Читать толкование: , Глава , стих . Толкователь — Августин Иппонийский блаженный

Когда же Он говорит: Я есмь истинная виноградная лоза, Он, конечно же, противопоставляет Себя тому, кому сказано: Как же ты превратилась у Меня в дикую отрасль чужой лозы? (Иер. 2:21). Ибо как то могла быть истинная виноградная лоза, когда ожидалось, что она принесет добрые грозди, а она принесла дикие ягоды (Ис. 5:4)?

***

Это место в Евангелии, братья, где Господь называет Себя виноградной лозой, а учеников Своих — ветвями, выражает то, что Он — Глава Церкви, а мы — члены Его, ибо Он — Посредник между Богом и людьми, человек Иисус Христос (ср. 1 Тим. 2:5). Едина, разумеется, природа виноградной лозы и ветвей, поэтому (коль скоро, когда Он был Бог, мы не принадлежали природе Его) Он стал человеком, чтобы в Нем человеческая природа стала как бы виноградной лозой, а мы, люди, смогли бы стать ветвями ее.

Что же означает: Я есмь истинная виноградная лоза! Может быть, добавив истинная, Он указывал на ту лозу, сравнение с которой Он использовал? Ибо так Он назван лозой (по подобию,] а не сути), как именуется овцой, агнцем, львом, скалой, краеугольным камнем и так далее; сами по себе они являются истинными, но имена их используются для уподобления, а не для выражения сути. Однако очевидно, что, сказав: Я есмь истинная виноградная лоза, Он отделял Себя от той лозы, которой было сказано: как же ты превратилась в дикую отрасль чужой лозы? (ср. Иер. 2:21). Ведь каким образом могла быть истинной та лоза, которая, в то время как ожидалось, что она принесет виноград, принесла ягоды терния (ср. Ис. 5:2)?

Я есмь, — сказал Он, — истинная виноградная лоза, а Отец Мой виноградарь; всякую у Меня ветвь, не приносящую плода, Он отсекает; и всякую, приносящую плод, очищает, чтобы более принесла плода. Неужели виноградная лоза и виноградарь — одно? В отношении того, что Христос — виноградная лоза, Он сказал: Отец более Меня (Ин. 14:28). В отношении того, что Он — виноградарь, Он сказал: Я и Отец — одно (Ин. 10:30). И все же Он не таков, каковы те виноградари, что несут служение, заботясь о внешнем, но таков, что дает также приращение внутри. Ибо и насаждающий, и поливающий есть ничто, а все Бог возращающий (1 Кор. 3:7). Но Христос, конечно же, Бог, ибо Слово было Бог (Ин. 1:1), отчего Он и Отец — суть одно. И даже если Слово стало плотию (Ин. 1:14), чем Оно прежде не было, все равно сохранило в Себе то, чем Оно было.

Наконец, когда Он сказал об Отце как о виноградаре, о том, что Он отсекает бесплодные ветви, а плодоносные очищает, чтобы более приносили пл ода, Он прямо указывает на Себя как на того, Кто очищает ветви: вы уже очищены чрез слово, которое Я проповедал вам (Ин. 15:3).

***

Не только Церковь — поле, но и Бог земледелец. Слушай Самого Господа: Я есмъ лоза, а вы ветви (Ин. 15:5), а Отец Мой - виноградарь. Трудясь на этом поле и надеясь на награду вечности, сам апостол ничего не просит себе, кроме положенного трудящемуся. Я насадил, — говорит он, — Аполлос поливал, но возрастил Бог; посему и насаждающий и поливающий есть ничто, а все Бог возращающий (1 Кор. 3:6-7).

***

Мы славим Бога, и Он возделывает нас. Однако мы не так почитаем Бога, чтобы Он от нашего почитания становился лучше: мы славим Его, восхищаясь, не меняя. Когда же Бог нас возделывает, Он делает нас лучше. Его возделывание в том заключается, что Он непрестанно словом Своим удаляет семена зла из сердца нашего, словно плугом слова Своего открывает наше сердце, засевает их семенами заповедей Своих, ожидает плодов благочестия¹.

Вы уже очищены через слово, которое Я проповедал вам. Почему не говорит Он: «Вы очищены через крещение, которым омылись», но: через слово, которое Я проповедал вам? Не потому ли, что в воде уже присутствует слово, которое очищает? Убери слово, и вода останется не более чем водой. Слово соединяется с элементом, и возникает таинство, словно само оно — видимое слово. Ведь то же говорил Он и умывая ноги ученикам: Омытому нужно только ноги умыть, потому что чист весь (Ин. 13:10). Откуда же столь великая сила у воды, что она, соприкасаясь с телом, омывает душу, если только не действует слово, причем не тем, что произносится, но тем, что в него верят? Ведь и в самом слове одно дело — проходящий звук, другое — остающееся воздействие. <...>¹.

Христос же, наша виноградная лоза и виноградарь с Отцом, возлюбил Церковь и предал Себя за нее (Еф. 5:25). Но прочитай у апостола и посмотри, что он добавляет: Чтобы освятить ее, очистив банею водною посредством слова (Еф. 5:26). Свойство очищения никоим образом не приписывается текучему и исчезающему веществу, окажись оно без добавления: посредством слова. Слово веры обладает такой силой в Церкви Божией, что через верующего, служащего, благословляющего, окропляющего оно очищает даже крохотного младенца, который сам еще не способен ни сердцем верить в праведность, ни устами исповедовать, спасение. Все это совершается через слово, о котором Господь говорит: Вы уже очищены через слово, которое Я проповедал вам.

***

Смотрите, Он Сам является тем, кто очищает ветви, что является трудом виноградаря, а не лозы. Он также сделал ветви соработниками Своими. Ибо даже если они не взращивают, тем не менее оказывают некоторую помощь, но не сами по себе, ибо, как сказал Он, «без Меня вы ничто» (ср. Ин. 15:5). Послушай их собственное признание: Кто Павел? Кто Аполлос? Они только служители, чрез которых вы уверовали, и притом насколько каждому дал Господь. Я насадил, Аполлос поливал (1 Кор. 3:5—6) — Col. 1840 насколько это каждому из них дал Господь, то есть они делали это не сами по себе. А вот то, что следует далее: но взрастил Бог (Ин. 15:6), Он совершил не через них, но Сам по Себе, ибо подобное превосходит человеческую немощь, превосходит ангельское величие и целиком принадлежит Триединому Виноградарю.

Вы уже очищены; конечно же, очищены и должны очищаться. Ибо если бы они не были очищены, то не смогли бы принести плода. При этом всякого, приносящего плод, очищает Виноградарь, чтобы он еще более приносил плода. Он приносит плод, потому что очищен; и чтобы принести больше плода, пусть очищается дальше. Ибо кто в этой жизни настолько чист, чтобы не нуждаться в постоянном очищении? Если говорим, что не имеем греха, — обманываем самих себя, и истины нет в нас; если исповедуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши и очистит нас от всякой неправды (1 Ин. 1:8—9). Пусть же Он очищает чистых, то есть плодоносные ветви, чтобы они стали настолько плодоносны, насколько стали более чисты.

Вы уже очищены чрез слово, которое Я проповедал вам. Почему Он не сказал: «вы очищены чрез Крещение, которым вы омыты», — но сказал: вы очищены чрез слово, которое Я проповедал вам? Конечно, потому, что и в воде очищает слово. Удали слово, и чем станет вода, кроме воды? Добавляется слово к веществу, и возникает Таинство, словно бы видимое слово.

Ведь Он сказал об этом же самом, когда омывал ноги ученикам: омытому нужно только ноги умыть, потому что чист весь (Ин. 13:10). Откуда эта столь великая сила воды, чтобы, коснувшись тела, омыть сердце, если не от действия слова? Не потому что оно произносится, а потому что ему верят. Ведь в самом слове преходящий звук — это одно, а остающаяся сила — другое. Но что говорит Писание? Это есть слово веры, которое проповедуем, — говорит апостол, — ибо если устами твоими будешь исповедовать Иисуса Господом и сердцем твоим веровать, что Бог воскресил Его из мертвых, то спасешься, потому что сердцем веруют к праведности, а устами исповедуют ко спасению (ср. Рим. 10:8—10).

Отчего в Деяниях апостолов можно прочесть: верою очистив сердца их (Деян. 15:9). И блаженный Петр говорит в Послании своем: «так и нас спасает Крещение: не плотской нечистоты омытие, но обещание доброй совести» (ср. 1 Пет. 3:21). Это есть слово веры, которое проповедуем, через которое, без сомнения, и Крещение, чтобы иметь возможность очищать, освящается. Ибо Христос, Который вместе с нами — Лоза, а вместе с Отцом — Виноградарь, возлюбил Церковь и предал Себя за нее (Еф. 5:25). Прочти апостола и узри, что он добавляет: чтобы освятить ее, очистив банею водною, посредством слова (Еф. 5:26). Так вот, очищение никоим образом не могло быть вменено текучему и преходящему веществу, если бы к этому не было добавлено: посредством слова. Это слово веры обладает такой силой в Церкви Божией, что очищает даже младенца через того, кто верует, кто приносит его, произносит благословление, погружает в купель, хотя сам младенец еще не способен в сердце своем верить к праведности, а устами исповедовать ко спасению (ср. Рим. 10:10). Все это совершается чрез слово, о котором сказал Господь: Вы уже очищены чрез слово, которое Я проповедал вам.

