Читать толкование: , Глава , стих . Толкователь — Мефодий (Кульман) епископ

Из всех гор Палестинских нет прекраснее горы Фавор. Стоит она в долине Эздрилонской, верстах в 7-ми от Назарета, пустынная, круглая, по выражению нашего древнего путешественника, "яко стог среди поля" (игум. Даниил), вся покрытая дубовыми и фисташковыми рощами, благоухающая цветами, как дивное подножие во славе преобразившегося на ней Господа. Сюда из пределов Кесарии Филипповой и пришёл Иисус Христос через шесть дней — по прошествии дней шести после беседы о крестоношении, как пишет св. Матфей, считая только полные промежуточные дни, или, через восемь, как пишет св. Лука, считая день беседы и самый день преображения Господня. За всю эту неделю путешествия святые Евангелисты не сообщают нам ни одной беседы Господа, ни одного важного события: видно, что святейшая душа Богочеловека все эти дни была всецело занята мыслею о кресте, время которого было уже близко. По древнему преданию Спаситель преобразился только за 40 дней до страданий Своих. В безмолвии следовали за своим Божественным Учителем и святые Апостолы; в их сердцах ещё звучали последние речи Господа о кресте, о суде и царствии Божием. Много таинственного для них было во всех этих речах; слово о кресте и страданиях пробуждало в них томительное чувство скорби, а обещание близкого открытия царства Божия проливало луч радости в их сердца. Чтобы глубже напечатлелось учение о кресте в их душе, Господь как бы предоставил их на эти дни самим себе, давая им испытать в себе борьбу искренней веры в Него со старыми предрассудками иудейскими. А чтобы эти предрассудки и мечты о земном царстве снова не овладели их сердцами, Господь сказал, что некоторые из них ещё при жизни — и даже скоро — увидят Его, Сына Человеческого, грядущего в царствии Своем. Не все ученики были способны и достойны, созерцать образ сей славы в Его преображении: между ними был Иуда. Между тем благопотребно было, хотя избранным из Апостолов, открыть славу Его, как Единородного от Отца, чтобы они, будучи потом свидетелями Его уничижения и страданий, не соблазнились этим уничижением и уразумели потом великую тайну Его вольных страданий. "Господь, — говорит св. Ефрем Сирин, явил им царство Своё прежде поругания Своего и честь Свою прежде бесчестия Своего, чтобы, когда будет взят и распят иудеями, они знали, что распят не по немощи, но по благоизволению Своему, добровольно, во спасение мира." В славе преображения предъизображалась и слава Его воскресения, и та слава, в которой Он придёт, как Судия живых и мёртвых, и наше будущее преображение при Его втором и страшном пришествии. И вот, чтобы "прочие ученики не восскорбели, как презренные" (св. Златоуст), взял Иисус Петра и Иакова, и Иоанна брата его. Господь берет трех избранных Апостолов, которых и раньше удостоил одних быть свидетелями великого чуда воскрешения дочери Иаира, которые и после будут свидетелями Его величайшей скорби в саду Гефсиманском, берёт их именно потому, что "они превосходили прочих: Пётр — сильной любовью к Иисусу, Иоанн — особенной любовью к нему Иисуса, а Иаков — ответом, который он дал вместе с братом своим: можем испить чашу; он так был суров и строг к иудеям, что и Ирод умерщвлением его думал сделать великий подарок иудеям" (св. Златоуст). "Он взял Петра, — говорит св. Иоанн Дамаскин, чтобы показать, что свидетельство его о Божестве Христовом подтверждается свидетельством Отца, и дабы уверить его в Своих словах, что Сам Отец небесный открыл ему это свидетельство; он взял Иакова, как имевшего прежде прочих двунадесяти Апостолов умереть за Христа; наконец, взял Иоанна, девственника и чистейший орган Богословия, чтобы он, узрев вечную славу Сына Божия, возгремел: "в начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог." "Если бы, — говорит блаженный Феофилакт, — Господь одного Иуду оставил внизу, а прочих взял, то могли некоторые сказать, что это и оскорбило Иуду, что потому он и продал Господа своего. Но Господь оставил восемь учеников внизу, чтобы трёх прославить видением, а остальных сделать блаженными чрез веру слышанному, как Сам говорит: "блаженны не видевшие и уверовавшие" (Иоан. 20:29). И возвёл их на гору высокую одних, приглашая их помолиться с Ним. "Он возводит их на гору высокую, дабы показать, что тот, кто не возвысится над земным, не достоин таких божественных созерцаний, — возводит одних, потому что имел обыкновение славнейшие чудеса совершать в тайне" (бл. Феофилакт). Господь любил совершать молитвы Свои на горах, в тишине ночи. Можно думать, что и теперь была ночь. И всю ночь продолжалась молитва Господа нашего, так что ученики, утомлённые дневными трудами, совершив свои молитвы, к утру, наконец, заснули. Именно теперь, на Фаворе, в час преображения в глубине Его, покорного Богу Отцу, сердца, изречено великое слово: "вот иду исполнить волю Твою, Боже!" (Евр. 10:7).

