрезвычайно, что в таком состоянии непременно должно предполагать «спешность», скорость, быстроту путешествия.

Перенесемся теперь в Горнее. Здесь чудо на чуде! Не успела Матерь Божия войти в дом Захарии и приветствовать родственницу привычным у евреев способом, как совершилось первое чудо: едва «Елисавета услышала приветствие Марии, как вдруг взыграл младенец во чреве ее», – то есть не просто проявил свою жизненность, а как-то «радостно» (Лк. 1:44) задвигался, именно «взыграл...» Но второе чудо было еще дивнее: «Елисавета исполнилась Святого Духа...» Нам понять это не только трудно, но и невозможно! А что она действительно исполнилась Святого Духа, это ясно видно из последующего.

А что она действительно исполнилась Святого Духа, это ясно видно из последующего: она, при молчании Богоматери, узнала уже, что Мария – Матерь, хотя ничто не показывало этого, ибо Благовещение и зачатие было только в эти «дни сии.»

И еще более невероятное узнала Елисавета: Мария стала Матерью не человека, – а Матерью «Господа». Сими словами она, – а лучше сказать, Дух Святой, – исповедует, что Младенец – Бог, Господь! Дивны дела Божии! И об этом она – вопреки старческому тихому обычаю – «воскликнула громким голосом, и сказала словами ангела Гавриила: благословенна Ты между женами! И благословен плод чрева Твоего! И откуда это, – то есть за что это – мне, что пришла Матерь Господа моего ко мне!».

Третье чудо еще раньше совершилось: первым Матерь Божию познал младенец во чреве Елисаветы. Об этом свидетельствует сама мать: «ибо, когда голос – один лишь звук голоса – приветствия Твоего дошел до слуха моего, взыграл младенец радостно во чреве моем». Отсюда Мария, хотя и не искала этого, могла узнать и то, что Елисавета действительно зачала младенца, – как говорил Ей ангел... И что это – «сын», а не девочка: так сказал и ангел; так чувствует и мать «младенца.» Это – четвертое чудо!

И заканчивает Елисавета свое славословие – похвалой Матери Божией, – что Она поверила этому необычайному делу... Здесь мы видим пятое, а если угодно, и шестое чудо: она уже знает, что у Нее был вестник Благовещения! И что Она, не без смущения (еще бы!), но поверила этому! И за эту веру «совершится» седьмое, самое великое, чудо: исполнится предсказание Ей Господом – Сын Божий станет Сыном Человеческим! Так кончила свой восторг словами ангела Гавриила (Лк. 1:28, 35). Какое многочудесное свидание! И хотя бывшее в Назарете Благовещение – поразительнее всего, но и теперь сколько мы видим чудес! Елисавета кончила свою восторженную похвалу... Замолчала... И тотчас же последовал ей ответ от благословенной Матери Господа.

