Читать толкование: , Глава , стих . Толкователь — Никанор (Каменский) архиепископ

Апостол Петр, прозревая обман Анании по духу благодати, бывшей в нем, и обличая его, обратился к Анании с вопросом, как бы ища в нем оправдания проступка или раскаяния в согрешении, причем сам же и указывает главного виновника этой гнусной попытки ниспровергнуть чистоту самоотвержения первенствующих христиан. Также действием сатаны объясняется и предательство Иуды (см. Ин. 13:27). Духом Святым было открыто Петру преступление Анании. Он и считает прежде всего и более всего виновным Ананию, что и разъясняется ему как недостаточно постигшему Святого Духа, Которым живет вся Церковь вообще и в особенности ее сугубо облагодатствованные руководители.

«Некоторые говорят, что если сатана исполнил Ананию, то за что же он понес наказание? За то, что он сам был виновником того, что сатана исполнил его сердце, так как он сам подготовил себя к принятию действия сатаны и к исполнению себя его силой». «Нет ничего невероятного в том, что своекорыстие, ложь и лицемерие проявлялись в Анании и Сапфире в такой степени не без предварительного тайного развития их, как и в Иуде, что их внутренняя жизнь не отличалась особенной чистотой и прежде, что семя зла еще ранее пустило в них свои корни, теперь же принесло свои гибельные плоды».

После предварения о нечестивости поступка апостол теперь разъясняет Анании, что он свободно мог поступить иначе. И значит, если он поступил так, а не иначе, то по влечению своего сердца, а вместе с тем и по кажущемуся затмению ума, ибо он не мог не знать, что все это общение имуществ, как и многое прочее, совершается в Церкви Божией во имя Господне, для славы Христа Спасителя, по содействию Божию. Все это говорилось, отчасти с повторением, чтобы вразумить Ананию и возбудить его к покаянию. Но он воспринимал все это как нестерпимые обличения и страшные невыносимые укоризны и уколы его самолюбию и мнимой чести. А потому не печаль по Бозе, ведущая ко спасению, наполняла его, но сокрушительный страх и ужас, поразительно развивавшийся и действовавший соответственно величайшей тайне, с которой совершался обман и полнейшей неожиданности его раскрытия, а вместе с тем и выяснение всей его личной противоположности тому общему настроению, к которому он старался так тщательно и далее довольно самоотверженно подделываться. По объяснению блаженного Феофилакта, здесь «три чуда в одном и том же случае: одно состояло в том, что он (Петр) узнал то, что совершено было тайно, другое — в том, что он определил мысленное настроение (Анании), и третье — в том, что Анания лишился жизни по одному лишь повелению».

Смерть Анании была очевидным наказанием за великую вину его обмана и лжи перед Святым Духом, явно перед очами его действовавшим в первенствующей Церкви, что между тем он презрел с лукавством. Он совершил нечто, подобное хуле на Духа Святого, что не отпускается ни в этой, ни в будущей жизни. Тяжести вины соразмерно наказание, без которого грозила опасность всему обществу, ибо и малая закваска квасит все тесто (1 Кор. 5:6). Потому-то и отсечен был немедленно опасный член в страх и поучение всем видевшим и слышавшим об этом доныне. По сообщению блаженного Феофилакта, «многие из нечестивых, выставляя на вид то, что случилось с Аланией и Сапфирой, присуждают верховного из апостолов к смерти. Но обвинение касается не Петра, а, скорее, Духа Святого, произнесшего на них справедливый приговор, потому что Петр только изобличил их во лжи, а жизни лишил их обоих как одинаково согрешивших имеющий власть над жизнью и смертью Дух Святой. Поэтому-то Петр, как знавший об этом и всегда вещавший Духом Святым, и изрек этот принятый им от Того же Духа глас». «Наказание согрешивших смертью было делом не жестокости премудрого Петра, но учения предведущего, наперед исцеляющего многие грехи людские. Ибо, начав тогда сеять семена Евангелия и вскоре увидев возникшие плевелы, премудро исторгли их без замедления, чтобы, умножившись с пшеницей, не соблюлись будущему огню на сожжение» говорит Исидор Пелусиот, ч. 1-я, стр 118. «Этот пример, — говорит преосвященный митрополит Филарет, — показывает, что ложь перед именем Божиим и перед лицом Божиим, ложь клятвопреступная, как бы в нетерпение приводит небесное правосудие и привлекает грозные и внезапные удары Судьбы» том 4, стр. 476.