Иисус сказал: Пребудьте во Мне, и Я в вас. Но они в Нем не так, как Он в них. Но то и другое им на пользу, не Ему. Ведь отношение ветвей к лозе таково, что они ничего не дают лозе, но берут из нее необходимое для жизни; в то же время отношение лозы к ветвям таково, что она обеспечивает им пропитание, а от них не получает ничего. Таким образом, пребывание Христа в них и пребывание их во Христе в любом случае выгодно не Христу, а Его ученикам. Ведь когда ветвь отсекается, от живого корня может произойти новый отросток. Однако же то, что отсекается, не может жить, лишившись корня.

***

Иисус назвал Себя виноградной лозой, учеников своих — ветвями, а Отца — виноградарем, что мы уже, насколько было в наших силах, разъяснили. В этом же отрывке, всё ещё говоря о Себе как о виноградной лозе и об учениках как о ветвях, Он сказал: пребудьте во Мне, и Я в вас. Не так они в Нем, как Он в них. Но и то и другое полезно не для Него, а для них. Разумеется, ветви так связаны с лозой, что ничего не приносят лозе, но получают от нее то, что позволяет им жить. В свою очередь, лоза так связана с ветвями, что доставляет им живительное питание и не получает его от них. И поэтому иметь пребывающего в них Христа, так и самим пребывать во Христе одинаково важно ученикам, а не Христу. Ибо, когда ветвь бывает отрезана, то из живого корня может прорасти новая, но, будучи отрезанной, она не может жить без корня.

Затем Он продолжает и говорит: как ветвь не может приносить плода сама собою, если не будет на лозе, так и вы, если не будете во Мне. Это великое свидетельство о благодати, братья мои: оно укрепляет сердца смиренных и замыкает уста горделивых. Пусть ответят на это, если смогут, те, которые, не разумея праведности Божией и усиливаясь поставить собственную праведность, не покорились праведности Божией (Рим. 10:3). Пусть ответят на это себялюбивые и считающие, что им не нужен Бог для совершения добрых дел.

Не этой ли противятся истине люди, развращенные умом, невежды в вере (2 Тим. 3:8), которые отвечают и говорят нечестиво, произнося: «Благодаря Богу мы являемся людьми, а благодаря себе — праведными»? Что вы говорите, вводя самих себя в заблуждение? Вы не защищаете, а ниспровергаете свободную волю с вершин высокомерия через пустоты предубеждения в глубины пропасти. Ведь слова ваши о том, что человек сам по себе может творить праведность, это вершина вашего высокомерия. Но Истина возражает вам и говорит: как ветвь не может приносить плода сама собою, если не будет на лозе. Теперь вы ступаете над пропастью и, не имея на что опереться, похваляетесь, бросая слова на ветер. Это пустоты вашего предубеждения. Но смотрите, что идет вам вослед, и, если в вас есть хоть какое-то чувство, трепещите. Ибо тот, кто возомнил, что он сам собой приносит плод, не пребывает на лозе; кто не пребывает на лозе, тот не пребывает во Христе; кто не пребывает во Христе, тот не является христианином. Это-то и есть глубины вашей пропасти.

Высоки качества благодати, братья мои: она наставляет сердца смиренных, она преграждает уста горделивых! Пусть теперь ответят, если осмелятся, те, кто, не разумея праведности Божией и усиливаясь поставить собственную праведность, не покорились праведности Бога (Рим. 10:3). Пусть ответят довольные собой, не считающие необходимой помощь Бога для совершения добрых дел. <...> Они утверждают: «От Бога имеем то, что мы люди, но от себя — то, что мы праведны». Что говорите вы, обманывая самих себя, не поборники, а ниспровергатели свободной воли — с высоты избрания через пустоту предубеждения в бездну погружения? Ведь вы провозглашаете, будто человек сам по себе творит праведность — вот высота вашего высокомерия. <...> Кто считает, будто сам по себе приносит плод, тот не на лозе, а кто не на лозе, тот не в Христе, а кто не в Христе, тот — не христианин. Это — глубина вашего погружения.

Теперь размыслите о том, что говорит Истина. <...> Ибо чтобы кто не предположил, что ветвь способна принести хотя бы малый плод сама по себе, сказав: Тот приносит много плода, в следующих словах Он не говорит, что без Него они могут сделать немного, но: Без Меня не можете делать ничего. Значит, мало или много, без Него ничего не выйдет, ибо без Него ничего не бывает. Когда же ветвь приносит мало плода, виноградарь ее вычищает, чтобы плодов было больше. Но если она не пребывает на лозе и не берет свою жизнь от корня, то сама собой она плода принести не может. И хотя Христос не был бы виноградной лозой, не будь Он человеком, Он не мог бы дать столько благодати ветвям, не будь Он и Богом.

***

Вдумайтесь еще и еще раз в то, что еще добавляет Истина и говорит: Я есмь лоза, а вы ветви; кто пребывает во Мне, и Я в нем, тот приносит много плода; ибо без Меня не можете делать ничего. Чтобы никто не подумал, будто ветвь может сама собой принести хоть какой-то, пусть самый малый, плод, то после Своих слов: тот приносит много плода — Он не сказал: «вы мало можете без Меня», но: не можете делать ничего. Мало ли, много ли — не может быть сделано без Того, без Кого вообще ничего не может быть сделано. Ибо если ветвь приносит даже малый плод, виноградарь очищает ее, чтобы она приносила больше. Однако же, если она не находится на лозе и не имеет жизни от корня, она не может сама по себе принести никакого плода. Col. 1842

Безусловно, Христос не был бы лозой, если бы не был человеком, но при этом Он не дал бы такой благодати, если бы Он не был Богом.

Но поскольку без этой благодати до такой степени нельзя жить, что даже смерть перестает быть во власти свободной воли, Он сказал: кто не пребудет во Мне, извергнется вон, как ветвь, и засохнет; а такие ветви собирают и бросают в огонь, и они сгорают.

Итак, настолько же презренны ветви лозы, если не пребывают они на лозе, насколько славны, если пребывают. Наконец, как говорит о них Господь через пророка Иезекииля, будучи отрезанными, они как бесполезны для виноградаря, так и непригодны ни на какое изделие для плотника (см. Иез. 15:5). Ветвь может быть одно из двух: либо быть на лозе, либо в огне; если она не на лозе, то место ее в огне, поэтому, чтобы не оказаться в огне, пусть будет на лозе.

Если пребудете во Мне, — говорит Он, — и слова Мои в вас пребудут, то, чего ни пожелаете, просите, и будет вам. Ведь, пребывая во Христе, чего еще могут желать люди, как не того, что угодно Христу? Чего могут желать пребывающие в Спасителе, как не того, что не чуждо спасению? Конечно, мы желаем другого, когда пребываем во Христе, и совсем другого, когда находимся в этом мире. Ведь иногда, считаясь с насущными жизненными потребностями, мы готовы просить того, что, мы знаем, не будет полезно нам, если это получим. И не дай Бог, чтобы мы получали, если пребываем во Христе, Который, когда мы просим, даст только то, что нам полезно. Мы же пребываем в Нем, если в нас пребывают слова Его. Мы станем просить, что желаем, и будет нам. Ибо если просим, но не сбывается, то просим не то, что соответствует пребыванию в Нем, что соответствует словам Его, пребывающим в нас, но то, к чему стремится немощь плоти нашей, которая не пребывает в Нем и в которой не пребывают слова Его. А Его слова, во всяком случае, это та молитва, которой Он научил и в которой мы просим: Отче наш, сущий на небесах! (Мф. 6:9). Давайте же не отклоняться от слов и смысла этой молитвы в прошениях наших, и тогда чего бы ни попросили, нам дастся. Ведь сказать можно, что слова Его пребывают в нас, только в том случае, если делаем то, что Он заповедал, и любим то, что Он обетовал. Если же слова Его пребывают лишь в памяти, а в жизни не обнаруживаются, то и ветвь не находится на лозе, потому что не берет своей жизни от корня.

***

Разумеется, пребывая во Христе, что они могут еще желать? Только того, чтобы находиться в согласии со Христом? Что еще могут они желать, пребывая в Спасителе? Только того, что не противоречит спасению? Разумеется, одного мы желаем, поскольку пребываем во Христе, и желаем другого, потому что все еще пребываем в этом веке. Ибо из-за пребывания в этом веке нас порой посещает желание домогаться того, что нам не на пользу. Но пусть не случится так, чтобы мы получили это, если мы пребываем во Христе, Который из наших просьб исполняет только те, что нам на пользу.