Сердце Марии, доселе закрытое и для Иосифа, теперь раскрылось и разрешилось величественным гимном, который Церковь поет ежедневно и ныне во всем мире. Она узрела, что для Елисаветы все уже открыто Духом Святым и нечего уже таить, поет радостную песнь Господу. Нужно знать, что в основе своей этот гимн взят Ею из Священного Писания, и особенно – из славословия, прежде неплодной, Анны, матери Самуила (1 Цар. 2:1–10); а отчасти – из псалмов Давида и других книг. И это – чрезвычайно дорого нам. Пречистая Богородица могла бы и Сама составить хвалу; но Она предпочла Писание. Это объясняется разными причинами. Прежде всего – тем, что наши переживания за милости Божии к нам – сродни другим; и потому нет нужды стараться составлять новые хвалы. Затем, всегда – как и ныне – слова Священного Писания для нас более авторитетны, чем наши собственные. Наконец, это для нас – и смиреннее, чем наши составления. Да, – можно добавить: это и легче нам, как уже известное, – и нам, и другим. А ко всему этому мы не должны забыть того, что Мария, живя еще при Иерусалимском храме, прекрасно знала Священное Писание, нося его «на краю языка Своего». Чтобы показать это сродство славословий, мы приведем слова из песни Анны. «Возрадовалось сердце мое в Господе; вознесся рог мой (сравнение) в Бозе моем... я радуюсь о спасении Твоем. Нет столь святого, как Господь... Из праха подъемлет Он бедного, из брения возвышает нищего, посаждает их с вельможами и престол славы дает им в наследие» (1 Цар. 2:1–2, 8). Все эти мысли мы видим и в гимне Богоматери. Но особенно дороги были Ей последние слова песни Анны, – ибо они говорили Ее сердцу о воплощении в Ней Христа Мессии, или Помазанника: «Господь... даст крепость Царю Своему и вознесет рог Помазанника Своего» (1 Цар. 2:10). Или возьмем псалмы Давида: «славьте Господа, ибо Он благ, ибо вовек милость Его» (Пс. 117:29). Бог «поселяет алчущих в плодородной земле; и изливает бесчестие на князей... бедного же извлекает из бедствия» (Пс. 106:36–41). Часто в Писании прославляются смиренные и низлагаются сильные, гордые, надменные (Пс. 110:9, Пс. 102:13, Пс. 125:3; Плач. 1:15 и т.д.). Но при всем этом Пресвятая Матерь внесла, как увидим, и Свои собственные хвалы Богу; или же выразила данное в Божественном Откровении, но Своими словами. Теперь обратимся к Ее гимну. «Величит душа Моя Господа, и возрадовался дух Мой о Боге, Спасителе Моем». Как видим, это – буквальные слова Анны. Но они так подходят к духовному состоянию Марии! Всякий религиозный человек прежде всего хвалит Господа, благодарит за все Бога. «Слава Богу за все», – говорят верующие еще и ныне... А что же могла чувствовать Мария! Сам Сын Божий во чреве Ее! Какое слово может выразить ту радость, которую испытывала Она?! Если и мы теперь, при посещении благодати Божией, испытываем блаженное состояние, так что иногда слезы могут неудержимо литься из очей наших; если мы, от духовной радости, бываем не в силе произнести дорогих сердцу нашему слов; если человек едва выдерживает самую жизнь, при посещении Божием, – по слову Господа: «не может человек видеть Меня и остаться в живых» (ср.: Исх. 33:20), – то что же можно сказать про состояние Божией Матери?! Радость Ее была ни с чем не сравнима! Потому – далее умолчим об этом.

Почему Она сказала: о «Спасителе Моем»? Прежде всего потому, что это слово, только выраженное иначе: «о спасении Твоем», есть у Анны; а главное – потому, что спасение наше совершается не нами, а Богом, Спасителем нашим; в данном же случае – потому, что рождается Искупитель, Спаситель всех людей, включая и Саму Матерь Его; тем более что ангел предсказал Марии, что Она по рождении даст «Сыну имя Иисус», что значит тоже: «Спаситель»¹. Итак, Мария радуется, благодарит и величает – как и должно – прежде всего Бога. Ведь и Церковь всякие службы, моления, прошения начинает с славословия, хвалы, благодарения Бога: «Благословен Бог наш»; «Благословенно Царство» Его; «От сна востав, благодарим Тя, Святая Троице», все возгласы после эктении и молитв и т. д. Тем более благодарить и величать стремилась Мария после Благовещения: ведь в Ней, выражаясь образно, все «горело» огнем благодати и радости. Мы только чуть-чуть можем «понять», краем сердца – прикоснуться к Ее блаженству... Ее величает Елисавета; а Она величает Самого Бога. Она не отказывается от величания тетки Своей, – хотя бы по смирению Своему; а Сама присоединяется к ней и тотчас славит Господа. Не приписывает Она Себе – ничего; а все относит – к Богу. Весь Ее гимн устремлен к Господу: и Она только перечисляет Его силу, милость, правду и прочее. Этим отличается Ее величание от похвалы Елисаветы: Она ничего не приписывает, как увидим, Самой Себе; а все относит только к Богу... Так и было при Благовещении... Так бывает с верующими всегда... Так бывает и теперь, а мы этого не понимаем... Она же твердо знала!