Погребение Анании совершилось скоро, ибо так требовали обстоятельства, да и обычай знойного юга не препятствовал этому, тем более что погребение там совершалось несравненно проще, нежели у нас, ибо умершего только завертывали в пелены и относили в готовые углубления-пещеры, куда был свободен и удобен доступ всем желавшим видеть умершего. Поэтому если о смерти Анании не дали знать его жене, то она, узнав об этом, во всякое время могла видеть умершего с большим (вероятно) удобством, нежели при апостолах, которые, очевидно, были в это время в общем молитвенном собрании.

Что касается исполнителей погребения, названных юношами (νεώιεροι), в противоположность старцам (пресвитерам), то, очевидно, эти молодые люди обычно исполняли эту обязанность, требующую всякого рода сил (ср. 1 Пет. 5:1-5; 1 Тим. 5:17).

Несчастная жена Анании, Сапфира, вскоре пришла в церковное собрание. И вот апостол Петр спросил ее: за ту ли сумму продали вы землю, которую принес к нам Анания? И она солгала, сказав: да, за столько. И ей апостол давал время и возможность покаяться, тем более что она и стояла близ него, так что ее исповедь могли не слышать другие и таким образом ей нечего было стыдиться посторонних. Но очевидно, что у них было твердое соглашение. И она сама по себе вполне соответствовала своему мужу, т.е. была столь же корыстна, лицемерна, лжива и так же маловерна и слепа в делах Божиих, творившихся в то время для утверждения Христовой Церкви.

Разъясняя Сапфире вину их, апостол говорит, что они искушают Духа Господня, т.е. испытывают Бога, знает ли Он все или не знает, так что Его можно и обмануть. Таким образом, главной причиной или основой такого действия Анании и Сапфиры было забвение всеведения Божия и Его вездеприсутствия, что было и с согрешившими уже прародителями нашими (см. Быт. 3:8). «Они забыли, что Бог видит их дела и помышления. Если бы они содержали в мысли, что Бог все видит и вне, и внутрь яснее, чем все люди, и даже они сами, не пришло бы им и в голову так покривить душой перед апостолами. Очи Господни светлее солнца видят в сокровенных тайниках сердца: ни ночь, ни море, ни подземелье не укрывают от Него, — говорит преосвященный Феофан. — Помни это, а потому устрояй свое внутреннее и внешнее поведение. Если бы

Всеведящий был чужд для нас, можно было бы еще равнодушно относиться к Его всеведению, а то Он же есть и Судия и суд Свой в силу всеведения произносит нередко прежде, чем ожидаем». Сапфира упала мертвой у ног апостола потому, что она стояла около него. Но, конечно, он не сделал с нею ничего. И грозное слово его было, быть может, только угрозой с его стороны, возбуждающей к покаянию. Но так как через него вещал Дух Господень, то слово его было как бы молниеносным, а вместе с тем и пророчественным. Он предсказал возвращение юношей-погребателей, а равно и то, что они погребут и ее. Хотя дееписатель отчасти представляет дело и так, что когда апостол говорил, то погребатели входили, но, с другой стороны, не видно, чтобы они видели, как она упала, но, войдя, нашли ее уже мертвой. Впрочем, некоторые толковники полагают, что Петр, после смерти Анании говоря с Сапфирой, мог уже быть уверенным, что и с нею будет то же, что с ее мужем, по одинаковости греха их, а потому мог произнести грозное: и тебя вынесут. «Обратите внимание и на то, — говорит блаженный Феофилакт, — что среди своих апостолы строги, а среди чужих удерживаются от наказаний. Последнее нужно было для того, чтобы не подумали, что они действуют страхом, а первое — чтобы не позволить обратившимся сделаться святотатцами, потому что это послужило бы к поношению их проповеди».

