Читать толкование: , Глава , стих . Толкователь — Ефрем Сирин преподобный

«От начала было Слово» (ср.: Ин. 1:1). Сие евангелист говорит, дабы показать, что как слово существует у того, кто его произносит, так и Бог Слово во всяком деле имеет общение со Своим Родителем — есть и в Нем, и вне Его. И хорошо рассудишь, что слово прежде, чем будет произнесено, уже существует, ибо Захария говорил без движения губ. Еще потому Господь наш называется Словом, что чрез Него открыто сокровенное, подобно тому, как через слово открывается сокрытое в сердце, как и апостол Павел свидетельствует, говоря: «тайный Божий Совет есть Христос, Которым открыты все сокровища премудрости и ведения» (ср.: Кол. 2:2-3). Впрочем, слово не произносится прежде, чем оно образуется т.е. в уме говорящего, так как природа слова рожденная. Так и Слово о Самом Себе свидетельствовало, что Оно не есть Само от Себя, но рождено, и что Оно — не Отец, а Сын, ибо сказало: «Бога... никто никогда не мог видеть, но Единородный... сущий в недре Отца, Сам возвестил нам о Нем» (ср.: Ин. 1:18). И еще говорит: «И Я пришел от Отца» (ср.: Ин. 5:43 и Ин. 16:28). И если скажешь, что то, что есть, не может быть рождено, ложным сделаешь свидетельство Писания, которое говорит: «было» а затем: «рожден из недра Отца Своего».

«От начала было Слово». Берегись, дабы в этом месте не подумать о слове слабом и не сочти Его столь ничтожным, что назовешь Его гласом. Ибо глас от начала не существует, так как гласа нет прежде, чем он будет произнесен, и после того, как произнесен, его опять не существует. Итак, не гласом было Слово, Которое по Своей природе было подобием существа Своего Отца, и не гласом Отца, а образом Его. Ибо если дети, тобой производимые, подобны тебе, то как ты думаешь, что Бог родил глас, а не Бога? И если сын Елисаветы, наименованный «гласом» (Мф. 3:3. Мк. 1:3. Лк. 3:4), есть человек, то тем более Бог, названный Словом, есть (истинный) Бог. Если возразишь, что Сын в Писании ясно обозначается именем Слово, то рассуди, что Иоанн, который также называется гласом, существует, однако, как лицо; подобным образом и Бог, Который называется Словом, есть тем более Бог Слово. Если же подумаешь, что Сын есть помышление Отца, то спрошу: разве единожды Отец помыслил? Ибо если помышления Его многи, то как Сын может быть Единородным? И если Сын есть внутреннее Его помышление, то как Он — одесную Его? «От начала было Слово». Но не то слово, какое изрекалось при начале мира, есть сие Слово, так как Оно существует прежде начала и прежде времени, ибо нет ни дня, ни часа, когда бы Его не было. Истинное Слово есть не то, которое в одно время существует, а в другое нет, или не то, которое некогда не существовало и потом было создано, но то, которое уже было всегда, постоянно, от начала, от вечности. Поскольку Тот, Кто изрекает Слово, вечен, и так как Слово это подобно сказующему Его, и есть Слово Сказующего, потому и говорит: «От начала было Слово». И дабы показать, что Его рождение предшествовало всякому началу и границам времени, сказал: «было».

Далее, если Слово сие «было у Бога», а не Богу не Богом создано и не для Бога назначено, как прочие сотворенные вещи, то словами «у Бога» евангелист ясно излагает нам, что как был Бог, у Которого было Слово, так и Самое Слово существовало у Бога как Бог. «От начала было Слово». Этими словами две вещи изъясняет, именно: природу Слова и Его рождение. И дабы не оставить «Слово» без толкования, добавил: «Сие Слово было у Бога», — чем двойное возвестил: во-первых, что Слово не есть, как какой-нибудь человек, ибо «было у Бога», потом — образ бытия Слова. «И Бог было Слово», — чем троякому научил, именно, что Слово есть Бог, Лицо и рождено. «Оно было от начала у Бога». Благоразумно эти слова присоединил, дабы не показалось, что он возвещает одно Лицо. «Оно было от начала у Бога» (ср.: Ин. 1:2). Итак, (евангелист) сказал, во-первых, о рождении Его, во-вторых, что Оно было у Бога, в-третьих, что Оно и было Бог, в-четвертых, что Оно уже прежде было у Бога.