Чему же именно Она радуется? Радуется тому, что «За что» же избрал? Он «призрел на смирение» Ее... Мы обычно думаем, что «смирение» и есть то дело, которым Она будто заслужила у Бога такую величайшую милость... Но я думаю иначе... Нет! Она и самого такого вопроса не ставит: «за что?» Ибо это значило бы видеть какую-либо «заслугу» за собою; а Она совершенно далека от этого... Может ли раба или раб какое бы то ни было дело свое считать «заслугой» пред господином? Никак! «Станет ли он (господин) благодарить раба сего за то, что он исполнил приказание? Не думаю. Так и вы, говорит Господь апостолам, когда исполните все повеленное вам, говорите: мы рабы ничего не стоящие, потому что сделали, что должны были сделать!» (Лк. 17:9–10). И смирение, – если бы мы считали его заслугой, – было бы лишь должным делом: чем же тут хвалиться? Раб есть раб! И Богоматерь считает Себя лишь «рабой» Богу. И слова, «что призрел Он на смирение рабы Своей», – как нам кажется, – отнюдь не являются ответом на вопрос: «за что?» Нет! А только – пояснением Ее радости, – не причиною выбора Ее, а объяснением Ее величания и радости. ...Возьмем простой пример. Господину угодна стала какая-либо раба его. И он оказал ей свое внимание: как высший, он «призрел» низшую и – допустим – женился на ней. Разве бы он за какую-либо заслугу ее сделал это, хотя бы – за скромность, за смирение? Нет! И могла ли она возмнить о себе, что она «заслужила» этот неравный выбор? Никак! Да одна эта мысль ее о себе тотчас оттолкнула бы ее от господина! Ибо эта мысль была бы самомнительной, нескромной, гордой. Нет! она об одном лишь думает, что господин оказал ей, низкой, такое высокое внимание! Лишь высокий может «призреть» низшего... Вот это и обрадовало Ее! Потому и мы не будем думать, «за что» пал на Нее выбор Господа; и «почему» Она радуется... И может быть, можно бы слово «смирение» заменить другим: «недостоинство»? Как мы иногда и подписываемся на письмах: «недостойный» такой-то. Греческие епископы и доселе подписываются: «смиренный» (ταπεινός) такой-то (имя). Конечно, это отнюдь не означает того, что епископ считает себя «смиренным»: это было бы не смиренно, а лишь указывает на его скромность, сознание своего недостоинства носить высокое звание преемника... апостолов... Теперь, думаю, ясна наша мысль... Смысловое ударение – не на смирение, – а на «призрел». Но как же с этим примирить дальнейшие Ее слова: «ибо отныне ублажат Меня все роды»? С первого раза кажется, будто Она похваляется? Нет! в таком случае какая же Она «смиренная», – даже если понимать это слово в буквальном смысле? И не уничтожали бы дальнейшие Ее слова об «ублажении всеми родами» и самого смирения? Несомненно, так! Тем более они уничтожали бы сознание Ею Своего истинного недостоинства... Недостойный не ждет себе похвал и ублажения: он и «недостоин» их! Как же мирятся они? Не так трудно понять это. Мы всегда должны помнить: что вся песнь Ее и во всяком слове – сосредоточена лишь на одном Боге. И в частности, и слова об ублажении так или иначе могут быть связаны только с Богом: Сама Божия Матерь является лишь орудием в руках Божиих или следствием Его действия. Все – Бог! И теперь Он знает, что за это Его, Божие, «призрение» Ее, недостойную, будут славить «все роды»... Не за Ее преимущества какие-либо, не за достоинства, а только – за Божию милость к Ней, недостойной. Все дело – в этой милости Его! А Она – лишь пример этой милости: и от этой милости Бога Она и радуется! И как этому не радоваться?! ...Ведь и мы радуемся, когда Господь радует нас Своей милостью.