Обособленность Церкви христианской выражалась и прежде, а именно в том, что христиане для совершения Таинства Причащения собирались в особенной горнице и по домам. Теперь же понятия об их отдельности от Иудейской Церкви были у всех иерусалимлян настолько ясны, что они не соприкасались с ними, но в то же время не препятствовали им собираться в Соломоновом притворе Иерусалимского храма и вообще относились к христианам похвально, а иные даже и обращались вполне ко Христу. И таких было много, как из числа жен, так и мужей. Можно думать, что жены были и в числе трех тысяч, и в числе пяти тысяч, но, вероятно, тогда было преобладающее обращение мужей, а теперь могли равномерно обращаться и жены, так как движение стало общенародным. Как бы разъясняя значение и источник страха, блаженный Иероним сказал: «Казнь двоих была наукой многих». А блаженный Феофилакт пишет: «С того времени, как начали бояться их (апостолов), Петр и прочие апостолы творили больше чудес. Со всех сторон возрастало удивление апостолами, и со стороны уверовавших, и со стороны дерзновения их во время проповеди, и со стороны добродетельной и безукоризненной жизни. Да, это удивление проистекало не только из чудес, но и потому, что сама жизнь и добродетели этих мужей были великие и поистине апостольские».

Исцеления были знаменательны так, что некоторые веровали в силу тени апостола Петра, для чего располагали больных так, чтобы их коснулась эта тень. Приводили и одержимых злыми духами. И все исцелялись. Столь широкое распространение чудес и особенно редкий способ их многих возбуждал к вопросу: почему столь дивных чудес не было даже при Самом Иисусе Христе? Но ответ дан на это Самим же Иисусом Христом. Он сказал: верующий в Меня, дела, которые творю Я, и он сотворит, и больше сих сотворит (Ин. 14:12). А почему благопотребно было тогда множество чудес, мы уже об этом говорили (см. объяснение к Деян. 2:43), а именно потому, что ими призывались к вере неверующие и укреплялись маловерующие. «Выносили больных на улицы... Такую веру приобрели апостолы совершаемыми ими во имя Господа Иисуса Христа чудесами! Без сомнения, это делали потому, что видели чудодейственную силу, распространяющуюся от апостолов на больных даже и в то время, когда кого-либо осеняла тень апостола. Этим также объясняется и то, почему народ прославлял верующих, и особенно апостолов, и почему множество мужей и жен присоединялось к обществу верующих в Иисуса Христа».

Как бы одним из множества чудес было и освобождение апостолов из темницы, в которую они неожиданно, без всякого суда заключены были первосвященником и саддукеями, бывшими тогда во главе народ оправления. Апостолы давно были освобождены из темницы, еще скорее, чем были ввергнуты туда. Их вывел Ангел, отворивший двери темницы и заповедавший им по-прежнему возвещать учение о жизни и спасении вечном (см. Ин. 6:68). Зависть первосвященника Каиафы к влиянию на народ святых апостолов понятна, как понятно и отвращение народа от него ввиду явно отмечаемой его приверженности к еврейским саддукеям, которые в глазах правящих язычников своим неверием являлись людьми, равными им по воззрениям; но по мнению народному, они считались отступниками от веры, а тем более от жизни благочестивой. Таким образом, естественно предположить, что насколько народ уважал христиан за их благочестие и благоговел перед ними за чудеса, настолько саддукеи, напротив, ненавидели христиан как представителей противного им направления жизни, образа мыслей и пр. «Посмотри, пожалуйста, как складывается жизнь апостолов, — пишет блаженный Феофилакт. — Сначала печаль по причине вознесения Христова, потом радость по причине сошествия Святого Духа; снова печаль от людей, ругавшихся над ними, и снова радость от умножения верующих и от знамения (чуда); далее опять печаль вследствие заключения (Петра и Иоанна) и опять радость вследствие оправдания; наконец, теперь от блеска (явления Ангела) и знамения радость, а от архиерея и от тех, что схватили их, — печаль. Да, их жизнь, можно сказать, такова, какова жизнь всех живущих по Бозе. Вывел же их Ангел и на радость им, и на пользу иудеям».