Так вот, пребывая в Нем, поскольку слова Его пребывают в нас, мы будем просить все, что мы пожелаем, и будет нам. Ибо если мы просим и не дается это нам, значит мы просили не то, что принадлежит нашему пребыванию в Нем, и не то, что содержат слова Его, которые пребывают в нас, но то, что принадлежит жадности и немощи плоти, которая не в Нем и в которой не пребывают слова Его. Слова же Его заключены в той молитве, которой Он научил нас, сказав: Отче наш, сущий на небесах! (Мф. 6:9). Давайте не будем в просьбах наших отступать от слов и смысла этой молитвы, и все, что мы попросим, будет нам. Ибо только тогда следует говорить, что слова Его пребывают в нас, когда мы делаем то, что Он заповедал, и с любовью относимся к тому, что Он обещал. Когда же слова Его пребывают только в памяти и не обнаруживаются в жизни, ветвь не принадлежит лозе, ибо не принимает жизнь от корня.

К этому различию относится то, что написано: ...и помнящих заповеди Его, чтобы исполнять их (Пс. 102:18). В самом деле, многие хранят их в памяти, чтобы пренебрегать ими или даже насмехаться над ними и нападать на них. Не пребывают слова Христовы в тех, кто лишь отчасти касается их, но не держится их, и потому они не принесут им благословение, но станут свидетельством против них. И поскольку эти слова Христовы так находятся в них, что в них не упрочены, то хранятся в их памяти лишь для того, чтобы на основании их те были осуждены.

Спаситель, так говоря Своим ученикам, все больше и больше обращает внимание на благодать, которой мы спасаемся: Тем прославится Отец Мой, если вы принесете много плода и будете Моими учениками. Говорится ли: прославится или будет прославлен¹, но оба слова — перевод греческого глагола, а именно doxazein. То, что по-гречески doxa, по-латыни gloria, то есть «слава». Я счел нужным напомнить об этом потому, что апостол говорит: Если Авраам оправдался делами, он имеет славу (gloriam), но не пред Богом². Такова слава Божия, что прославляется не человек, но Бог, и тогда, когда человек оправдывается — не делами, но верой, так что даже его благодеяние вменяется ему Богом³. Так и ветвь, о чем я говорил выше⁴, не может сама приносить плода. И если Бог Отец прославляется тем, что мы приносим много плода и делаемся учениками Христа, то давайте не будем это записывать на счет собственной славы, словно бы имели это от себя. Ведь такая благодать — от Него, и слава потому не наша, а Его. И вот, в другом месте, после слов: Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела, Он, дабы удержать их от мысли, будто дела эти от них самих, тут же добавил: и прославляли Отца вашего Небесного (Мф. 5:16). Итак, тем прославляется Отец, что мы приносим много плода и становимся учениками Христа. А кем делаемся, как не Тем, Чье милосердие предварило нас? Ибо мы - Его творение, созданы во Христе Иисусе на добрые дела (Еф. 2:10).

***

Спаситель, говоря ученикам, все больше и больше вверяя им благодать, посредством которой мы спасаемся, произнес: Тем прославится Отец Мой, если вы принесете много плода, и будете Моими учениками. Говорится ли «прославится» (glorificatur) Col. 1843 или «просияет» (clarificatus) — и тот и другой перевод сделан с одного греческого слова, а именно с δοξάζειν. Ибо греческое слово δόξα по-латыни означает gloria (слава). Я посчитал, что об этом следует вспомнить по той причине, что апостол говорит: если Авраам оправдался делами, он имеет славу, но не у Бога (ср. Рим. 4:2). В том состоит слава у Бога, посредством которой прославляется не человек, но Бог, если человек оправдывается не делами, но верой, так что поступать праведно дается ему от Бога; ибо ветвь, как я уже сказал вышеБлж. Августин Гиппонский. Толкование на Евангелие от Иоанна. 81,2, — Пер. , не может сама собой приносить плода.

Ибо если прославится Бог Отец тем, что мы принесем много плода и сделаемся учениками Христа, то давайте не будем приписывать это нашей славе, как если бы мы сами по себе достигли этого. В самом деле, это принадлежит Его благодати, а потому в этом не наша, а Его слава. Отчего Он и сказал в другом месте: так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела\ и чтобы не думали они, будто добрые дела их — от них самих, Он тотчас добавил: и прославляли Отца вашего Небесного (см. Мф. 5:16). Ибо в том прославится Отец, что мы принесем много плода и сделаемся учениками Христа. А благодаря Кому мы сделаемся ими, если не благодаря Тому, Чье милосердие предваряет нас? О предваряющей благодати см. также: Блж. Августин Гиппонский. Толкование на Евангелие от Иоанна. 86, 2; Энхиридион. 9, 32; Слово 176, 5. — Ред. Ибо мы — творение Его, созданы во Христе Иисусе на добрые дела (Еф. 2:10).

Смотрите, вот он — источник наших добрых дел. Ведь откуда им было взяться в нас, если не из веры, действующей через любовь (ср. Гал. 5:6)? А откуда в нас любовь, если не от того, что мы оказались возлюблены? Этот же самый евангелист со всей определенностью говорит об этом в своем Послании: будем любить Его, потому что Он прежде возлюбил нас (1 Ин. 4:19). Но Его слова: как возлюбил Меня Отец, и Я возлюбил вас — указывают не на равенство нашей с Ним природы, каково равенство природ Его и Отца, но на благодать, посредством которой посредник между Богом и человеками — человек Иисус Христос (ср. 1 Тим. 2:5). Конечно же, Он показывает Себя в качестве посредника, когда говорит:... Меня Отец, и Я вас. Ведь Отец, разумеется, также любит нас, но в Нем, ибо тем прославится Отец, что мы принесем плод на Лозе, то есть в Сыне, и сделаемся учениками Его.

Пребудьте в любви Моей, — сказал Он. Каким образом мы будем пребывать? Послушай, что следует далее: если заповеди Мои соблюдете, пребудете в любви Моей. Любовь ли приводит к тому, что соблюдаются заповеди, или соблюдение заповедей приводит к любви? Но к^го может сомневаться, что любовь идет впереди? Ибо тот, кто лишен любви, не способен соблюсти заповеди. Поэтому, говоря: если заповеди Мои соблюдете, пребудете в любви Моей, Он открывает не то, откуда рождается любовь, но посредством чего она проявляется. Он как будто бы сказал: «Не думайте, что вы пребудете во Мне, если не будете соблюдать заповедей Моих; ибо если соблюдете, то пребудете. То есть посредством того станет ясно, что вы пребудете в любви Моей, если соблюдете заповеди Мои». Пусть же никто не обманывает себя, говоря, что любит Его, если не соблюдает заповедей Его. Ведь мы настолько Его любим, насколько соблюдаем Его заповеди; и чем меньше мы соблюдаем их, тем меньше любим Его. И хотя сказанное Им: пребудьте в любви Моей — не открывает нам, Col. 1844 о какой любви Он говорит, о той ли, которой мы Его любим, или о той, которой Он любит нас, однако это легко понять из предшествующих слов. Ведь Он сказал: и Я возлюбил вас и к этим словам тут же прибавил: пребудьте в любви Моей. То есть речь о той любви, которой Он любит нас. Что же означает пребудьте в любви Моей, если не следующее: «пребудьте в благодати Моей»? А что означает это: если заповеди Мои соблюдете, пребудете в любви Моей, если не: «из того вы узнаете, что пребываете в любви Моей, которой Я люблю вас, если будете соблюдать заповеди Мои»? Поэтому не так, что мы прежде должны соблюсти заповеди Его, чтобы Он полюбил нас, но так, что, если бы Он не любил нас, то мы не могли бы соблюдать заповедей Его. Это та самая благодать, которая очевидна для смиренных, но скрыта от горделивых Возможно, намек на еретиков-пелагиан. — Ред..

Но что означает то, что следует далее: как и Я соблюл заповеди Отца Моего и пребываю в Его любви ? Он, разумеется, хотел, чтобы здесь разумелась та любовь Отца, которой любит Его Отец. Ведь Он так сказал: как и Я соблюл заповеди Отца Моего и пребываю в Его любви. И тотчас же добавил к этим словам: «пребудьте в любви Моей, без сомнения, в той, которой Я возлюбил вас». Так вот, то, что Он сказал в отношении Отца: пребываю в Его любви, следует разуметь, конечно же, в отношении той любви, которой возлюбил Его Отец. Но в таком случае неужели здесь следует разуметь также благодать, посредством которой Отец любит Сына, как ту же благодать, посредством которой любит нас Сын, в то время как мы является сынами Его по благодати, а не по природе, а Единородный — по природе, а не по благодати?

Или это также следует относить к человеку в Сыне? Именно так. Ведь, сказав: как возлюбил Меня Отец, и Я возлюбил вас (Ин. 15:9), Он указал на благодать посредника. Посредником же между Богом и человеками является Иисус Христос не как Бог, но как человек. И конечно же, сообразно тому, что Он — человек, можно прочесть о Нем: Иисус же преуспевал в премудрости и в возрасте, и в благодати у Бога и человеков (ср. Лк. 2:52).