И вот, это пренебесное состояние Его святой души, просиявшей восторгом, умилением и святой решимостью на дело Божие, засветилось в Его Божественном взоре, на Его краснейшем добротой лице, потом — во всём Его пречистом теле, просияло в Его ризах, заблистало вокруг него светом неизреченным по всей вершине святой горы… И преобразился пред ними. "Дух молитвы, — говорит митр. Филарет Моск., — сливаясь с духом Божиим, исполнил светом душу Иисусову; преизбыток этого света, не удерживаясь в душе, пролился на тело и просиял на лице: и просияло лицо Его, как солнце, — не вмещаясь и здесь, лучи Божества, исходящие из плоти его, осияют и преобразуют самую одежду Его: одежды же Его сделались белыми, как свет, "как снег, как на земле белильщик не может выбелить" (Мр. 9:3).

Этот дивный, небесный свет блистал, как молния, и объял души Апостолов; божественно- прекрасным сиянием разливается этот чудный свет на всё окружающее, проникает в область духовного мира и привлекает из мира горнего — великого ревнителя славы Божией Илию, а из мира дольнего — законодателя Моисея, чтобы исполнилось слово Писания: "при словах двух свидетелей, или при словах трёх свидетелей — двух величайших пророков и трёх избранных Апостолов — состоится всякое дело" (Втор. 19:15). И вот, явились им, пробудившимся от сна Апостолам, Моисей и Илия с Ним беседующие, явились сияющим отображением той же Божественной славы Христовой. Бог невидимый и непостижимый проявился в человеке видимом: " молния Божества Христова, по словам Никанора, архиеп. Херсонского, возблистала сквозь облако Его человечества; заря славы Божественной засветилась сквозь покров Его человеческого смирения; явился не только взору небожителей, но и бренным очам земных человеков во Славе Своей Богочеловек, явился во славе больше той славы, в какой являлся Он на Синае и на Хориве, в той самой славе, хотя из снисхождения к немощи Апостолов и сдержанной славе, которая избранникам Божиим во граде небесном будет светить вместо солнца и луны вечно; явился в такой славе, что свет лица Его помрачал первые блестящие лучи восходящего вещественного солнца, как поёт святая Церковь…С трепетной радостью парят на гору Фавор — тот самый Моисей, который, видев Бога в образах мрака, дыма, молний, огня, молился Господу на Синае: " открой мне путь Твой, дабы я познал Тебя," и однако же услышал в ответ: "лица моего не можно тебе увидеть, потому что человек не может увидеть меня и остаться в живых" (Исх. 33:13-20); тот самый огненно ревностный Илия, который на Хориве хотел усмотреть и не усмотрел Бога в видении вихря, сокрушающего горы и камни, в видении землетрясения и огня, и ощутил лишь тень присутствия Божия во гласе хлада тонка — в веянии тихой отрадной прохлады; парят они, по мановению Божию, чтобы утолить давнюю жажду свою — откровенными очами узреть, что есть Бог, являющий Себя не в видениях, а в существе Своём, которое ипостасно соединилось с естеством человеческим и из него проявляет славу Свою. Вот они, покрытые славой Преобразившегося, предстоят Ему, как Господу, Которому предстояли на Синае и Хориве," И Апостолы видят теперь, что Господь Иисус Христос "не есть Илия, но Бог Илии, ни Иеремия, но освятивший Иеремию во чреве матери, и не один из пророков, но Господь пророков, посылающий их; Он Творец неба и земли, Владыка живых и мёртвых, Который повелел небу и низвел Илию, дал мановение земле и воскресил Моисея"… (св. Ефрем Сирин). Для того и являются на Фавор — один умерший, другой ещё не испытавший смерти. Оба эти пророка постились подобно Господу по 40 дней; обоих исход из жизни земной был таинственным: Илия взят на небо живым, Моисей умер, но место погребения его покрыто тайной…"Иудеи часто обвиняли Господа в преступлении Закона и в Богохульстве, — говорит св. Златоуст, — будто бы Он восхищал славу Отца, Ему не принадлежавшую, поэтому Христос, чтобы показать, что обвинение происходит от зависти, и на Него не падает, выводит Моисея и Илию: Моисей дал Закон и не потерпел бы презрения этого Закона, не стал бы служить нарушителю его. Так же и Илия из ревности к славе Божией не предстал бы и не повиновался бы Тому, Кто, называя Себя Богом и равным Отцу, в самом деле не был таков." Но "почему ученики узнали, что явившиеся были Моисей и Илия?" Кажется, — отвечает на этот вопрос блаженный Феофилакт, — их узнали из того, что они говорили. Моисей, быть может, говорил: Ты — Тот, Которого страдание я предъизобразил закланием агнца и совершением пасхи, а Илия: ты — Тот, воскресение Которого я предъизобразил в воскресение сына вдовицы, и тому подобное." Впрочем, "можно думать, — говорит прот. А. Горский, — что отражение славы Господа могло настолько просветить телесные и духовные очи Апостолов, что они и без слов узнали в явившихся мужах законодателя Моисея и второго предтечу Христова Илию." И так на Фаворе исполнилось, наконец, заветное желание этих великих пророков — видеть Бога лицом к лицу, и беседовать с Ним. О чём же была эта святая беседа? — О смерти, которую Господь хотел вкусить в Иерусалиме, о той искупительной жертве, которая должна была примирить небо и землю, которой чаяли на небе, на земле и в преисподней. Пророки "приносили Господу благодарение, что пришествием Его исполнились слова их и всех других пророков; они воздавали Ему поклонение за спасение грешного мира, за то, что Он самым делом исполнил тайну, ими возвещённую" (св. Ефрем Сирин). А земные свидетели этой чудной беседы с изумлением слышали подтверждение слов Господа о Его грядущих страданиях, так сказать, из уст закона и пророков. Так, среди славы преображения на Фаворе уже воссияла слава Креста Господня на Голгофе.

