Читать толкование: , Глава , стих . Толкователь — Толковая Библия А.П. Лопухина

(См. Мф. 27:26; и сл. Мк. 15:15 и сл.). Пополняя сказания первых евангелистов о бичевании Христа, Иоанн изображает это бичевание не как наказание, предшествовавшее, по обычаю, распятию, а как средство, каким Пилат думал удовлетворить злобу иудеев, которую питали ко Христу.

Пилат, наказав Христа и выведши Его к иудеям со знаками побоев на лице, в терновом венце и багрянице (ср. Мф. 27:28, 29) этим самым показывал иудеям полное ничтожество их обвинений, какие они выставляли против Христа. "Разве такой человек может рассматриваться как претендент на царскую корону?" - как бы говорил этим Пилат. Нет, Пилат не находит сколько-нибудь серьезных оснований к обвинению Христа в приписываемых Ему замыслах.

Слова же: "се, человек!" могут быть понимаемы в двояком значении. С одной стороны, Пилат хотел этим восклицанием сказать, что перед иудеями стоит человек совершенно ничтожный, которому разве только в насмешку можно приписывать попытки завладеть царской властью, с другой, он хотел возбудить в людях, не окончательно ожесточившихся, сострадание ко Христу.

Ничего не сказано, как отнесся к этому жалостному зрелищу собравшийся перед дворцом прокуратора простой народ: народ молчал. Но первосвященники и их служители стали громко кричать, что Пилат должен распять Христа (ср. Ин. 18:40 - где изображаются кричащими все). Раздраженный их упорством Пилат снова с насмешкой предлагает самим иудеям совершить казнь над Христом, зная, что они не посмеют этого сделать.

Тогда враги Христа указывают Пилату новое основание, по какому они требуют осуждения Христа на смерть: Он сделал, т. е. назвал Себя Сыном Божиим. Этим иудеи хотели сказать, что Христос в беседах с ними приписывал Себе равенство с Богом, а это было преступлением, за которое в законе Моисеевом полагалась смертная казнь (это было хулою или унижением Бога - Лев. 24:16).

Пилат уже с самого начала суда над Христом чувствовал некоторый страх перед иудеями, фанатизм которых ему был достаточно известен (Иосиф Флавий. Иудейская война, 11:9, 3). Теперь к этому прежнему страху присоединился новый суеверный страх перед человеком, о котором Пилат слышал, конечно, рассказы как о чудотворце, который успел у многих иудеев стать предметом благоговейного почитания.

Встревоженный, он уводит Христа опять в преторию и спрашивает Его уже не как представитель правосудия, а просто как человек, в котором не угасли языческие представления о богах, которые сходили прежде на землю и жили среди людей. Но Христос не хочет отвечать человеку, который был так равнодушен к истине (Ин. 18:38), не хочет говорить с ним о Своем божественном происхождении, так как Пилат и не понял бы Его.

Пилат понял, что Христос не признает его достойным беседы с Собою, и с чувством оскорбленного самолюбия указывает Христу на то, что Он в его руках.

Но Христос говорит в ответ Пилату, что сам он не имеет власти распоряжаться судьбой Христа (положить жизнь и принять ее назад - это зависит только от Самого Христа Ин. 10:17 и сл.; Ин. 12:28 и сл.). Если же теперь Пилат и имеет право осудить Христа на казнь, то потому, что так ему указано (дано, т. е. назначено) свыше или от Бога (ἄνωθεν ср. Ин. 3:27). Напрасно Пилат гордится своим правом прокуратора в настоящем случае: он является в деле Христа жалким, бесхарактерным, лишенным совести человеком, которому, именно в силу таких ему присущих свойств, Бог и попустил стать палачом Неповинного Страдальца. Тем не менее, в словах Христа о Пилате ему не дается какого-нибудь оправдания. Нет, виновен и он, хотя вина его меньше, чем вина предавшего Христа Пилату. В том, что он осудил Христа, он показал свой низкий характер, свою испорченную натуру и, хотя, совершая свое кровавое дело, он исполнял, сам не сознавая того, таинственные предначертания воли Божией, тем не менее лично он, как судья - блюститель справедливости, изменил своему призванию и подлежит за это осуждению. Что же касается предавшего Христа Пилату иудейского народа и особенно первосвященника и священников (ср. Ин. 18:35; Твой народ и первосвященники предали Тебя мне), то этих людей Христос признает виновными в большей мере, чем Пилат, потому что они знали Писания, в которых содержались пророчества о Христе (Ин. 5:39), а, с другой стороны, знали достаточно о деятельности Христа (Ин. 15:24), чего нельзя было сказать о прокураторе, который далеко стоял от тех вопросов, какие возбудили враждебные чувства ко Христу в сердцах иудеев.