И вот в соответствии с этим мы вполне можем сказать, что, хотя человеческая природа не принадлежит к природе Божией, все же по благодати человеческая природа принадлежит к человеческому образу Единородного Сына Божия, причем по столь великой благодати, что нет большей, чем она, и даже равной ей. Ибо этому получению благодати не предшествовало никаких заслуг человека, но все заслуги его начались с ее обретения. Стало быть, Сын пребывает в любви, которой возлюбил Его Отец, и потому Он соблюл заповеди Его. Ведь что значит, что Он — человек, кроме того, что Бог воспринял его? Ибо Бог был Слово, Единородный, совечный Родившему; однако, чтобы был дарован нам посредник, по невыразимой благодати Слово стало плотию и обитало с нами (Ин. 1:14).

Что иное есть радость Христова в нас, как не то, что угодно Ему возрадоваться о нас? И что такое наша радость, которая, как Он говорит, должна стать совершенной, как не быть вместе с Ним? <...> Итак, радость Его в нас — это благодать, которую Он даровал нам: она же и наша радость. Он же возрадовался уже от вечности, когда избрал нас прежде сотворения мира¹. И не можем по праву сказать, что радость Его не была полной — Бог никогда не может радоваться несовершенно. Но та радость Его не пребывала в нас, потому что мы, в ком могла пребывать эта радость, еще вовсе не существовали. И даже когда мы начали быть, мы не начали быть в Нем. В Нем же она пребывала всегда, в Нем, Кто в непреложной истине Своего предведения возрадовался тому, что мы станем Его. Потому Он имел совершенную радость о нас, когда возрадовался, предведая и предназначая. И не могло быть в Его радости никакого опасения того, что не случится то, что Он, как знал заранее, совершит.

***

Вы только что услышали, возлюбленные, что Господь сказал ученикам Своим: Сие сказал Я вам, да радость Моя в вас пребудет и радость ваша будет совершенна. Что является радостью Христовой в нас, кроме того, что Он соблаговолил возрадоваться о нас? А что является радостью нашей, которую Он назвал совершенной, кроме как иметь общение с Ним? Именно в этом смысле Он сказал блаженному Петру: если не умою тебя, не имеешь части со Мною (Ин. 13:8). Так вот, Его радость Col. 1845 в нас — это благодать, которую предоставил Он нам; она является и радостью нашей. Но Он радовался по поводу ее уже от вечности, когда избирал нас прежде создания мира (ср. Еф. 1:4).

Мы вовсе не можем утверждать, что радость Его не была полной, ибо не может быть так, чтобы радость Божия когда-то была несовершенна. Но та радость Его не пребывала в нас, потому что мы, в ком бы она могла быть, еще не существовали; и когда мы начали существовать, мы еще не начали быть с Ним. Но всегда она была в Нем, Который в непогрешимой истине Своего предведения радовался тому, что они станут Его учениками.

Потому Он уже имел совершенную радость в отношении нар, когда радовался нам в предведении и предопределении, ибо не могло быть в той радости Его никакого страха относительно того, как бы не случилось вдруг так, что не сбудется то, что предопределено Им. Однако, когда Он начал совершать то, что, как Он заранее знал, будет совершено Им, радость Его, в которой Он блажен, не возросла. В противном случае Он стал бы более блаженным от того, что создал нас. Но нет, братья, блаженство Божие, поскольку оно не было меньшим без нас, не стало большим из-за нас. Итак, радость Его по поводу спасения нашего, которая была в Нем постоянно, как только Он предузнал нас и предопределил, начала пребывать и в нас, когда Он призвал нас; и эту радость мы с полным основанием называем нашей, ибо в ней мы также будем блаженны. Но эта радость наша возрастает, крепнет и постоянно идет к своему совершенству. Таким образом, она берет начало в вере возродившихся, а станет совершенной в награде воскресшим. И вот я полагаю поэтому, что было речено следующее: «Сие сказал Я вам, да радость

Моя в вас пребудет и радость ваша будет совершенна. То есть в вас да пребудет Моя радость, а совершенна да будет ваша, ибо Моя всегда была совершенна, даже прежде, чем вы были призваны, а именно уже в предведении того, что вы будете призваны Мною; но пусть она пребудет и в вас, когда вы станете теми, кем Я предвидел вас. Но сказано: радость ваша да будет совершенна, потому что вы будете блаженны, какими еще не являетесь, это гак же, как вы были сотворены, хотя прежде не существовали».

И когда Он здесь сказал: Сия есть заповедь Моя, словно бы не было никакой другой, то что нам полагать? Единственная ли это заповедь Его — о любви, которой мы должны возлюбить друг друга? Не больше разве та заповедь, по которой мы должны возлюбить Бога?¹ Или в самом деле Бог дал нам такую заповедь любви, чтобы мы больше не искали других заповедей? Апостол по меньшей мере вменяет нам три, когда говорит: А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше (1 Кор. 13:13). И хотя в любви содержатся две другие заповеди, она объявляется большей, но не единственной. А как много заповедей нам дано о вере, как много о надежде, и кто соберет их вместе, кто исчислит их?

Однако вдумаемся в то, что говорит тот же апостол: Любовь есть исполнение закона (Рим. 13:10). Итак, где есть любовь, чего может недоставать? И где ее нет, что может быть на пользу? И бес верит², но любви не имеет: никто не имеет любви, если не верит. Верно, может надеяться на прощение тот, кто любви не имеет, но надеется он напрасно. Однако не может терять надежду тот, кто имеет любовь.

Итак, где есть любовь, там необходимо присутствуют вера и надежда. Где есть любовь к ближнему, там обязательно есть и любовь к Богу. Ибо кто не любит Бога, сможет ли возлюбить ближнего, как самого себя, когда и самого себя не любит? Такой, конечно, нечестив и несправедлив; а кто любит нечестие, тот верно не любит душу свою, но ненавидит ee³. Станем же держаться той заповеди Господа: возлюбимдруг друга! Тогда исполним и все остальное, что заповедано, потому что все остальное вбирает в себя любовь.

***

Сказал ли Он «заповедь» (praeceptum) или «распоряжение» (mandatum) — и то и другое является переводом одного греческого слова, а именно εντολή. Он уже высказывал это суждение прежде, и вы должны помнить, что я, насколько смог, дал вам разъяснения о нем См.: Блж. Августин Гиппонский. Толкование на Евангелие от Иоанна. 65. — Пер.. В самом деле, Он так сказал в том месте: Заповедь новую даю вам, да любите друг друга; как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга (Ин. 13:34). И вот та заповедь повторяется. Только там Он сказал: Заповедь новую даю вам. Здесь же: Сия есть заповедь Моя. Там Он сказал так, как будто прежде не было такой заповеди. Здесь — как будто не должно быть другой заповеди Его. Но там было сказано «новая» для того, чтобы мы не оставались в нашем прежнем состоянии, а здесь было сказано «Моя», чтобы мы не сочли, будто ею можно пренебречь.

Но что мы должны думать, братья, относительно того, что Он сказал здесь: Сия есть заповедь Моя, — так, будто бы не должно быть другой? Неужели заповедь о той любви, которой мы любим друг друга, единственная у Него? Нет ли большей заповеди, а именно, чтобы мы любили Бога? Или же Бог дал нам заповедь только о любви, чтобы мы не искали другого? Но апостол указывает на три заповеди, говоря: а теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше (1 Кор. 13:13). И если в любви, то есть в привязанности, заключены те две заповеди, тем не менее, она названа большей, Col. 1846 но не единственной. Смотрите же, какое множество заповедей дано нам относительно веры, какое множество относительно надежды! Кто может их собрать воедино, кто может их исчислить?

Но давайте вдумаемся в сказанное апостолом: Любовь есть исполнение закона (Рим. 13:10). Стало быть, там, где присутствует любовь, есть ли в чем еще нужда? А где нет любви, что еще может помочь? Бес верует (ср. Иак. 2:19), но не любит. Никто не любит из тех, кто не верит. Напрасно конечно, но тем не менее может надеяться на милость тот, кто не любит, но не может остаться без надежды тот, кто любит. Таким образом, где присутствует любовь, там неизбежно присутствует и вера, и надежда. И где присутствует любовь к ближнему, там неизбежно присутствует любовь к Богу. Ибо тот, кто не любит Бога, как он может любить ближнего, как самого себя, ибо он не любит и самого себя? Такой человек, конечно же, нечестив и неправеден, ибо он любит нечестие; не явно любит, но — ненавидя душу свою (ср. Пс. 10:5).

