Читать толкование: , Глава , стих . Толкователь — Рыбинский В.П. профессор

Начало истории самарян восходит ко времени падения десятиколенного царства, т.е. к концу VIII в. до Р. Хр. Как мы видели, самарянская народность составилась из смешения разнообразных элементов. Слияние этих элементов в один состав произошло в период от конца VIII в. до половины V-го. Оно совершилось под знаменем иудейской религии и закончилось в половине V. в. до Р. Хр. тем что самаряне образовали особую религиозную общину, объединяющим центром которой был храм на Гаризиме. Источники сохранили нам немного фактов, относящихся к указанному периоду самарянской истории, и потому нет возможности представить его с достаточной ясностью. Особенно темной является в данном случае эпоха отпадения Самарии до возвращения иудеев из вавилонского плена (721–536). Наиболее подробные сведения об этой эпохе даются в повествовании 4 Цар. 17:24-41. Отрицательная критика не считает этих сведений ценными. Так, Торрей признает повествование 4 Цар. 17:24-41 „не имеющим ни малейшей исторической ценности» и видит в нем полемический трактат против самарян, ставящий целью доказать их языческое происхождение¹. По мнению новейших комментаторов 4 Цар. Киттеля, Бенцингера и Бернея, повествование 17:24–41 представляет мозаику, составленную из слияния нескольких источников: именно, ст. 24–28 взяты из анналов северного царства (Бенцингер), ст. 29–34а заимствованы из источника более позднего или прямо добавлены редактором (Киттель), ст. 34б-40 составляют самый поздний отдел, который, притом, находится не на своем месте и говорит об ином предмете. Основание для такого дробления рассматриваемого повествования названные авторы видят в том, что повествованию не достает выдержанности и последовательности: в ст. 32, 33, 41 утверждается, что переселенцы не боялись Господа, а в ст. 34, наоборот, сообщается, что они боялись Господа; в ст. 24–34а говорится об ассирийских переселенцах, а в ст. 34b-40 идет речь об израильтянах, которые обличаются в нарушении завета с Иеговою². Изложенные основания для разделения на части отдела 4 Цар. 17:24-41 не могут быть признаны твердыми. Выдвигаемые отрицательной критикой недоумения отпадают, если мы примем во внимание, что писатель 4 Цар. 17:24-41 желает изложить историю не одного какого-либо момента, а продолжительного периода. При таком понимании противоречия между сообщениями писателя устраняются: об одном историческом моменте, именно о начальном, писатель мог сказать, что переселенцы не боялись Господа, а о другом – позднейшем он мог говорить, что переселенцы уже боялись Господа. Что касается отдела ст. 34б-40, то названные выше авторы справедливо считают его относящимся к израильтянам. Но нет никакой нужды передвигать его на другое место: отдел может быть понят, если мы допустим, что писатель рассматривает самарян, как смешанный народ, и в указанных стихах обращает свою речь собственно к израильскому элементу, вошедшему в состав самарянской народности; быстрота же перехода речи и немотивированность перехода объясняются общим, беглым характером всего повествования. Таким образом, нет основания дробить на части повествование 4 Цар. 17:24-41, и, отсюда, сомневаться в его исторической достоверности. Но с другой стороны, нельзя не признать, что повествование отличается краткостью, общим характером, не обозначает имен и хронологии событий. Некоторые, немногие, дополнения к рассматриваемому повествованию можно извлечь из 1 Езд. 4 и из клинописных текстов. На основании этих данных эпоха от 722 до 536 г. в истории самарян представляется в таком виде. Занятая переселенцами и остатками прежнего населения самарийская область образовала провинцию, поставленную под управление наместника ассирийского царя. В надписях Сеинахерима и Ассаргадона неоднократно упоминается город, имя которого читали Usimuruna и Samsimuruna. Кроме того, в надписях встречается и имя царя этого города Miiuhiimmu (в надписи Ассаргадона) и Abibaal’a (в надписях Ассурбанипала). Некогда Шрадер отождествил название Usimuruna с именем города Самарии (Schomeron) и высказал мнение, что после завоевания Самарии Саргон создал на территории ее вассальное царство, во главе которого был поставлен потомок прежних царей Менахем. Желая объяснить молчание библейских исторических книг об этом царстве, Шрадер полагал, что это царство было языческое, т. е. составленное из переселенцев, доказательство чего он увидел в имени царя Abibaal’a³. Мнение Шрадера было принято и восполнено Гучмидом. Последний автор нашел упоминание о рассматриваемом царстве в Библии и