Господь «сотворил Мне величие», – далее поет Богородица... Вот другая причина радости: возвеличение Ее Господом... Матери – Сына Божиего... Что может быть величественнее этого?! Но это – знает Она – не Ее заслуга... А дело Того же всемогущего Бога, – «сильного», всесильного. Ему и хвала и слава! «Не нам, Господи, не нам, но имени Твоему дай славу...» – припоминаем мы слова царя Псалмопевца (Пс. 113:9). А Пречистая хорошо знала и слова этого псалма; и прекрасно сердцем понимала и ощущала всю правду этой истины! За все славь Господа! И теперь еще это сознают религиозные люди; и в их языке мы часто слышим: «Слава Богу!» Спросишь: «Здоровы ли вы?» – отвечают: «Слава Богу!» Спросишь: «Как поживаете?» – «Помаленьку, слава Богу!» Святитель Иоанн Златоуст любил и сам говорить эти слова, и других учил тому же: «Слава Богу за всё!» И последний вздох его, на пути в третье изгнание, были те же слова: «Слава Богу за всё». И доселе это пишут на иконах его. Матери ли Божией не говорить о том же в Своем величании, – когда у Нее все «горело» в душе и рвалось излиться?! Но только Она иначе выражала это, как говорилось тогда: не «слава Богу», а: «свято имя Его!». «Имя Твое: свято оно!» (Пс. 98:3). «Свято и страшно имя Его!» (1 Пар. 16:35; Пс. 102:1, Пс. 105:47, Пс. 144:21, Иез. 36:21, Пс. 39:7 и т.д.). Поэтому и Господь в молитве Своей повелел нам прежде всего молиться: «Да святится имя Твое» (Мф. 6:9), Сам Ты! И если нам дана такая заповедь, то не иначе чувствовала и Божия Матерь: благодарила, славила Господа, радовалась о Господе! Ведь такая милость от Сильного, от Всемогущего!

Впрочем, подобная, – хотя и не такая, конечно, – милость не одной Ей дарована, а дается всегда, всем, «в роды родов боящимся Его» (Лк. 1:50)... Божия Матерь ставит Себя в ряд прочих людей, лишь бы и они «боялись Бога» (Исх. 20:6; Пс. 102:13, 17)... И Себя Она причисляет к этим «боящимся Его»... Радость Ее соединяется со страхом; как сказано и в псалме: «служите Господу со страхом и радуйтесь пред Ним с трепетом» (Пс. 2:11). Этим стихом кончается «радостная» часть гимна Богоматери... Четыре стиха... Большая часть песни Ее: как и подобает!