Что же должны были чувствовать три Апостола, видя своего смиренного Учителя во славе Боголепной, беседующего с величайшими пророками, как со Своими рабами? — Не до рассуждений было тогда ученикам Христовым; вся природа их наполнилась одним чувством — что им хорошо, что это зрелище невыразимо сладостно, восхитительно, век бы ему продолжаться, а оно вот уже прекращается, святые пророки разлучаются с Господом и отходят каждый восвояси — один в обители, отошедших праведников, другой на небо, чтобы и тут и там проповедовать о близком примирении неба с землёй… Восторг и вместе сожаление вырываются из уст пламенного Петра: при сем Пётр сказал Иисусу: Господи! Наставниче! Хорошо нам здесь быть! Зачем же разлучаться, зачем пророкам уходить отсюда? Если хочешь, только повели — и мы сделаем здесь три кущи, поставим три палатки или кущи из ветвей: Тебе одну, и Моисею, и одну Илии, а нам и без кущ будет с вами хорошо! "Если бы и пришли сюда враги, — говорит бл. Феофилакт, — у нас есть помощники — Моисей и Илия. Моисей одолел египтян, а Илия свёл с неба огонь"… "Видишь ли, — замечает св. Златоуст, — как пламенно Пётр любит Христа? Как любовь ко Христу сжигала его? И теперь думал он: если Иисус Христос останется здесь, то мы не пойдём в Иерусалим, а если не пойдём, то и Он не умрёт: ибо там, говорил Иисус, нападут на Него книжники." "Необычайность видения так поразила его, что он сам не понимал, как следует, своих слов, желая остаться Иисусу на горе: "ибо не знал, что сказать," как пишет св. Лука. Впрочем, боясь показаться своенравным, он прибавляет: "если хочешь" (бл. Феофилакт).