Так давайте же держаться этой заповеди Господней, чтобы нам любить друг друга. И давайте исполнять также все остальное, что Он заповедует, потому что все, что есть другого, мы имеем в ней. Разумеется, эта любовь к ближнему отличается от той любви, которой люди любят друг друга как люди. И вот чтобы это различие было очевидным, Он добавил: как Я возлюбил вас. Ведь ради чего Христос возлюбил нас, если не ради того, чтобы мы могли царствовать вместе со Христом? Так вот, давайте же будем любить друг друга ради этого, чтобы отличать эту любовь от любви других людей, которые любят друг друга не для этого, потому что они вообще не любят. Те же, кто любит друг друга ради обретения Бога, истинно любят друг друга; и вот, чтобы любить друг друга, они любят Бога. Такая любовь присутствует не во всех людях, поэтому лишь немногие любят с той целью, чтобы Бог был все во всем (1 Кор. 15:28).

Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих. Думаешь, нет больше? Совершенно нет. Это истина, Христос так сказал. Давайте вопрос зададим апостолу, пусть он ответит: Христос, — говорит он, — <...> умер за нечестивых (Рим. 5:6). И вновь говорит: Будучи врагами, мы примирились с Богом смертью Сына Его (Рим. 5:10). Значит, во Христе мы находим любовь большую, ибо Он отдал душу Свою не за друзей, а за врагов. Какова же любовь Бога к людям, что за чувство — так любить даже грешников, чтобы из этой любви умереть за них! Но Бог Свою любовь к нам доказывает тем, — словами апостола, — что Христос умер за нас, когда мы были еще грешниками (Рим. 5:8).

***

Полноту любви, которой мы должны любить друг друга, братья возлюбленные, Господь определил, сказав так: «Никто не имеет любви больше той, чтобы положить душу свою за друзей своих». Поскольку выше Он сказал: Сия есть заповедь Моя, да любите друг друга, как Я возлюбил вас (Ин. 15:12), то добавил посредством этих слов то, что вы теперь услышали: «Никто не имеет любви больше той, чтобы положить душу свою за друзей своих». Из этого следует то, что этот же евангелист сказал в своем Послании: «Чтобы как Христос положил душу Свою за нас, так и мы должны полагать души свои за друзей» (ср. 1 Ин. 3:16), — конечно же, любя друг друга, как возлюбил нас Он, положивший душу Свою за нас.

Без сомнения, то же самое мы читаем в Притчах Соломона: «Если сядешь вкушать за стол с правителем, то внимательно смотри, что перед гобою; и протяни руку твою, зная, что тебе надлежит приготовить такое» (ср. Притч. 23:1—2 LXX) Блж. Августин уже использовал эту цитату из Книги Притчей Соломоновых, трактуя угощения господина как Плоть и Кровь Господа. См.: Блж. Августин Гиппонский. Толкование на Евангелие от Иоанна. 47, 2. — Пер.. Ибо чем является тот стол правителя, если не тем, откуда мы принимаем Тело и Кровь Положившего душу Свою за нас? И что значит сесть за него, если не приблизиться к смирению? А что значит внимательно смотреть, что перед тобой, если не сознавать достойным образом столь великую благодать? А что значит протянуть руку, Col. 1847 чтобы узнать, что тебе надлежит приготовить такое, если не то, что (как я уже сказал), поскольку Христос положил душу Свою за нас, мы должны полагать души наши за братьев? Ибо, как сказал также апостол Петр, Христос пострадал за нас, оставив нам пример, дабы мы шли по следам Его (1 Пет. 2:21). Это и есть «приготовить такое».

Это совершали с пламенной любовью блаженные мученики, и если мы не впустую отмечаем дни их поминовения и если на обеде, на котором и сами они насыщаются, мы приближаемся к столу Господа, то надлежит нам приготовить подобное, как приготовили и они. Разумеется, мы потому поминаем их на том обеде не так, как других, которые упокоились с миром, чтобы молиться за них, а скорее так, чтобы они помолились за нас, дабы мы могли идти по следам их, потому что они достигли полноты той любви, которой, как сказал Господь, не может быть больше. Ибо то они предложили своим братьям, что сами приняли за столом Господа.

2. (1) Однако не следует это говорить в том смысле, будто бы мы можем стать равными Господу Христу, если ради Него мы идем даже на мученичество. Он имел власть положить душу Свою и вновь принять ее (ср. Ин. 10:18). Мы же не живем столь долго, сколько хотим, и умираем, даже если не хотим этого. Он, умерев, вскоре после этого попрал в Себе смерть; мы в Его смерти избавляемся от смерти. Плоть Его не видела тления (Деян. 2:31), наша после разложения будет облечена через Него в конце века в нетление. Он не нуждается в нас, чтобы спасти нас, мы без Него ничего не можем сделать. Он стал для нас, ветвей, Лозой, мы же вне Его не можем иметь жизнь. Наконец, даже если братья умирают за братьев, все же кровь мученика не проливается во искупление братских грехов, что Он совершил ради нас, и в этой Своей смерти за нас Он показал нам не то, чему мы могли бы подражать, но то, за что мы должны быть Ему благодарны. И вот всякий раз, когда мученики проливали кровь свою за братьев, они пред-лагали то, что сами получили за Господним столом. В остальном же, как я уже сказал (пусть даже и не мог я сказать всего), мученик Христов далеко отстоит от Христа.

Если бы кто сравнил себя (не скажу, что по могуществу, но по степени невинности) с Христом и если бы он думал, я уж не говорю о том, что он спасет другого, но что сам он, по крайней мере, не имеет никакого греха, то стал бы жаждать большего, нежели требует смысл спасения, и он бы взял на себя слишком многое, что не смог бы снести. И в этой связи к месту увещевает его то высказывание в Притчах, которое идет далее и гласит: «Если ты слишком алчешь, не прельщайся яствами его, ибо лучше будет, если ты ничего не возьмешь оттуда, нежели возьмешь больше, чем тебе необходимо. Ибо эти яства несут в себе ложную жизнь» (ср. Притч. 23:2—4), то есть обманчивую. Ведь говоря, что он без греха, он не может показать себя праведным, но только притвориться праведным. Потому и сказано: «Ибо эти яства несут в себе ложную жизнь». Есть только один, Кто мог как иметь плоть человеческую, так и не иметь греха. Справедливо нам предписывается то, что следует далее, и то выражение, та поговорка весьма подходит человеческой немощи, Col. 1848 для которой сказано: «Не заносись, когда ты беден, перед богатым» (ср. Притч. 23:4). Ибо богатый — это Христос, Кто никогда не был обременен ни собственным, ни полученным по наследству долгом и Кто Сам праведен и оправдывает других. Не заносись перед Ним, будучи настолько бедным, что каждодневно в молитве о прощении грехов ты признаешь себя ничтожным. «Воздержись от мыслей твоих», — гласит Книга Притч. От чего следует воздержаться, если не отложного предубеждения? Поскольку Он не только человек, но и Бог, то никогда не может быть обвинен. «Ибо если ты обратишь глаз свой к Нему, нигде не узришь Его» (ср. Притч. 23:5). «Глаз твой» — это, конечно же,

441 глаз человеческий, которым ты видишь человеческое. «Если обратишь к Нему, нигде не узришь Его» — поскольку нельзя Его узреть тем способом, каким ты можешь увидеть. «Ибо Он приготовил Себе крылья, как орел, и улетит в дом настоятеля Своего» (ср. Притч. 23:5), из которого Он пришел к нам и нашел нас не такими, каким пришел Он.

Давайте же любить друг друга, как и Христос возлюбил нас и предал Себя за нас (ср. Гал. 2:20). Ибо нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих. Давайте так подражать Ему в благочестивом послушании, чтобы не позволять себе дерзновенно равнять себя с Ним.

Когда Господь Иисус призывал к любви, которую проявил к нам, умерев за нас, и сказал: Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих, Он добавил: Вы друзья Мои, если исполняете то, что Я заповедую вам. Великая снисходительность! Поскольку хорошим рабом можно быть, только исполняя предписания господина своего, то Он захотел, чтобы ученики Его разумели себя друзьями Его, если смогут проявить себя хорошими рабами. Но, как я сказал, в том проявлена великая снисходительность, что Господь снизошел назвать Своими друзьями тех, кого Он признал в качестве Своих рабов. В самом деле, чтобы вы знали о том, что в обязанности рабов входит исполнение приказаний своего] господина, Он порицает в другом месте рабов такими словами: Что вы зовете Меня: «Господи! Господи!» и не делаете того, что Я говорю? (Лк. 6:46). То есть когда вы произносите, говорит Он, «Господи!», подтвердите исполнением заповедей ваши слова. Разве не скажет Он послушному рабу: хорошо, добрый раб! В малом ты был верен, над многими тебя поставлю; войди в радость Господа твоего (Мф. 25:21)? Итак, раб может быть и другом, если он хороший раб.

Как есть два страха, производящие два вида боящихся, так есть и два рабства, производящие два вида рабов. Есть страх, который изгоняет совершенная любовь¹, и есть страх чистый, пребывающий вовеки веков². <...> В том страхе, который изгоняет любовь, и рабство должно быть изгнано тоже. То и другое связал апостол, то есть страх и рабство, когда сказал: Вы не приняли духа рабства, чтобы опять жить в страхе (Рим. 8:15). <...> А поскольку Он нам дал власть быть чадами Божиими (Ин. 1:12), то давайте быть не рабами, а чадами, дабы неким чудесным, неописуемым, но действенным, образом мы, рабы, могли иметь власть не быть рабами. Будем рабами, имея тот чистый страх, который отличает раба, вошедшего в радость господина своего (Мф. 25:21). И не будем теми рабами, страх которых должен быть изгнан, ибо он свойствен рабу, который не пребывает в доме вечно (Ин. 8:35).