А дальше начинается другая часть, – совсем будто бы не похожая на первую... И даже кажется, она не понятна в устах младой Матери, особенно – после преславного Благовещения... И может быть, мы – обычные богомольцы – не вполне сознаем это... Но сначала приведу все эти три последующих стиха, – чтобы мы увидели сильное различие этой части от первой¹. «Явил силу мышцы² Своей; рассеял надменных (гордых) помышлениями сердца (а не сердцА) их; низложил сильных с престолов, и вознес смиренных. Алчущих (нищих) исполнил благ, и богатящихся (не – богатых даже, а – старающихся, желающих обогатиться) отпустил (отослал) ни с чем» (Лк. 1:51–53). Какие необычайные, несвойственные для смиренной Девы Марии мысли! О каких «гордых» людях вспоминает Она? О каких «сильных, низложенных с престолов» говорит Она? Кого разумеет Она под «богатящимися»? Особенно – после Благовещения Господня? И в другое время Ей неуместно было бы вспоминать о гордых, властных, богатых: смиренный человек не осуждает других. А уже после дивного благовестия тем паче! Нельзя, например, думать, чтобы Пречистая так отзывалась об язычниках, политически завладевших иудейским народом... Да, евреи, как известно из истории, вообще были неспокойным племенем, возбуждавшим часто восстания, революции: такой ли народ можно было защищать Ей? Никак нет. Она жила – в Боге! О каких же «сильных, низложенных с престолов» мыслит Она? И притом славит Господа, как о деле совершившемся, – говорит об этом уже в прошедшем времени («низложил» и проч.). Между тем язычники тогда были крепки. И через несколько месяцев Она Сама, по повелению римского кесаря Августа, пойдет смиренно с Иосифом в город Вифлеем Иудейский и там, в пещере, родит Спасителя... Нет, и об этом Она не может думать! Она знает, что жизнь души – в Боге! А особенно – теперь, когда Она носит во чреве Спасителя мира! Спасителя «от грехов»... О каких же врагах Она вспоминает теперь? И мы видим, что Она говорит о них без жалости, а – наоборот – радуется над унижением их... Конечно, не по-человечески «злорадствует», – а как Божия раба, радуется победе над ними Того же Бога, Которым Она всегда жила и особенно живет теперь, после Благовещения. Здесь разумеются иные враги. Кто же? Это – враги Божии и враги богочестивых и благочестивых: это – диавол с своим нечестивым воинством! Может быть, такой вывод покажется неожиданным? Но не для Девы!.. Впрочем, для большей верности, сошлемся сначала на святых отцов. «Радостно празднество нынешнего дня»: ныне «отменяется осуждение мира; утверждается восстание древле падшего (Адама) и всем нам обещается спасение. Ангел беседует с Девою – и упраздняется злоумышление змия, отражается коварное нападение его. Виновник зла, змий, лишается своей власти над человеческим родом; и узнает ныне, что тщетно боролся против (Божия) творения: ибо силы его не имеют ухищрения против нас». Так говорит в начале своего слова святитель Фотий, Патриарх Константинопольский. Вот каких врагов он разумеет: диавола и клевретов его! «Ныне враг наш диавол связан; и все служение бесам уничтожено... Ныне Ева попирает главу древнего обольстителя диавола и призывает весь мир к веселию» (Слово из «Пролога»). И тогда понятно будет, что это спасение от диавола теснейшим образом связано с воплощением в Марии Спасителя... Этому Она и радуется тоже: спасению мира от обольстителя, губителя... От обольстителя творения Божия! И тот, кто любит Бога всею душою, не только не может любить врагов Божиих, – но и не жалеть их; ибо и жалость к ним есть похуление Бога и некое сочувствие к врагам несчастного человечества, столько веков страдавшего от них! Нет! Богоматерь радуется Божиему домостроительству, Божией победе чрез воплощение в Ней Сына Вышнего, пришедшего спасти мир от надменных врагов Его и человечества. Теперь те, кто казался «сильным», или, как потом скажет Господь, – «князьями мира сего, – осуждены, низложены с престолов» (Ин. 16:11, Ин. 12:31, Ин. 14:30; Еф. 5:12). И иудейский народ веровал в «князя бесовского» (Мф. 9:34, Мф. 12:24; Мк. 3:22–27; Лк. 11:14–20). Апостол Павел говорит о целой «державе смертной», диавольской (Евр. 2:14). И действительно, весь мир до Христа был во власти сатаны. Поэтому во время искушения Господа диаволом в пустыне, он говорил: «все это, все царства земли и славу их, дам Тебе, если, падши, поклонишься мне» (ср.: Мф. 4:8–9). А дать можно только то, что принадлежит нам. Диавол и бесы воображают себя «богатящимися», стремятся к овладению всем; а на самом деле они бессильны, – если Бог не даст им власти. Откуда взяла все эти мысли Пречистая Отроковица? Прежде всего, конечно, из Священного Писания: Она знала, несомненно, историю падения прародителей через змия. Имела ли Она и Свой собственный опыт об этом, – о том в Евангелии нигде не сказано. Но если диавол искушал Самого Господа; то, вероятно, эти искушения – в каком-то виде – знала и Она. И во всяком случае Она знала о власти сатаны над миром. И теперь пришел Избавитель от него, Спаситель мира. Кончается держава диавола. И теперь начинается новая, христианская, эпоха, новая история Церкви; прежде была Ветхозаветная, теперь – наступает Новозаветная, Христова. Открывается Царство Христа. И если в первой части гимна Богоматери, в четырех первых стихах его, величается Господь, показавший такую милость на Ней; то в этой второй части славословится Он за разрушение гордой державы диавольской; на место которой теперь устанавливается, или учреждается, Царство смиренных и алчущих, то есть скромных, бедных, нищих духом, – как скажет Господь в Нагорной проповеди (Мф. 5:3). Таким образом, мы видим, что эта вторая часть Ее гимна теснейшим образом связана с первой: только в первой Бог прославляется в отношении к Пресвятой Деве Марии; а во второй – ко всему миру, спасаемому от сатанинской власти; для чего Сын Божий и воплотился.