***

Ефесяне были слушателями Евангелиста Иоанна. Он, когда увидал, что три товарища его начали свои Евангелия с тела (рождения Господа по плоти); то дабы люди не подумали, что был только человек Тот, Кто явился ему, а не Сын Божий, — уклонился от своих товарищей и дал своему Евангелию новое начало, которого не сделали его товарищи. Посему во главе Евангелия своего начал раскрытием не того, что Он рожден от Марии, или от Давида и Авраама и Адама, но так: в начале было Слово, и то Слово было к Богу, и Бог было то Слово.

«Все чрез Него было создано», так как дела чрез Него совершены, по словам апостола: «Все чрез Него было создано, ибо чрез Него совершены дела» (ср. Кол. 1:16–17), и: «Чрез Него создал всю землю» (прим.: источник неизвестен)), «и без Него ничто не было создано», – что то же самое.

У художника золотых изделий есть искусство, но не хочет придать золоту чего-нибудь большего, потому что само оно не допускает этого. Так и Бог, хотя и может, однако же не простирается далее, потому что нет способного вместить Его. Дай вещество, которое бы имело в себе нечто большее, нежели золото, и художник готов придать ему свойственную красоту. Ибо ни один художник, представляя в уме что-нибудь превосходнейшее золотого вещества, не возьмется сам собой подобным этому сделать данное вещество. И Бог, уразумев все чудеса, познал, что вещество не может быть подобной Ему природой. Все превысил богатством Своим в тварях, но чтобы получившее бытие стало не получившим бытия, этого Он и не помышлял, и не изобретал, и не делал. Если из получившего бытие произвел Он не получившее бытие, то обличает Свою собственную природу, что и она произошла, и что все сотворенное Им произвел Он по нужде, а не по премудрости Своей. Бог непостижим в могуществе Своем, о человеки! Он мог явить в тварях нечто большее, но совершил над ними только то, что было для них вместительно.
Знаю, что многие купцы могут производить торг обширнее того, сколько у себя имеют в наличности. Но что есть у них в наличности, за то вполне уважаются, хотя без труда покупают и не имея у себя в наличности денег. Если и Бог не без труда сотворил существующее, то вы, желающие возражать, вправе заключить тогда, что не может Он сотворить большего. Но хотите ли видеть, с какой несказанной легкостью творит Он? И небеса и все, что на них, сотворил Он словом. А этим доказывается, что может Он сотворить ещё многое и лучшее, но не творит, потому что тварная природа не вмещает этого.
Знаю, что художники примышляют (изобретают) нечто такое, чего не имеет в себе вещество, и чем-нибудь обыкновенным, украсив то, производят приятное впечатление. Тем более несомненно, что это возможно для Бога, Который явил в существах столько благолепия. В какой мере дело прочнее слова, в такой же до бесконечности несравнимой мере сила Божия преизбыточествует перед сотворенным. Итак, Бог все сотворил соразмерно с потребностью каждой твари, и не по нужде какой изобрел разности тварей. Сотворивший природы этим самым показывает, что Он же создал и разности их, потому что последним дал доказательство в рассуждении первых. Причина стольких красот не вынужденна, иначе они окажутся делом кого-либо другого, а не Бога, потому что необходимость исключает произвол. Но Бог, как выразило Писание, вся елика восхоте… сотвори на небеси и на земли (Пс. 134:6).
И если твари в удалении своем от порядка служат к хвале Божией, то, конечно, зло — не причина совершенства, а бывает препятствием благочестию. А если бы зло было первоначально, то не попустило бы оно произойти доброму; иначе и доброе принадлежало бы ему. Если вещество произвело беспорядок вопреки Богу, то великое заблуждение — думать, что неодушевленное может вступить в борьбу. Если в веществе деятельность есть душа беспорядка, то великое неразумие — движение при действии почитать душой, потому что ни в одном из нас то, что он делает, не есть душа. Да, скажут: деятельность вещества произошла от чего-либо существующего в нем. Очень недалекому уму свойственно думать, что в веществе, всегда умаляющемся и изменяющемся, есть нечто вечное. И как изменяющееся стало вечным? Поэтому ничто не начало быть, что начало быть (Ин. 1:3). Ничто, кроме единого Бога, не было всегда. Потому-то все и имеет в Нем нужду. Ибо Он сотворил это, восхотев, а не по нужде; и сотворил каждую тварь, как восхотел. Имел же собственную Свою волю, не подлежащую необходимости, и не сотворил совечных Себе тварей. Ибо, если бы хотеть было для Него необходимостью, то твари были бы совечны Ему, и действо было бы сообразно с хотением. Ибо действо Его было не по необходимости, иначе твари были бы совечны Ему.