***

Он друзьями Себе сделал людей, не сделает ли их ангелами? Я уже не называю вас рабами... но Я назвал вас друзьями. Еще носящим плоть, подверженным смерти, живущим полной нужды хрупкой жизнью говорил Он: Я уже не называю вас рабами... но Я назвал вас друзьями. А что Он собирается дать друзьям? То, что запечатлел Самим Собой, воскреснув. Они увенчаны будут и преобразятся в славу небесную, став равными ангелам Божиим.

***

Господь говорит ученикам: Сказал вам все, что слышал от Отца Моего. Если все это уже было, то зачем Он в другом месте говорит: Еще многое имею сказать вам; но вы теперь не можете вместить (Ин. 16:12)? Верно, все, что Я слышал от Отца Моего, Я дал вам узнать. Когда же говорит: Вы теперь не можете вместить, а также: Еще многое имею сказать вам, Он лишь откладывает срок, но не лишает возможности знать. Это в силу верной надежды, потому что Он, без всякого сомнения, знал, что сделает так, поэтому и считал это как бы уже сделанным. Вот потому Он мог сказать: Сказал вам все.

***

Как станем мы понимать, что Иисус открыл ученикам все, что слышал Он от Отца, когда было много такого, чего Он не говорил, так как знал, что они не способны были воспринять это должным образом? Нет сомнения, что о предстоящем Он говорит как об уже сделанном, ибо говорит Тот, Кто сотворил все, что будет³. Вот, через пророка говорит: Пронзили руки мои и ноги мои (Пс. 21:17), но не говорит: «Пронзят руки мои». Он говорит, как если бы это было прошлое, но при этом предсказывает то, чему предстоит быть. Так и в этом месте Он говорит, что открыл ученикам все, что, как Он знает, еще только откроется в той полноте знания, о которой говорит апостол: Когда же настанет совершенное знание, тогда то, что отчасти, прекратится (1 Кор. 13:10). И здесь же он добавляет: Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицем к лицу; теперь знаю я отчасти, а тогда познаю, подобно как я познан (1 Кор. 13:12).

***

Но давайте посмотрим, что следует далее. Я уже не называю вас рабами, ибо раб не знает, что делает господин его. Как же мы должны разуметь, что хороший раб является и рабом, и другом, если Он сказал: Я уже не называю вас рабами, ибо раб не знает, что делает господин его? Итак, Он ввел имя друга, чтобы удалить имя раба; не для того, чтобы и то и другое имя объединились в одном, но чтобы одно заняло место, освобожденное другим.

Что это значит? Разве когда мы будем исполнять заповеди Господа, мы не будем рабами? Разве мы не будем рабами, когда станем хорошими рабами? Но кто может перечить Истине, которая говорит: Я уже не называю вас рабами? И кто может перечить ей, когда она объясняет, почему так сказала: Col. 1849 ибо раб не знает, что делает господин его? Ведь неужели же господин не доверяет секретов своих хорошему и проверенному рабу? Что же тогда означают слова: раб не знает, что делает господин его? Но случись, что он не знает, что делает господин, неужели же он не знает,

что тот приказывает? Ведь если он не знает и этого, то как же он несет службу? И каким же образом он является рабом, если не несет службу? И тем не менее Господь говорит: Вы друзья Мои, если исполняете то, что Я заповедую вам. Я уже не называю вас рабами. О, сколь удивительные слова! Ведь если мы не можем служить Господу иначе, как исполняя Его заповеди, то каким образом мы перестаем быть рабами Его, исполняя Его заповеди? Если я не буду рабом, исполняя заповеди, и не могу служить иначе, как исполняя заповеди, следовательно, неся служение, я не буду рабом.

Давайте уразумеем это, братья, давайте поймем, и пусть Господь позволит нам это понять и пусть сделает так, чтобы мы исполнили то, что поймем. Если мы узнаем это, то воистину узнаем то, что делает Господь, ибо только Господь делает нас такими рабами, и через это мы достигаем Его дружбы.

Ведь есть два вида страха, которые порождают два рода боящихся; поэтому есть и два вида служения, которые порождают два рода рабов. Есть страх, который изгоняется совершенной любовью (ср. 1 Ин. 4:18). А есть другой страх, который чист и пребывает во веки веков (ср. Пс. 18:10). На этот страх, который отсутствует в любви, указывал апостол, когда говорил: потому что вы не приняли духа рабства, чтобы опять жить в страхе (Рим. 8:15). На тот же страх, который чистый, он указывал, когда говорил: не гордись, но бойся (Рим. 11:20). Вместе с тем страхом, который изгоняется любовью, должно быть также изгнано и служение, основанное

на нем. Ибо и то и другое, то есть и страх, и служение, объединил апостол, сказав: потому что вы не приняли духа рабства, чтобы опять жить в страхе (Рим. 8:15). Также на раба, связанного таким служением, указывал Господь, когда говорил: Я уже не называю вас рабами, ибо раб не знает, что делает господин его. Разумеется, здесь говорится не о том рабе, которому присущ чистый страх и которому сказано: войди, добрый раб, в радость Господа твоего (ср. Мф. 25:21). Но сказано о том рабе, которому присущ страх, который должен быть изгнан любовью, и о нем Он сказал в другом месте: раб не пребывает в доме вечно: сын пребывает вечно (Ин. 8:35).

И вот поскольку Он дал нам власть быть чадами Божиими (Ин. 1:12), давайте будем не рабами, а чадами, чтобы некоторым удивительным и невыразимым, но все же верным образом мы, рабы, смогли не быть рабами; разумеется, рабы мы — в чистом страхе, который отличает раба, входящего в радость Господа своего, а «не быть рабами» — в страхе, который должен быть изгнан, который отличает раба, не пребывающего в доме вовеки. Но чтобы мы были такими рабами, которые не рабы, давайте знать, что всё делает Господь. Но это неизвестно тому рабу, который не ведает, что делает господин его; и когда он совершает что-то хорошее, то возносит себя так, как если бы это он сам совершил, а не Господь его; и хвалится собой, а не Господом, обманывая самого себя, поскольку хвалится, как будто не от Господа получил (ср. 1 Кор. 4:7). Давайте же, возлюбленные, чтобы получить возможность быть друзьями Господа, Col. 1850 знать, что делает наш Господь. Ибо Он делает нас не только людьми, но и праведниками, а не мы сами становимся ими. И кто это делает так, чтобы мы узнали это, если не Он? Ибо мы приняли не духа мира сего, а Духа от Бога, дабы знать дарованное нам от Бога (1 Кор. 2:12). Все, что есть хорошего, даровано Им. И вот поскольку знание того, Кем даровано всякое благо, также является благом, дарованным, конечно же, Им, то в отношении всякого блага хвалящийся пусть хвалится Господом (ср. 1 Кор. 1:31).

Что же касается следующих далее слов: но Я назвал вас друзьями, потому что сказал вам все, что слышал от Отца Моего, — то они настолько глубоки, что никоим образом не должны втискиваться в нынешнюю беседу, но должны быть отложены до другого случая.

***

Справедливо ставится вопрос о Toii, каким образом следует воспринимать слова, сказанные Господом: Но Я назвал вас друзьями, потому что открыл вам все, что слышал от Отца Моего (Ин. 15:15). Ибо кто осмелится утверждать и поверить, что какой-то человек знает все, что услышал от Отца Единородный Сын, в то время как он не понимает даже того, каким образом Он слушает слово Отца, будучи Единородным Словом Отца? Более того, чуть позже в ходе той беседы, которую Он имел после Вечери и еще до Страстей с учениками, Он произнес: еще многое имею сказать вам, но вы теперь не можете вместить (Ин. 16:12).

Каким же образом мы уразумеем, что Он открыл ученикам все, что услышал от Отца, если Он о многом не сказал, потому что знает, что они не могут теперь этого вместить? Но, нет сомнений, говорил, что Он уже сделал, в отношении того, что еще только совершит, Тот, Кто совершил то, что настанет (ср. Ис. 45:11). В самом деле, Он так изрек через пророка: «пригвоздили руки и ноги мои» (ср. Пс. 21:18). Он не сказал «пригвоздят». Говоря как бы об уже случившемся, Он тем не менее предвещал будущее. Так и в этом месте Он сказал, что открыл ученикам все, что Он (поскольку знал) еще только будет открыто в той полноте знания, о которой говорит апостол: когда же настанет совершенное, тогда то, что отчасти, прекратится (1 Кор. 13:10). И тогда Он добавил: теперь знаю я отчасти, а тогда познаю, подобно тому, как я познан; теперь, как бы сквозь тусклое стекло, тогда же лицем к лицу (ср. 1 Kop. 13:12). Ведь и сам апостол говорит, что мы спасены банею возрождения (Тит. 3:5), хотя в другом месте утверждает: мы спасены в надежде. Надежда же, когда видит, не есть надежда; ибо если кто видит, то чего ему и надеяться? Но когда надеемся того, чего не видим, тогда ожидаем в терпении (Рим. 8:24—25). Отчего и его собрат по апостольскому служению (coapostolus) Петр говорит: «В Которого, не видевши, веруете, Тому, увидевши, возрадуетесь радостью неизреченной и полной славы, достигнув награды за веру — спасения душ ваших» (ср. 1 Пет. 1:8—9).

