Читать толкование: , Глава , стих . Толкователь — Кирилл Александрийский святитель

Установив таким образом для каждой жертвы приличествующие ей границы и весьма ясно высказав, как ее совершать, тотчас делает священнодействователя общником алтаря; ибо записано так: «И сказал Господь Аарону: ты и сыны твои и дом отца твоего с тобою понесете на себе грех за небрежность во святилище; и ты и сыны твои с тобою понесете на себе грех за неисправность в священстве вашем». Присоединив же к сему, что им должно с возбужденным и трезвенным умом приниматься за священные занятия, говорит: «И сказал Господь Аарону... (ст. 8)

Итак, левиты назначены сотрудниками некоторым образом и как бы споспешниками священнодействующим; «пусть они будут на страже за него», очевидно, Аарона, «все вещи скинии собрания, и будут на страже за сынов Израилевых». До сего доходит вид содействия их. Над скиниею же поставляет Аарона и сынов его с ним: «и пусть хранят, — сказано, — все вещи скинии собрания» и внутреннейшее завесы, то есть сокровенное и таинственнейше, и все, что обычно было делать приседящим Божественному олтарю. И ясно, что этот образ, относящийся ко Христу, Которого Отец поставил над домом своим, «дом же Его — мы» (Евр. 3:6).

Священствующие же вместе с Аароном ясно знаменуют собою священный и досточудный лик святых Апостолов, как бы поспешествующих и служащих Христу; ибо они были «соработники у Бога» (1 Кор. 3:9), хранители и «строители тайн Божиих» (1 Кор. 4:1), а также «только служители» мы уверовали (1 Кор. 3:5). А если бы кто захотел тщательно исследовать чин церковный, тот по справедливости удивился бы предызображению в законе. Ибо епископам, получившим жребий начальства, и тем, которые имеют чин низший, разумею пресвитеров, вверен олтарь и находящееся за завесою; им-то и прилично было бы сказать: «и да хранят жречество свое», а диаконам: «пусть они будут на страже за него и на страже за все общество» народа. Разве не они приказывают, провозглашая в церквах, иногда, что народу надлежит песнословить и стоять благочинно, а нередко, что успокаиваться, — а также побуждают к молитве? И, когда совершается бескровная жертва, не они ли несут священнейшие из сосудов и делают точное наблюдение за всем необходимым?

    Палладий. Подлинно.

    Кирилл. Итак, священствуют высшие; левиты же споспешествуют; этим буква закона предвозвещает о чине церковного священства. Народу же возбраняется всякое священное дело, и высшее наказание угрожает восхищающим эту честь: ибо «умрет», сказано, всякий, кто самовольно приступил бы к ней, не имея Божественного избрания к тому.

Итак, отсюда понимаешь, думаю, и очень ясно что всякий вид жертвы и приношения наглядно отделил священному и избранному роду...

...и от всякого преступления, и от всех грехов, то есть жертвы за всякое преступление и грех: ибо имя жертвам за грех есть грех. Посему-то и мудрый Павел у нас прилагает ко Христу это изречение закона, говоря: «от имени Христова просим: примиритесь с Богом. Ибо не знавшего греха Он сделал для нас жертвою за грех" (2 Кор. 5:20–21): потому что Сын заклан был за грехи наши, но Писаниям, «как кроткий агнец» (Иер. 11:19; сн. Ис. 53:7; Деян. 8:32; Откр. 5:6–12 и др.). А что имя "грех" со стороны закона прилагается к жертвам за грехи наши, это Бог уясняет, говоря чрез пророка о священнодействующих: «Грехами народа Моего кормятся они» (Ос. 4:8), то есть жертвы за грехи народа Моего будут пищей для священников.

Далее, одним только священнодействователям можно было вкушать от жертвы за грех; ибо не оскверненным душам приличествует причащаться святого Тела Христова, но избранным и чистым, к которым можно бы было возгласить: «Но вы – род избранный, царственное священство, народ святой» (1 Пет. 2:9).