«В том, что создано было, чрез Него была жизнь, и жизнь была свет человеков» (ср. Ин. 1:4), – так как Его явлением сокрушенные предшествовавшие заблуждения сокрылись.

«И сей свет во тьме светил и тьма не объяла его» (ср. Ин. 1:5), как и говорит: «Ко своим... пришел,.. и свои... не приняли» (ср. Ин. 1:11). «И сей свет во тьме светил» (ср. Ин. 1:5). Рассмотри, какая именно тьма боролась против сего света человеков, и исследуй, каким образом он прежде в ней светил. Когда же говорит светил, не отваживайся думать о Слове что-либо маловажное, но из слов: «во тьме светил», уразумей, что евангелист называет тьмой время, предшествовавшее Его Божественному явлению, и показывает, что в то время Слово светило. Ибо об этой тьме мы можем слышать в другом месте Евангелия, где находится изречение пророка: «земля Завулонова и... Неффалимова, на пути приморском, за потоком Иорданом, Галилея языческая, народ, сидящий во тьме, увидел свет великий» (ср. Мф. 4:15–16). Сию тьму он потому усвояет им, что они были народ весьма отдаленный, имеющий обитание и жительство на берегу моря, – народ, далеко уклонившийся от постановлений и учения закона; по этой причине он называет их народом, «сидящим во тьме». Итак, о них именно говорил евангелист, так как сам (?) сказал: «света, – то есть учения и ведения Его, – тьма предшествовавшая, – то есть заблуждения, – не объяла». Предпринимая возвещение о начале того подвига, который претерпел Господь наш в Своем теле, евангелист так начинает говорить: «тьма... его... не объяла» (ср. Ин. 1:5).

Пророчество – у Иоанна, но таинства пророчества – у Господа Иоанна, как и священство – у сына Захарии, а власть и священство – у Сына Марии.

«И Слово стало плотью, и обитало с нами (Ин. 1:14)», т. е. Слово Божие через плоть, которую приняло, обитало с нами. Не сказал: «у нас», — но: «с нами», дабы показать, что нашей плотью облекся ради нас, как и Сам сказал: «плоть Моя — пища (Ин. 6:55)».
*** Зачем Господь наш облёкся в нашу плоть? Чтобы плоть одержала победу и человеческая природа познала и осознала дары Бога. Ибо если бы Бог победил без плоти, то какую хвалу возносили бы Ему? Во-вторых, чтобы Господь наш мог явить, что вначале Он не испытывал никакой ревности в отношении того, кто возжелал стать Богом. Ведь тот, в ком Господь наш был унижен, более велик чем тот, в ком был Адам в величии и славе¹. Потому и написано: Я сказал, вы — боги (Пс. 81:6). Итак, Слово явилось и облеклось в плоть, чтобы то, что не может быть постигнуто умом², было постигнуто через то, что умом постижимо³, и уже через непостижимое плоть возвысилась против тех, кто её одолевает⁴. Так подобало, чтобы Господь наш стал пристанью всех добрых дел, в которой могли бы собраться все люди, концом всех тайн, к которому спешат все, сокровищницей всех притч, так, чтобы всякий, словно вознесённый на крыльях, смог упокоиться в Нём одном. Узри мудрость Бога в том, что в падении падшего пал вместе с ним Тот, Кому уготовано было восставить падшего⁵. Так как плоть Адама существовала прежде его злых страстей, Господь наш их не воспринял, ибо они отягощали здоровую природу. Тем самым, наш Господь облёкся здоровой природой, утратившей это состояние, дабы изначальное состояние было восстановлено.