Если теперь время для веры, а награда за веру — спасение душ, то кто в вере, которая действует через любовь (ср. Гал. 5:6), будет сомневаться в том, что день подойдет к концу и в конце

дня он получит награду: не только искупление тела нашего, о котором сказал апостол Павел (см. Рим. 8:23), Col. 1851 но и спасение душ наших, о котором говорил апостол Петр? Ибо счастье, исходящее как от одного, так и от другого То есть счастье от искупления тела и от спасения души. — Пер., в этом времени и в этом смертном состоянии пребывает скорее в надежде, нежели достигается на деле. Но разница в том, что наш внешний человек, то есть тело, все еще тлеет, внутренний же, то есть душа, со дня на день уже обновляется (2 Кор. 4:16). И вот как мы надеемся на будущее бессмертие плоти и спасение душ, хотя в отношении нас говорится, что мы, получив обещание, уже спасены, так мы должны надеяться и на то, что нам станет известно все, что Единородный услышал от Отца, хотя Христос сказал, что Он уже открыл нам это.

Не вы Меня избрали, а Я вас избрал. Вот она — невыразимая благодать! Ведь кем были мы, прежде чем Христос избрал нас... как не порочными и потерянными? Мы даже не верили в Него, не то чтобы заслуживать избрания Им. И если бы Он избрал уже веровавших, то получилось бы, что Он избран прежде, чем Сам избрал. <...> Этот фрагмент опровергает досужее мнение тех, кто утверждает, будто мы избраны прежде основания мира¹, поскольку Бог предведал, что мы будем праведными, а не потому, что Он Сам праведными сделает нас. Ведь если бы Он избрал нас потому, что заранее знал о нашей праведности, то Он также знал бы, что прежде мы изберем Его. Ибо без нашего избрания Его мы не можем быть и праведными до тех пор, пока кто-либо не изберет Его, а потому и сможет назваться праведным. Что же Он избрал в тех, которые не были праведными? <...> Вот, ты не можешь сказать: я избран, потому что поверил. Если бы ты верил в Него, то уже бы избрал Его. Не можешь сказать и так: прежде, чем я поверил, я творил дела добра, и потому был избран. Какие могут быть дела добра прежде веры, когда апостол говорит: Все, что не по вере, грех (Рим. 14:23). Что остается нам сказать, как не то, что мы были порочны и были избраны, дабы благодатью Избравшего стать праведными?

***

Не вы Меня выбрали, — сказал Он, — а Я вас избрал. Это и есть та невыразимая благодать. Ибо что мы были, когда мы еще не выбрали Христа и не обрели благодаря этому любовь? Ведь кто не выбрал Его, как может любить Его? Неужели в нас уже было то, что воспевается в псалме: «Я избрал быть у порога в доме Господа, чем жить в шатрах грешников» (ер. Пс. 83:11)? Разумеется, нет. Кем же мы были, если не нечестивыми и пропащими людьми? Ибо мы тогда еще не уверовали в Него, чтобы Он избрал нас. Ведь если Он избрал нас, уже уверовавших, то избрал уже избранных. Почему же Он говорит: Не вы Меня выбрали? Разве что потому, что милосердие Его предваряет нас (ср. Пс. 58:11).

Здесь, конечно, терпит крах пустое представление тех, которые настолько защищают Промысл Божий, что противопоставляют его благодати Божией и утверждают, что мы избраны прежде создания мира (ср. Еф. 1:4), потому что Бог заранее знал, что мы станем добрыми, а не то, что Он Сам сделает нас добрыми Речь, вероятнее всего, идет о пелагианах. — Ред.. Не об этом говорит Он, изрекши: не вы Меня выбрали. Ибо если бы Он потому избрал нас, что заранее знал, что мы будем добрыми, Он вместе с тем знал бы заранее, что мы прежде изберем Его. Ибо в противном случае мы не могли бы быть добрыми, разве только добрыми следует называть тех, которые не избирают доброе. Что же? Он избрал Своих из числа недобрых? Ибо они не были избраны на том основании, что были добры, поскольку они не были бы добры, если бы не были избраны. В противном случае благодать не была бы благодатью, если бы утверждалось, что заслуги идут впереди. Это-то и есть избрание благодати, о которой сказал апостол: так и в нынешнее время, по избранию благодати, сохранился остаток. К этому он добавил: но, если по благодати, то не по делам; иначе благодать не была бы уже благодатью (Рим. 11:5-6). Услышь, неблагодарный, услышь: Не вы Меня выбрали, а Я вас избрал.

Так что ты не говори так: «Я потому избран, потому что уже уверовал». Ибо если ты уверовал в Него, то ты уже выбрал Его. Но послушай: Не вы Меня выбрали. Так что не говори так: «Прежде чем я уверовал, я уже совершал добрые дела, потому что я избран». Ибо какое доброе дело может быть прежде веры, если говорит апостол: а все, что не по вере, грех (Рим. 14:23)? Итак, что мы должны сказать, услышав: Не вы Меня выбрали, — кроме того, что мы были злы и были избраны, чтобы стать добрыми по благодати Избравшего нас? Ибо нет благодати, если заслуги идут впереди; благодать же есть, и она не ищет заслуг, но создает их. Col. 1852

Посмотрите же, возлюбленные, как не избирает Он добрых, но делает добрыми тех, кого избрал. Я, — сказал Он, — вас избрал и поставил вас, чтобы вы шли и приносили плод, и чтобы плод ваш пребывал . Разве не тот это плод, о котором Он уже говорил: без Меня не можете делать ничего (Ин. 15:5)? Так вот, Он избрал и поставил, чтобы мы шли и приносили плод; и мы не имели никакого плода, чтобы на основании его Он избрал нас. Чтобы вы шли, — сказал Он, — и приносили плод. Мы идем, чтобы приносить, а Сам Он — путь, которым мы идем и на который Он поставил нас, чтобы мы шли. И поэтому милосердие Его предвосхитило нас во всем. И чтобы плод ваш пребывал, — сказал Он, — дабы, чего ни попросите от Отца во имя Мое, Он дал вам.

Поэтому пусть пребывает любовь; ибо Он Сам — наш плод. Эта любовь теперь у нас — в желании, пока еще не в наслаждении; и все, чего ни попросим мы в этом желании во имя Едино-родного Сына, дает нам Отец. Но давайте не будем считать, что то, принятие чего не содействует нашему спасению, мы просим во имя Спасителя. Но только то мы просим во имя Спасителя, что принадлежит смыслу спасения.

Итак, плод наш — любовь, которую апостол так определяет: любовь от чистого сердца и доброй совести и нелицемерной веры (1 Тим. 1:5). Когда мы любим друг друга, мы любим Бога. Ведь мы бы ненастоящей любовью любили друг друга, если бы не любили Бога. Ибо каждый любит ближнего своего как самого себя, если любит Бога. А если не любит Бога, то не любит самого себя. На этих двух заповедях любви держатся и закон, и пророки¹: таков наш плод. Именно относительно такого плода Он дает нам заповедь, говоря: Сие заповедаю вам, да любите друг друга. Схожим образом и апостол Павел, желая противопоставить плод Духа и дела плоти, поставил ее впереди: Плод же духа: любовь; а затем, словно бы беря в ней начало и будучи связанными с ней, он привел и другие плоды: радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание (Гал. 5:22).

Ибо кто может истинно возрадоваться, если не любит добро — источник всякой радости? Кто может иметь истинный мир, если не имеет его с тем, кого истинно любит? Кто способен долго терпеть, пребывая в доброте, если нет пылкой любви? Кто благ, если не любит того, кому помогает? Кто милосерд, если его таким не делает любовь? Кто может быть здрав в вере, если это не та вера, которая действует через любовь? Чья кротость на пользу, если она не управляется любовью? И кто же воздержится от того, что постыдно, если не будет любить то, что возвышает? Соответственно, и добрый Наставник часто вменяет любовь как единственное, что нужно вменять. Без любви любое добро тщетно, а ее невозможно иметь без прочих добродетелей, которые и делают человека истинно добрым.