"Симон всё ещё по-человечески смотрит на Иисуса и ставит Его в ряд с Моисеем и Илиею. Но Господь тотчас делом показал ему, что не имеет нужды в его сени, потому что Он отцам его в пустыне в продолжении сорока лет творил сень облачную" (св. Ефрем Сирин). Когда Он ещё говорил, се, облако светлое осенило их: молитва преобразившегося Господа, подвигла небо, на небе явилось чудесное светлое облако, в котором и в Ветхом завете открывалось присутствие невидимого Бога милующего, как облако мрачное было знамение Бога грозящего; светлое облако покрыло Господа Иисуса и двух пророков от очей трепещущих Апостолов… Сам Бог Отец незримо подвигся от Своей непостижимой высоты, преклонил небеса, облек Свой неприступный свет в доступное созерцанию светлое облако, и Сам проповедует единосущное с Собой Божество единородного Своего Сына: и Се послышался глас из облака глаголющий: Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Моё Благоволение: "в Нём покой Мой и услаждение, потому что Он во всём Мне равен совершенно и будучи Сыном, во всём составляет единое со Мной," — поясняет св. Златоуст. Он и на вас привлечёт Моё благоволение: Его слушайте, с благоговейной и благопокорной верой принимайте слово Его, не пререкайте Ему, если Сам пойдёт и вас поведёт на крест, не бойтесь никаких опасностей: "Сей есть Сын Мой возлюбленный," а кто погубит того, кого любит? Как бы ни была безмерна ваша любовь к Нему, вы не можете любить Его так, как любит, Родивший Его. Он откроет вам истинный смысл закона и пророков, ибо он есть Тот, о Ком сказал Моисей: "Господь Бог ваш воздвигнет вам из братьев ваших Пророка, как Меня, слушайтесь Его во всём" (Втор. 18:15). Пребывайте в послушании Ему, как он пребывает в послушании Мне, и Он соделает вас Моими чадами по благодати, ибо Он для всех послушающих Его есть и будет "виновником спасения вечного" (Евр. 5:9)…"Когда был глас сей, остался Иисус один" (Лк. 9:36). Двукратно, при крещении и преображении, отец Небесный торжественно возвестил миру, что Иисус Христос есть Его Сын Возлюбленный. И в том, и в другом случае Господь наш был погружён в молитвенное собеседование с Отцом Своим. Крещением началось Его открытое служение спасению рода человеческого. Преображением предначиналось труднейшее, уничиженнейшее в глазах мира, но славнейшее в очах Божиих послушание Отцу Небесному в восшествии на крест. И земной отец благословляет сына на новое поприще жизни; так и Отец Небесный свидетельствует о Своем Возлюбленном Сыне при вступлении Его в новые подвиги Его великого служения земного…

Будучи не в состоянии выносить облачный свет и глас, ученики пали на землю: и услышавши, ученики пали на лица свои и очень испугались. "Уединённость и высота места, глубокое молчание, свет чрезвычайный и облако простёртое — всё это повергло их в сильный трепет, и они в ужасе пали и поклонились" (св. Златоуст). Апостол Петр через много лет, уже при конце своей жизни, с воодушевлением вспоминал о дивном Фаворском видении и гласе в своём предсмертном послании к верующим (2 Петр. 1:16). Да и можно ли было забыть это?

Чтобы продолжительный страх не изгладил из их памяти видения, Господь ободрял их: Но Иисус, приступив, коснулся их и сказал: встаньте и не бойтесь. "Как глас Отца поверг их, так воздвиг их глас Сына" (св. Ефрем Сирин).

Но дабы кто не подумал, что глас относится к Моисею или Илии, Господь уже остаётся один: возведши же очи свои, они никого не увидели, кроме одного Иисуса. Чудное видение кончилось.

Слух о необыкновенном прославлении Иисуса на Фаворе, о явлении пред Ним Моисея и Илии, мог привести в волнение всю Иудею и довести народ, склонный к возмущениям, до отпадения от римлян; а для прочих учеников, ещё мечтавших о первенстве, известие о Фаворском событии, происшедшем без них, могло дать повод к жалобам, соперничеству и зависти. "Чем более стали бы рассказывать о Нём чудесного, — говорит св. Златоуст, — тем труднее для многих было бы тогда верить этому. Потому-то Он и велит им молчать, снова напоминая им о страданиях Своих, и как будто в этом указывая причину сего молчания."