*** С того дня, как Господь сошёл среди рабов, господа должны с любовью преклонять колени перед рабами. С того дня, как Богач сделался нищим нас ради, и богач должен стол свой делить с бедняком. В день тот непрошенный дар к нам сошёл; станем милостыню подавать тем, кто алчет и подаяния жаждет... Господь всякой природы сегодня преображён, против природы Его естества; разве трудно для нас зла не желать? <...> Плоть границы природы имеет, за которые выйти нельзя; только воля сильнее, нет границ её росту. Ныне Божественность запечатлела себя в человеке, так чтобы он стал печатью самого Божества.
*** В Своем сострадании Он использовал наше тело ради того, чтобы мы могли вынести вид Его и слышать голос Его и не испытали бы при этом того, что испытали главные из учеников на горе; те, на которых напал сон, когда сошла на них слава Его через это тело¹... А это для того, чтобы мы познали, ради чего Он явился без славы и ради чего Он пришел в теле. Ибо если апостолы и главные из учеников увидели Его Божество, хотя оно и не было явным... что в самом деле случилось бы с нами, если бы Он явился нам открыто в славе Своего Божества без плоти?

«Закон дан чрез Моисея», и знамение агнца, и многие прообразы Амалика*: вода, сделавшаяся сладкой, и медный змей; но «истина его, – то есть закона, – чрез Иисуса Христа» (произошла). Крещение Иоанна выше закона, но ниже крещения Христа, так как во имя (Троицы) никто не крестился до самого времени вознесения Его (Христа). *То есть прообразы, явленные во время войны Израиля с Амаликитянами (Исх. 17:8). Толкования святого Ефрема Сирина на книгу Исход (Opp. Syri t. I, p. 219. Русск. перевод, изд. 3-е. Ч. VI, стр. 493). Также все постановления Моисея святой Ефрем толкует в смысле прообразов Нового Завета.

Но вот Господь назвал его Илией, как свидетельствует Писание (Мф. 11:12, 14–17), а когда его самого спросили (о том), он сказал: «я – не Илия». Писание не сказало, что Иоанн пришел в телесном образе Илии, но – в духе и силе Илии (Лк. 1:17). Не тот Илия, который вознесен был, пришел к ним, как не сам Давид, а Зоровавель сделался Их царем*. И фарисеи не так спросили Иоанна: «Не в духе ли Илии ты пришел», – но так: «Не Илия ли сам ты?» Потому говорит: «Нет». Для чего нужно было лицо Илии, если у Иоанна обретались дела Илии? А чтобы они отвергли Иоанна на том основании, что Илия был вознесен на священной колеснице, главу же его (Иоанна) поднесла на блюде позорищная дева, для сего пришел Елисей и встал в средине между Иоанном и Илией. Если бы лжецы захотели обвинять Иоанна, то в опровержение их противопоставил бы себя Елисей, который был для них верным поручителем, так как они веровали, что он вдвойне принял дух своего учителя (4 Цар. 2:9). Если бы сие было так** то Елисей два раза и на двух колесницах вознесся бы на небо, быть может, даже на небо небес. Отсюда ясно, что Елисею дана была бы сила Илии вместе с его делами. Но не все дела Илии переданы ему, а (только) подобие дел, ибо иначе сомнительно было бы, полезны ли они. Однако, если бы Писание не говорило, что Елисей вдвойне получил дух Илии, не уяснил бы, что он получил больший дар. * Этими словами святой Ефрем учит, что пророчество, в котором обещан Давиду Спаситель из его семени, должно относить и к Зоровавелю, который вывел народ Израильский из плена Вавилонского. ** Т.е. рассуждать так, как рассуждали Иудеи – противники Иоанна.