именно отнес к нему слова Ис. 7:8: „чрез 65 лет Ефрем перестанет быть народом“. При этом Гучмид полагал, что царство было израильское и что этому не противоречит имя царя Абибаала, так-как имя Ваала (господин) могло быть и обозначением Бога Израилева. Последнее упоминание о царстве находится в надписи 681–673 г., а при Ассурбанипале в 646 говорится о Nabu-sar-abi-su, ассирийском префекте Самарии. Отсюда Гучмид сделал вывод, что основанное Саргоном царство было уничтожено в период от 681 до 646 г., и именно в 669 г. при Ассаргадоне⁴. В настоящее время, однако, изложенное мнение никем не разделяется. Во втором издании своего труда „Клинописные тексты и Ветхий Завет“, Шрадер, вслед за Брандесом и Фрид. Деличем⁵, признал несомненным что Usimuruna или Samsimuruna не может быть отожествляема с Самарией⁶, и, следовательно, факт существования в средней Палестине от 722 до 669 г. вассального царства, отпадает. Из завоеванной области была образована только провинция. По-видимому, первым наместником Самарии при Саргоне был Mannu ki Assur li’u, от времени которого осталась полуразрушенная надпись⁷. Непосредственно после завоевания в страну были отправлены ассирийским правительством колонисты. Колонизация завоеванных областей была старым политическим правилом Ассирии⁸. Соединяемая с выселением прежних жителей, она обычно имела своею целью удалить из завоеванной страны мятежные элементы и таким путем достигнуть успокоения. По-видимому, колонизация самарийской области имела еще и другие мотивы. Как известно, Палестина служила для ассириян ареной постоянной борьбы их с Египтом. Можно поэтому думать, что заселяя среднюю Палестину, ассирийские цари именно хотели создать себе здесь, на южной границе своей монархии, оплот против Египта: по крайней мере, мы видим, что в более позднее время ассирийские колонисты сознавали себя блюстителями интересов царя (1 Езд. 4:14). И Библия, и клинописные тексты говорят нам о нескольких последовательно отправленных в самарийскую область колониях. Винклер объясняет это тем, что переселенные в качестве первых колонистов в Самарию „полуномады с нижнего Евфрата или с чуждых культуре мидийских гор“ не могли приспособиться к новым условиям жизни и пришли в упадок; отсюда, для поддержания страны пришлось выслать новые колонии. Эти колонии были более культурны⁹. Но так-как Ассирия высылала не лучшую часть населения, то и эти колонии не могли похвалиться особенным благоденствием. Ко времени возвращения иудеев из плена ассирийские колонисты, полагает Винклер, представляли не благоденствующее население, а беспомощную массу, которая, домогаясь союза с пришельцами, надеялась через это улучшить свое положение¹⁰. По нашему мнению, приведенные соображения не могут быть признаны правильными. Все, что мы знаем об отношении иудеев и самарян в послепленную эпоху, говорит против утверждения Винклера и свидетельствует о благосостоянии и силе ассирийских колонистов. Поэтому, причин отправки новых колоний едва ли нужно искать в упадке раннейших поселений. Клинописные тексты отмечают, что вскоре после завоевания Самарии, в 720 г., здесь началось опять движение против Ассирии, и Самария примкнула к коалиции, организованной царем Хамата Яубиди. В 648 г., при Ассурбанипале, произошло восстание его брата Сама-сум-укина. В этом восстании, по надписям, участвовали дари земли Гути, западных стран и земли Милуххи (Эфиопии). Шрадер предполагает, что в этом восстании участвовал и иудейский царь Манасия, отведенный за это в качестве пленника к ассирийскому царю в Вавилон. Возможно думать, что в этот момент волновалось и население средней Палестины, не могшее забыть своего порабощения. За усмирением страны, вероятно, следовало выселение части жителей и отправка новых многочисленных колоний, названных в 1 Езд. 4:9-10. Сопоставляя отмеченные факты, по-видимому, с большим правом можно считать причиной посылки новых колоний не экономическое положение переселенцев, а политические соображения ассирийского правительства, частнее -выяснявшуюся ходом событий необходимость усилить в стране преданный Ассирии элемент и тем упрочить обладание ею. Вероятно, по этим же соображениям, колонисты ассирийского царя были поселены в городах самарийских, как отмечается это в 4 Цар. 17:24: находясь в укрепленных местах, они могли с большим удобством держать в повиновении оставшихся жителей и таким образом охранять интересы ассирийского царя. Может быть, в тех же видах, Саргон не только не уничтожил взятой с большим трудом Самарии, но, как отмечается в его летописях¹¹, восстановить город и сделал его лучше, чем прежде.