Когда Апостолы услышали от Господа заповедь: никому не рассказывать о преображении до Его воскресения, они в недоумении говорили друг другу: что это значит воскреснуть из мёртвых? Книжники учили, что пред пришествием Мессии будет всеобщее воскрешение мёртвых и придёт пророк Илия, а Господь говорит только о Своём воскресении.. Не притча ли слова Его о воскресении? Однако же, Апостолы не решились спрашивать об этом Господа, опасаясь, может быть, показаться невнимательными. Но размышляя о скором открытии царства Мессии, они остановились мыслию на явлении пророка Илии, которого только что видели на Фаворе. И спросили Его ученики: как же книжники говорят, что Илии надлежит придти прежде Твоего пришествия и прежде воскресения мёртвых? Вот, мы теперь совершенно веруем, что Ты — Христос, истинный Мессия; но как же нам думать о пришествии Илии? Сейчас мы видели Илию на Фаворе: считать ли это его явление за обещанное пророками, или ждать другого его явления? — Господь и раньше говорил, что Его Предтеча Иоанн и есть возвещённый пророками Илия, но ученики ещё не ясно различали два пришествия Христова: первое во уничижении и второе во славе. Предтечею второго будет, действительно, Илия, а Предтечею первого был Иоанн, которого Господь называет Илиею не потому, чтобы он был Илия, а потому, что он совершал служение в духе и силе Илии. Книжники смешивали пророческие изречения о двух пришествиях Христовых, и потому говорили, что если Иисус есть Христос, то прежде Его должен прийти Илия. Вот почему фарисеи посылали и к Иоанну с вопросом: "ты Илия?" (Иоан. 1:21).

В ответ ученикам Иисус раскрывает учение о двух Своих пришествиях: Иисус сказал им в ответ: вы справедливо говорите, что Илия должен прийти предо Мной, Мессией. Илия древний, первый, должен прийти прежде Моего второго пришествия, как предсказано пророком Малахиею: "Вот, Я пошлю к вам Илию пророка пред наступлением дня Господня, великого и страшного. И он обратит сердца отцов к детям и сердца детей к отцам их, чтобы Я, пришед, не поразил земли проклятием" (Малах. 4:5-6). Илия, действительно, придет тогда, и должен устроить всё. Он исправит неверие иудеев тогдашних времён, расположит иудейский народ к учению Моему. Он устроит всё это не славой только имени своего, но тем, что слава Моя до того времени распространится по всей земле и будет для всех яснее солнца. Но то будет пред вторым Моим пришествием на Страшный Суд, на что и в пророчестве Малахии указывается: "чтобы Я, пришед, не поразил земли проклятием." А теперь Я пришел не поразить землю, а спасти людей: "Ибо не послал Бог Сына Своего в мир, чтобы судить мир, но чтобы мир спасён был чрез Него" (Иоан. 3:17).

Но об этом первом Моем пришествии говорю вам, что Илия второй, новозаветный уже пришел, действительно, приходил, только не Фесвитянин, а Предтеча Мой, в духе и силе проповедовавший покаяние, — он приходил и исполнил свое служение, и не узнали его, не признали его Моим Предтечею, а поступили с ним, как хотели. Так и Сын Человеческий пострадает от них: и Его они не узнают, но поступят с Ним по своей злой воле.

Слова Господа были так ясны, что ученики не могли не понять их: тогда ученики поняли, что Он говорил им об Иоанне Крестителе, причем им вспомнились и прежние слова Господа о том же. А называть одно лицо именем другого по сходству их служения и образа жизни было обычно у иудеев: ибо пророки каждого благочестивого царя называли Давидом, а иудеев князьями содомскими и сынами эфиопов, и именно по образу жизни их. Ибо Илия будет Предтечею Второго Пришествия, как Иоанн был Предтечею Первого (св. Златоуст).