Итак, Он отделяет им остаток всякой жертвы и повелевает употреблять в пищу, но только, говорит, "во святом месте" и всякому мужескому полу. Какой смысл сего, о том уже сказано нами в предшествующем (см. Лев. 6:29 и параллельные стихи); а начаток елея, пшеницы и вина, и выкуп первородных, и возложения назначены в пищу уже не для одного мужеского пола и не в святом притворе, но в доме священника и предлагаются для вкушения даже дщерям и всякому знакомому и домашнему. И такое различение необходимо заметить: ибо остатки жертв приличны к употреблению только одним освященным и не должны быть как бы общей пищей; и приличествующее им место есть место святое. Что же касается до прочего, что принесено как дар, это, говорит, как бы занимает второе место и может принадлежать всему дому священнодействующих, лишь бы только вкушающий был чист, то есть не осквернен: по закону, лишь бы не был не обрезанный, не иноплеменник, не прокаженный, не страдающий семятечением, а по цели новозаветного Писания и верованию церковному, лишь бы не был несвященный и неверный, но был бы благочестивый и боголюбивый: ибо возведенным на Божественное священнодействие наиболее всего приличествует прилепляться к тем, которые добры нравами и имеют душу, полную любви Божественной.

Затем, для поставленных на служение изъемлются плечо, челюсти и желудок (Втор. 18:3); ибо должна быть присуща избранному роду сила деятельная, и совершительная: и ее-то означает плечо; также, конечно, и слово, – очевидно, учительное, образом которого служат челюсти; а к тому еще и желудок, которым очень хорошо обозначается плодородие. Разве не должен быть деятельным, способнейшим тот, кто истинно священнодействует и близок Богу?

Присоединив же к сему, что «завет соли вечныя есть пред Господем, тебе и семени твоему по тебе», повелел всячески наблюдать то, о чем и в другом месте сказал: не будет недостатка в «соли завета Господня от жертв ваших, во всяком даре вашем да принесете Господу Богу вашему соль» (Лев. 2:13). А что солью посыпалась жертва, этот образ означал то, чтобы мы благоразумно посвящали себя Богу и как бы делали наиприятнейшим Ему доступ к Нему: ибо «Едят ли безвкусное без соли», по написанному (Иов. 6:6). «Вы – соль земли», – провозгласил святым Апостолам и Христос (Мф. 5:13).

Во Второзаконии же, как бы возвращаясь к той же речи, так говорит: «Священникам левитам... во имя Господа, сам и сыны его во все дни» (Втор. 18:1–5). Смотри, как не сопричитается к народу священный род и отделяется от прочих, притом не одними только занятиями по служению, но уже и различием надежды. Ибо проводящим жизнь низкую, приверженным к земному и жаждущим привременного и, подобно тени, преходящего, справедливо можно было бы сказать: сия часть твоя; «Вот жребий твой, отмеренная тебе от Меня часть, говорит Господь» (Иер. 13:25). Предпочетшим же святую и непорочную жизнь и уже избранным ради добродетели весьма прилично сказать: «в земле их не будешь иметь удела и части не будет тебе между ними; Я часть твоя и удел твой» говорит Господь (Втор. 10:9, Втор. 18:1). Так и Спаситель одному пришедшему некогда и спрашивавшему, как ему получить «живот вечный», говорит: «Знаешь заповеди: не прелюбодействуй, не убивай, не кради и подобное сему; а когда тот явно высказал, что всего этого он был хранителем, и к тому еще добавил, спрашивая: чего еще недостает мне? Иисус сказал ему: если хочешь быть совершенным, "пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за Мною" (Мк. 10:17–21; Мф. 19:16–21). Итак, хотящим, не отвлекаясь, служить Богу, считающим долгом следовать Ему, необходимо удаляться от земного, Его только признавать уделом своим, и надеждою на Него утучняться, согласно воспеваемому в Псалмах: «Утешайся Господом,... Предай Господу … и Он» исполнит (Пс. 36:4–5).