Прислали к Иоанну те же, которые (потом) присылали к Господу и спрашивали: «Какою властью Ты это делаешь?» (Мф. 21:23, Мк. 11:28, Лк. 20:2). Поелику (же) он (Иоанн) пришел не для того, дабы поучать врагов, то и не открыл им того, о чем они спрашивали. Так как спрашивающие не того хотели, чтобы узнать, кто действительно был Иоанн, но со властью ему говорили: кто ты такой, что делаешь это? – потому и Иоанн ответил (им) не как ученикам, а как врагам, и на все, о чем и как они его ни спрашивали, сказал: я не Христос, не Илия и не пророк, но глас, – причем не назвал себя даже ни Иоанном, ни человеком, хотя (на самом деле) был и пророком, и Илией, и Христом*. Но (он так поступил потому, что во мнении) тех, которые спрашивали его, Иоанн, конечно, не был никем из сейчас поименованных, подобно тому, как и Господь наш, будучи благ, сказал некоторым: «Я не благ» (ср. Мф. 19:16–17, Мк. 10:17–18, Лк. 18:18–19). *Святой Ефрем называет Иоанна Христом (то есть помазанником Божиим) в том же смысле, в каком Священные ветхозаветные писатели прилагали это имя к царям Еврейским (1 Цар. 24:7, 11, 1 Цар. 26:9–10, 16 и др.) и некоторым другим исполнителям воли Божией (Ис. 45:1).

Как голос, возвещающий о свете (Разумеется пение петуха, возвещающее о наступающем рассвете дня), пробуждает ухо (Буквально: «стучит в двери ушей»), и как блеск светильника вызывает деятельность глаза, так и Писание содействует гласу. Ибо одно суть светильник и петух, как Илия и Иоанн. Петух своим голосом пробуждает нас к слушанию, и он есть образ гласа Воскресителя нашего, а светильник своим блеском представляет нам образ света Просветителя нашего. Потому оба они с двух сторон заключили тьму (Речь идет о светильнике, разгоняющем тьму вечера, и петухе, предваряющем наступление дня. Таким образом, тьма ночная как бы с той и другой стороны (то есть с вечера и с утра) сжата или заключена между вечерним светильником и утренним пением петуха) и суть образы Отца и Сына, разрушивших нечестие, и образы пророков и апостолов, ибо с той и другой стороны оказали помощь Солнцу (То есть как вечерний светильник и пение петуха, разгоняющие тьму ночи, оказывают этим содействие солнцу, так пророки и апостолы, боровшиеся с мраком нечестия до и после пришествия Христа, помогали делу Солнца правды). Но пойми и то, что Иоанн, которого назвал светильником Тот, Кто создал его пламенные уста, есть (вместе с тем и) образ Илии, который языком своим сжег нечестивых и пламенем уст своих наказал их засухой и жаждой. Кроме того, петух, который поет в тишине ночи, есть образ Иоанна, проповедовавшего в тиши пустыни. И если светильник приносится в вечернюю пору, то петуха, который поет только утром, одновременно с ним (Т.е. при светильнике или вечером) нельзя слышать. Но в Иоанне с предрассветным гласом совместился и светильник вечерний, дабы свидетельствовать о приходе Илии (Илия называется светильником вечерним потому, что имеет явиться при кончине мира), который таинственным образом явился в лице Иоанна. Итак, Иоанн есть глас, но Слово, которое выражается гласом, есть Господь. Глас их (Иудеев) пробудил, глас их призвал и возвел, Слово же разделило им свои дары.

У колодезя Елиазар обручил Ревекку (Быт. 24:13–15), у колодезя Иаков обручил Рахиль (Быт. 29:1–11), у колодезя обручил и Моисей Сепфору (Исх. 2:16, 21). Все они были прообразами Господа нашего, Который в крещении Иорданском сделал Церковь Своей невестой. Как Елиазар, стоя при источнике, указал Ревеке своего господина Исаака, который в то время вышел в поле, чтобы идти навстречу ей (Быт. 24:63–65), так и Иоанн у потока Иорданской реки указал Спасителя нашего. «Вот, сей есть Агнец Божий, Который пришел взять грехи мира» (ср. Ин. 1:36).

Не слышишь разве, что говорит Господь нам: в мире скорбны будете! (Ин. 16:33). И ещё сказал Он: в терпении вашем стяжите душы вашя (Лк. 21:19). А если по изнеженности и лености своей желаешь ты избежать скорбей века сего и терпения, вожделеешь же плотского удовольствия, то для чего в изнеженности своей о прекрасном и добром иге Христовом отзываешься худо, будто бы оно мучительно, тяжело и неудобоносимо? Сам себя отдаешь ты на погибель; кто же тебя помилует? Сам себя убиваешь; кто же над тобой сжалится? Взяв оружия Христовы, должно тебе было сражаться с врагом, а ты в собственное сердце свое вонзил меч. Если в этой жизни хвалишься, то суетна надежда твоя и напрасно ожидание твое.