Переселенные в чужую страну, ассирийские колонисты продолжали жить по своим отеческим обычаям и чтили своих прежних богов, идолы которых были поставлены в капищах высот.

Писатель 4 Цар. сообщает, что вавилоняне установили культ Суккот-Бенот, переселенцы из Куты чтили Нергала, Емаеяне – Ашиму, Аввейцы – Нибхаза и Тартака, а сепарваимцы приносили человеческие жертвы Адрамелеху и Анамелеху (17:30–31). Это были, конечно, культы ассиро-вавилонские и сирийские. Но с несомненностью из перечисленных библейским повествователем культов известен только один культ Нергала (греч. Ἐργέλ). Из клинописных текстов видно, что Кута была городом Нергала и что здесь существовал посвященный ему храм¹. В образе Нергала, при этом, первоначально олицетворялась сожигающая сила южного солнца, а впоследствии Нергал почитался, как бог войны, моровой язвы и властитель преисподней². Что касается других названных в 4 Цар. 17:30-31 богов, то отождествить их с уверенностью с известными божествами вавилонско-сирийского пантеона очень трудно. Смысл еврейских названий божеств утерян был уже и для LXX-ти, которые в 17:30–31 читают имена, отличные от стоящих в тексте еврейском: вместо Суккот-Бенот (תוֹנבְ תוֹכּםֻ) Ῥοχχωθβαινειθει (В.) и Σοχχωθβενιθει (А), вместо Нибхауза (והַבְנִ) и Тартака (קתָּרְתַּ) τὴν Ἐβλαζὲρ χαὶ τὴν Θαρθὰχ χαὶ τὴν Σεπφαρούν (В), или Ἀβααζὲρ χαὶ τὴν Ναιβὰς χαὶ τὴν Σεπφαρούν (А). В библиологической литературе рассматриваемые наименования толкуются вообще различно, при чем от объяснения части имен авторитетные исследователи даже совсем отказываются³. Под именем Суккот-Бенот старые исследователи, как Мюнстер и Зельден, разумеют храмы Мелитты и Астарты⁴, Кейль – маленькие храмики – палатки с изображениями богов⁵. Шрадер⁶ вторую половину названия – Бенот считал гебраизованным именем супруги Меродаха Зарпанит, а первую объяснял, как эпитет бога Адара (sakkut – глава определений). В настоящее время понимание Бенот в смысле Зарпанита вообще принимается. Но в первой половине названия Нагль не без основания предлагает видеть имя главного вавилонского бога Мардука, так-как вполне естественно ожидать, что переселенцы принесли с собою в чужую страну культ этого бога. Нагль полагает, что Саккут возникло из „сактики“, наименование праздника в честь солнца, олицетворявшегося в образе Мардука. Так-как этот праздник составлял привилегию Мардука, то название „сактики» могло сделаться и эпитетом самого бога⁷. Божество Емафян Ашиму (אמָישִׁאֲ) Сэйс и Ролинсон отождествляли с хеттейской богиней Сими, с персидской Асуман. Более вероятным, по-видимому, представляется отождествление Ашимы с древне-ханаанским богом Есмун, имя которого встречается во многих надписях и входит, как составная часть в имя известного сидонского царя Есмунацара⁸. Есмун был богом смерти и воскресения, тождественным по своему значению с Фаммузом. Учреждение культа его в арамейском Хамате объясняется тем, что город был основан первоначально хананеями⁹.

