Читать толкование: , Глава , стих . Толкователь — Филарет Московский (Дроздов) святитель

См. толкование на Ин. 3:16

«Слово крестное» (1 Кор. 1:18), или учение о спасении человека грешника крестным страданием и смертию Богочеловека Иисуса Христа;

Стремление к познанию, которое, преходя от исследования к исследованию, не находит себе пределов, алкание просвещения, которое питается токмо своею ненасытимостию – не есть ли любостяжание в мудрости? И не уподобляются ли некоторые мудрецы оному баснословному корыстолюбцу, который домогался власти все обращать в золото своим прикосновением, не примечая, что чрез сие лишит себя пищи? Все превращается у них в хладное созерцание ума, между тем как сердце их томится гладом. Они столько учатся, что никогда не приходят в разум истины; столько мыслят, что не имеют времени жить. Нет ли напротив и расточителей мудрости, которые ценою истины покупают удовольствие суетности; которые жертвуют приятному полезным и добрым изящному; которые, подобно некоторым древам, истощают всю свою силу в цветы так, что не приносят никаких плодов? Не есть ли уничижение мудрости, если сей священный дар небес не посвящается на благотворение человечеству, но становится игралищем любопытства и тщеславия? И что если свет ума предносим будет сердцу единственно в путях заблуждения? Тогда самая мудрость делается предметом отвращения Божия и жертвою погибели. Тот, Который есть вкупе Премудрость, Правда и Благость, отвращает взоры благости своея от тех, которые гордятся премудростию без правды и благости. «Погублю премудрость премудрых». Даровавый нам разум и волю не приемлет от нас единаго разума. «Разум разумных отвергу» 

Неужели, скажете, и святыя дела могут быть предметом соблазна? Могут, без сомнения: пoелику о сем свидетельствует непогрешительное Слово Божие. Что может быть святее, как проповедывать людям спасительное учение о Христе Распятом? Но сие было предметом соблазна, как сказует Апостол: «мы проповедуем Христа распята, Иудеем соблазн» (1 Кор. 1:23). Это соблазн не от проповедующих, которых дело было чисто и свято, а от самих соблазняющихся, которые из спасительнаго для верующих учения о Кресте, мудрованием плотским, гордостию и неверием извлекали для себя вещество соблазна, подобно как паук извлекает яд из цветка, дающаго пчеле мед. Из сего примера не трудно вывесть правило, как должно поступать в отношении к соблазну сего рода. Если бы Апостолы, убоясь соблазна Иудеям, не стали проповедывать Христа распята: то мир не услышал бы спасительнаго учения, и не спасся бы. Итак очевидно, что им должно было творить дело, приносящее спасение миру, и не изменять своего действования для людей, которые сами себя соблазняют, и сами себя погубляют. Соблазн Креста не совсем кончился, братия; случается и ныне, что чада мира и плоти возмущаются при виде сильнаго и решительнаго стремления к делам духа и к мудрованию Христову, крестному. Не сюда относится Апостольское предостережение против соблазна. Да делаем свободно дела святыни и спасения. Плоть да не будет судиею духа. Мир да не предписывает законов делу Божию.

Недальновидные могут подумать, что в подвиге сего рода (непротивлении злу злом) скорее побежден будешь, нежели победишь: потому что зло действует наступательно, а благо, и особенно Христианское благо, и оборонительнаго противодействования не любит. Напрасно! Мы имеем опыт сей победы, столь великий, столь очевидный, что он должен ободрить всякую робость, разрешить все недоумения, если смотрят на оный, как должно. Какое огромное зло сражалось против первенствующаго Христианства! То было зло целаго мира. Как напротив малым и немощным казалось благое, заключенное в Христианстве! «Буяя мира избра Бог, да премудрыя посрамит; и немощная мира избра Бог, да посрамит крепкая; и худородная мира и уничиженная избра Бог и не сущая, да сущая упразднит» (1 Кор. 1:27-28). Как же побеждено буиим премудрое, немощным крепкое, ничтожным сущее? – Побеждено благим злое: неверие верою, порок и разврат сторогою добродетелию, гонение терпением, несправедливость великодушием, любостяжание и грабительство нестяжательностию и вольною нищетою, лукавство прямодушием, вражда любовию, сила и ярость мучителей кровию мучеников. И всемирное зло язычества исчезло; и благо Христианства овладело миром. Неужели ты подумаешь, Христианин, к оскорблению Христианства, будто труднее подвизаться ныне противу зла, прокравшагося в мир Христианский, нежели как было прежде, противу зла господствовавшаго в мире языческом?

В начале сих времен, три столетия Церковь Христова не пользовалась помощию царства человеческаго, а напротив того часто подвергалась гонениям от него. В разумение тайны сего попущения Божия вводит нас Апостольское слово: «немощная мира избра Бог, да посрамит крепкая, – да не похвалится всяка плоть пред Богом» (1 Кор. 1:27-29). Надлежало Церкви Христовой являться безпомощною, дабы очевидно было, что она зиждется, утверждается и возвышается не человеческою, а Божиею силою. Надлежало ей страдать, и страданием победить, чтобы заградить уста неверующим и хулителям, древним и нынешним.  

Если бы кто из христиан подумал, что он может в чувстве смирения, как в тени, покоиться, не заботясь о свете премудрости; таковаго я спросил бы: ты однако же хочешь ли знать Христа? Если не хочешь, то перестаешь быть христианином. А если желаешь знать Христа: то ты должен вспомнить, что Евангелие проповедует «Христа, Божию силу и Божию премудрость» (1 Кор. 1:24); что Христос есть премудрость, не только Сам в Себе, но и собственно для нас: «Иже бысть нам премудрость от Бога» (1 Кор. 1:30). Итак, если желаешь знать Христа, то не можешь миновать знакомства с премудростию. Она должна светить разумению христианина, охранять его веру и управлять его жизнию. «Блюдите, – поучает Апостол, – како опасно ходите, не якоже немудри, но якоже премудри» (Еф. 5:15).
Но как не все, что блестит солнечным блеском, есть золото; и потому, кто не хочет быть обманут, тот должен изучить отличительные признаки благороднаго металла: так не все, что имеет вид премудрости, есть подлинно премудрость; и потому кто не хочет быть прельщен лжемудрием, тот должен вникнуть в отличительныя свойства истинной премудрости. Сему-то и поучает святый Иаков в изречении, которое мы взяли за основание настоящаго размышления.
«Яже свыше премудрость, первее убо чиста есть». Первое отличительное свойство истинной премудрости есть то, что она чиста. Чтобы по собственному разумению Апостола определить, что желал он здесь означить наименованием «чистоты», надлежит принять в соображение, что «премудрость, яже свыше», противополагает он «земной, душевной, бесовской» (Иак. 3:15). Итак первое отличительное свойство истинной премудрости есть то, что она удалена от нечистот «земных, душевных, бесовских», или, по выражению другаго Апостола, «от всякия скверны плоти и духа» (2 Кор. 7:1). Последователь истинной премудрости не оскверняет руки неправедною корыстию, сердца – похотию, духа – гордостию и неблагонамеренностию. Он всевозможно хранит себя нравственно чистым в мыслях, в намерениях, в чувствованиях, в действиях.