Так как ученики Иоанна слышали беседу своего учителя с Господом, то оставили его и последовали за Господом (Ин. 1:35–41). Поелику «глас» не мог удержать у себя учеников, потому послал их к «Слову». Именно с явлением солнечного света прилично было, чтобы свет светильника сокрылся. Ибо по той причине Иоанн и пребыл в живых, дабы крещением Христа окончить свое крещение; затем умер (Мк. 6:28) и в самом гробе был неустрашимым (Его) вестником, как некогда и в утробе матери, которая есть образ гроба.

Говоря: нашли Христа (Ин. 1:41), показывает, что весть о (рождении) Христа непрерывно сохранялась со времени волхвов и усилена была и Иоанном, который крестил Его, и свидетельством Духа. Когда же после того Господь удалился и на время Своего сорокадневного поста опять скрылся, то сокрушенные души сильно желали вести о Нем, ибо были сосудами Его, как и (Сам) сказал: Я избрал (вас) прежде бытия земли (Ин. 15:16)¹. Избрал же галилеян, народ без разумения (ибо пророки назвали их народом без разумения и жительствующим во тьме (Ис. 9:2), которые увидели свет, дабы постыдить искусных в законе. Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых (1 Кор. 1:27).

Говоря: «нашли Христа», показывает*, что весть о (рождении) Христа непрерывно сохранялась со времени волхвов и усилена была и Иоанном, который крестил Его, и свидетельством Духа. (Когда) же после того Господь удалился и на время Своего сорокадневного поста опять скрылся, то сокрушенные души сильно желали вести о Нем, ибо были сосудами Его (избранными) (Деян. 9:15), как и (Сам) сказал: «Я... избрал... (вас) прежде бытия земли» (ср. Ин. 15:16, 1 Пет. 1:20, Еф. 1:4, Откр. 17:14). Избрал же галилеян, народ без разумения (ибо пророки назвали их народом без разумения и жительствующим во тьме), которые увидели свет, дабы постыдить искусных в законе. «Избрал, – говорит, – неразумных мира, дабы ими посрамить мудрых» (ср. 1 Кор. 1:27). *Писание или апостол Андрей, сказавший эти слова.

Так ответил потому, что написано было, что Христос родится из дома Давидова и из Вифлеема, тот же** сказал, что Он (Христос) явился из Галилеи и родился в Назарете. «Может ли быть,.. чтобы ...из Назарета произошло что-либо доброе?» – поскольку пророк сказал, что в Вифлееме восстанет вождь и князь. Услышал Нафанаил, что Он из Назарета, потому и спросил: «Разве благой князь может прийти из Назарета, если сего не говорит о Нем Писание?»

Хотя пророк сказал, что из Вифлеема произойдёт Владыка¹, Нафанаил слышал, что Иисус родился в Назарете, а потому и спросил, возможно ли, чтобы добрый владыка был из Назарета, так как подобное было не написано. Следовательно, когда Господь наш увидел его, Он свидетельствовал в пользу его: он не уподобился книжникам, которые коварно поступали в отношении прочтений Писания, пытаясь свои истолкования подгонять под собственные желания. И Он говорит: Вот подлинно израильтянин, в котором нет лукавства. Тем самым, прежде чем он узнал Господа, он спрашивал, может ли владыка произойти из Назарета, как он может произойти из Вифлеема.

И после того, как увидел Его своими глазами, не отверг Его, как прочие книжники, и более ни о чем не спросил, как (делали) другие, но исповедал: «сей есть Христос», и признал, что на Нем исполнилось то, что написано о Вифлееме и Назарете, именно: «из... Вифлеема произойдет Вождь» (ср. Мих. 5:2, Мф. 2:6), и над галилеянами воссиял свет. «Народ, – говорит, – ходивший во тьме, увидел свет великий» (ср. Ис. 9:2, Мф. 4:16).