В то время, когда Господь Иисус Христос с тремя избранными Апостолами был на горе преображения, враги Его книжники едва не успели посмеяться над девятью учениками, которых Он оставил под горой. Обходя с проповедью грады и веси, ученики Христовы изгоняли и бесов, но теперь не могли изгнать беса из одного отрока. Видно предсказания Господа о Его грядущих страданиях и смерти, Его учение о необходимости страданий для них самих, сделали умы их боязливыми, а при таком беспокойном, смущённом состоянии, когда притом же с ними не было не только Самого Господа, но и старейших собратий, обладавших большей, чем они, духовной силой, их вера оказалась слабой и недостаточной для изгнания беса. Здесь повторилось то-же, что было при Синае: пока Моисей был на горе Богоявления, враг восторжествовал над народом и склонил его к идолопоклонству; а теперь книжники всячески старались посмеяться над бессилием учеников Христовых и тем унизить в глазах народа Самого Господа. Но вот является Сам Он, возвращаясь со священной горы, с лицом, сияющим ещё лучами славы преображения, так что, увидев Его, весь народ, во множестве собравшийся около Его учеников, "изумился," как говорит св. Евангелист Марк, и, подбегая, приветствовал Его. Сияло некогда славой и лицо Моисеево, когда он сошёл с Синая после Богоявления; но то было сияние грозной славы, так что "Аарон и все сыны Израилевы боялись подойти к нему"; просветлённый же Божественной славой лик Иисуса Христа, хотя и внушал благоговейный страх, однако же, всех привлекал к Нему своей благостью и неземной красотой. Господь одним своим появлением около учеников возвещал им победу: когда они пришли к народу, подойдя к толпе, Господь властно вопрошает книжников, принимая под защиту Своих учеников: "О чём вы спорите с ними? Если есть какое недоумение, то спрашивайте Меня." Книжники, так дерзко наступавшие на учеников, смутились и ничего не отвечали Божественному Учителю. Ученики чувствовали как бы себя виноватыми перед Господом и тоже безмолствовали.

Тогда протеснился из толпы народной и (то) подошел к Нему человек, и, преклоняя пред Ним колена, сказал: Учитель! Я привёл к Тебе сына моего, одержимого духом немым. Умоляю Тебя, — он у меня один — Господи! Помилуй сына моего, он в новолуния беснуется и тяжко страдает… "В беснующихся в новолуния, — говорит св. Афанасий Александрийский, — не луна причиной умопомешательства, но злотворный и коварный дьявол. Будучи не в состоянии иным способом принудить людей к идолопоклонству, он наблюдает новомесячие луны и в это время делает, что страждущий падучей болезнью вопит, чтобы родные больного поклонялись луне в той мысли, что она послала беса." И отец болящего отрока жалуется Господу: злой дух схватывает его, так что он вдруг вскакивает, терзает его, и он испускает пену, скрежещет зубами и цепенеет, замирает. Эти припадки беснования случаются с ним во всяком месте, постоянно грозят его жизни, ибо часто в этом состоянии он сам бросается в огонь, и часто в воду, и злой дух насилу отступает от него, измучив его.

Я приводил его к ученикам Твоим, просил их изгнать духа нечистого, они пытались сделать это, и они не могли исцелить его!…Видно, что у несчастного отца вера была очень слаба: в этом и сам он потом сознаётся; "но если неверие отца было причиной того, что злой дух не выходил, то за что же Господь потом обвиняет учеников? — вопрошает св. Златоуст, и отвечает: этим показывает Он, что верой они могут исцелять больных и без посредников. Ибо часто и вера посредника бывает достаточна, чтобы даже от меньших собратий получить желаемое, равно и сила чудотворца часто бывает достаточна, чтобы сотворить чудо, хотя бы приходящие и не имели веры. Елиссей воскресил мёртвого тогда, когда никто не веровал, ибо, бросившие мертвеца, бросили не по вере, но, убоявшись опасности, и от одной силы святого тела Елисеева мертвец восстал. Отсюда видно, что и ученики были слабы верой, но не все: столпы не были при сем.

И вот, отец бесноватого жалуется на них Иисусу Христу, но Христос, отклоняя от них обвинение в глазах народа, более обвиняет его самого"; из уст Его исходит слово скорбного негодования и упрёка: Иисус же, отвечая, сказал: о род неверный и развращённый! Неужели несмотря на все чудеса Мои, вы всё ещё не имеете веры? Доколе буду с вами? Доколе буду терпеть вас? — "Так говорит врач, когда больной не слушает его советов, — толкует блаж. Иероним: доколе мне ходить к тебе и истощать моё искусство? Я велю одно, а ты делаешь другое. А что Господь гневался не на людей, а на пороки их, видно из тех слов, которые тотчас же присовокупил: Приведите его ко Мне сюда.