***

В евангельском отрывке, который предшествовал этому, Господь сказал: Не вы Меня выбрали, а Я вас избрал и поставил вас, чтобы вы шли и приносили плод, и чтобы плод ваш пребывал, дабы, чего ни попросите от Отца во имя Мое, Он дал вам. Об этих словах, как вы помните, мы уже рассуждали, насколько Господь позволил нам. Но вот здесь, то есть в следующем отрывке, который вы только услышали, Он говорит: Сие заповедую вам, да любите друг друга. И благодаря этому мы должны уразуметь, что это за плод наш, о котором Он сказал: Я вас избрал, чтобы вы шли и приносили плод и чтобы плод ваш пребывал. И добавил еще это: дабы, чего ни попросите] от Отца во имя Мое, Он дал вам. Конечно же, тогда Он даст нам, если мы будем любить друг друга, когда Он Сам дарует нам эту любовь, возлюбивши нас, не имевших плода, потому что не мы выбрали Его, а Он поставил нас, чтобы мы приносили плод, то есть любили друг друга, каковой плод мы не можем иметь без Него, подобно тому как ветви ничего не могут делать без лозы.

Так вот, любовь и есть плод наш, которую апостол выводит из чистого сердца и доброй совести, и нелицемерной веры (1 Тим. 1:5). Посредством ее мы любим друг друга, посредством ее мы любим Бога. В самом деле, мы не сможем любить друг друга чистой любовью, не возлюбив Бога. Ибо всякий любит ближнего, как самого себя, если только он любит Бога. Ведь если он не любит Бога, то не любит и самого себя. Ибо на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки (Мф. 22:40). Это и есть плод наш. И вот, заповедуя нам, Он сказал о плоде: сие заповедую вам, да любите друг друга. Поэтому и апостол Павел, желая поведать нам о плоде духа, противопоставляя его делам плоти, во главу поставил следующее: плод же духа — любовь (Гал. 5:22). А далее он перечислил остальное, как бы происходящее и рождающееся из этого главного: радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, веру, кротость, воздержание (Гал. 5:22—23).

Ибо кто может искренне радоваться, если он не любит благо, из-за которого радуется? С кем у него может быть истинный мир, если не с тем, кого Col. 1853 он всецело любит? Кто может быть долготерпелив, упорствуя во благе, если он не горит любовью? Кто может отличаться благостью, если он не любит того, кому оказывает помощь? Кто может быть милосерден, если он не становится милосердным через любовь? Кто может обладать спасительной верой, если он не обладает той верой, которая действует через любовь? Кто отличается благотворной кротостью, если им не руководит любовь? Кто может воздержаться от пагубного, если он не любит достойного? Так что справедливо благой Учитель так часто говорит о любви, как если бы только она и должна быть заповедана, ибо без нее не могут существовать прочие блага и в то же время ею нельзя обладать без прочих благ, благодаря которым человек становится добрым.

Вот, тот, кто преследует, назван миром. Давайте убедимся, не назван ли миром и тот, кто подвергается гонениям. Или ты совсем глух к голосу Христа, говорящего (или Священного Писания, свидетельствующего): Бог во Христе примирил с Собою мир (2 Кор. 5:19)? Если мир вас ненавидит, — говорит Он, — знайте, что Меня прежде вас возненавидел. Итак, ненавидит мир. <...> Какой мир? Бог во Христе примирил с Собою мир. Преследует мир осужденный — претерпевает гонения мир примирившийся. Мир осужденный — это мир за пределами Церкви; мир примирившийся — Церковь. Ибо не послал Бог Сына Своего в мир, — говорит Он, — чтобы осудить мир, но чтобы мир спасен был чрез Него (Ин. 3:17).

***

Но ради этой любви мы должны терпеливо сносить ненависть со стороны мира. Ибо необходимо, чтобы он ненавидел нас, понимая, что мы отвергаем то, что он любит. Но Господь особо утешает нас на Своем примере. Сказав: Сие заповедую вам, да любите друг друга, — Он добавил и произнес: если мир вас ненавидит, знайте, что Меня прежде вас возненавидел. Так почему же член возвышает себя над Главою? Ты отказываешься быть в Теле, если не хочешь вместе с Главой сносить ненависть со стороны мира.

Если бы вы были от мира, — сказал Он, — то мир любил бы свое. Он говорит это, конечно же, о всей Церкви, в отношении которой Он часто также использует имя мира, как, например, здесь: Бог во Христе примирил с Собою мир (2 Кор. 5:19). Так же и тут: «ибо Сын Человеческий пришел не для того, чтобы судить мир, но чтобы мир спасен был через Него» (ср. Ин. 3:17). И в Послании своем Иоанн говорит: мы имеем Ходатая пред Отцом, Иисуса Христа, Праведника: Он есть умилостивление за грехи наши, и не только за наши, но и за грехи всего мира (1 Ин. 2:1—2). Итак, весь мир — это Церковь, и весь мир ненавидит Церковь. Таким образом, мир ненавидит мир, враждебный мир ненавидит мир примеренный, осужденный — спасенный, нечестивый — чистый.

Но тот мир, который Бог во Христе примиряет с Собой, который спасается через Христа и которому через Христа прощается всякий грех, был избран из мира враждебного, осужденного и оскверненного. Ибо из этой смеси, которая полностью погибла в Адаме, создаются сосуды милосердия, в которых находится мир примирения; его ненавидит состоящий из этой же массы мир сосудов гнева, которые готовы к погибели (ср. Рим. 9:21—23).

Наконец, сказав: Если бы вы были от мира, то мир любил бы свое, — Он тотчас добавил: а как вы не от мира, но Я избрал вас от мира, потому что ненавидит вас мир . Так что они были оттуда, откуда, чтобы не принадлежать ему, были избраны не по заслугам своим, потому что никакие добрые дела не предшествовали этому, не по природе, которая на корню была полностью повреждена свободной волей, но по безвозмездной, то есть по истинной благодати. Ибо Тот, Кто избрал мир из мира, Сам создал то, что избрал, а не нашел это, ведь по избрании благодати сохранился остаток; но, если по благодати, то не по делам; иначе благодать не была бы уже благодатью (Рим. 11:5—6). Но если спросят, каким образом любит себя мир погибели, который ненавидит мир искупления, то следует ответить, что он любит себя, конечно же, поддельной любовью, а не истинной. Поэтому он поддельно Col. 1854 любит себя и по- настоящему ненавидит себя. Ибо «любящий нечестивость ненавидит душу свою» (ср. Пс. 10:5 LXX). Но все же говорится, что он любит, потому что он любит нечестие, из-за которого он нечестив, и опять же говорится, что он ненавидит себя, потому что он любит то, что вредит ему. Стало быть, он ненавидит в себе природу, а любит порок; ненавидит то, что сделано благостью Божией, а любит то, что было сделано в нем свободной волей. Поэтому-то, если мы верно разумеем, нам запрещено и предписано любить его. Конечно же, нам запрещено, когда нам было сказано: не любите мира (1 Ин. 2:15). Предписано же, когда нам было сказано: любите врагов ваших (Лк. 6:27), которые и есть мир, ненавидящий нас. Поэтому нам запрещено любить в нем то, что он сам любит в самом себе; а предписывается любить в нем то, что он сам ненавидит в себе, а именно творчество Божие и различные утешения со стороны благости Его. Разумеется, нам запрещено любить в нем порок и предписано любить природу, в то время как сам он любит в себе порок и ненавидит природу, — чтобы мы верно любили и ненавидели его, в то время как сам он превратно любит и ненавидит себя.

Господь, увещевая рабов Своих, чтобы они терпеливо сносили ненависть мира, предложил им Себя в качестве примера, лучше и больше чего не может быть. Ибо, как сказал апостол Петр, Христос пострадал за нас, оставив нам пример, дабы мы шли по следам Его (1 Пет. 2:21). Если мы действительно делаем это, мы делаем это благодаря помощи Изрекшего: без Меня не можете делать ничего (Ин. 15:5). И далее тем, кому Он уже сказал: если мир вас ненавидит, знайте, что Меня прежде вас возненавидел (Ин. 15:18), теперь также в том отрывке Евангелия, который был прочитан, Он сказал: помните слово Мое, которое Я сказал вам: раб не больше господина своего; если Меня гнали, будут гнать и вас; если Мое слово соблюдали, будут соблюдать и ваше. (2) Сказав же: раб не больше господина своего, — разве не открыл Он со всей очевидностью, каким образом мы должны понимать сказанное выше: Я уже не называю вас рабами (Ин. 15:15)? Ведь, смотрите, Он называет их рабами. Ведь что иное здесь сказано: раб не больше господина своего; если Меня гнали, будут гнать и вас? Так вот, очевидно, что следует разуметь того раба, который не пребывает в доме вечно (Ин. 8:35) и который связан страхом, изгоняемым любовью (см. 1 Ин. 4:18), когда было сказано: Я уже не называю вас рабами. А вот здесь, где сказано: раб не больше господина своего; если Меня гнали, будут гнать и вас, имеется в виду раб, сопричастный чистому страху, пребывающему во веки веков (ср. Пс. 18:10). Именно этот раб услышит: добрый раб, войди в радость Господа твоего! (ср. Мф. 15:21).