Но вот остался один стих, который касается преимущественно «Израиля», еврейского народа. Эти слова, мы помним, из 2-го стиха: Бог «воспринял, то есть снова принял, Израиля, отрока Своего, воспомянув милость¹, как говорил отцам нашим Аврааму и семени (потомству) его до века» (Лк. 1:54–55). Почему, в заключение Своего гимна, Божия Матерь вспоминает об Израиле, о Своем народе? Потому, что, – скажет Господь самарянке, – «спасение – от иудеев» (Ин. 4:22), от израильского народа. Он – избранный для этого слуга. В славянском языке «отрок» означает не только молодого сына, но и слугу². В этом смысле весь избранный Израиль был слугою Божиим, давшим миру «доброту Иаковлю», Марию. Но это слово особенно прилагается к Господу Иисусу Христу, Который явился Слугою Бога Отца в деле спасения мира. Еще пророк Исаия говорит от имени Божия: «вот, Отрок Мой... избранный Мой, к Которому благоволит душа Моя... Трости надломленной не переломит, и льна курящегося не угасит...» (Ис. 42:1, 3). Эти пророческие слова прямо отнесены к Господу Иисусу Христу в Евангелии (Мф. 12:18). И именно из-за Него и весь израильский народ является слугою Божиим! Богоматерь знала это пророчество Исаии. Знала Она и обещание Божие Аврааму и прочим «отцам, предкам нашим», и всему последующему потомству – о происхождении Спасителя от «Авраама и семени его до века» (Втор. 7:7; Быт. 17:4, 7, Быт. 18:18, Быт. 22:18 и т. д.). Обратим внимание на некоторые отдельные слова этого отдела гимна. «Воспринял»: значит, что раньше Господь уже отверг избранный народ, по грехам их; а теперь, пришло время, снова восстановил «милость» Свою, через Благовещение Марии Деве. В этом смысле употреблено и слово «воспомянув»; это образное выражение, – будто Он доселе забыл даже прежнее Свое обетование, – говорит о том, что Израиль на некоторое время был отвержен, исключен из любви Божией; а теперь она возвращена ему. Тем более что во время плена вавилонского уже не было особых откровений Божиих о пришествии Спасителя, то есть как бы не было воспоминаний о его служении Богу чрез Мессию – Христа. Народ потерял свое самостоятельное политическое значение; рассеян по чужим владениям: где уж было ему мечтать о каком-нибудь мировом значении?! «Бог забыл нас!» «До века». А теперь, вопреки такому общему печальному мнению, ангел возвестил Деве, что Ее Сын «будет царствовать над Израилем во веки, и Царству Его не будет конца» (Лк. 1:33). И это благовестие Гавриилово Матерь Божия повторяет теперь. Конечно, Она понимала это вечное воцарение не в политическом смысле (да и что тут значительного, если бы и восстановлено было самостоятельное царствование над небольшой территорией Палестины³, а в духовном – по всему миру. И ко всей предыдущей радости Богоматери присоединяется и эта: Спаситель мира избран и выйдет именно из Ее народа, как и предсказано было «отцам нашим», говорит Пресвятая... Здесь опять не следует разуметь «националистическую гордость» в Ней: это недостойно было бы Ее святой души! А радуется Она только милости Божией к Ее народу. Следовательно, сначала величает, радуется о Себе (Лк. 1:46–49); радовалась за всех «боящихся» Бога (Лк. 1:50); благодарила за освобождение всего мира – от державы диавольской (Лк. 1:51–52); а теперь радуется духовно и за милость к Ее израильскому народу. Притом: согласно обетованию «отцам нашим» (Лк. 1:54–55). И весь гимн Богоматери можно озаглавить двумя словами: благодарность (или хвала) Богу! Ему лишь одному! Все мысли и чувства Ее, – как видим и как подобает, – сосредоточены – на Боге! Так чувствуют и все истинные боголюбцы – во все времена... Так еще пел царь Псалмопевец Давид: «истаевает (славянское слово: «исчезает») душа моя о спасении Твоем... Истаевают очи мои о слове Твоем...» (Пс. 118:81–82)... Подвижники знают это и по опыту. Тем паче – так чувствовала Божия Матерь... Их дух как бы растворяется в Боге, – как свеча в огне, делаясь и сама огнем. Ничто иное и не может быть в боголюбивом сердце! Так ответила Елисавете Пречистая Дева Матерь! И так все это исполняется и теперь: Ее гимн ежедневно восклицается во всем мире! Ее «ублажают все роды»! Держава диавола сломлена! Царство Христово, благодать Божию, получают смиренные и «нищие духом»! Израиль свое дело совершил! Правда, враги еще существуют; но – для упражнения нашего в добре! Израиль вторично отошел от Господа, – но первыми в христианстве были израильтяне; а «останок спасется» (Рим. 9:27) и присоединится к «останку» из язычников (Лк. 18:8; ср.: Откр. 3:7–9). Слава Богу за всё!