Ром и сливки

На севере Германии в кафе можно услышать необычную просьбу, обращенную к официанту: «Принесите мне «фарисея», пожалуйста». Чашка кофе, которую получит сделавший заказ, внешне выглядит как обычный капучино, но под густой молочной пеной скрывается изрядное количество рома. Согласно легенде, в XIX веке в одной из деревушек этой области жил очень строгий пастор, который запрещал пить спиртное даже на семейных торжествах. Идея создания этого напитка пришла на ум одному сметливому крестьянину во время торжественного обеда по случаю крещения его сына. Безобидный на вид кофе все более и более горячил кровь собравшихся, пока пастор не заподозрил неладное. Он отпил из чашки соседа и, возмущенный поведением своих пасомых, вскричал: «Ах вы, фарисеи!»

Слово «фарисей» прочно вошло в наш лексикон: так называют человека лицемерного, двуличного, показушного, снаружи – сливки, внутри – алкоголь. Совсем иначе обстояло дело во времена Христа. Фарисеи считались почтенной элитой иудейского общества, ведь главным в их жизни была религия. По мнению многих исследователей, термин «фарисей» (евр. «перушим») происходит от глагола, означающего «отделяться», «обособляться», и его можно перевести как «отделившийся», «выделенный». Это течение возникло в вавилонском плену, в чуждом языческом окружении как защитная реакция. «Отделение» первоначально подразумевало размежевание с иноплеменниками, однако постепенно начало происходить и в иудейской среде, когда те, кто особенно тщательно соблюдал закон (делая упор на предписаниях о ритуальной чистоте и нечистоте), «отделялись» от невежд – всех прочих. Другие ученые производят это название от глагола «лефа‑реш» – «объяснять, толковать», поскольку фарисеи были признанными специалистами в истолковании тонкостей закона.

Претендовавшие на роль учителей фарисеи возводили свое происхождение к книжнику Ездре, который разъяснял, толковал народу первые пять книг Библии – Тору. Изучение Торы было настолько серьезным и тщательным, что из комментариев на нее (иногда десятки страниц на один стих!) возникла новая книга, Мишна, толкования на которую в свою очередь привели к созданию многотомного Талмуда. Эти комментарии и законодательные предписания рассматривались как «устная Тора», которая продолжает и развивает записанную Тору, расширяет сферу ее применения в изменившихся условиях жизни (к примеру, библейское предписание «око за око» фарисеи толковали как требование денежной компенсации за нанесение такого увечья). Знатоками устной Торы считали себя мудрецы – позже их стали называть «равви», «раввины», – не являвшиеся священниками, то есть благочестивые миряне, происходившие из любого сословия (подобно библейским пророкам, которых фарисеи также считали своими предшественниками). Они возглавляли еженедельное синагогальное богослужение в своих селениях, читая и разъясняя Священное Писание. Их уважали: ведь если простой народ занимался житейскими делами, погрязнув в повседневности, фарисеи были людьми, не равнодушными к вере.

Древний иудейский историк Иосиф Флавий писал о фарисеях: «Они ведут строгую жизнь и отказываются от всяких удовольствий. Они следуют лишь тому, что разум признает за благо. Они почитают старших и не позволяют себе противоречить их постановлениям. Они пользуются таким влиянием на народ, что все богослужебные обязанности совершаются по их начертаниям».

Предатели Родины

В ту эпоху нельзя было представить себе большей противоположности фарисею, чем мытарь. Сейчас он вызывает у нас положительные ассоциации, так как является олицетворением покаяния и обращения, но иудеи, жившие две тысячи лет назад в Палестине, смотрели на мытарей иначе. Мытари были наемными сборщиками податей для римских захватчиков, оккупировавших Иудею в 64 году до Р.X. Для сбора пошлин римляне устраивали особые учреждения – в некоторой степени они соответствовали сегодняшним таможням или налоговым инспекциям (по‑славянски «таможня» называется «мытней»). Начальники мытарей, занимавшие ключевые посты, пользовались у римлян большим влиянием и доверием. Для сбора налогов они нанимали людей из низших слоев общества, как правило, не отличавшихся высокой нравственностью. Сборщики, получая практически неконтролируемый доступ к большим деньгам, использовали свою должность как источник обогащения. Сбор налогов был чрезвычайно важен для римлян, поэтому они охотно закрывали глаза на то, что мытари вымогали у людей лишние деньги. Еще одним видом заработка мытарей были взятки: «благодарность» за уменьшение налога шла им в карман. Поэтому синонимами слова «мытарь» в ту эпоху были «вымогатель», «притеснитель», «предатель», «грешник», «вор» и т. д. Это они, коллаборационисты, обеспечивали финансовое благополучие языческого государства за счет своих соотечественников; близкой параллелью из отечественной истории XX в. могут служить фашистские полицаи на оккупированных территориях. Кроме того, постоянное тесное общение с иноверцами делало мытарей ритуально нечистыми, т. е. исключенными из полноценной религиозной жизни израильтян. Поэтому им нередко запрещали входить в храм или синагогу, а также участвовать в общественных молитвах и богослужениях. Благочестивый иудей, встречавший на улице мытаря, спешил перейти на другую сторону и в сердце проклинал его как воплощение самых ужасных пороков. Большего негодяя невозможно было себе вообразить – ведь ниже падать просто некуда.

История, рассказанная Христом, была настолько реальна, жива и осязаема, что некоторые переписчики опускали перед ней слово «притча». Казалось бы, ее начало не обещает неожиданностей: перед нами хороший и плохой герой, «наш» и «чужой», свет и тьма, «вода и камень, стихи и проза, лед и пламень». Однако Христос в очередной раз готовит совершенно удивительную развязку.

Молитвенное правило

Фарисей и мытарь, такие разные люди, в один и тот же день, в одно и то же время приходят в Иерусалимский храм, который считался у иудеев особо священным местом обитания Бога (хотя его внешний вид и претерпел за века значительные изменения). Скиния, походный храм иудеев до времен Соломона, была устроена по образцу, указанному Богом на горе Синай (см.: Исх. 25). Иерусалимский храм в основных своих частях сохранял ее устройство и включал притвор, святилище и Святое Святых» (см.: 3 Цар. 6). Второй храм, построенный Зоровавелем после возвращения из Вавилона на месте разрушенного, уже не был так великолепен, как прежде. Обветшавшее строение не гармонировало с великолепными зданиями, которыми царь Ирод (40‑4 гг. до Р.X.) украсил свою столицу, поэтому он принял решение о переустройстве Храмовой горы и о перестройке храма, надеясь тем самым приобрести расположение не любившего его народа.

Иосиф Флавий так описывает новое здание: «Внешний вид храма представлял все, что только могло восхищать глаз и душу. Покрытый со всех сторон тяжелыми золотыми листами, он блистал на утреннем солнце ярким огненным блеском, ослепительным для глаз, как солнечные лучи. Иноземцам, прибывавшим на поклонение в Иерусалим, он издали казался покрытым снегом, ибо там, где он не был позолочен, он был ослепительно‑бел».

Именно в этот блистающий храм приходят герои нашей притчи – с разными намерениями и целями.

Источник

Владимир Хулап прот. Евангельские притчи. Вчера, сегодня, завтра. Глава: Человек и закон. Притча о мытаре и фарисее

Толкования. Евангелие от Луки, Глава 18, стих 9