Относительно характера божеств аввейцев Нибхаза и Тартака ни клинопись, ни хеттейские надписи не дают никаких сведений. Если признать Авву городом сирийским, то и названные божества нужно считать сирийскими. Но масоретское Нибхаз не поддается никаким объяснениям на почве сирийской религии. Можно думать, что первоначальное имя божества более сохранилось, у LХХ-ти, которые вместо Нибхаз читали Ἐβλαζέρ. В последнем наименовании, как доказывает Нагль¹, по-видимому, звучит имя Ваала, в честь которого существовали многочисленные культы. Названное рядом с Нибхазом божество Тартак, нужно думать, есть божество женское, как указывают на это и LXX, поставив пред именем член τὴν. Имя Тартак легко могло возникнуть из Thargat-Atargatis, т.е. имени Астарты-Атэ. Культ Астарты был распространен на север Сирии, где был большой храм богини в Бамбине². Божества сепарваимцев Адрамелех (ךלְמֵרַדְאַ) и Анамелех (ךלֶמֶּנַעֲ) Моверсом считались божествами солнца и отождествлялись с Молохом. Баудиссин и Нагль также полагают, что названные имена носят хананейскую печать и образованы подобно имеющимся в надписях -Маlakbaal, Baalmalek, Osmelek. При этом допускается, что Адрамелех есть божество мужское, а Анамелех – женское³. В основе указанных предположений лежит отождествление Сепарваима с сирским городом Sabara’in, находившимся между Хаматом и Дамаском. Если же под Сепарваимом разумеют вавилонский Сиппар, то и почитавшаяся сепарваимскими переселенцами божества нужно считать вавилонскими. Но с какими именно божествами нужно отождествлять Адрамелаха и Анамелеха, сказать трудно. Циммерн предлагает читать вместо Адрамелех – Ададмелех, принимая последнее за наименование бога бури и ветров Риммона⁴.

Названные языческие культы существовали у ассирийских колонистов долгое время. Но вскоре после переселения колонисты стали служить и Богу Израилеву. Писатель 4 Цар. указывает причину принятия колонистами израильского культа. В стране появились стаи львов, от которых много страдали колонисты¹ (17:26). Об этом донесли ассирийскому царю, которому сказали: „народы, которых ты переселил и поселил в городах самарийских, не знают Бога той земли, и за то Он посылает на них львов, и вот, они умерщвляют их». Тогда ассирийский царь повелел отправит в Самарию одного из пленных священников израильских и возложил на него обязанность научить переселенцев „закону Бога той земли» (ст. 27). Кому принадлежала инициатива религиозной реформы у самарян, из краткого повествования 4 Цар. ясно не видно. И. Флавий сообщает, что самаряне обратились к почитанию Бога Израилева на основании какого-то пророчества². Можно бы думать, что мысль о служении Иегове возникла у ассирийских переселенцев на почве веры в то, что каждая страна имела своего бога, почитание которого обязательно для жителей страны. Но ассирияне, по-видимому, не разделяли этого убеждения и, почитая своих богов, не признавали могущества других, – в частности, Бога Израильского. Стоя под стенами Иерусалима, Рабсак говорил иудеям: „не слушайтесь Езекии, который обольщает вас, говоря: Господь спасет нас. Спасли ли боги народов каждый свою землю от руки царя ассирийского? Где боги Емафа и Арпада? Где боги Сепарваима, Ены и Ивы? Спасли ли они Самарию от руки моей?“ (4 Цар. 18:33-36). Поэтому едва ли бы ассирияне сами без постороннего воздействия, пришли к мысли об учреждении служения Иегове. Следует думать, что эта мысль явилась у них под влиянием оставшихся в стране израильтян или же была подсказана им иудеями. В мидраше Танхума, действительно, есть предание, подтверждающее данное предположение. „Когда Сеннахерим», сообщает мидраш, „отправил своих сборщиков податей в Самарию, Бог послал на них львов, и они потом сказали царю: народы, которых ты поселил в стране, не знают закона Бога той страны. После этого царь велел призвать старейшин израильских и спросил их: почему это, пока вы жили в стране, никакие дикие звери ее не опустошали? Мудрецы израильские ответили, что их страна не терпит народа, который не соблюдает закона и не принимает обрезания. Тогда царь потребовал от них двух мужей, Которые могли бы научить колонистов закону, и так-как приказание царя беспрекословно, то в Самарию отправили равви Досифея и Себаида»³.

Прибывший в Самарию священник, по свидетельству 4 Цар. 17:28, стал жить в Вефиле. Без сомнения, он мог научить переселенцев только тому богопочитанию, которое совершалось в Вефиле в период существования израильского царства, т. е. служению Иегове под образом тельцов.

Для восстановленного культа были воздвигнуты капища высот и из среды переселенцев назначены совершители богослужения – священники высот.