Отрока привели, но лишь только он увидел Божественного Чудотворца, злой дух потряс его и стал бить: он упал на землю и валялся, испуская пену… "Сатана, по выражению одного толкователя, приходит в великую ярость, страшась угрожающей ему гибели." Говорить со страдальцем, чтобы успокоить его душу, было нельзя; поэтому Господь вступает в разговор с отцом, возбуждая в нём веру и добрую надежду Своим Божественным состраданием. "Как давно это сделалось с ним?" — спросил Господь. — "С младенчества," — отвечал отец. И, чтобы ещё более вызвать жалость, он снова пересказывает Господу об опасном состоянии сына, и восклицает: "Если Ты, Господи, что можешь более, чем Твои ученики, то умилосердись над нами, помоги нам!" В этом "помоги нам" слышится та же горячая родительская любовь, какая слышалась в словах жены Хананеянки. Но в словах: "если что можешь," уже звучит сомнение и неверие, поэтому Господь и сказал ему: "Если сколько—нибудь можешь веровать, всё возможно верующему" (Мр. 9:23). Так, когда блеснула первая искра этой веры и осветила глубокую пропасть неверия в сердце несчастного отца, из его уст вырвался слёзный, жалобный вопль: "верую, Господи, помоги моему неверию" (Мр. 9:24). Так бывает и всегда, только тогда человек может увидеть, как страшно погибельно неверие, когда благодать веры озарит его сердце. Толпа народа между тем всё увеличивалась; всем хотелось видеть, что будет с несчастным отроком-страдальцем. Чтобы не давать пищи праздному любопытству толпы, и вместе наградить слабые начатки веры скорбящего отца, Господь властно, повелительно обратился к нечистому духу: и запрети ему Иисус, "сказав ему: дух немой и глухой! Я повелеваю тебе, выйти из него, и впредь не входи в него" (Мр. 9:25). За этими словами Господа последовал дикий вопль и страшное сотрясение, и отрок сделался, как мёртвый, так что многие говорили, что он умер… И бес вышел из него, но он делает это с величайшим сопротивлением. Такая дерзость духа злобы была попущена Господом для вразумления предстоящих: они на опыте увидели, как дерзок дьявол, и как, несмотря на свою дерзость, он трепещет пред Господом. Но милосердный Владыка жизни и смерти, взяв за руку отрока, поднял его и отдал отцу его, и отрок исцелился в тот час.

Так Господь ещё раз посрамил книжников и фарисеев, которые хотели посмеяться над его слабыми в вере учениками. А ученики, чувствуя свою немощь, задумались о причине своего неуспеха. "Мне кажется, — говорит св. Златоуст, — они боялись, не потерять благодати, им сообщенной," поэтому когда вошли в дом, тогда ученики, приступивши к Иисусу наедине, сказали — спросили Его: почему мы не могли изгнать его? —тогда как бесы покорялись нам?

Иисус же сказал им: по неверию вашему, по недостатку у вас веры, для которой всё возможно. Всякая такая слабость — от неверия, всякая сила — в вере. Ибо истинно говорю вам: если будете иметь веру в Мою помощь и всемогущество, хотя бы и столь малую, с горчичное зерно, но веру твёрдую, чуждую колебаний, и имеющую в себе внутреннюю силу, как жгучее горчичное зерно, — и скажете горе сей (может быть, Господь указал на Фавор, видневшийся из окон дома): перейти отсюда туда, и она послушает вас — она перейдёт; и ничего не будет невозможного для вас, никаких препятствий не будет существовать для вас, никаких трудностей, которые людям часто представляются горами. "Скажешь, — замечает св. Златоуст, — где они сдвинули с места гору? — Я скажу, что они сделали гораздо более, воскресивши тысячи мёртвых. Ибо не столько нужны силы, чтобы передвинуть гору, сколько — чтобы выгнать из тела смерть. Между прочим, повествуют, что святые, после них жившие, и их гораздо меньше, передвигали и горы, когда требовала того нужда. Потому очевидно, что и Апостолы могли бы сдвинуть, если бы только нужно было, но не было тогда нужды. А может быть это и случалось, но нигде не упоминается, ибо не все чудеса описаны. Подивись здесь их любомудрию и силе духа: любомудрию, что не скрыли своей слабости, силе духа, потому что тех, которые не имели веры и с зерно горчичное, в короткое время Господь так возвысил, что потекли в них реки и источники веры."