Пилату, несомненно, должно было понравиться то, что Христос сказал о нем. Он видел, что подсудимый понимает его затруднительное положение и снисходит к нему. Поэтому в таком смысле лучше понимать здесь выражение (ἐκ τούτου)¹. Пилат с особенною настойчивостью стал добиваться освобождения подсудимого, хотя евангелист не сообщает, в чем состояли его усилия. Это намерение Пилата было замечено врагами Христа, которые с своей стороны усилили свои старания добиться осуждения Христа. Для этого они начинают угрожать Пилату доносом на его действия самому Кесарю (Тиверию), который, конечно, не простил бы Пилату легкомысленного отношения к делу, в котором был затронуть вопрос о его императорских правах: за оскорбление величества он мстил самым жестоким образом, не обращая внимания на высоту положения, какое занимал заподозренный в этом преступлении (Свет. Тив. 58. Тац. Анн. 3:38).

Угроза иудеев подействовала на Пилата, и он, изменив свое намерение, вывел Христа снова из претории и сам сел на судейское кресло (βῆμα)¹. Он и раньше, конечно, сидел на нем при начале суда над Христом, но теперь евангелист отмечает восхождение Пилата на судейское место, как нечто особенно важное, и указывает при этом день и час события. Этим евангелист хочет сказать, что Пилат решился произнести обвинительный приговор над Христом. Место, на котором было поставлено судейское кресло Пилата, говорит евангелист, называлось по-гречески Лифостротон Kаменный помост. (собственно - мозаичный пол), - так называли его говорившие по-гречески жители Иерусалима, - а по-еврейски Гаввафа (по одному толкованию возвышение, по другому блюдо)².

Иоанн говорит, что осуждение Христа на распятие и, следовательно, само распятие состоялось в пятницу перед Пасхой (точнее: в пятницу Пасхи, заменяя этим указание евангелиста Марка: "пятница, которая пред субботой" - Мк. 15:42). Этим он хотел отметить особую важность того дня, в который был распят Христос: Христос, так сказать, приготовляется к закланию (самое слово пятница по-гречески означает "приготовление", и читатели Евангелия хорошо понимали смысл этого), как приготовлялся накануне Пасхи к ночной трапезе агнец. Час шестый, т. е. двенадцатый. Точнее будет перевести: около двенадцати (ὡς ἕκτη). Некоторые толкователи (из наших особенно Гладков в 3-м издании своего толкового Евангелия, с. 718-722) стараются доказать, что евангелист считает здесь по римскому, а не по иудейско-вавилонскому счислению, т. е. разумеет шестой час утра, в соответствии с указанием евангелиста Марка, по которому Христос был распят в третий, т. е., по римскому счету, в девятый час утра (Мк. 15:25). Но против этого предположения говорит то обстоятельство, что никто из древних церковных толкователей не прибегал к такому способу соглашения показаний евангелистов Марка и Иоанна. Притом известно, что в те времена, когда Апостол Иоанн писал свое Евангелие, во всем греко-римском мире часы дня считались так же, как у евреев, от восхода до захода солнца (Плиний, Ест. ист. 2: 188). Очень вероятно, что Иоанн в настоящем случае и хотел точнее определить время распятия Христа, чем оно указано у Марка.¹ В заключение Пилат делает последнюю попытку спасти Христа, снова указывая иудеям на то, что ведь они отдают на казнь своего царя. "Другие народы услышат - хочет сказать Пилат, - что в Иудее распяли царя, и вам же это послужит к стыду".

Первосвященники не хотят и слушать увещаний Пилата: они совершенно отрешились от всяких национальных мечтаний о собственном иудейском царе, они стали или, по крайней мере, показывают себя верными подданными Кесаря.

Объясн. см. в толк. на Евангелие Мф. 27:24-38 и парал.

Почему Иоанн не упоминает о Симоне Киринеянине? Очень вероятно, что он хотел этим лишить опоры существовавшее у древних гностиков-василидиан мнение, будто бы вместо Христа на кресте был распят по ошибке Симон (Ириней, прот. ерес. 1:24, 4).

Объясн. см. в толк. на Евангелие Мф. 27:24-38 и парал.

О надписи на кресте Христа евангелист Иоанн говорит, что иудеи остались ею крайне недовольны, потому что она не точно выражала преступление Иисуса, а между тем ее могли прочитать все проходившие мимо Голгофы иудеи, многие из которых и не знали, каким образом «царь их» оказался на кресте. Пилат не согласился на требование иудейских первосвященников исправить надпись, желая, кажется, поставить их в неловкое положение перед теми, кто не участвовал в предании Христа Пилату. Очень может быть, что Иоанн, изображая эту подробность, хотел указать своим читателям, что Промысл Божий действовал в настоящем случае через упорного язычника, возвещая всему миру о царском достоинстве Распятого Христа и о Его победе (свт. Иоанн Златоуст).